Сергей ТКАЧЕНКО, заслуженный мастер спорта, гроссмейстер Украины по шахматной композиции
Откровения шахматного странника
От редакции. В своей прекрасно изданной книге постоянный автор Chesspro в присущей ему яркой, вдохновенной манере рассказывает истории создания этюдов. Предлагаем вашему вниманию три предисловия и главу, посвященную Анатолию Кузнецову.
Тропинка на шахматный Олимп
Бытует мнение, что излишний практицизм, помноженный на компьютерную мощь, убьет творческую сторону шахмат. Не согласен! Шахматы настолько глубокая и богатая игра, что при творческом подходе всегда найдется и остроумная дебютная идея, и оригинальное решение в середине партии, и эффектный этюдный нюанс в ее концовке. Было бы желание!
Я часто наблюдаю, как загораются глаза именитых игроков при попытке разгадать замысел композиции. Чем сильнее шахматист – тем больше его волнует творчество и тем сильнее у него жажда красоты! Только такой подход позволяет расти и совершенствоваться в шахматах. Я не могу объяснить утверждение логическими выкладками, но убежден, что это единственная тропинка на шахматный Олимп…
Вспоминаю свою шахматную юность. Мой тренер – Альберт Зиновьевич Капенгут, готовя подопечного к будущим победам, советовал брать пример с… этюдистов:
– Смотри, как боготворят шахматы творцы этюдов. Они не думают о том, сколько денежек заработают от этого процесса. Их захватывает поиск шахматного чуда!
Именно настоящие шахматные чудеса и привлекают меня в этюдном творчестве Сергея Ткаченко. В, казалось бы, безнадежной позиции вдруг находится парадоксальная пуанта, тонкость которой выяснится только в самом конце решения. Такие творения запоминаются надолго! Настоятельно рекомендую всем без исключения шахматистам решение этюдов из этой книги. Для искусного игрока это прекрасная тренировка техники расчета и комбинационного зрения; для новичка – счастливая возможность почувствовать волшебство и неисчерпаемость шахмат. Для этих целей этюды Сергея – идеальный вариант!
Борис ГЕЛЬФАНД,
международный гроссмейстер по шахматам,
победитель Кубка мира–2009
Зачем "препарировать" этюд?
Книга моего одесского друга поистине уникальна. Пожалуй, впервые рассказ о шахматных этюдах представлен не в форме обычного (и часто довольно сухого) комментирования избранных произведений, а живого, эмоционального повествования.
В основе каждой главы - не только сам этюд, но и история его составления, запоминающиеся мини-эссе о соавторах и сподвижниках по этюдному творчеству.
Когда мы наслаждаемся картинами знаменитых живописцев, нас обычно мало интересует, как создавалось то или иное великое полотно. Главное – конечный продукт и его восприятие зрителем. Да и что может дать описание процесса рождения картины, если вы никогда не держали в руках кисть?..
Этюд, на мой взгляд, – та же картина, написанная выверенными шахматными мазками. Тогда зачем же его "препарировать"? Да хотя бы ради миллионов простых любителей шахматной игры! Они в состоянии оценить проделанную этюдистом работу, тем более что автору удалось доступным языком рассказать, как гадкий, порой, утенок превращается в прекрасного лебедя.
Эта книга, без сомнения, будет интересна и профессиональным шахматистам, ведь Сергей Ткаченко всегда стремится в своем творчестве придерживаться принципов практической игры.
Олег ПЕРВАКОВ,
международный гроссмейстер
по шахматной композиции,
чемпион мира по составлению этюдов.
Не только ходы, но и люди!
Плутать самому в дебрях вариантов, продираясь сквозь колючки ложных следов в поисках той единственной тропки, которая "приведет к храму", мне как-то недостает вдохновения, а может быть, и веры в то, что цель окупит потраченные усилия. Но!! Какое же наслаждение скользить по этюдному лабиринту, прихотливо выстроенному рукой Шахматного Художника, когда он сам выступает в роли Вергилия. Ты охотно, забыв обо всем, даешь увлечь себя в глубины первозданного хаоса, заглядываешь послушно во все тупички и закоулки, любое мерцание вдали принимаешь за выход из лабиринта – и, только подойдя вплотную, видишь, что это плут Вергилий подкинул очередную болотную гнилушку и надо всё начинать сызнова! Твое воображение вязнет в этих ложных следах, словно в лемовском океане Соляриса, не в силах разглядеть в них ни логики, ни цели… Но тут, когда ты уже почти отчаялся, следует изящный "доворот винта" – и всё вдруг наполняется светом, каждая мелочь обретает значение, и у тебя захватывает дух от красоты и остроумия авторского замысла!
Впрочем, эта книга не только сборник замечательных этюдов. Я знаю Сергея Ткаченко не так давно, всего третий год, но сразу понял, что его, как и меня, привлекают в шахматах не только ходы, но и люди. За каждым произведением он видит личность, его создавшую. Поэтому этюдные откровения шахматного странника перемежаются смачными – любимое словцо Сергея – очерками о тех, кто когда-то наставил его на стезю исканий, и о тех, кто до сих пор разделяет с ним тяжелый, но такой сладостный труд познания истины.
Меня не удивляет, что автор книги в последнее время увлекся архивными раскопками, ведь они сродни этюдным озарениям: истинные находки редки, но зато уникальны. На этом поприще я тоже жду от Ткаченко немало откровений.
Сергей ВОРОНКОВ, шахматный историк и писатель.
Шахматный Атлант
№32 . В соавторстве
с Ан.Кузнецовым
JT « Parenti – 90», 1994–1996
1-й приз
Вдруг 6.Ba4!! (пуанта) 6...Bxa47.N5c4+Kb58.Kc3! Доминация! Черные в цугцванге. Их король и слон не имеют приемлемых ходов. Длинный ход пешкой 8...a5 ведет к потере слона: 9.Na3+ ~ 10.Nxa4 (с выигрышем по Троицкому). Остается короткое 8...a6. Но тогда следует 9.Na3+Ka510.N2c4#! с оригинальным правильным матом.
Я не открою Америки, если скажу, что мир шахматной композиции, как, впрочем, и мир шахмат, держится на плечах бескорыстных подвижников – настоящих Атлантов шахматного искусства! А не задумывались ли вы, что заставляет этих людей тратить время и силы на пропаганду любимого искусства? Что принуждает их денно и нощно взирать на доску в надежде сломить сопротивление деревянных фигур?..
У большинства обычных граждан такая одержимость, не приносящая материальных выгод, вызывает подозрение в здравости рассудка. Да что обыватели! Даже шахматистам-практикам не вполне понятна такая бескорыстная любовь к черно-белым клеткам… Помнится, показывая Виктору Львовичу Корчному один из своих этюдов, я не знал, как ответить на вопрос гроссмейстера: «А сколько вы получаете денег, молодой человек, за свои произведения?» Я не стал вступать в дискуссию с Корчным о парадоксах и загадках творческого процесса. Не стал говорить и о радости открытий шахматных « terra incognita », перед которыми блекнут любые меркантильные мысли и планы…
Конечно, было бы здорово, если бы нашелся финансовый покровитель, неравнодушный к красотам и прелестям шахматного этюда. Но пока оных на горизонте нет, мы совмещаем работу по добыче хлеба насущного с поиском шахматных чудес!
Я всегда завидовал доброй завистью тем, для кого работа и увлечение сливались в одно целое. Это ли не счастье для человека – находить творческую усладу от содеянного и получать за это денежное вознаграждение!
Анатолий Кузнецов. Молодые годы. Фото из архива М.Кузнецовой
Одним из таких счастливчиков был Анатолий Георгиевич Кузнецов (1932–2000). Он – шахматный мастер-практик и мастер композиции в одном лице, проблемист и этюдист; и к тому же – блистательный журналист! Такую комбинацию талантов встретишь нечасто. В молодости он редактировал отдел композиции в газете «Шахматная Москва» и вел отдел этюдов в рижских «Шахматах». Но наиболее ярко его редакторский талант засверкал в журнале «Шахматы в СССР». Я уже писал, что представлял собой легендарный отдел композиции этого уникального журнала, в котором работал наш Кузнецов. Халтуре и серости дорога туда была заказана раз и навсегда (учитесь, современные редакторы!).
Да простят меня поклонники иных отделов и рубрик журнала, но, на мой взгляд, именно отдел композиции придавал «Шахматам в СССР» особый шарм и прелесть.
Кузнецов жил и питался шахматами во всех смыслах этого слова! Шахматное сообщество должно быть крепко благодарно этому подвижнику, взрастившему не одно поколение ярких мастеров шахматной поэзии. Эрнест Погосянц, Николай Кралин, Олег Перваков… Кто еще в мире мог бы похвастаться такими звездными учениками, ставшими в разное время международными гроссмейстерами по шахматной композиции? Нет таких!
Правда, как заметил один из его учеников, «характерец у Анатолия Георгиевича был не сахар!» И это правда. Со многими учениками он прекратил общение, а некоторые его поступки, особенно в конце жизни, шли вразрез с общепринятыми правилами…
Доказательства?! Пожалуйста! Залатав нерешаемость в «этюде жизни» с белой пешкой на g7 против армады черных сил, Кузнецов не вписал в число соавторов своего друга – Бориса Андреевича Сахарова, с кем изначально и был составлен шедевр. Свой поступок он объяснил… «невозможностью узнать мнение умершего Сахарова об исправленной версии»! (Увы, и в последней редакции этого этюда нашлась нерешаемость.)
Но никто не сможет поставить под сомнение огромную любовь Анатолия Георгиевича к шахматам. Мне думается, что именно проповедь шахматного искусства была главной миссией его земного пути. Она и определяла все нестандартные поступки Мастера…
А как Кузнецов мог прокомментировать понравившуюся работу! Сочные обороты и метафоры оживляли творение настолько, что даже сам автор по-новому глядел на свое детище. «Любите не себя в этюде, а этюд в себе!» – эта измененная под шахматы бессмертная фраза Станиславского была любимой присказкой Кузнецова.
Во время наращивания этюдных мускулов книга Кузнецова «Цвета шахматного спектра» стала моим главным путеводителем по этюдному королевству. Живой и яркий стиль повествования доходчиво разъяснял тонкости и нюансы тем и направлений.
Благодаря этой замечательной книге и состоялось мое очное знакомство с Анатолием Георгиевичем. Дело было на втором Одесском фестивале в 1984 году. Подходя к базе отдыха «Театральных работников», где расквартировали участников фестиваля, я так увлекся чтением, что не заметил стоявшего у входа мужчину и столкнулся с ним. Помнится, Кузнецов был очень доволен этим происшествием. «Очень приятно видеть, что твой труд так увлекает!» – сказал он растерявшемуся юноше…
На последующих фестивалях я с особой радостью отчитывался перед Анатолием Георгиевичем о проделанной за год работе. Желая удивить мэтра, я задолго до встречи припасал для публикации в «Шахматах в СССР» какой-нибудь убойный этюд.
– Ну что ж, недурно! – обычно говорил он после показа опуса и прятал его в редакторскую папку. Ох, и здорово умел хитрюга Кузнецов выманить у автора самое лучшее для своего журнала! И проходило это как-то буднично и просто… Анатолий Георгиевич с купеческим притворством никогда особо не хвалил предлагаемый для публикации этюд (о том, что он понравился, я обычно узнавал от московских коллег или из конкурсных итогов). Но это так стимулировало на поиск оригинальных замыслов!
– Господи, ну что еще придумать, чтобы удивить Кузнецова?! – не раз думал я.
В перерывах между фестивалями я также поддерживал связь с мэтром: звонил в редакцию «Шахмат в СССР», писал письма на его домашний адрес в Реутов. В одном из таких посланий я пожаловался Анатолию Георгиевичу, что никак не удается приделать вступление к почти готовому опусу
№32a. Схема
Выигрыш
Под ударом конь и пешка белых. Первый ход очевиден –
1.Ne5, и дабы не допустить 2.a6 с медленным угасанием, черные должны обострять игру: 1...Bxa5!2.Nc6+ и т.д. по решению. Конечно, можно было бы остановиться и на такой редакции, но что-то подсказывало мне, что у элегантной доминации №32b должно быть куда более достойное вступление.
№32b. Доминация
Ход черных
Глядя на эту диаграмму, не сразу и сообразишь, что на доске взаимный цугцванг! При своем ходе белые ослабляют прессинг над слоном: 1.Na3+ Ka5 2.Nac4+ Kb5 т.д.
Но что изменится, если черные попытаются выждать – 1...a6? Оказывается, перемещение пешки на клеточку вперед приносит белым больше дивидендов, чем позиционная ничья:
Красочная картинка этюдного мата! (Анатолию Георгиевичу не нравилось прилагательное «идеальный» в сочетании с существительным «мат».) Удивительно, но такой мат еще не встречался в композиторской практике. По крайней мере, большой знаток правильных матов Александр Павлович Гуляев не нашел такого финала в своей огромной коллекции.
Очень ясно помню свое радостное настроение, когда в ответном письме из Реутова красовалась заключительная позиция этюда №32 . Кузнецов без привлечения новых фигур добавил в действо два хода вступления. Но какие это были ходы! Некогда серенькое вступление благодаря ложному выбору 1. Nc3?! заиграло в унисон с основной игрой, и этюдное полотно стало цельным и законченным! Так или примерно так великий Рембрандт одним движением кисти заставлял «вспыхнуть» сырую работу своего ученика…
Анатолий Георгиевич тщательно следил за моими конкурсными успехами, был в курсе всех этюдных дел в Украине. Однажды он даже вмешался во… внутренние дела нашего независимого государства!
Ознакомившись с итоговым протоколом 13-го личного первенства Украины по разделу этюдов, Кузнецов написал гневное письмо в Федерацию шахмат Украины. Поводом для такой реакции мэтра послужило очень сомнительное присуждение, приведшее к победе в первенстве тогдашнего председателя украинской комиссии по шахматной композиции Анатолия Ивановича Зинчука. Как выяснилось позднее, Зинчук, пользуясь своим высоким постом, специально назначил судьей чемпионата давно отошедшего от составления этюдиста. Ну очень хотелось шахматному начальнику победить в национальном первенстве и получить звание мастера спорта по шахматной композиции! Как непосредственному участнику ( в первоначальном судейском вердикте я был поставлен на 2-е место), мне нелегко давать оценку событиям 1996 года… Признаюсь, я долго сомневался, рассказывать ли эту историю из злополучного 13-го (!) первенства вообще – ведь ушли из жизни многие ее герои и антигерои. Так стоит ли ворошить прошлое в таком случае? Опасение, что подобное может повториться, развеяло мои сомнения, и я решил-таки написать !..
Сеансовые раздумья Кузнецова. Фото из архива М.Кузнецовой
Письмо Кузнецова с аргументированной критикой этюдного присуждения было зачитано на отчетно-выборном съезде украинской комиссии по шахматной композиции. Более того, Анатолий Георгиевич прислал по факсу два листа экспертного заключения с подробным разбором основных конкурирующих этюдов (копия этого документа с его почерком сейчас хранится в моем архиве). Подводя итог своей экспертизы, Кузнецов заключает (цитирую): «Раздел этюдов нуждается в полном переприсуждении…»
К сожалению, виновник конфликта – Анатолий Иванович Зинчук, сославшись на плохое самочувствие, на отчетный пленум не пришел. Но и без председателя (к слову, пленум снял Зинчука с его поста) члены центральной комиссии вняли доводам Кузнецова и приняли беспрецедентное решение (9 голосов – за, 1 – против, 1 – воздержался) повторно присудить этюдное первенство! Но это уже история для другого рассказа…
Последняя встреча с Кузнецовым состоялась в 1997 году на возрожденном после семилетнего перерыва Одесском фестивале шахматных композиторов и решателей. Будучи уже серьезно больным, Анатолий Георгиевич, тем не менее, не мог не приехать на праздник шахматной поэзии. Мэтр принял самое активное участие в обширной программе фестиваля: прочел две лекции по вопросам этюдного искусства, присудил несколько тематических конкурсов составления, занял призовое место в конкурсе оригинальных трехходовок, принял участие в соревновании решателей и дал бой молодежи в традиционном турнире по блицу…
Кузнецов. Последние годы. Фото из архива Е.Атарова
Да, внешний вид Маэстро желал лучшего. Но ничего не изменилось в его внутреннем настрое! С мальчишеским азартом он вступал в различные прения и споры. Мне особенно запомнилась одна его эмоциональная реплика в ответ на просьбу оппонента либеральнее относиться к переработке известных идей и механизмов.
– Это вчерашний день! Не надо тянуть этюд в пещеру!! – завелся наш герой…
Умер Кузнецов тоже по-этюдному – в день своего рождения… Отмерив с точностью до дня шестьдесят восемь земных лет, ушел в вечную музыку шахматного спектра блистательный трубадур шахматной гармонии. Спасибо за радость совместных странствий по этюдному материку, незабвенный Анатолий Георгиевич! Подарит ли мне Каисса еще такого спутника?!
четверг, 21.11.2024
