Ройбен Файн – Сало Флор
АВРО, Голландия 1938
Комментарии Р.Файна

14.c4! Парируя угрозу Nb4 и создавая новые проблемы черным.

14...dxc4. Если вместо этого 14...Nb4, то 15.Bb1! dxc4 16.Re4, и все белые фигуры уже участвуют в сражении.

15.Rxc4 Qd8. Вновь белым надо найти энергичное продолжение, чтобы усиливать натиск. Черные грозят ходом 16...b5.

16.Qh5! Теперь на 16...b5 последует 17.Rf4, да и этот ход сам по себе является угрозой, так что черным надо что-то предпринять. Естественное 16...g6 не годится из-за 17.Bxg6.

16...Ne7. Угрожая 17...g6,черные собираются ввинтить своего коня на d5.

17.Rd4 g6 18.Qf3 Qc7 19.Nc3 Nf5. Рассчитывая хоть как-то освободиться.

20.Nb5 Qb6. Или 20...Qc6 21.Qxc6 bxc6 22.Nc7+ Kd8 23.Bxf5 Kxc7 24.Ba5+ Kc8 25.Be4 с выигрышем белых.

21.Rxd7. Этот ход очевиден. Более сложной была игра, предшествующая жертве.

21...Kxd7 22.g4 Nh4. Лучшей, но все же недостаточной защитой являлось 22...a6. После 23.gxf5 axb5 24.fxe6+ fxe6 25.Qf7+ Be7 26.Bb4 Rae8 27.Bxb5+ Qxb5 28.Rd1+ Kc8 29.Qxe6+ Kb8 30.Bxe7 белые выигрывали.

23.Qxf7+ Be7 24.Bb4 Rae8. Угрожая 25...Rhf8. Не спасало и 24...Nf3+ ввиду 25.Kh1! Если же 24...Rhe8, то 25.Rd1!

25.Bxe7 Rxe7 26.Qf6. Теперь белые могут отыграть фигуру, но этим они не ограничиваются.

26...a6 27.Rd1 axb5 28.Be4+. Черные сдались. На 28...Kc7 последовало бы либо 29.Qxe7+ и 30.Qxh4, либо 29.Qxh8 Rd7 30.Rc1+.

В одном из алтайских сел, в Доме культуры, перед входом в который пламенел транспарант «Добро пожаловать, гроссмейстер!», руководитель сельсовета объявил:

– Товарищи, сейчас перед вами выступит гроссмейстер Фрол!

Собравшиеся оговорки не заметили. А Саломон Михайлович едва заметно улыбнулся и приступил к лекции...

Еще помню, как в одной из лекций он начал говорить о Ботвиннике, что тот был упрямый – подыскивая нужное слово, Саломон Михайлович взял паузу и заключил – как баран! Публика сильно оживилась. Кстати, дело было в крупном овцеводческом хозяйстве...

Завершил Флор тот свой визит на Алтай сеансом одновременной игры в только что открывшемся Барнаульском шахматном клубе. Сеанс длился почти 10 часов! А ведь сеансеру было за 60, к тому же клуб-то располагался в душноватом полуподвале… Когда все закончилось, у ног гроссмейстера, блаженно откинувшегося на спинку большого мягкого кресла, замяукал «клубный» котенок. Саломон Михайлович посадил его на колени… «Люблю всех животных с четырьмя лапами, – сказал гроссмейстер, поглаживая своей маленькой рукой пушистенькое животное, и, улыбнувшись, добавил, – но только в том возрасте, когда они еще не сильно кусаются».

«Защита Флора» (с львятами Берлинского зоопарка).

Главным неудобством для Файна при покорении шахматной Европы было то, что организаторы турниров в Старом Свете "оплачивали транспортные расходы только от ближайшей точки, но не из США". Поэтому-то Ройбен с 1936-го и обосновался в Европе, чтобы не тратиться на дорогу от континента Северной Америки. А так, в отличие от турниров американских, в европейских и призы были посолидней, и, что существенно, оплачивались все расходы участников по ходу турнира, не только проживание в гостинице и завтраки, обеды и ужины, но даже и юридические услуги. "Играя без передышки в европейских турнирах, – писал Файн, – можно было обеспечить себе комфортное существование, но такой график был утомителен. Большинство сильных европейских шахматистов предпочитало экономить силы для двух-трех больших турниров в год".

Файн силы не экономил. Заканчивал один турнир – и тут же окунался в новый. У новой «звезды Запада» был период фантастических успехов, когда он занимал первые места в 9 соревнованиях из 10, а в двух турнирах был вторым.

Денкер сравнивал эту турнирную феерию Файна с тем фурором, который когда-то произвел на старом континенте великий Пол Морфи.

За доской Керес и Файн

Савелий Тартаковер: «Схватка Керес – Файн (на финише АВРО – В.Н.) представляла собой довольно миролюбивую ничью (всего в 19 ходов – В.Н.). Очень мило и скромно принял Файн «свою тяжелую судьбу», заключающуюся в том, что согласно системе квалификации Зоннеборна-Бергера не он, а Керес получает право вызвать на матч Алехина».

Для сравнения с призовыми фондами нынешних супертурниров – победителю АВРО предназначалась сумма 1200 долларов…

Алехин – Капабланка. На АВРО-38 они в последний раз встретились за доской, вновь продемонстрировав «взаимную вражду и нетерпимость».

Если по итогам Ноттингема-1936 Алехин упрекнул Файна и Решевского за то, что «в их игре чересчур много «делового» и недостаточно искусства», то по результатам АВРО он сказал: «Самой большой сенсацией турнира следует признать удивительную перемену стиля Файна».

Капабланка, в отличие от Алехина, оценил выступление Файна в главном турнире столетия более сдержанно, итоги первого круга прокомментировал так: «Качество игры идущего на первом месте Файна неровное – наряду с хорошими образцами шахматного творчества, встречаются у него партии невысокого достоинства. Игра Кереса производит более убедительное впечатление».

У Капабланки Файн не выиграл ни одной серьезной партии. В 1936-м в Ноттингеме кубинец предложил ему ничью уже на 8-м ходу! Эту встречу, закончившуюся после скучных разменов ничьей на 20-м ходу, Алехин язвительно назвал «чудесной партией для комментаторов».

Участники Ноттингема-1936. Первый ряд (слева направо): Томас, Ласкер, Капабланка, организатор турнира Дербишер и его супруга, Эйве, Алехин, Уинтер. Второй ряд (слева направо): Файн, Тартаковер, Видмар, Боголюбов, Тейлор, Александер, Флор, Решевский, Ботвинник, Маккензи (арбитр).

В своем первом поединке с Капабланкой на АВРО (в 3-м туре) Файн, как писал Савелий Тартаковер, «доставил противнику, благодаря своему прекрасному знанию всех закоулков французской партии, немало забот. Однако желание довести давление до максимума (25.Rе1 вместо простого 25.fxе5 и 26.Nс5?) позволило усталому кубинцу блеснуть неожиданной жертвой и восстановить равновесие. Не так-то легко, оказывается, современным техникам одолевать старых волков!».

С Капабланкой Файн на турнирах пересекался трижды. Первый раз – в 1936-м в Ноттингеме, где он поделил 3-5 места, а великий кубинец-1-2 с Ботвинником. Зато в двух других случаях Ройбен оставлял 3-го чемпиона мира за спиной – в двухкруговом турнире в австрийских городах Земмеринге и Бадене, в сентябре 1937-го (1. Керес – 9 очков, 2. Файн – 8, 3-4. Капабланка и Решевский – по 7,5), ну, и в АВРО...

12 последних ходов в нижеследующей партии с Файном Капабланка должен был сделать в одну минуту. Для кубинца, непревзойденного мастера в игре в режиме блица, это не составило труда.

Ройбен Файн – Хосе Рауль Капабланка
АВРО, Голландия 1938
Примечания С.Белавенца из турнирного сборника

25.Re1. Очевидно, белые хотели избежать возможных осложнений после 25.fxe5 Rxg2+ 26.Rxg2 Bxg2, и нельзя брать слона ни ферзем, ни королем. Если 27.Nxd4, то 27...Qxe5 28.Re1 Be4 c неясной игрой.

25.Re1 Rg4. Последний шанс.

26.Nc5? На это и рассчитывали черные, теперь у них есть эффектная возможность спасения. Белые выигрывали посредством 26.fxe5, так как на 26...Rxg2+ 27.Rxg2 Bxg2 последует 28.e6+ и затем Qxg2. Также не большие шансы на спасение у черных и в эндшпиле, получающемся после 26...Qxe5 27.Qxd4 Qxd4 28.Nxd4 Bxg2 29.Rxg2 Rxd4. По-видимому, Файн хотел добиться большего и просмотрел тактическую возможность.

26...Bxg2 27.Rxg2 Rag8 28.Ree2. Нельзя 28.Rxg4 Qxg4+ 29.Kf1 Qh3+, и черные выигрывают.

28...exf4. В этом суть комбинации черных. Грозит f4-f3. В то же время под ударом конь с5.

29.Nb7. Угрожая Nd6+.

29...Qd5 30.Rxg4 Rxg4+ 31.Rg2 Rxg2+ 32.Qxg2 f3 33.Qh3. Белые спасли коня, но теперь у черных есть вечный шах.

33...Qg5+ 34.Qg3 Qc1+ 35.Kf2 Qe3+ 36.Kf1 Qe2+ 37.Kg1 Qd1+ 38.Kf2 Qxc2+. Черные делают даже попытку игры на выигрыш, которая, впрочем, оказывается безуспешной.

39.Kxf3. Самое простое. Белые отдают коня и переходят в ферзевый эндшпиль, в котором черные не могут использовать лишнюю пешку.

39...Qc6+ 40.Ke2 Qxb7 41.b3 Qe4+ 42.Kd2 Qe5 43.Qh3 Qg5+ 44.Kd3. Ничья.

Мастер Сергей Белавенец очень обиделся на то, как оценил его игру в Московском тренировочном турнире (в 1937-м) гроссмейстер Файн.

«Я ни в коей степени не могу согласиться, – писал Белавенец в «64», – с характеристикой, которую мне дал Файн в «Известиях». Я никогда не «стою на месте» и не «выжидаю дальнейших событий», а всегда стараюсь форсировать игру, правда, может быть, не совсем удачно».

И эта обида водила рукой трехкратного чемпиона Москвы, когда он в первом номере спецвыпуска «Амстердамский матч-турнир» выдал об американском гроссмейстере нечто курьезное: «…Файн проигрывает очень редко, однако и выигрывает обычно лишь у мастеров, играющих слабее его».

«Современный техник» Файн мог сразиться со «старым волком» Капабланкой (впрочем, как и с Алехиным) на турнире наций в 1939-м в Буэнос-Айресе. Но американская сборная не смогла приехать по финансовым причинам. Может, и к лучшему. Возвращение из аргентинской столицы было бы небезопасным. После объявления Англией и Францией войны Германии в водах Атлантики уже показали свой волчий оскал немецкие подлодки. Одна из них 4 сентября потопила близ побережья Ирландии безоружный британский пароход «Атения»…

В АВРО Файн был на коне – буквально и фигурально

На закрытии АВРО-1938 было предоставлено слово обоим победителям. Керес произнес краткую речь по-немецки, Файн – по-голландски. Голландский стал для него вторым родным языком. Как Файн писал в "Страсти к шахматам", Голландия была его «операционной базой», и он намеревался бросить якорь в этой стране тюльпанов (так обычно называют королевство Нидерландов), где "был вихрь шахматной активности под влиянием Макса Эйве" и где он "женился на местной продукции" (это был первый брак супергроссмейстера, впоследствии он женится еще четырежды). Избранницей Файна стала дочь его голландского издателя Исаака Кизинга 21-летняя Эмма.

Денкер: "После короткого ухаживания Руби за Эммой они поженились – 1 сентября 1937 года... Эмма, корреспондент амстердамской "Het Volk", была изящной темноглазой красавицей, феей из сказки... Руби привез "голландский подарок" в Нью-Йорк, где, согласно моей старой адресной книжке, они жили на 84-й авеню, 115-25".

А почему изменились планы Файна обосноваться в стране тюльпанов? Из-за вздымавшегося, как он пишет, вала войны.

Между прочим, в 1939-м голландцы планировали провести матч Эйве – Файн, победитель которого имел бы право вызвать на матч Алехина. В этом принимал участие и тесть Ройбена Исаак Кизинг, с которым он сохранил хорошие отношения и после тяжелого развода с Эммой. Но этим планам опять-таки помешала война…

Роскошный 5-звездочный амстердамский Hotel de L'Europe (с видом на реку Амстел) в своей нынешней красе. Здесь в сентябре 1937-го поздравляли с законным браком молодоженов Ройбена Файна и его Эмму.

В поисках фотографии первой жены Ройбена я обратился к известному шахматному историку Алену Бьенабу (проживающему во французском городе Бордо), он в свою очередь обратился за помощью к не менее известному английскому коллеге Эдварду Винтеру. И тот разыскал нужное фото (даже два!) в прекрасном журнале своего соотечественника Баруха Вуда "Шахматы"!

Фото молодоженов журнал сопроводил текстом, из которого следует, что "Файн женился на мисс Эмме Кизинг 1 сентября в Амстердаме. Торжественный прием был в Hotel de L'Europe. Из шахматного мира представителей почти не было, за исключением господ Схелфхаута (известный голландский мастер, играл за сборную своей страны на нескольких турнирах наций – В.Н.) и Кмоха. Как сообщил наш корреспондент, 20-летняя мисс Кизинг невысокого роста, темноволосая, добрая, милая и очень хорошенькая. Эмма работала журналисткой в Het Volk, где о ней кто-то сказал, что она напоминает одновременно Ширли Темпл (американская кинозвезда, родилась в 1928-м, в возрасте 6 лет снялась в фильме "Сияющие глазки", была известна в 30-е и по другим своим детским ролям – В.Н.) и Мэй Уэст (одна из самых скандальных кинозвезд Голливуда в 30-х, секс-символ – В.Н.)."

Ройбен с юной женой и тещей

После развода в 1944-м с великим шахматистом Эмма вторично вышла замуж. Новый муж Герберт Винер был значительно старше ее (родился в Нью-Йорке в 1885-м), но пережил супругу на несколько лет. Умер в Амстердаме в 1964-м, Эмма умерла там же в 1960-м.

По окончании АВРО-турнира его участники обсудили вопрос о создании "Клуба восьми сильнейших". Файну и Эйве поручили разработать проект правил проведения матчей на первенство мира... Причем это делалось в обход ФИДЕ! Формально каждый из участников АВРО имел право вызвать на матч Алехина. Но кто из них представлял наибольшую опасность для чемпиона? Очень интересную статью на эту, волновавшую весь шахматный мир тему, опубликовал уже в ранге советского шахматиста Пауль Керес в первом номере "Шахмат в СССР" за 1941 год.

Керес начал с того, что "моральное право на первоочередной матч принадлежит обоим экс-чемпионам", но ни тому ни другому, утверждал он далее, не светило сыграть матч с Алехиным.

"О матче-реванше Алехин – Капабланка известно еще с 1927 г., что он никогда не состоится. Мне кажется, что вообще почти невозможно организовать матч между двумя мастерами, которые относятся друг к другу с таким недоверием, как Алехин и Капабланка. Оба говорили мне в Буэнос-Айресе (на турнире наций, во время которого началась Вторая мировая – В.Н.), что именно другой виноват в неудаче неоднократно начинавшихся переговоров, а кто из них прав, я, конечно, судить не мог. В настоящее время снова пошли слухи, что Алехин едет на Кубу для встречи с Капабланкой, но я не слишком доверяю возможности осуществления этого матча".

Более чем сомнительной представлялась Кересу "возможность организации" матча-реванша Алехин – Эйве, "так как Алехин собирается в Америку, а Голландия находится в зоне военных действий"...

Затем Керес рассматривает шансы остальных пяти мастеров и начинает с Файна, который в АВРО-турнире "правда, выиграл обе партии у Алехина, однако в обоих случаях сказалась азартная игра Алехина, стремившегося к победе во что бы то ни стало, и, следовательно, этому результату нельзя придавать решающего значения".

Файн, читаем далее, "уступает Алехину в отношении разносторонности и понимания сокровенных глубин позиции, однако он превосходит его выносливостью, крепостью нервов и, возможно, дебютной эрудицией. Борьба между ними протекала бы, вероятно, очень напряженно, однако этот матч вряд ли может состояться, так как Файн в настоящее время является "только" вторым по силе игроком в США, а финансовое обеспечение будет ведь предоставлено в первую очередь номинально сильнейшему".

Однако кто был в ту пору первым по силе игроком в США, а кто "только вторым", – это как посмотреть. В крупнейших международных турнирах 30-х Файн, бесспорно, превзошел Решевского. Да и не только его, а вообще всю тогдашнюю элиту. Если сложить результаты участников двух главных довоенных суперов – Ноттингем-1936 и АВРО-1938, то расклад такой: Файн – 18 очков, Ботвинник – 17, Решевский и Эйве – по 16,5, Алехин и Капабланка – по 16, Флор – 13,5 (Керес в Ноттингеме не играл). Ну и впечатляет результат Файна против пяти чемпионов мира (Ласкера, Капабланки, Алехина, Эйве и Ботвинника) – сыграв с ними 25 партий, он имел «+3»!

В 17 лет Файн выиграл первый свой открытый чемпионат США в Миннеаполисе – 9,5 из 11, обойдя при этом на пол-очка Решевского. Всего Ройбен семь раз выигрывал эти опены. Очень здорово сыграл он в чемпионате Западного побережья (другое название открытых чемпионатов США) в 1939-м. Вырубил 10,5 из 11, опять на пол-очка опередил Сэмми.

После великодушного жеста Фрэнка Маршалла, добровольно сложившего с себя титул чемпиона США (он владел им долгих 27 лет), его преемники присягнули завету патриарха – разыгрывать это звание в турнирах-чемпионатах с интервалом в два года.

В первом чемпионате в 1936-м победил Решевский, Файн поделил тогда третью строку в итоговой таблице с Трейсманом. Во втором (1938) и третьем (1940) чемпионатах США Решевский, завоевывая "золото", оба раза набирал 13 из 16, а Файн и в том и другом случае довольствовался "серебром" с одинаковым результатом 12,5 очка. В том, что чемпионский титул всякий раз ускользал от Файна, его старый добрый друг Арнольд Денкер винил прежде всего... самого себя.

"На ранней стадии нашей шахматной карьеры Руби и я играли матч на огромную по тем временам сумму в 50 долларов, которые бросил на кон Джеймс Ньютан. Мой противник сначала ушел в отрыв, выиграв первые две партии, и все, что ему требовалось – это выиграть третью и тем самым закончить матч. Но затем последовали две ничьи, после чего я выиграл остальные партии, и эти самые 50 долларов достались мне. Я думаю, этот матч наложил отпечаток на Руби – тот же "индейский знак", что Сэмми имел на мне, пока мне не удалось дважды победить его в тренировочных матчах перед матч-турниром на первенство мира 1948 года.

В чемпионатах США 1936 и 1940 гг. Сэмми оба раза победил меня, а Файн делал со мной только ничьи. Если было бы наоборот, то Файн разделил бы 1-е место в 1936-м и единолично выиграл бы чемпионат в 1940-м."

Издав в 1941-м свою великолепную книгу по эндшпилю "Basic Chess Endings" (кстати, по словам Файна, он создал этот фундаментальный труд всего за три месяца!), Ройбен подарил ее Денкеру с надписью "Пожалуйста, просматривай это перед игрой с Решевским" (в чемпионате США в конце войны уже сам Денкер в отсутствие Решевского опередит своего друга и завоюет чемпионский титул; подробней об этом – в 3-й части нашего повествования).

Арнольд считал Файна лучшим шахматистом, чем Решевский – "из-за его больших знаний и более глубокого понимания игры". А почему Руби в ряде случаев уступал Сэмми во "внутренних "турнирах, Денкер объясняет так:

"Переигрывая их партии из чемпионатов США и американских опенов 30-40-х годов, я заметил маленькую разницу между Файном и Решевским. Руби, для которого никогда не было проблемой предельно сконцентрироваться, отрешиться от всяких "побочных" мыслей в крупных международных турнирах, иногда терял контроль над собой в чреватых тактическими осложнениями позициях в домашних чемпионатах. Тогда как Решевский этим не страдал, если он и получал плохую позицию – то из-за плохо разыгранного дебюта. Я думаю, в американских турнирах Файн терзался мыслями, что играет за жалкие гроши (ведь он пытался прожить только "от шахмат", тогда как у Решевского была постоянная работа бухгалтером в организации наподобие наших КРУ – контрольно-ревизионных управлений – В.Н.), и это мешало ему полностью отдаваться игре. Вот поразительная катастрофа Руби в его партии с малоизвестным шахматистом в чемпионате США 1938 года.

Милтон Ханауэр – Ройбен Файн
Чемпионат США, Нью-Йорк 1938

24...Qb8?? Поразительное отсутствие концентрации. Черные могут выиграть по крайней мере две пешки путем 24...Be5! Безрадостно для белых как 25.Qxf7+ Kxh6 26.f4 R8e7, так и 25.Nxf7 Bxf4 26.Nxd8 Be3+. После партии Файн объяснил, что он не заметил элементарного взятия 25...Kxh6!

24...Qb8?? 25.Qxb8 Rxb8 26.Ng4 Be7 27.Nf2 Bd6 28.f4 Be7 29.Kg2 Rd8! 30.Kf3 Rc6 31.e3 dxe3 32.Rxd8 Bxd8 33.Kxe3 b5? Белый король становится очень активным, и более осмотрительным было 33...Kf6.

34.e5 c4 35.Kd4! c3! Черные борются за ничью.

36.bxc3 Be7 37.Ne4 Bxa3 38.Ra2 Rc4+ 39.Kd3 Ra4 40.Nd6 a6 41.Kc2 Kf8 42.g4 f6 (лучше 42...h5!) 43.Nc8 Bc5? Последним шансом оказать упорное сопротивление было 43...Rxf4 44.Rxa3 fxe5 45.Rxa6 Rxg4.

44.Rxa4 bxa4 45.exf6 Be3 46.c4 Bxf4 47.c5 g5 48.hxg5 Bxg5 49.c6 Bf4 50.Ne7 Kf7 51.Nd5 Bh2 52.g5 Be5 53.Kb1 Bh2 54.Kb2 Bd6 55.Ka2 Kg6 56.Ne7+ Kf7 57.Nf5 Bc7 58.Ka3 Kg6 59.Kxa4 Kf7 60.Kb3 a5 61.Ka4 Bd8 62.Kb5 Ke6 63.Kc4 Kf7 64.Kd5 Bb6 65.Nd6+ Kf8 66.Ke6 a4 67.Nc4 Bc7 68.Ne5. Черные сдались.

Несмотря на такие вот отдельные провалы, Файн был великим шахматистом...Мне кажется, что мой друг во многом играл так, как позднее Бобби Фишер, оба они обладали универсальным стилем.

Моей главной целью в игре, писал Руби, всегда была точность, куда бы это меня ни привело. Савелий Тартаковер как-то заметил, что "Файн мог сделать нечто из ничего, как это удавалось Капабланке".

Мой друг мог сотворить и какую-нибудь грандиозную рискованную комбинацию...

Ройбен Файн – Нат Гроссман
Нью-Йорк,1933

26.Nf4. Замысел замечательный, комбинация сомнительна.

26...Nxf6 27.Nxg6 Kg7 28.Rg1! Тихие ходы ставят эту комбинацию выше обычных. (Компьютер показывает выигрыш белых после 28.Nf4 – Ред.)

28...fxg6 29.Rxg6+! Kxg6 30.Qe6!! Еще один элегантный тихий ход.

30...Nxd4? Черные упускают поразительную возможность спасти партию – 30...Ne5 31.Rg1+ Kh6 32.Qxe5 Rg8 33.Qf4+ Kh7 34.Qh4+ Nh5 35.Qxh5+ Qh6.

31.Rg1+ Kh6 32.Qe3+ Kh7 33.Qe7+ Kh6 34.Qg7+. Черные сдались.

Наверное, о таких позициях, как в партии с Гроссманом, Файн говорил, что «комбинация в них так же естественна, как улыбка младенца».

У героя нашего рассказа, как следует из его юбилейного интервью «Chess Life», не было личной антипатии к Решевскому, но он счел нужным сказать, что «Сэмми был человеком, с которым трудно было поладить». Все же, отмечал Файн, Решевский «был замечательным противником и, вероятно, единственным настоящим гениальным ребенком за всю историю шахмат».

Денкер считал, что единственное, чего не хватало Файну – «бульдожьей цепкости Решевского и его целеустремленности. Если религиозная вера Решевского была так сильна, что он никогда ни в чем не сомневался, то Файн сомневался во всем».

Коллаж из книги о легендарном радиоматче СССР – США. Участники американской команды А.Пинкус, А.Денкер, И.Горовиц (сверху, слева направо), А.Сантасьер (в центре – слева), Г.Стейнер (снизу слева) и И.Кэжден.

Ни в одном из открытых чемпионатов США, в которых участвовал Файн, он не занимал места ниже первого. С большинством мастеров-соотечественников обходился круто. Взять результаты его встреч с такими членами американской сборной (лучшей на нескольких турнирах наций), как Кэжден, которого в американских шахматных кругах именовали «Дер кляйне Капабланка» (+6-1=6), Симонсон (+6-1=1), Стейнер (+21-4=8)…

Файн как-то заметил, что его игра производила большое впечатление на Горовица, хотя тот считал себя сильнее Файна. Баскетбольного роста Горовиц оказал достойное сопротивление советским гроссам в матчах СССР – США 1945-1946 гг., на 4-й доске сыграл вничью с Флором (+1-1=2) и Болеславским (+0-0=2)… Ну, а каков же счет его встреч с триумфатором АВРО? +10-2=7 в пользу «игравшего слабее» него Файна!

...Нередки были в ту пору матчи сильнейших американских шахматистов между собой. Почему так и не сразились в матче Решевский с Файном? Это очень четко объяснил в 1942-м "British Chess Magazine": "Оба они считаются кандидатами для борьбы за мировое первенство, и матч неизбежно поставит проигравшего в невыгодное положение". Кстати, в тот год Файн не смог сыграть в чемпионате США (в его отсутствие первые два места поделили Решевский и Кэжден). В судьбе триумфатора крупнейших шахматных турниров конца 30-х произошел крутой поворот…

В гастингском турнире 1935/1936, успех в котором открыл Файну двери в высшее шахматное общество, он впервые встретился за доской со стройным худощавым британцем Хью Александером. Та партия с одним из лучших мастеров Соединенного Королевства (уроженец Корка, Хью почти всю жизнь прожил в Англии, но всегда подчеркивал, что он был и есть ирландец чистейших кровей) завершилась мирно, как и их поединок на турнире в Маргете в 1937-м (правда, Файн корил себя, что в их маргетской партии он упустил выигрыш)... В начале 1940-го Александер окажется в лондонском предместье Блетчли-парке, где всю войну будет взламывать тайнопись немецкой портативной шифровальной машины "Энигма", дослужится до руководителя одного из основных подразделений мощного дешифровального "Клуба стрелков капитана Ридли". Так шутливо именовался тот огромный коллектив криптографов (в 10 тысяч человек!), в котором трудилось немало известных британских шахматистов (об этом – серия моих публикаций "Шахматисты-бомбисты"). Сам Хью до самой смерти (в 1974-м) ни словом не обмолвился в своих книгах и многочисленных публикациях (а он вел шахматные рубрики в ряде британских газет) о своей причастности к знаменитой операции "Ультра" (кодовое название взлома немецких шифров в Блетчли-парке). Это ему не позволяла данная им расписка о неразглашении тайны "Ультры", которую и после победного 1945-го долгое время не рассекречивали. Очевидно, давал расписку о неразглашении того, чем он занимался в годы Второй мировой, и герой нашего рассказа.

В интервью Файна "Чесс лайфу" в 1984-м (по случаю 70-летия гроссмейстера) сотрудник журнала Брюс Пандольфини поведал со слов юбиляра: "Даже при больших успехах Файна он не мог заработать себе на жизнь шахматами, а обычную работу было трудно найти. Будучи безработным между 1939 и 1941 годами, он затем стал переводчиком на госслужбе, используя свое свободное владение шестью языками: французским, испанским, итальянским, голландским, идиш и немецким. Затем он получил новую должность в военно-морском министерстве, в котором, будучи членом группы, помогал определять, где немецкие подлодки могут с наибольшей вероятностью всплыть. Мастерские исследования Файна были достойным вкладом в усилия этой группы. В этом же проекте он в дальнейшем исследовал атаки японских камикадзе. Материалы по противодействию летчикам-смертникам были настолько засекречены во время войны, что упоминались на совещаниях флотских чинов под кодовым названием "изучение бомбардировок".

Файн, как видим, не раскрывает ни названия группы, в которой он проводил "мастерские исследования", ни конкретную тематику этих своих исследований... Ничего не говорит и о том, где дислоцировалась эта таинственная группа, кто ею руководил, присваивались ли членам группы воинские звания?

В моем материале "Встреча в Вашингтоне", появившемся на Сhesspro пару лет назад, Файн фигурирует как "засекреченный аналитик, состоявший в штате ASWORG (Anti-submarine Warfare Researsh Group), группы исследований в области противолодочных действий, подчинявшейся напрямую самому главнокомандующему флотом, адмиралу США Э.Кингу". Хочу сейчас покаяться – это было просто мое предположение, никаких документальных доказательств я тогда не имел...

Группой ASWORG (подробные сведения о ней я почерпнул главным образом из книг видного американского военного историка Самуэля Морисона, на них еще буду далее ссылаться) руководили крупные ученые Филип Морз и Джордж Кимбелл. Уже после публикации "Встречи в Вашингтоне" на Сhesspro я раздобыл их книгу "Методы исследования операций" (русский перевод – 1956 г.), в которой, очевидно, многие примеры взяты из того, чем занималась в войну ASWORG (в целом ее предназначением было исследование военных операций). Но о самой этой группе в "Методах..." даже не упоминается (наверное, она была засекречена не хуже, чем британский дешифровальный центр в Блетчли-парке)... Я обратил внимание на то, какие профессии назвали в книге Морз и Кимбелл желательными для "работников исследования операций": физика, математика, инженера, биолога...

Но Файн-то по специальности был психологом! Так во всяком случае утверждают уважаемые авторы книг "Жемчужины шахматного творчества" (М., 1991), уже упоминавшегося многотомного исследования "Мои великие предшественники»... Впрочем, как любил говорить создатель «Капитала» – подвергай все сомнению.

...10 ноября 1941-го в палату к Ласкеру в старинном нью-йоркском госпитале "Маунт-Синай" вошли Файн и его жена Эмма. Старик, кажется, узнал их, но был уже настолько плох, что не мог произнести ни слова... Они немного постояли у изголовья умиравшего кумира. Когда вышли в коридор, Эмма расплакалась. Еле сдерживая слезы, Ройбен обнял супругу, маленькую, хрупкую, такую дорогую, единомышленницу... Вряд ли кто сейчас скажет, почему их союз, казалось, вечный, в 1944-м распался.

Денкер: "Моя жена Нина и я любили Эмму и Руби. Поскольку они были нашими соседями, мы часто общались...После того, как Руби разошелся с Эмми, Нине было невыносимо видеть его таким подавленным и несчастным, и она часто приглашала его к нам на обед, чтоб познакомить с какой-нибудь из своих приятельниц из числа молодых особ. Он в конце концов пришел в себя и женился на Соне Лебо, которая родила его единственного сына Бенджамина."

Ныне Бенджамин Файн – профессор математики университета в Фэрфилде (штат Коннектикут). Я написал ему письмо по электронке и был очень рад, что он нашел время и счел нужным ответить незнакомому шахматному историку из России на ряд вопросов. Так вот, Бенджамин сообщил, что его отец "в молодые годы сначала получил степень бакалавра в области математики, а затем – магистра по специализации "логика"... Докторскую тогда защитить не смог, поскольку углубился в шахматы... В дальнейшем вернулся в высшую школу и стал доктором психологии."

Вот кем на самом деле вышел Ройбен из стен городского колледжа Нью-Йорка – математиком, логиком. Для команды Фила Морза – в самый раз! Гипермодернист Рихард Рети говорил, что в юности у него было два увлечения – математика и шахматы. Файн, выходит, мог сказать о себе то же самое... Я уже почти был уверен, что не ошибся, "зачислив" его в ASWORG. Дело было за малым – найти подтверждение в заокеанских архивах (замечу, что одновременно с ASWORG при американском флоте действовало еще несколько групп с аналогичными целями и задачами). После многих безуспешных попыток посредством Интернета хоть что-то разузнать в пользу своей версии у военных историков США, публиковавших работы по противолодочной обороне во Вторую мировую, я наудачу обратился к 85-летнему почетному профессору университета в Мэриленде по имени Сол Гасс. Бывший президент ORSA (Американское общество по исследованию операций, основанное в 1952-м как раз профессором Филипом Морзом), он тем не менее также ничего не знал о возможной причастности 7-кратного победителя открытых чемпионатов США к ASWORG. Но пообещал сделать запрос в CNA – Центр военно-морских исследований в Александрии (пригород Вашингтона). "Надо только подождать". Я готов был подождать – а что мне оставалось? Но сколько? Дни, месяцы? Через пару недель грустный е-мейл от профессора: Центр ничего ему не ответил. Вот те на! Уж если такому специалисту по исследованию операций, в свое время награжденному медалью имени Джорджа Кимбелла, отказали, тогда кого просить? Военно-морского министра США? Я было скис... Но тут почтенный профессор приободрил меня новым е-мейлом, пообещав дожать "александрийцев". И дожал! В один прекрасный день получаю от него по электронке драгоценные файлы с такой сопроводиловкой:

"Дорогой Владимир! Я рад послать вам любезно предоставленные CNA отчеты. Они уже не секретные. (Может, Центр и не ответил профессору сразу, взяв паузу – потому что с какими-то инстанциями согласовывал передачу материалов, пролежавших 66 лет в спецхране, российскому журналисту? Интересно, смогли бы наши российские архивисты эксклюзивно передать какие-нибудь спецхрановские материалы американскому журналисту? – В.Н.). На ваш запрос, являлся ли Файн членом ASWORG, Центр ответил – да, являлся! Отметьте, что название ASWORG было изменено 7 октября 1944 года на Operations Researsh Group – ORG (конечно, я об этом знал – В.Н.). ORG имела подгруппы, и Файн находился в AAORG (Anti-Aircraft Operations Researsh Group) – по противовоздушной обороне. На последней странице одного из прилагаемых отчетов, созданных Файном, вы найдете подпись Джорджа Кимбелла, который был заместителем Фила Морза в ASWORG, а потом, как я полагаю, и в ORG. Также прилагаю библиографию некоторых отчетов с грифом ASWORG–AAORG, подготовленных Файном, и это тоже любезность CNA.

Всего наилучшего, Сол".

Спасибо архивистам из Александрии! Сердечно благодарю Вас, дорогой Сол! Теперь я мог, наконец-то, шаг за шагом раскрывать военную тайну гроссмейстера Файна...