Энциклопедия. 1947 год. 15-й чемпионат СССР	Сергей ВОРОНКОВ, журналист, историк
МИСТЕРИЯ КЕРЕСА

У каждого человека должен быть этический минимум,
ниже которого он ни в какой ситуации не опустится.
Харальд Керес, старший брат гроссмейстера

После триумфа Ботвинника в 14-м чемпионате вряд ли кто мог предположить, что в следующий раз он выйдет на старт всесоюзного первенства лишь в 1951 году. Но что такое звание чемпиона СССР по сравнению с титулом чемпиона мира?! Отныне все его помыслы будут направлены на завоевание, а потом удержание шахматной короны.

Впрочем, о «короне» это я так, по привычке. Смерть Алехина в марте 1946-го подвела черту под эпохой шахматных монархов, которые были вольны в своих действиях и если давали кому отчет, то только самой Каиссе. Начиная с Ботвинника чемпион мира стал первым среди равных, вынужден был подчиняться установленным правилам, и при случае ФИДЕ могла объявить ему импичмент, как это случилось с Фишером, который вообразил себя всамделишным королем…

О причинах неучастия Ботвинника в 15-м чемпионате любители шахмат могли только гадать. «Обо мне (в сообщениях о турнире) газеты ничего не писали, – вспоминал потом он. – Все недоумевали: где же Ботвинник? Звонили родные – подозревали что-то неладное… Тогда в «Правде» было опубликовано интервью с мной – распространившиеся слухи погасли». Свой отказ от игры Михаил Моисеевич объяснил желанием «продолжать научную работу», что выглядело более чем странно: кто ж уходит в науку накануне матч-турнира на первенство мира? И только в книге «К достижению цели» Ботвинник поведал, что из-за скандальной ситуации, возникшей с проведением матч-турнира, он тогда даже «решил оставить шахматы». Верится с трудом, конечно, но… Вы знаете, читая его мемуары, вдруг с удивлением замечаешь: при всей внешней холодности, Ботвиннику были свойственны эмоциональные поступки. Кроме того, участие в чемпионате ему ничего не давало: превзойти последнее достижение (+13=4) было трудно, а вот выступить хуже – вполне реально. Да и к личной встрече с Кересом, похоже, он еще не был готов. В чемпионат 1945 года, напомню, того не пустили, на исторический турнир в Гронингене (1946) тоже не выпустили, хотя эстонский гроссмейстер имел персональное приглашение от голландцев… Дать бой своему главному конкуренту Ботвинник решился только в декабре 1947-го, на Турнире славянских стран.

К тому моменту Керес уже три года снова входил в «советскую шахматную семью», но отлично сознавал, что сотрудничество с немцами во время войны ему в любой момент могут припомнить. И тогда опять начнутся «хождения по мукам», забыть которые он, наверное, не мог до конца жизни.

«Для меня до сих пор загадка, как Пауль Петрович мог уцелеть в 1945 году? – говорит Виктор Корчной в видеофильме «Эстонская игра» (1993). – Я знал, вернее ходили слухи, что его спас Микоян. Тем не менее отношение к нему было вполне определенное. Даже в выборе тренера. Как я понимаю, Толуш был навязан Кересу. И будучи тренером, он заодно осуществлял другие задачи. Он был активным работником Комитета госбезопасности, ну и, естественно, поставлял сведения о Кересе куда следует… Ходили слухи, что во время крупных соревнований на первенство мира Толуш позволял себе не быть верным».

Доказательств Корчной не приводит, однако в том, что за Кересом «присматривал» кое-кто из коллег, можно не сомневаться: как установил Вальтер Хеуэр (автор фильма «Эстонская игра»), в 1945–52 годах Керес находился в оперативной разработке КГБ. Выбор Бондаревского в качестве секунданта на матч-турнире тоже весьма показателен…

А началась «мистерия Кереса» (так называют на Западе всё, что случилось с ним в 1944–48 годах, включая матч-турнир на первенство мира, где Керес четырежды проиграл Ботвиннику) еще во время войны. Бои шли уже на территории Эстонии, когда в июле он вернулся из Швеции, чтобы забрать жену и двух маленьких детей. Увы: катер, на котором им предстояло покинуть родину, так и не пришел…

«Я попал в Таллин буквально на другой день после вступления туда наших войск, – рассказывал мне Борис Самойлович Вайнштейн. – Было это, если мне не изменяет память, в самом конце сентября 44-го года. Моей основной задачей было выяснить возможность строительства в Эстонии военно-морской базы.

Сразу по приезде я встретился с начальником эстонского НКВД. В конце беседы он спросил, не мог бы я, как председатель Всесоюзной шахматной секции, решить вопрос об участии Кереса в чемпионате СССР, и добавил, что шахматы для Пауля единственный источник существования. Он предложил мне встретиться с Кересом, но я отказался, объяснив, что взять на себя решение такого вопроса все равно не могу: есть общая установка – тех, кто во время войны находился на оккупированной территории, в первый послевоенный чемпионат не пускать. А с Кересом ситуация еще сложнее. «Сам я отношусь к нему с большой симпатией, – сказал я, – и как к шахматисту, и как к человеку, хотя пока с ним лично и не знаком. Но если по закону, то ему за сотрудничество с немцами надо 25 лет давать, и вы это знаете не хуже меня. Он же в их турнирах играл, с Алехиным якшался…» На том мы и расстались.

– У меня есть редкий документ: копия письма Кереса Молотову, в котором он просит помочь ему «стать опять полноправным членом советской шахматной семьи». Но, странное дело, написано оно только в апреле 45-го, то есть спустя полгода после того вашего разговора. Что же делал Керес всё это время? Уж не под диктовку ли чекистов писал он свое «покаянное» письмо?

– Я не исключаю, что в составлении письма ему помог тот самый начальник эстонского НКВД, с которым я встречался. А может, и кто-то другой.

– А Ботвинник не мог помочь? Ведь адресат письма все-таки Молотов, его многолетний покровитель.

– Ботвинник?! Да он был бы последним, кто ходатайствовал об участии Кереса в чемпионате…» («Шахматный вестник» № 8–9, 1993).

Хеуэр уверен, что от репрессий Пауля спас первый секретарь ЦК компартии Эстонии Николай Каротамм, которому было переслано письмо Молотову для принятия решения: «Он немедленно вызвал к себе Кереса и после трехчасового разговора стал его преданным поклонником и защитником». Однако этому предшествовали драматические события.

«Отставной подполковник Борис Фролов (возможно, единственный ныне живой свидетель из тогдашних органов безопасности) может подтвердить, что начальник следственного отдела эстонского НКГБ майор Якобсон хотел во что бы то ни стало посадить Кереса. 13 апреля, через шесть дней после того как Керес написал свое историческое письмо Молотову, местные органы подготовили список 111 главных врагов советской власти в Эстонии – «активных участников националистического подполья, проводивших активную деятельность, направленную на отторжение Эстонской ССР от Советского Союза и реставрацию буржуазного строя, а также их пособников». Номер 85 в нем получил Пауль Керес: «Шахматист, был связан с Тальгре (легендарный вождь нелегалов), перед отступлением немцев из ЭССР намеревался бежать в Швецию, с этой целью выезжал на побережье уезда Ляянемаа». Однако нарком эстонского НКВД Кумм (тот самый, с кем встречался Вайнштейн) приказал вычеркнуть имя Кереса из списка».

Это отрывок из статьи «Тайна Пауля Кереса», написанной Хеуэром по моей просьбе для журнала «Шахматы в России» (1996). Я был изумлен, когда в его книге «Пауль Керес» (Москва, 2004) не обнаружил ни этого, ни других уникальных свидетельств. А потом сообразил: это же перевод книги «Наш Керес» (1977). Основную же часть документов, в том числе личное дело гроссмейстера, он нашел позднее, когда открылись архивы КГБ и спецхраны в библиотеках. Выходит, та статья поистине бесценна: только в ней Хеуэр рассказал всю правду о том, что пришлось пережить тогда великому шахматисту.

Как же поступить? Пересказывать статью неуместно – это отдельная тема. Советовать прочитать ее в журнале – но где его сейчас возьмешь? Похоже, единственный выход – опубликовать статью Хеуэра на сайте, что я в ближайшее время и сделаю.

Но, скорее всего, спасительная запятая во фразе «казнить нельзя помиловать» была все же поставлена не в Таллине, а в Москве – что и позволило наркому Кумму вычеркнуть Кереса из списка! Юрий Львович Авербах в своей книге «О чем молчат фигуры» (Москва, 2007) вспоминает разговор с тогдашним председателем Спорткомитета СССР:

«Николай Николаевич Романов, уже будучи пенсионером, рассказывал мне лично, что в связи с делом Кереса он был вызван к Молотову. У того в кабинете уже находился Абакумов – министр госбезопасности. Романов стал защищать Кереса, особенно напирая на то, что Керес возвратился в Эстонию накануне прихода советских войск, хотя вполне мог остаться в Швеции (видно, история с катером не вышла за пределы эстонского КГБ). Позиция Абакумова была такой же, что и у Вайнштейна.

Выслушав обе стороны, Молотов неожиданно спросил:

– Как вы думаете, если бы Керес остался в Швеции, он бы жил лучше, чем у нас?

Наступила пауза. И тогда, не дожидаясь ответа, резюмировал:

– Всё ясно. Вопрос решен. Пусть играет!»

Тем не менее знаменитый радиоматч СССР – США прошел без Кереса: в сентябре 45-го он играл в открытом чемпионате Эстонии, с которого и началось его возвращение в шахматы (позади остались Котов, Флор, Лилиенталь, Микенас, Толуш…). Дабы развеять слухи, ему разрешили напомнить о себе за границей, и журнал «Chess Review» на видном месте поместил телеграмму, полученную 10 ноября из Таллина: «Нью-Йорк. Искренние поздравления с первым послевоенным шахматным турниром. Привет всем шахматистам и друзьям. Пауль Керес». Весной 46-го он едет на открытый чемпионат Грузии, в июне играет на 2-й доске в радиоматче с англичанами. Кажется, что все тревоги позади… Но нет, дамоклов меч всё еще над головой! «В начале 47-го в Ленинграде, на чемпионате СССР, группа участников вдруг выступила с жалобой, в которой Кереса вновь называли фашистом, – пишет Хеуэр. – Этот не укладывающийся в голове факт подтвердил тогдашний член бюро компартии Эстонии, добавив: Кересу помог Ленинградский горком. В 1982 году и Михаил Юдович подтвердил мне: да, была такая жалоба…» Добавлю: после победы над Кересом в этом чемпионате ленинградский мастер Кламан воскликнул: «Ну как, ребята, я фашиста укокошил!» Люди, знавшие Кламана, считают, что это он так пошутил. Но время было нешуточное.

Гимн, сочиненный к Турниру славянских стран, как официально именовался турнир памяти Чигорина, меня потряс. Каких фашистов они собирались матовать в декабре 1947 года?! Оказалось, тревожный набат прозвучал еще в призывах ЦК ВКП(б) к 1 мая: «Трудящиеся всех стран! Без борьбы с фашизмом нет демократии! Долой лже-демократов, поддерживающих фашистов! Да здравствует полная победа демократии над фашистами и их покровителями!» Передовица в журнале «Шахматы в СССР» пугала «международной реакцией, вынашивающей новые агрессивные планы». Впрямую таинственные враги не назывались, но понятно, что речь шла о недавних союзниках.

СЛАВА ОТЦУ И УЧИТЕЛЮ!

Нравы в советских шахматах не отличались особой чистотой, а уж в сталинское время тем паче. За благостным фасадом «советской шахматной школы» шла вечная мышиная возня – как, впрочем, в любой другой творческой области, где сталкиваются человеческие амбиции. Склоки, интриги, зависть, политические наветы, борьба за «место под солнцем» – всё это тоже наполняло жизнь мастеров и гроссмейстеров, хотя наружу выходило редко. Напрасно вы будете искать в мемуарах шахматистов тех лет и отзвуки сотрясавших страну кампаний по борьбе с разного рода «врагами народа». Может, потому, что это не их, а других топтали? Всяких там поэтов, писателей, художников, композиторов, ученых… Большинству шахматистов и сейчас, по-моему, до фени всё происходящее за пределами клетчатой доски и не затрагивающее их личного благополучия. Недаром современные шахматы сделали выбор в пользу аполитичного спорта, презрев былую ипостась высокого искусства, которое всегда порождало гениальных бунтарей.

Что ж, за неимением своих летописцев откроем книгу воспоминаний великой русской певицы Галины Вишневской, которая пережила ленинградскую блокаду и чей отец был осужден на 10 лет за то, что «в пьяном виде рассказывал в какой-то компании анекдоты про Сталина».

«Тогда прокатилась новая волна арестов. Сажали кого попало. Страна лежала в развалинах – требовался бесплатный рабский труд, нужна была новая армия рабов. При существующей у нас системе государство не может оплачивать человеческий труд, как он того заслуживает, но «мудрая партия» имела по этой части большой опыт: еще до войны руками заключенных рабов был построен Беломорканал, гигантские электростанции, заводы, комбинаты и т.д. – славные стройки социализма и коммунизма.

Так и после войны под руководством Отца и Учителя ретивые исполнители до предела набили ГУЛАГ мужиками и бабами, подложили под это дело политическую платформу, и – вкалывай бесплатно минимум десять лет. Гениально: и платить за работу не надо, и безработицы в стране нет.

Потом пошла борьба с формалистами и космополитами. Первыми приняли на себя удар наши ленинградцы – Анна Ахматова и Михаил Зощенко. Газетный лист со статьей Жданова, где он называет Ахматову «взбесившейся барынькой, мечущейся между будуаром и молельней», вызывает первый внутренний протест. Что происходит вокруг? Анна Ахматова – гордость России. Как же можно так безнаказанно, нагло, публично шельмовать великую поэтессу, оскорблять женщину?

А.Антонов-Овсеенко: «Кампанию борьбы с низкопоклонством возглавил Андрей Жданов. Первыми жертвами стали в августе 1946 года поэтесса Анна Ахматова и писатель Михаил Зощенко. То был сигнал к новой войне против интеллигенции, начиналась она в Ленинграде, колыбели русской революции. Эта война охватила всю страну… После искоренения низкопоклонства предстояло разоблачение космополитов. Искореняли художников и поэтов, артистов и режиссеров, изобретателей и педагогов. Ученых тоже искореняли…
И еще одну кампанию провел в те скучные годы Сталин – борьбу за российский приоритет. В одно прекрасное утро мир проснулся и узнал, что всё на Земле найдено, открыто, изобретено в России. На доказательства не жалели ни бумаги, ни людей. Сталину нужен был приоритет во всем, приоритет любой ценой! Вот куда может завести великодержавная спесь» (из книги «Сталин без маски», Москва, 1990).

Постановление партии о формализме в музыке, где поносят «формалистов»-композиторов Прокофьева, Шостаковича… «Великая партия большевиков» дает урок музыки гениям нашей эпохи.

Начинает приоткрываться завеса, раньше плотно окутывавшая сознание.

Под лозунгом «Долой космополитизм!» черная чума прокатилась по всем театрам, и множество лучших произведений искусства на долгие годы оказалось погребенным. Один за другим сыпались приказы, обязывавшие театры ставить современные советские пьесы, прославляющие партию, и целая армия бездарных писателей, драматургов, поэтов, композиторов, годами точившая перья в ожидании своего часа, наперегонки кинулась к кормушке, истерически славя советскую власть и великого вождя, гения всех времен и народов.

Неважно, что по его вине уже в первые месяцы войны миллионы почти безоружных советских солдат стали в буквальном смысле слова пушечным мясом и немцы, походным маршем пройдя Украину и Белоруссию, оказались у стен Москвы и Ленинграда; что в одном только Ленинграде больше полутора миллионов гражданского населения – стариков, женщин и детей – приняло мученическую смерть от голода. Это всё не имеет значения – важно, что дождались своего часа. Вперед, деятели искусства и культуры! Выслуживайтесь, критики, музыковеды! Круши, ори, хватай! Рви куски мяса у своих гениальных собратьев, трави, ату их, ату!..

– Ах, ты – гений? А мы тебя всенародно лаптем – по роже, по роже!.. Ура-а-а! Слава Отцу и Учителю!» (из книги «Галина. История жизни», Москва, 1991).

ПСИХОЛОГИЯ ОТБОРА

Чемпионату, как уже вошло в традицию, предшествовали полуфиналы. Наряду с опытными зубрами в них играло много талантливой молодежи, и конкуренция была очень высока. За бортом финала остались не только многие участники прошлых чемпионатов: Вересов, Верлинский, Дуз-Хотимирский, Кириллов, Кобленц, Микенас, Лисицын, Панов, Погребысский, Равинский, Ратнер, Сокольский, Сорокин, Чеховер, Чистяков, не только известные в будущем гроссмейстеры Юрий Авербах, Владимир Симагин, Марк Тайманов, Семен Фурман, но даже один будущий чемпион мира – Тигран Петросян!

Романовский: «Эти полуфиналы отличались от полуфиналов прошлых лет двумя важными обстоятельствами. Первое – это участие гроссмейстеров на равных со всеми остальными участниками (от игры были освобождены лишь Ботвинник, Котов, Смыслов и Болеславский). Второе – сравнительно малый процент кандидатов в мастера. Благодаря этому три полуфинальные группы оказались очень сильными; за немногим исключением почти все мастера СССР приняли участие в борьбе. К сожалению, гроссмейстеры Котов, Флор и Рагозин отказались от участия, что привело к заметному ослаблению групп, особенно Тбилисской, в составе которой не было ни одного гроссмейстера при пяти кандидатах в мастера.

Во всех трех группах играли 55 человек, в том числе 3 гроссмейстера, 43 мастера и 9 кандидатов в мастера. На исходе октября начались жаркие бои во всех полуфиналах…

Несколько слов о психологической стороне отборочных состязаний. Там, где лидеры вырвались вперед, накал борьбы, а значит в известной степени и творческий ее тонус, начинает идти вниз. Там же, где образуется большая группа конкурентов, творческое напряжение начинает усиливаться.

В обоих случаях, как это ни странно, творческие показатели обычно снижаются. В первом случае потому, что обеспечившие себе выход в финал перестают биться за победу, довольствуясь сплошь и рядом бесцветными ничьими. Во втором случае напряжение нервной системы у большинства конкурентов доходит до такого высокого «градуса», что начинает резко возрастать число грубых просмотров; в итоге торжествуют обычно те, у кого оказались железные нервы либо хорошо мобилизованные творческие импульсы.

Мне все же кажется, что участники отборочных турниров должны осознавать простую истину: высокие творческие показатели могут дать и лучшие результаты.

Почему-то принято думать, что игра на выигрыш грозит поражением. Я же полагаю, что игра на выигрыш требует и проявления лучших творческих возможностей мастера. Практика показывает: смелая, высококачественная игра никогда не угрожает поражением. К сожалению, значительная часть участников полуфиналов как раз в решающие моменты начинает играть гораздо хуже, чем она может.

Нечто подобное можно было наблюдать в Ленинграде и Тбилиси. Зато в Москве, где с каждым днем всё яснее определялась пятерка финалистов, в последних турах лидерские ничьи посыпались как из рога изобилия.

Московский полуфинал выиграл Алаторцев – 12,5 из 17. Далее были: 2. Лилиенталь – 12; 3. Юдович – 11,5; 4–5. Бондаревский и Кан – по 11; 6. Жуховицкий – 10; 7–8. Новотельнов и Ровнер – по 9,5 и т.д. Против первой пятерки возразить нечего. Это те, кого ждали и кто оправдал ожидания. Правда, ни в этой пятерке, ни вблизи от нее нет Равинского, который за последние годы заметно повысил свой класс. Он играл вяло и набрал всего 7,5 очка. Прекрасно финишировал Жуховицкий, но… одного финиша мало! Жаль выхода в самый разгар борьбы (после трех нулей кряду) мастера Камышова, показавшего в первых восьми турах блестящую игру…

На комичный эпизод наткнулся я в книге «Вспоминая самых-самых…» (С.-Петербург, 2003). Он вполне мог бы произойти и на этом полуфинале, где Верлинский – когда-то чемпион СССР – занял последнее место.
Тайманов: «Первый советский гроссмейстер Борис Верлинский имел дефекты слуха и речи и изъяснялся жестами, что, разумеется, затрудняло общение с партнерами за доской.
Мне довелось однажды быть свидетелем необычного диалога. На турнире в Ленинграде игралась партия Верлинский – Жуховицкий. В примерно равном положении Жуховицкий решил предложить ничью. Но как это сделать? Скрестив указательные пальцы над доской, словно бы обозначив половинку, он вопросительно взглянул на соперника. Верлинский понял, но ничьей не хотел. Свое возражение он выразил лаконично и выразительно – показал партнеру… фигу».

Мало кто в Ленинграде не побывал в группе лидеров, но в итоге 1–2-е места поделили Бронштейн и Дубинин – по 11,5 из 18. Далее были: 3–4. Левенфиш и Толуш – по 10,5; 5–6. Кламан и Копаев – по 10; 7–8. Авербах и Симагин – по 9,5 и т.д. Превосходно играл Дубинин, чей успех, пожалуй, является одной из сенсаций турнира, особенно если учесть его серьезную неудачу в полуфинале 1944 года.

Из прессы: «Когда разразилась Великая Отечественная война, тов. Дубинин ушел в армию. Он начал войну рядовым под Москвой, окончил ее заместителем командира стрелкового батальона в Кёнигсберге. Пятью правительственными наградами отмечен боевой путь мастера Дубинина. После демобилизации он возвратился на родной автозавод имени Молотова».

Эхо войны: Петр Дубинин (1944) и Генрих Каспарян (1945)

Радует успех Копаева и особенно Кламана, который в основу своего творчества поставил атаку и комбинацию. Набрать при такой игре норму мастера – это большой успех, определяющий яркое дарование. Тотчас за ними встал даровитый Авербах – один из тех, кто не выдержал нервного напряжения.

В Тбилиси борьба лидеров была полна метаморфоз. Уфимцев и Микенас, неудачно стартовавшие, начали громить подряд своих противников. За три тура до конца выбыл по болезни один из лидеров, мастер Васильев (он вернулся с фронта весь израненный)… Победитель турнира Уфимцев (12 из 17) – один из самых талантливых наших мастеров. Далее были: 2–3. Каспарян и Аронин – по 11; 4–5. Макогонов и Гольденов – по 10,5; 6. Микенас – 10; 7. Батуев – 9 и т.д. Замечательный успех Аронина говорит сам за себя. Каспарян великолепно финишировал, а под конец ему еще и улыбнулась фортуна: способный, но еще очень юный Петросян в цейтноте просрочил время…

Из вышедших в финал дебютантами первенства СССР являются Уфимцев, Аронин, Кламан (и Гольденов). Ну, что же – недурное пополнение!» («Шахматы в СССР» № 11–12, 1946).

КЛЮЧ НА СТАРТ!

Из прессы: «В гостинице «Астория» в эти дни оживленно. Здесь остановились многие участники чемпионата, а в вестибюле можно встретить любителей шахмат, пришедших перекинуться несколькими словами с приезжими.

Сало Флор, Пауль Керес, Владимир Алаторцев и Василий Смыслов на фоне знаменитого Исаакиевского собора

В номер, где остановился главный судья Зубарев, заходят участники и организаторы турнира: одни хотят получить шахматы, другие пришли посоветоваться относительно бытового обслуживания шахматистов.

Гроссмейстер Флор, мастера Уфимцев и Дубинин в этот вечер вернулись поздно из театра, а гроссмейстер Смыслов, установивший себе жесткий режим (по Ботвиннику?), пораньше лег в постель и на многочисленные звонки и стуки отвечать решительно отказался.

Мастер Кан только что приехал и, распаковывая вещи, достал прежде всего карманные шахматы, гроссмейстер Керес успел уже расставить фигуры на доске, а гроссмейстер Лилиенталь углубился в анализ, сидя за шахматной доской. Позднее к Лилиенталю в гости зашли супруги Керес.

– Вот вероятный победитель, – шутит Лилиенталь (как в воду глядел!). – Я надеюсь все же, что он подставит мне фигуру.

* * *

1 февраля в Ленинграде состоялось открытие XV первенства СССР. После оглашения регламента была проведена жеребьевка. Вот ее итоги (курсивом выделены гроссмейстеры; персонально приглашенные подчеркнуты): 1. Г.Каспарян, 2. А.Уфимцев, 3. В.Макогонов, 4. И.Болеславский, 5. С.Флор, 6. А.Толуш, 7. Б.Гольденов, 8. И.Бондаревский, 9. И.Кан, 10. Л.Аронин, 11. В.Рагозин, 12. К.Кламан, 13. А.Лилиенталь, 14. П.Дубинин, 15. В.Смыслов, 16. Д.Бронштейн, 17. В.Алаторцев, 18. М.Юдович, 19. Г.Левенфиш, 20. П.Керес.

Среди участников было два кандидата в мастера – Кламан и Аронин, но в полуфиналах они оба набрали норму мастера, и повышение в звании было лишь вопросом времени.

Время на обдумывание первых 40 ходов – 2,5 часа; на каждые последующие 16 ходов добавляется по одному часу. Победителю присваивается звание чемпиона СССР. В случае если двое или несколько участников разделят первые места, они оспаривают звание чемпиона СССР в дополнительном матче. Участники, занявшие 2–6-е места, получают дипломы и свидетельства.

2 февраля во Дворце культуры имени Кирова при огромном стечении зрителей состоялся первый тур» (бюллетень «”Смена” на Всесоюзном шахматном чемпионате», 2 февраля 1947).

Бондаревский: «Мне приходилось участвовать во многих турнирах и должен сказать, что настоящий – самый сильный по составу. Спортивный интерес его очень велик, и борьба предстоит серьезная.

Бондаревскому вторил Рагозин (кстати, впервые выступавший в ранге гроссмейстера): «Мне кажется, что 15-й чемпионат – самый сильный из всех прошедших». Еще бы: в нем играли восемь из десяти советских гроссмейстеров! Чемпионаты СССР уже в то время превосходили по своей силе большинство международных турниров.
Рохлин: «Уже один тот факт, что из 18 гроссмейстеров мира 10 приходится на долю СССР, говорит сам за себя. Известно также, что из шести лучших шахматистов, называемых за рубежом в качестве претендентов на звание чемпиона мира, трое – во главе с М.М.Ботвинником – являются советскими гроссмейстерами.
Мы имеем, кроме того, свыше 50 мастеров, несколько десятков кандидатов в мастера, более 1000 шахматистов первой категории и неисчерпаемые резервы шахматных дарований, которых из года в год выдвигает наша талантливая смена – молодежь Советского Союза» (там же, 8 февраля).

Во-первых, каждый из нас будет стремиться завоевать почетное звание чемпиона. Затем борьба пойдет за первые три места, так как попавшие в первую тройку набирают, согласно новому положению, гроссмейстерский балл. Мастера, безусловно, будут стремиться к этому, а гроссмейстеры без боя не сдадутся…

И, наконец, десять лучших шахматистов войдут в состав сборной СССР, которая в этом году выступит в серьезных международных встречах» (там же, 2 февраля).

Из сборной СССР, выигравшей в 1946 году матчи у команд США и Великобритании (за кадром остался только Болеславский, «уступивший место» главному судье Левенфишу), в этом чемпионате играли все, за исключением Ботвинника и Котова.

Ботвинник (по телефону из Москвы): «Очень сожалею, что лишен возможности участвовать в таком исключительном по составу турнире. Как я уже сообщил в беседе с сотрудником «Правды», мне предстоит продолжать научную работу, за которую в 1937 году мне была присвоена степень кандидата технических наук. Я предполагал вернуться к научной деятельности после участия в турнире на первенство мира. Однако турнир этот откладывается на неопределенный срок. Поэтому я решил продолжать научную работу и с разрешения нашей шахматной организации не участвую в 15-м чемпионате страны.

Трудно предсказать победителя. Наши сильнейшие гроссмейстеры Керес, Смыслов, Болеславский и другие имеют многочисленных конкурентов, которые будут упорно бороться за призовые места» (турнирный бюллетень, 8 февраля 1947).

ТРУДНО БЫТЬ ЗРИТЕЛЕМ

В целом турнирный бюллетень произвел унылое впечатление. Порадовали разве что шаржи М.Бекташева, напомнившие незабвенного Ю.Ю., и «записки зрителя Б.Сергеева». Первого удалось выудить в сети: он состоял в знаменитом объединении ленинградских художников «Боевой карандаш», прославившемся в годы войны. Среди его коллег мне встретилась знакомая и по другим чемпионатам фамилия – Гальба. Оказалось, что это мэтр политической карикатуры Владимир Александрович Гальба (Гальберштадт). За свои хлесткие шаржи он даже был включен Гитлером в список личных врагов, которых после взятия Ленинграда собирались повесить на Дворцовой площади! Жаль, что в сетевых биографиях художника нет упоминания о его рисунках на шахматную тему…

А вот кто скрывался за «зрителем Б.Сергеевым», я пока не установил. Может, кто-то из авторов молодежной газеты «Смена», что выпускала бюллетень? Эти чудесные, с юмором зарисовки выделяются какой-то «нездешней» раскованностью. В таких рок-н-ролльных ритмах стали писать в оттепельные 50-е, но чтобы в 47-м? Увы, на 5-м номере (из 20) «записки из партера» прекратились. Видимо, изображение в фельетонном стиле лучших шахматистов страны кому-то показалось неуместным.

Б.Сергеев: «Шахматные часы еще не пущены, а болельщики уже полны боевого пыла. На сцене еще устанавливаются демонстрационные доски, участники еще только прикидывают в уме, какими новинками они блеснут в первом туре, а неутомимые болельщики уже всё рассчитали, всё взвесили. Они определили шансы каждого турнирного бойца, наметили дебютные варианты и всюду, где только возможно, расставили хитроумные ловушки.

Вообще, надо сказать, шахматные болельщики – народ особенный. Они не будут, подобно футбольным болельщикам, кричать истошным голосом: «Бей левой!» или «Подкуй бека!» Они переживают тихо и молча и только в самые патетические моменты хлопают себя ладонями по коленям или взволнованно ерошат свою шевелюру.

Процесс заболевания начинается задолго до начала турнира. Болельщик временами проявляет необычную рассеянность или чрезмерную восторженность. В коридорах, на лестницах, в трамваях болельщики при встрече друг с другом обмениваются короткими и таинственными репликами о цейтнотах, гамбитах и цугцвангах, о том, что Бронштейн, судя по фотографии в газете, имеет довольно бледный вид, чего никак не скажешь о Дубинине.

В уме настоящего болельщика уже задолго до первого тура определены предположительные единицы, нули и половинки. Для этого используются мощные и неопровержимые средства. С одной стороны, сведения о том, что Керес будто бы привез три чемодана, из которых два – с вариантами; с другой стороны, южанину Каспаряну, по слухам, вреден северный климат. И то и другое, как полагает болельщик, безусловно скажется на результатах. Хотя поступают сообщения, что Каспарян уже осваивается с нашим климатом.

Заболевание протекает в различных формах. Одни болеют за спортивное общество и при встрече уверяют:

– А вашим зенитовцам сегодня не поздоровится!

Нынешняя молодежь, наверное, и не знает, что все советские шахматисты играли за какое-нибудь спортобщество. На этом чемпионате были представлены 10 таких обществ: «Большевик» (Болеславский, Гольденов, Кан, Макогонов, Толуш, Флор, Юдович), «Зенит» (Бондаревский, Левенфиш), «Крылья Советов» (Алаторцев, Смыслов), «Спартак» (Кламан, Уфимцев), «Строитель» (Каспарян, Рагозин), «Динамо» (Бронштейн), «Калев» (Керес), «Локомотив» (Аронин), «Торпедо» (Дубинин), «Энергия» (Лилиенталь).

Другие болеют за отдельных участников. С тихим обожанием хранят их портреты, варианты и партии, испещренные восклицательными знаками.

А есть и такие, которые болеют за честь своих городов. Казалось бы, какая разница, кто победит: москвич, ленинградец или бакинец? Всем надо пожелать успеха. Конечно, при этом дружеском пожелании ленинградцы, пожалуй, несколько дольше задержат руки гроссмейстера Левенфиша, чемпиона Ленинграда Толуша или молодого Кламана. Как-никак они все же будут отстаивать честь нашего города, и надо, безусловно, чтобы они… Впрочем, не будем заниматься далекими прогнозами.

А в зрительном зале уже вспыхнул яркий свет.

Внимание! Участники заняли свои места, болельщики – свои. Шахматные часы пущены. Тишина. Кончился период предтурнирных прогнозов. Игра началась.

И глаза болельщиков с надеждой и упованием устремлены на сцену.

* * *

Турнир еще только начался, а я уже потерял в весе полтора килограмма. Недаром некоторые партии называют «кровопролитные». Стоили они мне крови! Особенно Толуш – Смыслов из первого тура.

Они совершенно не щадят зрителей – пять часов сплошной трепки нервов. Легко сказать: Толуш жертвует пешку, а потом – вторую. И кому же? Гроссмейстеру! Гроссмейстера атакуют! Король черных под угрозой! Я весь дрожу. Пересаживаюсь из седьмого ряда в первый. Подмигиваю Толушу – все-таки ленинградец. Строю ему большие глаза. Думал – поймет, что надо поспешить с рокировкой. Так нет же – берет слоном на h5! С досады ушел в буфет. Ну и, конечно, с моим уходом всё пошло прахом. И ругал же я себя! Но уже было поздно. Смыслов забирает инициативу, комбинирует, и я сдаюсь. Ужасно! Никогда себе не прощу.

Решил мобилизовать все силы. Переключаюсь на другую доску. Ленинградец Кламан играет с Каном. Кан предложил ферзевый гамбит, и Кламан принял. Разве так можно? Мало ли что предложит противник – так всё и принимать? С какой стати! Надо бить врага его же оружием. Против тебя Кан, а ты его громи дебютом Каро-Канн!

Хотел написать об этом записку, но вижу, обойдется – Кламан держится сносно. Кан его бьет на е3, и он на е3, тот на d7, и этот на d7. Вот, думаю, будет перепалка. А у них дело кончилось ничьей. Разве так играют? Им – мирная ничья, а мне – всю ночь бессонница.

Вообще положение участников не сравнить с нашим. Им что: сыграл одну партию за целый вечер – и кончено. А нам беспокойство за все десять.

Трудно быть зрителем. Конечно, никто нас, зрителей, не неволит; не хочешь смотреть – сиди дома. Но разве при таком турнире дома усидишь?

Подпись в турнирном бюллетене: «Ежедневно, в 0 часов 5 минут вся страна слушает по радио сообщения об итогах очередного тура XV чемпионата. Радиокомментатор В.Синявский и участники турнира рассказывают о волнующих боях на шахматной доске. На снимке (слева направо): В.Синявский, гроссмейстеры В.Рагозин и И.Бондаревский у микрофона». А почему не указан мастер М.Юдович? Он был заретуширован – явление очень распространенное в советской печати. Хорошо, что оригинал фото сохранился в архиве Рагозина…

Всё больше втягиваюсь в турнирные перепалки. Позавчера крупно неполадил с Рагозиным. Еще бы! Даже в старой пословице говорится: семь раз примерь, один отрежь. А что делает Рагозин? Он сразу режет! Пожертвовал качество и две пешки в четвертом туре и проиграл Лилиенталю.

Из прессы: «12 лет назад в международном турнире Рагозин дважды пожертвовал качество Лилиенталю и выиграл. Та партия была даже удостоена специального приза. На этот раз Рагозин успел пожертвовать Лилиенталю только одно качество. Как видно, этого оказалось мало, и… выиграл Лилиенталь».

Казалось бы – хватит жертв! Так нет же, снова, и те же самые жертвы в шестом туре преподносит Смыслову. И зачем? Как будто Смыслов не обойдется без этого. Правда, Смыслов, как видно из деликатности, взял.

Лично я, когда играю с соседом по квартире после работы, никогда не иду на такие штуки. И ему не даю, и у него не беру. С какой стати? Возьмешь чужую фигуру, и влезешь в какую-нибудь историю. Как было с Арониным. Взял ферзя Дубинина и проиграл партию. Хотя Смыслов тоже взял – и… выиграл. Это, оказывается, как когда. Брать или не брать? – вот в чем вопрос.

Не успел решить этой задачи, как вчера появилась дюжина новых. Вот это был денек! Как говорится, смешались в кучу кони, люди. Кан рубится с Юдовичем. То и дело бьют друг у друга фигуры. Одни бьют, другие отдают. И зачем? Столько жертв, а отложили в равном положении. Стоило огород городить!

А тем временем Алаторцев сидел и думал. Думал и думал. Спокойно, не спеша, как полагается в шахматах. Я думаю – к чему спешить, это ведь не пинг-понг. А время идет. И осталась ему на десять ходов одна минутка. Разве это порядок? Что же делает Аронин? Пользуясь несчастьем ближнего, предлагает ничью. А получив отказ, с досады поспешил и проиграл. А с другой стороны, в трех турах Алаторцев не спешил и… тоже проиграл. Вот и решай – как лучше.

Говорят: повторенье – мать ученья. Что же делает Кламан? Имея выигранную партию против Смыслова, три раза повторяет ходы и… теряет пол-очка. Верь после этого поговоркам!

В то же время Уфимцев, видимо, не позаботился повторить старое правило, что на два с половиной часа полагается всего 40 ходов. Затянул, попал в цейтнот – и прозевал Толушу мат в один ход.

Как же в таком случае играть? Задумаешься – проиграешь. Поспешишь – тоже проиграешь. Жертвуешь фигуры – плохо, не жертвуешь – тоже не хорошо.

Трудная игра шахматы! Особенно если смотреть на нее со стороны» (турнирный бюллетень, 2, 8 и 13 февраля 1947).

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

По ходу турнира главный судья Николай Зубарев регулярно выступал на страницах бюллетеня, рассказывая об игре участников. К сожалению, разнообразием его опусы не отличались, но… на безрыбье и рак рыба. В «Шахматах в СССР» ничего путного, кроме партий и теоретических статей, вообще не найдешь. Трескучие передовицы, стертые, безликие слова… Чему удивляться: каково время – таковы и шахматные журналы.

«Позади три тура XV чемпионата СССР – этого генерального шахматного сражения 1947 года. Еще рано делать какие-либо выводы. Но уже намечаются очертания развертывающейся картины борьбы.

Керес находится в прекрасной спортивной форме. Он уже успел продемонстрировать богатство своих атакующих идей в партии с Каспаряном и большое искусство в сложной маневренной борьбе с Рагозиным и особенно с молодым Уфимцевым.

Смыслов с исключительным хладнокровием провел трудную защиту в партиях с Толушем и Бондаревским. «Король ничьих» Флор, по-видимому, решил в данном турнире изменить свой стиль: его головоломная партия с Юдовичем была «игрой на нервах» как самих участников, так и многочисленных зрителей (тревога оказалась ложной: свои 11 ничьих Флор в итоге сделал).

Радуют дебютанты – представители Украины Гольденов и Аронин. Основательная подготовка к турниру и тонкое понимание позиций позволили им оказаться в группе лидеров.

Толуш – общепризнанный мастер атаки. Блестящим примером его дарования является партия с Алаторцевым. Уже сейчас можно сказать, что она будет достойно претендовать на специальный приз за красивейшую партию (так оно и случилось).

С большим интересом следят зрители за игрой старейшего гроссмейстера Левенфиша. Как всегда, легко и изящно ведет свои партии Болеславский. Рагозин мог также оказаться в группе лидеров, если бы не досадная оплошность в партии с Кересом…

Турнир проходит в знаменательные дни, когда вся страна готовится к выборам. Завтра, 9 февраля, участники чемпионата вместе со всеми ленинградцами будут единодушно голосовать за кандидатов Сталинского блока коммунистов и беспартийных.

Из прессы: «Советский народ отмечает десятилетие Сталинской Конституции в дни подготовки к выборам в Верховные Советы союзных и автономных республик… Советские шахматисты – активные участники этого всенародного подъема. Среди мероприятий, проводимых на агитпунктах, нашли должное место и выступления квалифицированных шахматистов с беседами, лекциями, сеансами.
Шахматный мастер П.Дубинин, депутат Автозаводского района в Горьком, выступает в качестве агитатора на избирательном участке. Недавно с большим успехом прошло его выступление среди домохозяек-избирательниц на тему «Сталинская Конституция – самая демократическая в мире». Таких примеров немало» («Шахматы в СССР» № 11–12, 1946).

Два прошедших тура внесли значительные изменения в таблицу. Смыслов одержал полноценные победы над Каном и Арониным и занял ведущее место. Болезнь Кереса не позволила ему идти в ногу с остальными участниками. Пока ясно лишь одно: наряду со Смысловым эстонский гроссмейстер остался лидером турнира, потерявшим всего одно очко.

Хеуэр: «Керес внезапно простудился и был вынужден откладывать партии, одну за другой, что также не могло не повлиять на самочувствие. Горячий поклонник Кереса, радиокомментатор Вадим Синявский, лечил его по «своему рецепту» – теплым пивом и яйцами, но и это не помогало. Керес вынужден был взять перерыв и появился в зале только через несколько дней» (из книги «Пауль Керес»).
Он пропустил два тура, в 6-м сделал быструю ничью с Лилиенталем, после чего пропустил еще один тур…

Опоздавший на два тура Болеславский быстро вошел «в курс дела» и, нанеся поражения Уфимцеву и Алаторцеву, включился в ведущую группу. Сильно повысил свои шансы Лилиенталь, прекративший ничейную серию и начавший украшать таблицу полновесными очками. С большим упорством ведет борьбу идущая вслед за лидерами четверка в составе Флора, Бондаревского, Гольденова и Юдовича…

Поражают результаты самого молодого участника турнира Бронштейна и самого старого – Левенфиша: оба они все пять партий закончили вничью!

Из прессы: «Первый раз в жизни Бронштейн после пяти туров не имеет ни одного поражения. Но зато первый раз в жизни после первых пяти туров он не добился ни одной победы».

Всё еще не может войти в настоящую форму Алаторцев: он не выиграл пока еще ни одной партии.

* * *

Прошло 10 туров – первая половина чемпионата осталась позади. За это время многое изменилось в пестрой турнирной таблице.

Смыслов должен был уступить лидерство Кересу. Это произошло после их личной встречи в 10-м туре, которая закончилась неожиданно быстрым поражением Смыслова. Дебютная ошибка, допущенная им, была превосходно использована соперником, и партия была по существу закончена еще до наступления миттельшпиля.

Накануне Юдович разразился в бюллетене панегириком Смыслову, зато о Кересе в своих «Впечатлениях участника» даже не упомянул. Хотя нет, упомянул: «Победы Кламана над Кересом и Уфимцева над Флором весьма убедительны»…
«Замечателен тот факт, что Смыслов не стоит на месте и в каждом новом соревновании выступает не только во всеоружии своих знаний, опыта, техники. Смыслов самокритичен. Он учитывает свои ошибки и делает всё для того, чтобы их больше не повторять. Одно время Смыслов играл черными значительно хуже, чем белыми. Сейчас он пересмотрел дебютный репертуар и, играя и белыми и черными, является одинаково грозным противником. Смыслов не думает о спортивных результатах в процессе шахматной борьбы, и именно поэтому его результаты так убедительны и превосходны».

Сильно укрепил свое положение Болеславский. Его уверенная игра заставляет видеть в нем одного из серьезнейших претендентов на первое место. Ценным качеством Болеславского является объективность в оценке позиции. Упустив преимущество в партии с Кересом, он принимает предложенную ничью, в то время как другой, более азартный, шахматист продолжал бы борьбу, быть может без достаточных к тому оснований. В партии с Гольденовым, закончившейся простой, но изящной жертвой ладьи, Болеславский продемонстрировал лучшие качества своего стиля.

Заложив твердый фундамент из пяти ничьих, Бронштейн начал строить на нем здание победы. Не всегда удачно, но зато почти всегда с большой изобретательностью и энергией ведет он свои партии. Во встрече с Дубининым он воскресил гамбитные тенденции прошлого, столь близкие ему по духу творчества. Любопытно, что в третий раз Бронштейн применяет королевский гамбит в серьезном соревновании (до этого он дважды применил его в XIV первенстве СССР), и все три раза с неизменным успехом!

Прекрасным достижением Лилиенталя является его победа над Бронштейном. Партия сыграна им в том сложном, комбинационном стиле, который характерен для творчества гроссмейстера.

Неровно ведет борьбу в последних турах Толуш: наряду с эффектным достижением в партии с Каспаряном – явные просчеты во встречах с Уфимцевым и Болеславским.

По-прежнему много содержания вкладывает в свои партии Левенфиш. Безобидное на вид окончание с Гольденовым тончайшими маневрами было превращено Левенфишем в блестящий пример игры на цугцванг!

Чередуют поражения с победами Рагозин и Юдович. Завидна та усидчивость, с которой первый «дожимал» ладейные окончания с Алаторцевым и Юдовичем. Но хотелось бы также видеть в партиях Рагозина его оригинальную манеру игры, его хорошо известный своеобразный стиль, главной областью применения которого является середина игры.

Бондаревский продолжает медленно, но верно набирать очки. Постепенно начинает входить в форму Макогонов… Неудачно сложились последние туры для Гольденова: три поражения подряд отодвинули его в нижнюю половину таблицы.

* * *

Позади три четверти дистанции. Сильно укрепил свои позиции лидер турнира Пауль Керес, набравший 3,5 из 4. Общий его результат – 11 очков из 14.

На очко отстает от лидера Болеславский. Нужно большое напряжение в оставшихся турах, чтобы Болеславский смог преодолеть интервал, отделяющий его от Кереса.

Идущий далее Смыслов в истекших турах набрал 2,5 очка и, таким образом, отстал от лидера турнира уже на целых полтора очка.

Следующая группа участников – Бондаревский, Лилиенталь, Рагозин, Левенфиш, Бронштейн и Толуш – сохраняет примерно тот же порядок мест, что и после 10-го тура. Двумя рядовыми проигрышами значительно ухудшил свое положение Флор. Без поражений идут пока только Болеславский и Бондаревский.

Итоги 14 туров всё больше подчеркивают тот факт, что в чемпионате отсутствуют так называемые аутсайдеры. Аронин, в первой половине турнира шедший в хвосте, набрал 2,5 очка из 4, имея в том числе победу над Флором. Сильно поправил свои дела и Уфимцев, а Кламан, замыкающий сейчас таблицу, является единственным победителем Кереса.

По-прежнему очень велик процент ничьих: из 140 партий – лишь 73 результативных! Это также подтверждает высокий класс участников и свидетельствует о напряженности борьбы» (турнирный бюллетень, 8, 11, 20 и 28 февраля 1947).

ПОБЕДИЛИ СИЛЬНЕЙШИЕ

Из прессы: «8 марта состоялось торжественное собрание, посвященное итогам XV чемпионата. Первый приз и диплом I степени получил новый чемпион страны П.Керес. Второй приз и диплом II степени вручается И.Болеславскому. Третий приз и диплом III степени получают В.Смыслов и И.Бондаревский, разделившие 3–4-е места. Свидетельства Всесоюзного комитета физкультуры получают А.Толуш (за 5-е место) и Д.Бронштейн (за 6-е место).

Толушу вручается также специальный приз за красивейшую партию (с Алаторцевым). Кроме того, он завоевал приз газеты «Комсомольская правда» за лучший результат в последних пяти турах и приз Ленинградского комитета физкультуры за лучший результат ленинградцев – участников чемпионата».

Керес: «Первое место в чемпионате с таким сильным составом я считаю одним из крупнейших своих достижений.

Я стартовал несколько неуверенно, и мне удалось разыграться в полную силу только в заключительной части турнира. Начиная с победы над Смысловым я уже не уступал лидерства. И все же борьба была настолько напряженной, что еще за два тура до конца я не мог быть уверен в том, что завоюю первое место.

Пауль Керес и Вячеслав Рагозин

Как и в каждом шахматном турнире, в XV чемпионате было немало случайностей, так или иначе повлиявших на распределение мест. Но надо сказать, что эти случайности не имели решающего значения. Уже тот факт, что в первой десятке оказались все восемь гроссмейстеров и два чемпиона городов Ленинграда и Москвы – Толуш и Бронштейн, – говорит о том,

Открытка из шахматной серии гроссмейстеров и мастеров, выпущенной в 1947 году в Ленинграде. О популярности шахмат в стране говорит тираж каждой открытки: 3000 экземпляров!

что победили действительно сильнейшие. Спокойное и уверенное маневрирование Болеславского, напористый и острый стиль Бондаревского, глубокое понимание позиции у Смыслова, стремительный и, может быть, слишком азартный стиль Толуша – все эти боевые качества обеспечили им попадание в первую пятерку.

Особо хочется отметить достижение Болеславского, единственного из участников, не имеющего проигрышей. Минусом его игры можно, пожалуй, считать чрезмерную осторожность. Смыслов, бесспорно, добился бы первого места, если бы вторую половину турнира провел бы с такой же силой, как первую.

Большего можно было ждать от Бронштейна, если бы не скромный ничейный старт, совершенно необычный для атакующего стиля московского мастера.

Отдельные неудачи не должны никого обескураживать: даже у занявших последние места имеются в активе весьма убедительные победы над лидерами» (турнирный бюллетень, 9 марта 1947).

Зубарев: «XV Всесоюзный чемпионат закончен. Более месяца продолжалась борьба в финальном турнире этого крупнейшего соревнования, которое яркой страницей войдет в историю советских шахмат.

Новый чемпион страны Пауль Керес обладает ярким разносторонним шахматным дарованием. Он одинаково силен как в сложных позициях, допускающих комбинационные решения, так и в спокойной маневренной борьбе с использованием ничтожных слабостей в лагере противника. Он демонстрирует также очень важное для турнирного бойца качество – способность концентрации всех своих сил на узловых, переломных партиях, от результата которых зависит весь дальнейший ход турнира. Такой в первой половине чемпионата была партия со Смысловым, во второй – с Левенфишем. Обе эти партии проведены Кересом с большой целеустремленностью и волей к победе.

Большого признания заслуживает новое достижение Исаака Болеславского. В двух чемпионатах подряд он занимает вторые места, подтверждая свою репутацию одного из сильнейших шахматистов СССР. Болеславский является исключительно трудным противником, поскольку он необычайно глубоко проникает в сущность самой сложной позиции и с легкостью раскрывает самые коварные замыслы своих партнеров.

Болеславский: «Мне приходилось слышать упреки, что моя игра отличалась чрезмерной осторожностью. Мне кажется, что более азартная игра в этом сильнейшем по составу турнире вряд ли могла принести мне такой успех, как второе место. Приятно также сознавать, что ни одному из моих 19 противников не удалось добиться от меня больше половинки…
Игра Пауля Кереса в турнире достойна всяческой похвалы. Гроссмейстер находился в той блестящей форме, когда можно себе позволить азартную и рискованную игру. Победа его, разумеется, совершенно заслуженна» (там же).

Александр Толуш – абсолютный рекордсмен по числу спецпризов

Игорь Бондаревский играл с большим творческим напряжением, до конца исчерпывая возможности каждой позиции. Несмотря на большой процент ничьих, почти все его партии насыщены тонким содержанием и свидетельствуют о высоком классе.

Бондаревский: «Передо мной стояла нелегкая задача – войти в тройку, чтобы подтвердить звание гроссмейстера. Тут я могу быть удовлетворен: задачу «в основном» выполнил – разделил 3–4-е места. Меньше доволен я творческими результатами. Я неплохо разыгрывал дебюты и во многих партиях добивался лучшего положения. Но далеко не всегда удавалось реализовать свое преимущество. В этом, может быть, сказался недостаток серьезной практики. За последние годы мне редко приходилось участвовать в крупных соревнованиях» (там же).

Результаты Василия Смыслова в первой и второй половине турнира резко отличаются друг от друга. Лидер в начале, он затем постепенно отходит на 3–4-е места. Это ясно говорит о том, что Смыслов не выдержал длинную дистанцию турнира.

Смыслов: «Мне удалось дать ряд неплохих, последовательно проведенных партий – с Лилиенталем, Арониным, Каном, Юдовичем. Но несчастный случай в партии с Уфимцевым, которому я в цейтноте подставил фигуру и проиграл, сразу лишил меня шансов на более высокое место» (там же).

Александр Толуш показал свой дальнейший рост. Наряду с большой солидностью стиля он сохраняет присущий ему блеск в ведении атаки. Его партии против Алаторцева, Лилиенталя, Кана принадлежат к числу красивейших в турнире.

Толуш: «Пятое место и три приза, полученных в чемпионате, не дают мне основания быть недовольным результатом. Своей игрой я удовлетворен.
Из участников наиболее законченное мастерство, высокие волевые качества показал Керес. Большого успеха, я считаю, добился Левенфиш, который, несмотря на свои уже не молодые годы (58), играл с большим подъемом и дал ряд содержательных партий» (там же).

Давид Бронштейн провел турнир, особенно первую его половину, с мало свойственной ему осторожностью. Это не помешало ему, однако, дать несколько ценных партий и занять высокое место в турнире (а также показать лучший результат среди мастеров против гроссмейстеров – 4 из 8).

Ровнер: «Напомню об одном весьма существенном условии. Бронштейн – единственный из мастеров, которому достаточно было завоевать 3-й приз, чтобы получить звание гроссмейстера СССР. В предыдущем первенстве он уже добился такого успеха, а, согласно положению, звание гроссмейстера присваивается мастеру, дважды занявшему 3-го места в первенствах СССР. Это обстоятельство не могло не отразиться на качестве его партий и, безусловно, заставило несколько обуздать свою фантазию и недюжинную изобретательность в рамках солидной игры, лишенной большой доли риска» (там же, 10 марта).

Недостаточно уверенно играли Андрэ Лилиенталь и Сало Флор. Первый установил своеобразный рекорд, сделав 13 (!) ничьих, во многих партиях не проявив никакого стремления к борьбе. Флор с большой выдержкой вел борьбу, но в партиях с Уфимцевым и Арониным допустил такие ошибки, которые совершенно не соответствуют его классу.

У Вячеслава Рагозина победы чередовались с поражениями – по-видимому, сказалась его недостаточная подготовка (точнее было бы сказать – «победы над аутсайдерами чередовались с поражениями от лидеров»: против первых восьми Рагозин набрал всего одно очко).

Богатую содержанием игру показал Григорий Левенфиш. Целый ряд партий проведен им с большой силой. Глубокая трактовка дебюта, насыщенный миттельшпиль, наконец, изобилующая тонкостями конечная стадия – всё это дает богатейший материал для шахматистов.

Успех Левенфиша вдвойне замечателен. Ведь он пропустил два предыдущих чемпионата, а в 12-м занял предпоследнее место. Во время войны Григорию Яковлевичу было «не до грибов». Да и возвращение в Ленинград в 1944 году не означало возвращения к шахматам. Два года отдал он восстановлению стекольного завода в Тарковичах (в одной книге я прочел, что его даже послали «в самом конце войны в чине майора в Германию для изучения производства стекла»). Только в 46-м гроссмейстер смог наконец вернуться к любимой игре…
Левенфиш: «Тяжелые годы Отечественной войны и работы на заводе подорвали мое здоровье. Я уже не в силах был выдержать напряжения борьбы в длительном состязании. Я мог провести неплохо одну партию, но затем утомлялся и отдавал очки без боя» (из книги «Избранные партии и воспоминания», Москва, 1967).

Крупного успеха добился представитель Армении Генрих Каспарян. Он обладает своим индивидуальным стилем игры и является большим мастером ведения атаки.

Владимир Макогонов очень неудачно начал турнир (2,5 из 8!). Во второй половине он обнаружил большую выдержку и значительно улучшил свой результат.

Почти с одинаковым итогом финишировала группа московских мастеров: Илья Кан, Михаил Юдович и Владимир Алаторцев. По своим прежним достижениям каждый из них мог бы рассчитывать на более высокое место (Алаторцеву, по его собственному признанию, не удалось «собрать себя» – его преследовали цейтноты).

Хорошо зарекомендовали себя дебютанты Анатолий Уфимцев, Лев Аронин, Борис Гольденов и Константин Кламан. Хотя никому из них не удалось занять высокого места, все они подтвердили свое мастерство. Достаточно сказать, что разделивший последнее место Кламан имеет победы над гроссмейстерами Кересом, Бондаревским и Левенфишем, причем для первых двух это единственные поражения, понесенные ими в турнире!

Смыслов: «Особенно хочется отметить ленинградца Кламана. Победы над лидерами турнира свидетельствуют о его большом комбинационном даровании».
Кламан: «Мои спортивные результаты плохие, но меня радует, что переигран я был лишь двумя: Уфимцевым и Юдовичем. В остальных партиях я выходил из дебюта с хорошими позициями… Но у меня нет выдержки, той спортивной закалки, которая приобретается опытом и зрелостью».

Опытный турнирный боец, Петр Дубинин хорошо ставил свои партии, но часто не использовал достигнутого преимущества, получая иногда даже проигранные позиции (например, с Кересом и Толушем).

Несколько слов об организационной стороне проведения чемпионатов СССР. Нам кажется, что 20 участников является чрезмерным и ведет к большой затяжке турнира. Продолжительность в 35 дней налагает на шахматистов слишком тяжелое бремя и вряд ли оправдана. В будущем пределом должно быть 18 участников, а продолжительность турнира не должна превышать 25–27 дней» (турнирный бюллетень, 10 марта 1947).

ЛОЖКА ДЕГТЯ

Итоговая статья в «Шахматах в СССР» (№ 4, 1947) была выдержана в критических тонах, особенно во всем, что касалось организации турнира. Причем «высосанность из пальца» этой критики лезет в глаза. Неужели в москвичах говорила обида за то, что Ленинграду отдали весь чемпионат? Оказывается, за вторую половину шла какая-то подковерная борьба, хотя догадаться об этом было трудно. Первый номер бюллетеня содержал лишь один, да и то косвенный, намек на раздвоенность турнира: «Установлен приз Ленгорисполкома за красивейшую партию в первых десяти турах». Почему именно «в первых десяти», открылось из крошечной заметки на задней странице… 4-го номера: «Оргкомитет по проведению XV Всесоюзного шахматного чемпионата вынес решение провести в Ленинграде не только первую половину чемпионата, но и вторую». Где она планировалась до этого, любителям шахмат оставалось только гадать…

Статья «Смотр шахматного мастерства» была не подписана (явление обычное для советского времени: анонимность делала публикацию как бы директивой сверху), но ее авторство особых сомнений не вызывает. И при Рагозине, и при Авербахе все такого рода материалы в «Шахматах в СССР» писал «вечный» зам. главного редактора Михаил Юдович, который почти полвека (1945-87) и был фактическим редактором журнала.

«К сожалению, не смог играть в чемпионате победитель крупнейшего послевоенного международного турнира в Гронингене, многолетний чемпион Советского Союза Михаил Ботвинник. Отсутствие Ботвинника снизило спортивный интерес к турниру и отрицательно сказалось на его творческих итогах…

Турнир продолжался 35 дней. Борьба на такой марафонской дистанции отрицательно сказалась на качестве партий. Провести 19 трудных встреч с максимальным напряжением сил оказалось непосильной задачей почти для всех участников. На будущее напрашивается вывод о сокращении числа участников первенства до 16.

Особо надо подчеркнуть необходимость ежегодного проведения первенства страны. Это должно стать, наконец, незыблемой традицией в советском шахматном движении…

Ежегодное проведение удалось наладить, а вот с числом участников определиться так и не смогли: в 16-м первенстве было 19 участников, в 17-м – 20, в 18-м и 19-м – по 18, в 20-м – снова 20!

С первого до последнего тура постоянным «гостем» первенства был цейтнот. Не менее 40 процентов партий проходили при недостатке времени в критических положениях, и потому количество ошибок и просто грубых зевков чрезмерно для такого первоклассного соревнования.

В чем причина цейтнотов? Не секрет, что неумение распоряжаться временем – результат неправильной подготовки или отсутствия серьезной турнирной практики. Многим нашим «цейтнотчикам» следует напомнить совет Ботвинника о том, как «излечиться» от цейтнотов. Точные и ясные указания Ботвинник дал еще в своей статье об итогах XI чемпионата страны. К сожалению, многое из того, что он рекомендовал восемь лет назад, мастерами не проводится в жизнь до сих пор…

При проведении турнира имели место серьезные недостатки. Известно, что наши крупные соревнования привлекают широкую аудиторию. Большое значение имеет правильная организация массовой работы среди зрителей, проведение лекций, бесед, демонстрация партий. Надо создавать все удобства для любителей шахмат, которые проводят свой досуг в турнирном зале. На XV чемпионате работа со зрителями была на низком уровне.

Чтобы убедиться в обратном, достаточно прочитать подпись к одному из снимков в турнирном бюллетене (13 февраля):
«Многолюдно бывает во Дворце культуры ВЦСПС имени С.М.Кирова, где проходит турнир (вторая половина игралась уже в клубе МВД). Здесь можно многому научиться. Многочисленные зрители не только наблюдают за упорной борьбой 20 сильнейших шахматистов страны, но и участвуют в сеансах одновременной игры, слушают лекции, разбор наиболее интересных партий. На снимке: мастер С.Фурман проводит беседу о турнире».

Были и другие недочеты в проведении турнира. Так, например, последний тур начался с запозданием на 20 минут. В турнирном помещении не оказалось шахмат и часов. Зачастую любители не могли побывать на турнире в дни доигрывания. Видимо, надо установить такой порядок, при котором доигрывание проводится не в гостинице, как это иногда имело место в последнем турнире, а в клубах или, еще лучше, в том же помещении, где происходят туры.

Несмотря на отдельные недочеты, XV первенство СССР дало богатейший теоретический и учебный материал».

ШОРТ-ЛИСТ КАИССЫ Хорошо, когда на турнире устанавливают специальные призы. Вдвойне хорошо, когда публикуется список партий-кандидатов. Ну а ежели таких шорт-листов случается целых два, как на 15-м чемпионате, – тогда это просто «халява, сэр». Вместо того чтобы часами рыться в пыльных бюллетенях и журналах, мучаясь в сомнениях, какие партии взять, а какими пренебречь, – берешь уже освященные авторитетным жюри шедевры и суешь их в торбы своим застоявшимся в стойлах силиконовым жеребцам: мол, пахать подано! С примечаниями тоже проблем не возникло: свыше 40 (из 190) партий чемпионата были представлены в печати самими участниками. Но парадокс: лауреаты двух главных спецпризов – Толуш (за красивейшую партию) и Кламан (за лучшую) – прокомментировать свои творения не удосужились. И это на фоне того, что Керес выдал на-гора четыре партии, а Левенфиш с Болеславским – по шесть! Всего спецпризов было три, хотя накануне турнира журнал «Шахматы в СССР» (№ 10, 1946) ратовал за их увеличение: «Шахматы больше искусство, чем спорт, и творчество является критерием роста силы шахматистов. Необходимо отмечать специальными премиями лучшие партии, отдельные блестящие комбинации, техническое совершенство в эндшпиле – основное и богатейшее наследство, которое оставляют чемпионаты СССР». В целом чемпионат оказался куда менее результативным, чем два предыдущих: в 1944 году было 30 процентов ничьих, в 1945-м – 35, а в 1947-м – уже 49! Но это говорит не о снижении боевитости, а о возросшей технике защиты. Вклад в теорию эндшпиля и впрямь был весом, чего не скажешь о теории дебютов. В своем дебютном обзоре («Шахматы в СССР» № 4 и 5, 1947) Бондаревский ворчал по этому поводу: «Было мало новинок, и в основном участники выступали со своим прежним, детально разработанным дебютным репертуаром. Несомненно, партии турнира дали ценный материал, но от соревнования такого масштаба можно было ожидать большего. На мой взгляд, это объясняется тем, что наши шахматисты редко встречаются между собой и данному турниру придавалось исключительное спортивное значение, которое, конечно, не располагало к творческим исканиям в дебютной стадии борьбы». Впрочем, о тех партиях, которые я включил сверх «официальных» списков (Керес – Смыслов, Лилиенталь – Бронштейн и Кламан – Уфимцев), этого никак не скажешь. ОТ ДОБРА ДОБРА НЕ ИЩУТ! Не зря в тревоге чемпионы: Новинок я привез полтонны. И там, где трудно взять талантом, Возьму домашним вариантом! Эти довольно ядовитые вирши за подписью А.Лима были опубликованы в турнирном бюллетене на старте чемпионата. Перед личной встречей (в 10-м туре) Смыслов опережал Кереса на пол-очка, и Михаил Юдович живописал в турнирном бюллетене: «Так играть, как играет Смыслов, до сих пор удавалось только Ботвиннику. Молодой гроссмейстер показывает исключительно тонкое понимание позиции, тактическое искусство и виртуозную технику. В каждой партии Смыслов ищет и находит новое, упорно борясь за победу». Однако в партии с Кересом попытка «найти новое» обернулось жутким разгромом. О пережитом шоке говорят цифры: в первых девяти партиях Смыслов набрал семь очков, а в последних десяти – всего пять! КЕРЕС – СМЫСЛОВ Английское начало A34 Комментирует П.Керес 1.c4 Nf6 2.Nc3 c5 3.Nf3 e6. Обычно сразу играют 3...d5 4.cxd5 Nxd5, и если 5.g3 Nc6 6.Bg2, то 6...Nc7 и е7-e5, не теряя темпа (это рецепт Ботвинника: см. его партию с Гольдбергом из 14-го чемпионата СССР). Я полагаю, что основной причиной проигрыша Смыслова явилось желание уйти от проверенных на практике вариантов, дающих черным вполне удовлетворительную игру. 4.g3 d5 5.cxd5 Nxd5 6.Bg2 Nc6 7.0-0 Nc7. Сомнительное продолжение (лучше 7...Be7). Черные постепенно отстают в развитии. 8.b3 Be7 9.Bb2 e5. Если 9...0-0, то 10.Rc1, и уже нельзя 10...e5 из-за 11.Na4! Потеря важного темпа в дебюте начинает сказываться. 10.Rc1 f6 11.Na4 b6? Серьезная, а может быть, и решающая ошибка. Надо было играть 11...Ne6, после чего белые все же сохраняли преимущество ходом 12.Nh4. 12.Nh4! Bd7. На 12...Bb7 последовало бы 13.b4! (например: 13...Qd7 14.bxc5 b5 15.Nc3 Bxc5 16.Nxb5 Bxf2+ 17.Rxf2 Nxb5 18.Nf5! – пешек поровну, а позиция черных проиграна). А сейчас в ответ на 13.b4 черные могут создать неплохие контршансы, пожертвовав качество: 13...Nxb4 14.Bxa8 Qxa8 и т.д. 13.e3! «Ход е2-е3 в этом положении, – заметил Флор, – гораздо сильнее, чем ход е2-е4 в начальной позиции...» И действительно, от хода d2-d4, грозящего взорвать центр и выявить многочисленные слабости черных, нет спасения. Грозит также 14.Qh5+. 13...0-0 14.d4! exd4. На 14...Rc8 белые ответили бы не 15.dxc5 b5, а просто 15.d5 и 16.d6 с выигрышем фигуры. 15.exd4 Rc8. Теперь это лучший шанс. После 16.d5 Nd4 белые удовольствовались бы только пешкой. Поэтому я избрал другое продолжение, тоже ведущее к выигрышу пешки, но при этом белые сохраняют двух слонов и огромный позиционный перевес. 16.dxc5 b5 17.Nc3 f5. Угрожая после 18.Nf3 Bf6 добиться некоторой контригры. На 17...Bxc5 с большой силой последовало бы 18.Nxb5. 18.Rc2! Bxh4 19.Rd2 Rf7. На 19...Nb8 решает 20.c6!, а на 19...Ne5 очень сильно 20.f4. 20.gxh4! Это гораздо проще и сильнее, чем 20.Bxc6 Bxc6 21.Rxd8+ Rxd8, и черные еще могут сопротивляться. Теперь же от угрозы Bxc6 защиты нет. 20...Ne6 21.Nxb5 (здесь черные могли спокойно сдаться) 21...Nxc5 22.Nd6 Re7 23.Nxc8 Qxc8 24.Ba3 Ne4 25.Bxe4 fxe4 26.Bxe7 Nxe7 27.Rxd7. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 4, 1947). «В этой принципиальной партии проявился недостаток Смыслова, как турнирного бойца, – заметил потом Тайманов. – Робко разыгранный дебют, отсутствие упорства в защите привели его к быстрой капитуляции». Забавно, что на старте тот же Тайманов хвалил москвича за «исключительное упорство в защите» (см. партию Толуш – Смыслов). ПРИЗ ЗА КРАСОТУ Фурман: «Толуш сильно провел эту партию со свойственным ему комбинационным блеском. У чемпиона Ленинграда трудно найти партии, в которых он не пожертвовал бы фигуру или пешку за атаку». Награда не заставила себя ждать: Толуш получил приз за красивейшую партию турнира, объявленный Ленинградским горсоветом (в состав жюри входили мастера Д.Ровнер, Г.Лисицын и В.Чеховер). ТОЛУШ – АЛАТОРЦЕВ Комментирует Д.Ровнер 14.e4! Задуманная белыми жертва пешки является наиболее энергичным путем. 14...exd4 15.Rae1 Ne5. Необходимо закончить развитие, а отступать конем на другое поле нельзя ввиду е4-е5. После 15...Qf8!? (Фурман) 16.Nxd4 Nc5 и Nxd3 черные уничтожали опасного слона, что снижало силу атаки. 16.Nxe5 Bxe5 17.f4 Bc7 18.e5 Nd5? Непростительная беспечность. Необходимо было приостановить пешки, сыграв 18...Ng4. Для поддержания атаки белые могли пойти на жертву качества: 19.h3 Ne3 20.Rxe3 dxe3 21.Bc3! (вариант указан А.Толушем). Органические слабости в позиции черных и атакующее построение белых заставляют предпочесть позицию последних; однако материальное преимущество оставляет черным шансы на спасение. Например: 21...Be6 22.Ne4 (ничего не дает 22.f5 Bd5 23.fxg6 hxg6) 22...Red8 23.Nf6+ Kg7 24.f5 Rxd3! 25.Qxd3 (25.Nh5+? Kf8 26.fxe6 Rxc3 27.Qxc3 Qxe6) 25...Rd8 26.Qe4 e2 27.Qxe2 Qc5+ 28.Kh1 Bc4 29.Qf2 Qxf2, и атака отбита. А ход 21...Bb6!, похоже, давал черным шансы на победу! Например: 22.Kh2 Be6 23.Ne4 Red8 24.Nf6+ Kh8! (чтобы при отскоке коня не грозило f5-f6+), и если 25.f5, то просто 25...Bxa2. Теперь на 26.Qa4 с идеей 26...Rxd3? 27.Qh4 последует 26...Bd4! 27.Bxd4 b5, а на 26.Be2 – 26...Rd4! Белые, конечно, могут действовать и по-другому, но везде у черных находятся контратакующие идеи. Возможно, что белые могут достичь большего, не форсируя событий. Кстати, после 18...Ng4 они вовсе не обязаны жертвовать качество, а могут сыграть 19.Ne4 с угрозой 20.h3 и Nf6+, но и в этом случае 19...Bf5 позволяет черным защищаться. 19.f5! Толуш, вызвав ослабление королевского фланга, красивой жертвой пешки в центре создает грозный нажим на позицию черных. 19...Bxe5. Аналитики не комментируют этот ход, видимо, считая его обязательным. Но компьютер, попыхтев, выдал здравую идею – использовать диагональ b6-g1 ходом 19...Bb6! Соль замысла в варианте 20.fxg6 hxg6 21.Ne4 (21.Bxg6? d3+) 21...Bf5 22.Nd6 Ne3!, перехватывая инициативу. А при лучшем 20.Kh1! Ne3 21.Bxe3 dxe3 22.fxg6 hxg6 23.Bxg6 Be6 черные с трудом, но держатся. 20.fxg6 f6! Алаторцев находит лучший шанс и в свою очередь жертвует пешку, так как после 20...hxg6 21.Bxg6! черные быстро гибнут. 21.Bh6! Уже решаясь на жертву качества вместо, казалось бы, совершенно безопасного 21.gxh7+ и т.д. Но белые думают не о безопасности, а о победе! 21...Ne3 22.Rxe3! dxe3 23.g7! f5. Теперь белые могут выиграть ферзя путем 24.Bc4+ Be6 25.Nxf5 Qd7 26.Bxe6+ Rxe6! (после естественного 26...Qxe6? 27.Ne7+ Qxe7 28.Qc4+ позиция черных безнадежна) 27.Ne7+ Qxe7! 28.Rf8+ Rxf8 29.gxf8Q+ Qxf8 30.Bxf8, но проиграть партию после 30...e2 31.Qxe2 Bd4+ или 31.Bb4 Bd4+ и т.д. Большая заслуга мастера Толуша в том, что он в пылу борьбы не проглядел этого варианта. Вместо 27.Ne7+? удерживает равновесие 27.Qc4 Bf6 28.Bxe3 h5 (28...Bxg7? 29.Nxg7). Но это так, в скобках. Гораздо существеннее, что этюдный ход 26.Bd3!! не оставлял камня на камне от бастионов черных: 26...Bf6 27.Ne7+ Kf7 (27...Qxe7 28.Bxh7+ и Qg6#) 28.Bg5! или 26...Kf7 27.Nxe3+! Ke7 28.Bc4! 24.Nxf5! Толуш находит правильный и ясный путь к победе. 24...Bxf5 (24...Qc7 25.Ne7+ Qxe7 26.Bxh7 #) 25.Rxf5! После 25.Bxf5 черные спасаются посредством 25...Bxg7 и т.д. Не спасаются, а выигрывают! Зато была красивая дуаль – 25.Qc4+! (25...Be6 26.Qe4, или 25...Qe6 26.Rxf5 Bxg7 27.Rg5, или 25...Qf7 26.Rxf5 Qd5 27.Qg4). 25...Bxg7 26.Rg5 e2 27.Bxe2 Qe3+ 28.Kh1 Qxg5 29.Bxg5 Kh8 30.h4 Re5 31.Bf4 Ra5 32.Qe4 Rf8 33.Bd3 Rh5 34.Bg5 Bxb2 35.g4. Черные сдались (из бюллетеня «”Смена” на Всесоюзном шахматном чемпионате» № 20, 1947). ПРИЗ ЗА ЛУЧШУЮ ПАРТИЮ Гроза гроссмейстеров Константин Кламан Зубарев: «Особого признания заслуживает победа Кламана над Кересом, одержанная им в большом стиле. Это, несомненно, одна из наиболее содержательных и интересных партий турнира». Сенсационный выигрыш у первого призера принес ленинградцу приз за лучшую партию, установленный журналом «Шахматы в СССР» (в состав комиссии входили А.Константинопольский, А.Котов и П.Романовский). КЕРЕС – КЛАМАН Английское начало A24 Комментирует Ф.Дуз-Хотимирский 1.c4 Nf6 2.Nc3 d6 (намереваясь перейти к староиндийской защите) 3.g3 g6 4.Bg2 Bg7 5.Nf3 0-0 6.0-0 Nbd7 7.d3. Белые не хотят идти навстречу дебютным планам противника. 7...e5 8.Bd2 Nc5. У белых преимущество на ферзевом фланге. Наступлением пешек «а» и «b» они могут развить сильную атаку и стеснить черных. Противоядием от этого считается ход 8...a5, но при этом необходимо учитывать ослабление пункта b5. Кламан избирает другой план защиты, связанный с переводом коня d7 на е6, где он будет занимать устойчивую позицию, оказывая давление на центр. 9.b4 Ne6 10.Rb1 Ne8. Черные освобождают дорогу пешке f7 и собираются перевести коня на защиту слабого ферзевого фланга. В дальнейшем возможно с7-с6 и d6-d5. 11.a4 c6 12.a5 N8c7! Конь занимает сторожевой пункт на с7 и поддерживает контрнаступление d6-d5. 13.b5(?). Пауль Керес сразу бросается в атаку, надеясь одержать быструю победу. Однако в лице Кламана гроссмейстер встретил талантливого и упорного противника, который превосходно провел защиту в очень острой позиции. Мне кажется, следовало повременить с продвижением пешки «b», продолжая 13.Qc1. 13...cxb5. Черные могли сразу наступать в центре – 13...d5! 14.a6 (на 14.Ne1 последует 14...f5 с активной игрой) 14...e4. Если 15.axb7, то 15...Bxb7 16.bxc6 Bxc6, и нельзя 17.cxd5? из-за потери фигуры после 17...exf3. В скобочном варианте ход 14...f5 проигрывает пешку: 15.b6 axb6 16.cxb6 Ne8 17.cxd5 и т.д. 14.Nxb5 (14.cxb5 d5 с хорошей позицией) 14...Nxb5 15.Rxb5 Nc5. Вопреки ожиданиям белых, черные выдержали первый натиск. Конь с5 занимает прочную позицию. 16.Ng5 (любой ценой белые хотят удержать инициативу) 16...Bd7. 17.Rxc5. Эта смелая жертва качества ставит перед черными трудные, но все же разрешимые задачи. Быть может, следовало отступить ладьей, сохраняя равновесие. Не проходил вариант 17.Bxb7 Bxb5 18.Bxa8 Ba4!, и черные выигрывают. 17...dxc5 18.Bxb7 Rb8 19.Bd5. После 19.a6 Bc8 20.Qb3 Bxb7 21.axb7 Qb6 22.Rb1 Rxb7 черные должны победить. 19...Qe7 20.f4! Слабее 20.Ne4 Kh8 21.Be3 Rfc8, и черные могут постепенно реализовать свое материальное преимущество. 20...exf4 21.Bxf4 Rb2! 22.Ne4 (угрожая 23.Bd6 и 23.Bg5) 22...Bf5. Единственный ход, отражающий обе угрозы. 23.Bd2. Если 23.Bd6, то 23...Bd4+, и в случае отступления короля черные выигрывают фигуру. Не проходит и 23.Bg5 Bd4+ 24.e3 Bxe4! 23...Rd8! Намереваясь продолжать 24...Rxd5 25.cxd5 Bxe4 26.dxe4 Qxe4 с выигранным положением. «Мне пришлось сделать серию единственных ходов, чтобы сохранить равновесие. Однако я не придерживался пассивной тактики: отражая атаку, я в то же время создавал угрозы» (Кламан). 24.Bg5 (плохо 24.Ng5 Rxd2 25.Qxd2 Bd4+ 26.Kh1 Be3) 24...Bd4+ 25.Rf2. На 25.e3 последует 25...Bxe4! 26.Bxe7 Bxe3+ 27.Rf2 Rxf2! 25...Qe5! Опасно было 25...Bxf2+ 26.Kxf2. Тут битая ничья: 26...Qf8 (26...Qe5? 27.Bf6) 27.Nf6+ Kh8 28.Nh5! (28...gxh5 29.Bf6+ и Bxb2). 26.Bf4. Если 26.Bxd8, то черные играют 26...Qb8! с угрозой Rb1. Этот путь для черных гибелен: 27.Bg5 Rb1 28.Bc1 Bb2 (еще хуже 28...Bxf2+ 29.Kxf2) 29.Kg2!, и, чем бы ни взять слона, слабость пункта f7 решает. Так что же, ход 26.Bxd8 выигрывал?! Вовсе нет. Просто черным надо пойти сначала 26...Bxf2+! и только на 27.Nxf2 (нюанс в том, что 27.Kxf2 здесь не проходит из-за 27...Qd4+) ответить 27...Qb8. В чем разница? В том, что после 28.Bg5 Rb1 29.Bc1 ферзь возвращается на е5, создавая смертельную на вид угрозу по 1-му ряду: 29...Qe5! 30.Qd2 Qa1. Правда, точный диагноз поставить трудно: у белого ферзя на выбор три клетки, и в каждом случае «дерево расчета» буйно ветвится. Вот лишь одна обструганная ветка: 31.Qe3 Rxc1+ 32.Kg2 Rg1+ 33.Kf3 Qf6! 34.Qxc5 Bxd3+ 35.Ke3 Bf5 36.Qxa7 Ra1 37.Qc7 (37.Qc5 Ra2!, и белые в цугцванге) 37...Ra3+ 38.Nd3 Bxd3 39.exd3 Ra1, выигрывая. Выходы на f4 и g5, с идеей дать вечный шах, при точной игре вроде бы тоже опровергаются. Но это в анализе, а за доской? Во всяком случае, тут Керес имел шансы устоять, тогда как при продолжении в партии он, как оказалось, проигрывал в один ход! 26...Qg7. Робкий ход. Проще 26...Rxd5 27.Bxe5 (если 27.e3, то 27...Bxe3 28.Bxe3 Qxe4!) 27...Rxe5 28.Kg2 Bxe4+ 29.dxe4 Bxf2 30.Kxf2 Rxe4, и черные должны выиграть. После 27.cxd5! Bxf2+ 28.Kxf2 Qg7 29.d6 «проще» не выйдет. Зато очевидное 26...Bxf2+ 27.Kxf2 Qg7 – с двумя лишними качествами – заканчивало борьбу сразу (28.Nxc5 Bg4; 28.Qc1 Bxe4). Ладно, соперники в пылу сражения, но комментатор-то с высоким жюри куда смотрели? Скажу больше: эта рекомендация повторена в сборнике «Шахматы за 1947–1949 гг.», вышедшем под редакцией Рагозина в 1951 году! 27.e3 Rxf2 28.Kxf2 Be5 29.Nxc5 Bxf4 30.gxf4. 30...Qh6? Сильнее было 30...Rb8, на что белые не могут играть 31.Nb7 из-за 31...Rxb7 и Qb2+. Владея открытой линией, черные легче могли добиться победы. 31.Kg1 Rb8 32.Nb7! (чтобы ограничить действие ладьи) 32...Qh4 33.c5 Qe7 34.Qf3. Белые теряют пешку d3, а вместе с ней гибнет и весь их пешечный центр. Возможно, лучше было 34.e4. 34...Bxd3 35.c6 Ba6 36.Qe4 Qa3. И после размена ферзей черные сохраняли шансы на выигрыш: 36...Qxe4 37.Bxe4 Bxb7 (проще 37...Re8! 38.Bd5 Rxe3) 38.cxb7 a6! 37.Kf2 Qb2+ 38.Kg3 Qc1 39.Qe5. Упуская счастливый шанс: 39.Bxf7+! форсировало вечный шах. 39...Qe1+ 40.Kh3 Bf1+. Последние десять ходов были сделаны в сильном обоюдном цейтноте. И белые, и черные могли играть точнее. 41.Bg2 Rf8. 42.Nd6 Qe2! 43.Bxf1 Qxf1+ 44.Kg3 Qg1+ 45.Kf3 (на 45.Kh3 последует 45...h5!) 45...Qh1+ 46.Kg3 Qxc6 47.h4 Rd8 48.Ne4 Qe6 49.Nf6+ Kg7! 50.Ne8++ Kf8 51.Qxe6 fxe6 52.Nc7 Ke7 53.Nb5 Rd5 54.Nxa7 Kd7 55.a6 Kc7 56.e4 Rc5 57.h5 Kb6 58.e5 Kxa7 59.Kg4 Rc8. Белые сдались (60.Kg5 Rf8) (из журнала «Шахматы в СССР» № 5, 1947). РОКОВОЕ ПОЛЕ Левенфиш: «В современной турнирной практике подходящие условия для атаки на короля создаются редко, поскольку техника защиты резко возросла. Алаторцев, проводя свой стратегический план, потерял много темпов. Его король застрял в центре, и это обстоятельство в связи с наличием ударной пешечной группы дало мне возможность провести жертвенную комбинацию». За партии с Алаторцевым и Болеславским ленинградский гроссмейстер получил приз журнала «Шахматы в СССР» за оригинальное и ценное теоретическое достижение в начальной стадии партии. Первый тур. Владимир Алаторцев еще не знает, какую пилюлю преподнесет ему во второй половине турнира Григорий Левенфиш. ЛЕВЕНФИШ – АЛАТОРЦЕВ Испанская партия C82 Комментирует Г.Левенфиш 1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 a6 4.Ba4 Nf6 5.0-0 Nxe4 6.d4 b5 7.Bb3 d5 8.dxe5 Be6 9.c3. Этот открытый вариант испанской партии выдержал боевое крещение в турнире (+2–2=4). 9...Nc5. Ход, не без успеха применяемый Макогоновым. Любопытно, что ни в одной партии не встретился ответ 9...Bc5 (он, по словам Бондаревского, «переживал серьезный кризис после известных партий Смыслов – Ботвинник, Москва 1943, и Смыслов – Решевский, радиоматч СССР – США 1945»). На старте чемпионата Левенфиш, имея черные фигуры, избрал против Болеславского 9...Be7 10.Nbd2 0-0 11.Bc2 f5 12.exf6 Nxf6 13.Nb3 Bg4 14.Qd3 Ne4! В Гронингене Эйве играл с Болеславским 14...Bh5. Новинка Левенфиша привела к интересным осложнениям: 15.Nbd4 Nxd4 16.Nxd4 Bd6! 17.Nxb5? (17.h3! Qh4 18.Nxb5 Nxf2! 19.Bg5 Nxd3 20.Bxh4 axb5 21.Bxd3 Bd7 1/2 Рагозин – Равинский, Москва 1947) 17...Bxh2+ 18.Kxh2 axb5 (18...Rf5! с вряд ли отразимой атакой) 19.Kg1 Bf5 20.Qxb5 Nxc3 21.bxc3 Bxc2, и на 43-м ходу партия закончилась вничью. 10.Bc2 Bg4 11.Re1 Qd7. Старинный ход, примененный когда-то Ласкером (позднее он стал популярным). Против Бронштейна Алаторцев продолжал 11...Ne6, однако после 12.a4! Na5 13.axb5 axb5 14.Qd3 (14.Nbd2!? с угрозой 15.b4 Бондаревский) 14...c6 15.Nd4 Nxd4 16.cxd4 Nc4 белые могли ходом 17.Bg5! (вместо 17.Rxa8) добиться преимущества. 12.Nbd2 Bh5. План черных ясен: конь с5 препятствует подрыву а2-а4, а слон переводится на g6. Черные могли играть также 12...d4 (! – Бондаревский), на что я намеревался ответить 13.h3 Bh5 14.Ne4 с большими осложнениями. 13.Nb3 Ne6. Выясняется, что черным не так просто осуществить задуманный маневр. На 13...Bg6 следует 14.Nfd4 с угрозой Nxc5 и e5-e6; ни 14...Bxc2 15.Qxc2, ни 14...Nxb3 15.axb3 не дает им уравнения игры. А вот заманчивое 14.Bxg6 hxg6 15.Nxc5 Bxc5 16.e6 fxe6 17.Ng5 отражалось простым 17...0-0! 14.Bf5! (только этот и следующие ходы позволяют сохранить инициативу) 14...Bg6 15.Bh3! Ncd8. На 15...Be7 белые могли играть 16.Nfd4 0-0 17.f4. Теперь черные угрожают ходом с7-с5. 16.Be3 Nb7. Как будто схватка за пункт с5 окончилась в пользу черных. И действительно, если белые не примут решительных мер, то кризис неизбежен. Взвесив все обстоятельства, я пришел к выводу, что единственным правильным планом является стремительная атака, хотя бы связанная с жертвой фигуры. 17.Ng5! h6. Вынужденно, так как на 17...c5 белые ответят 18.f4 (18...h6 19.Nf3! Be4 20.f5 и e5-e6). Не проходило также 17...Be7 из-за 18.Nxe6 fxe6 19.Nd4 Nd8 20.Qg4, и черные теряют пешку. 18.Nxe6 fxe6 19.Nd4 Bf7 20.f4! Промедление смерти подобно. Иначе после с7-с5 белые будут отброшены с уроном. 20...c5. 21.Nxe6! Bxe6 22.f5. В этом вся «соль». Черные не могут бить на f5, так как после 22...Bxf5 23.e6 Qxe6 24.Bf4 Bxh3 25.Qxd5! положение их безрадостно. 22...Bg8 23.e6 Qc6 24.Qh5+ Kd8 25.Bg5+! Решает! На 25...Be7 последует 26.Bxe7+ Kxe7 27.Qh4+ Ke8 28.Bg4 (хорошо и 28.f6) с угрозой Bh5+ и е6-е7. 25...Kc7 26.e7 Nd6 27.Bf4 Qe8 (грозило 28.exf8Q и Re7+) 28.Qh4! Kc6 29.Bxd6 Kxd6 30.f6! Грозит 31.exf8Q+, затем Qg3+ и fxg7. Следует пикантный финал. 30...Qg6 31.Qf4+ Kc6 32.exf8Q Rxf8 33.Re7. Черные сдались. По иронии судьбы, в предпоследнем туре, когда Кересу позарез надо было одолеть Левенфиша, чтобы оторваться от идущего по пятам Болеславского, исход борьбы тоже решила жертва коня на е6 (довольно популярная на этом чемпионате: см. еще партию Толуш – Лилиенталь) (из турнирного бюллетеня № 14, 1947 и журнала «Шахматы в СССР» № 5, 1947). КЕРЕС – ЛЕВЕНФИШ Комментирует П.Керес 22...b6. На первый взгляд черные таким ходом избавляются от худшего, так как после отступления коня смогут наконец вывести слона на b7. Однако белые имеют в запасе маленькую комбинацию. Впрочем, хорошей защиты уже не было: 22...Bxc5 23.Qxc5 Bd7 24.e4! или 22...Nxc3 23.Qd8+ Bf8 24.bxc3 и т.д. В первом варианте после 24...Ba4! 25.Rd2 Nxc3 26.Qxa7 Re8 27.bxc3 Bc6 еще много возни. Машина советует «бить в лоб»: 24.Bxd5! exd5 25.Qxd5 Be8 26.Qxb7 Qc6 27.Qe7. 23.Nxe6! Идея жертвы ясна: 23...fxe6 24.Bxd5, и нельзя 24...exd5 из-за 25.Qxd5+ с выигрышем ладьи. Исход борьбы решен. 23...Bxe6 24.Bxd5 Rd8. Несколько упорнее 24...Bf6, но черные надеются получить какую-то атаку и этим только ускоряют поражение. 25.e4 Bg4 26.Rd3 Kh8 27.Qe5! Bf6. Красивый финал получался после 27...Bd6 28.Bb3! h5 29.Rxd6 Rxd6 30.Qe8+ и Bxf7. 28.Qc7 Rd7 29.Qc6 Bh3 30.Be6! Черные сдались. Любопытно, что поле е6 оказалось для них роковым...  (из журнала «Шахматы в СССР» № 7, 1947). ПО ЗАВЕТАМ МОРФИ Романовский: «Ценность этой партии главным образом в том, что она заставляет вспомнить многие и при этом слишком рано забытые идеи, с которыми было бы полезно ознакомиться нашим молодым шахматистам». БРОНШТЕЙН – ДУБИНИН Королевский гамбит C39 Комментирует Д.Бронштейн 1.e4 e5 2.f4. Королевский гамбит отнюдь не является некорректным и азартным началом, как то утверждает современная теория. Конечно, в этом дебюте игра получается не всегда такая спокойная, как, например, в новоиндийской защите, но разве в собственной безопасности и заключается вся прелесть шахмат? 2...exf4 3.Nf3 g5 4.h4 g4 5.Ne5. Гамбит Кизерицкого. Так же, кстати, развивается партия по переписке: гроссмейстер Левенфиш – читатели газеты «Смена». 5...h5. Этот ошибочный ход и стал первопричиной проигрыша. Лучшей, как потом отметил Бронштейн, считается «берлинская защита» – 5...Nf6. 6.Bc4 Rh7. В прошлом веке, когда королевский гамбит был более модным дебютом, чем в наши дни, здесь обычно продолжали 6...Nh6 7.d4 d6 8.Nd3 f3! 9.gxf3 Be7 10.Be3 Bxh4+ 11.Kd2 и т.д. 7.d4 Bh6. Руководство Дюфреня рекомендует 7...d6 и после 8.Nxf7 Rxf7 9.Bxf7+ Kxf7 10.Bxf4 Bh6 11.0-0 Kg7 утверждает, что игра черных лучше. Это мнение спорное. 8.Nc3 Nc6 (мне кажется, что и при 8...d6 белые могли брать конем на f7) 9.Nxf7 Rxf7 10.Bxf7+ Kxf7. 11.Bxf4! В этом ходе соль всей атаки белых. Как бы теперь черные ни оборонялись, подвижный пешечный центр, удобное развитие и открывающаяся линия «f» гарантируют белым победоносную атаку. В книге Б.Вайнштейна «Импровизация в шахматном искусстве» (1976) к этому ходу есть остроумное примечание А.Константинопольского: «Отдавая должное красочному описанию импровизационных шахмат, вынужден все же отметить, что до 11-го хода, включая Bxf4!, партия шла по анализу Яниша». 11...Bxf4 12.0-0 Qxh4. Несколько больше шансов оставляло 12...Kg7 13.Rxf4 d6, но и тогда после 14.Qd2, Raf1 и Nd5! положение черных крайне затруднительное. «Вкусная» пешка h4 оказалась отравленной, и черный ферзь до конца партии не может покинуть это поле! 13.Rxf4+ Kg7 14.Qd2! Необходимо подвести резервы. Кроме того, белые помешали отходу ферзя (14...Qg5? 15.Rf7+). 14...d6 15.Raf1 Nd8. Как иначе защитить пункт f7? Ответ 15...Be6 сразу проигрывает ввиду 16.d5. Черные намереваются продолжать 16...Ne6, чтобы после 17.Rf7+ Kh8 иметь возможность сыграть g4-g3! 16.Nd5. Снова препятствуя ходу 16...Be6 ввиду 17.Nxc7 и Ne8+ с разгромом. Плохо теперь и заманчивое 16...Ne6 из-за 17.Rf7+ Kh8 18.Nf6! Ng5!? 19.Qxg5! Qxg5 20.Rh7 #. 16...Bd7 17.e5! Ввиду угрозы 17...c6 белые не могут заняться ловлей ферзя: 17.Qe3 c6 18.g3 Qg5! 19.Rf7+ Nxf7 20.Rxf7+ Kxf7 21.Qxg5 cxd5, и черные за ферзя имеют ладью, слона и коня. 17...dxe5 (грозило и 18.Nxc7, и 18.Nf6!) 18.dxe5 Bc6. 19.e6! Вступление к изящной финальной комбинации. Угрожает страшный шах ферзем по диагонали a1-h8. «Решало и 19.Nf6, но избранный Бронштейном путь красивей и энергичней», – пишет Романовский, не замечая, что после 19...Ne6! атака белых заходила в тупик. 19...Bxd5 20.Rf7+! «Ни один компьютер не сделает такой ход, когда есть простое 20.Qxd5 с очевидным выигрышем, – читаем в книге «Давид против Голиафа» (2002). – Но вот Морфи, без сомнения, одобрил бы мой выбор». Давид Ионович был бы разочарован, узнав, что именно ход ладьей «Фриц» с «Джуниором» выводят на первую строчку... 20...Nxf7 21.Rxf7+ Kh8 (если 21...Kg6, то 22.Qd3+) 22.Qc3+ Nf6 23.Rxf6 Qxf6. Защиты нет: 23...Bxe6 24.Rf7+ Kg8 25.Qg7# или 23...Qg5 24.Rh6++ Kg8 25.Rh8#. 24.Qxf6+ Kh7 25.Qf5+ Kh6 26.Qxd5 Kg6 27.Qd7! Черные сдались (из турнирного бюллетеня № 9, 1947 и книги «Давид против Голиафа», 2002). Вариация на тему «Давид против Голиафа»: «выжать» партию с Бронштейном волжскому богатырю оказалось не под силу… СЮРПРИЗ В КОНВЕРТЕ Романовский: «Партия чрезвычайно содержательна по глубине и сложности борьбы. Жертва пешки позволила белым захватить инициативу, которую Рагозину удалось путем тонких маневров претворить в атаку, проведенную с большой точностью и энергией». РАГОЗИН – КАСПАРЯН Комментирует В.Рагозин Первый критический момент. Кажется, что черные, благополучно закончив развитие и сохранив лишнюю пешку, близки к торжеству. На самом деле борьба только начинается...  16.Bg5! Теперь, когда силы черных отвлечены на ферзевый фланг для защиты пешки, вполне логично начать атаку королевского фланга. Ничего не давало 16.Ng5 Be8 17.Ng4 h6! 18.Nxf6+ Qxf6 19.Qh7+ Kf8 20.Qh8+ (20.Ne4!?) 20...Ke7 21.Nh7 Ba4 22.Qxd8+ Rxd8 23.Nxf6 Bxd1 24.Rxd1 gxf6, и черные переходили в эндшпиль с лишней пешкой. 16...h6! Разгадывая замысел противника. На 16...Bxd4 последовало бы 17.Rxd4! Rxd4 18.Ng4 Rxe4 19.Bxe4 Bc6 20.Bxh7+ Kh8 21.Bxf6 gxf6 22.Qd2 Qc5 (или 22...Nb3 23.Qh6 Qf8 24.Qh4) 23.Nxf6 Kg7 24.Ng4 Qh5 25.Qc3+ с решающей атакой. Вместо 19...Bc6? правильно 19...h5!, разменивая опасного коня и отражая атаку: 20.Nxf6+ (после 20.Bxf6 gxf6 21.Ne3 конь не у дел) 20...gxf6 21.Bh4 Kg7. 17.Bxf6 gxf6 18.Ng4! Этот опасный рейд кавалерии возможен только из-за висячего положения слона b5. 18...f5 19.Ngf6+ Kh8 20.Qc1 Qf8 21.Nc3 (важный темп, позволяющий укрепить коня f6) 21...Be8. Только теперь белые окончательно захватывают инициативу. Правда, борьба по-прежнему полна трудностей, но чаша весов понемногу клонится в сторону белых. Сильнейшим ходом было 21...Nb3, так как после 22.Qf4 Rxd4 23.Qe5 Ba6 24.Nh5+ Kh7 белые могут только форсировать ничью: 25.Nf6+ Kh8 (нельзя 25...Kg6 26.Bf3). Если же они играют 23.Rxd4 Bxd4 24.Nxb5 Bxf6 25.Qxc7 или 25.Bxb7, то приобретала силу черная пешка с4. 22.Qf4 Qg7 (22...c6 23.g4! с сильной атакой) 23.Nh5 Qg6 24.Qe5+ Kg8 25.Nf6+ Kf8 26.d5 Rd6 27.e4 Ke7. На естественное 27...Rad8 последует 28.Rfe1, и нельзя 28...exd5 29.Nxe8 Rxe8 30.Qxe8+! Kxe8 31.exf5+ и т.д. 28.Nxe8 Rxe8 29.Nb5 f6 30.Qc3. Второй критический момент: атака приняла такой характер, что катастрофа для черных неминуема. 30...fxe4. Жертвуя качество, чтобы создать пешечный заслон вокруг короля. При отступлении ладьи белые быстро достигали победы: 1) 30...Rdd8 31.b4! cxb3 32.Nxc7 Rg8 33.Qb4+ Kd7 34.Nxe6 Rc8 35.Bh3 и т.д.; 2) 30...Rd7 31.dxe6 Rxd1 (не 31...Kxe6? 32.Bh3!) 32.Rxd1 Kxe6 33.Nd4+ Bxd4 34.Qxd4, по меньшей мере выигрывая коня. 31.Nxd6 cxd6 32.dxe6 Qf5 (конечно, плохо 32...Kxe6 33.Bxe4!) 33.Qd2 Qe5 34.Qxh6. В обоюдном цейтноте не замечая более энергичного продолжения: 34.Bxe4! Nb3 (34...Qxe4? 35.Qxd6 #) 35.Qxh6. Теперь же черным удается укрепиться. 34...f5 35.Bh3 Rf8. На 35...Rh8 последовало бы 36.Qg5+, и если 36...Kxe6, то 37.Bxf5+ Qxf5 38.Rxd6+, выигрывая. 36.Qh7+ Kxe6 37.g4! Чтобы использовать неудачное положение короля противника и открыть линии для тяжелых фигур, белые должны играть решительно. Иначе центральные пешки черных могли превратиться в грозную силу. 37...d5. Лучшая защита. Быстро проигрывает 37...fxg4 38.Bxg4+ Kf6 39.Kh1 d5 40.f4! или 39...Qf4 40.Rd5! Qxg4 41.Rxd6+ Ke5 42.Qe7+. 38.gxf5+ Kd6 39.Kh1 Rh8 40.Qg6+ Kc5. Третий критический момент. Защищая слона (41.Qg2 Nb3), белые попадали в полосу затруднений, и о выигрыше было бы трудно помышлять. 41.f4! Этот записанный ход – единственный путь к победе! Белые не дают времени противнику, чтобы консолидировать позицию, и отражают непосредственные угрозы. 41...Qe8. Заманчивое 41...exf3 42.Rfe1 Qxb2 позволяло эффектно закончить борьбу: 43.Rxd5+! Kxd5 44.Qe6+ Kc5 45.Re5+ Kd4 46.Rd5+ Kc3 47.Qe5+ Kc2 48.Rd2+ и Qxb2+. Проигрывало и 41...Qxb2 42.Qe6 Rd8 43.f6 Rd6 44.Qc8+ Rc6 45.Rxd5+! (эта жертва ладьи – главный мотив в атаке – повторяется во многих вариантах, как только черный ферзь удаляется на ферзевый фланг) 45...Kxd5 46.Qf5+ и т.д. 42.Bg2 Nb3 43.Qg7 Rg8 (43...Kc6 44.Qf6+ Kc5 45.h3 Rf8 46.Qe5, и черные по-прежнему скованы) 44.Qxb7 Qc6. Не спасало 44...Nd4 ввиду 45.Rxd4 Kxd4 46.Rd1+ Ke3 47.Qxd5 Kxf4 48.Rf1+ Kg4 49.f6. 45.Qe7+ Kb5 46.Qe5 Rd8 (потери не предотвратить) 47.Bxe4 Kc5 48.Bg2 Bc7 49.Qe7+ Kb6 50.f6 Nc5 51.f7 Ne6 52.b3 c3 53.Rfe1 Nf8 54.Qb4+ Qb5 55.Qxc3. Черные сдались. Оригинальная по содержанию и очень сложная партия (из журнала «Шахматы в СССР» № 5, 1947). ПРАКТИКУМ ПО ТАКТИКЕ «В предпоследнем туре внимание многочисленных зрителей привлекла встреча Толуша с Лилиенталем. Партия протекала очень интересно, бурно. Толуш смелыми действиями добился эффектной победы. Эта партия по праву может считаться одной из красивейших на чемпионате» (турнирный бюллетень). ТОЛУШ - ЛИЛИЕНТАЛЬ Славянская защита D47 Комментирует А.Котов 1.d4 d5 2.c4 c6 3.Nf3 Nf6 4.Nc3 e6 5.e3 Nbd7 6.Bd3 dxc4. Меранский вариант находит новых сторонников. Тот факт, что Лилиенталь впервые в серьезных партиях избирает это острое продолжение, характерен для напряженного финиша XV чемпионата СССР. 7.Bxc4 b5 8.Bb3. Несомненно, главные трудности для черных возникают после 8.Bd3. 8...b4 9.Ne2 Bb7. Может быть, не сильнейшее, но достаточное продолжение (Котов рекомендует 9...Ba6, но современная теория считает это менее логичным). 10.0-0 Be7. Снова не лучший ход. После 10...Bd6 атака на пункт е6 путем 11.Nf4 0-0 12.Ng5 легко парируется 12...Qe7 с контрударом в центре 13...e5! Впоследствии установили, что после 13.Nfxe6! fxe6 14.e4 h6 15.Nxe6 черным трудно устоять. 11.Nf4 0-0 12.Ng5. Подобные легковесные атаки в дебюте, когда в собственном лагере не развита половина фигур, противоречат основным законам шахмат. Задача защиты заключается лишь в том, чтобы точно рассчитать тактические осложнения. Даже не склонный к авантюрам «Фриц» одобряет выпад коня. 12...Qa5! 13.h4 c5. Черные не считают себя обязанными предотвращать взятие на е6, и это приводит их к гибели. Между тем после 13...e5! 14.Nh5 exd4 15.Nxf6+ Nxf6 16.exd4 h6 17.Nf3 Qh5 они получали хорошую игру. 14.Re1 Rac8? Ход 14...e5! и сейчас давал великолепную игру, например: 15.Nh5 Rad8, и белые должны играть осторожно, чтобы не очутиться в проигранной позиции. Мастер Ровнер в турнирном бюллетене пишет: «Плохо ли, хорошо ли, но необходимо было решиться на 14...cxd4 15.exd4 и только теперь Rac8». Это предложение – грубая ошибка. После 15...Rac8?? 16.Nfxe6! fxe6 17.Rxe6 белые отыгрывают фигуру, оставаясь с двумя лишними пешками. 15.Nfxe6! Подобные ходы никогда не ускользают от внимания Толуша. 15...fxe6 16.Bxe6+ Kh8 17.d5 c4? Лилиенталь растерялся...Вместо того чтобы строить заслоны на пути движения пешек, он затевает контригру, причем допускает элементарный просчет. После 17...Qc7 18.e4 Bd6 19.Nf7+ Rxf7 20.Bxf7 белым пришлось бы преодолеть много трудностей на пути к реализации своего преимущества. Много трудностей – еще мягко сказано. После 20...Rf8 21.Be6 c4 22.Qe2 Ne5 23.Bf4 Nfd7! 24.Bg3 (24.Bxe5? Nxe5 25.Rad1 Bc5) 24...Nd3 25.Bxd6 Qxd6 26.Bxd7 (грозило N7c5 и Nxe6) 26...Qxd7 27.Red1 Ba6! черный конь напоминает многорукого Шиву. Так просто от него не избавиться: 28.b3? Nf4 29.Qf1 cxb3! 30.Qxa6 Qg4 31.Qf1 Ne2+. 18.e4 Bc5 19.e5! Вступление к красивой заключительной комбинации, имеющей несколько вариантов. 19...Nxd5. Нельзя 19...Bxf2+ 20.Kxf2 Ng4++ 21.Kg3! Но почему бы не подготовить этот контрудар ходом 19...Nxe5!? Конечно, рассчитывать на то, что Толуш позарится на 20.Bxc8? Nd3 21.Bxb7, было бы глупо (21...Bxf2+ 22.Kh1 Bxe1 23.Qf3 b3! 24.Be3 c3!). А вот за «сахарную косточку» матовой атаки он мог бы и сам не пожалеть качества: 20.Rxe5 Bxf2+ 21.Kxf2 Ng4++ 22.Kg3 Nxe5 23.Qh5 h6 24.Bf4! Теперь не спасает ни 24...Qc7? 25.Nf7+, ни 24...Bxd5? 25.Qxh6+! gxh6 26.Bxe5+. Однако черные не так просты, как кажется: 24...Rxf4! 25.Kxf4 Qc7 26.Ke4 (26.Kg3? Nf7+) 26...Nd3! вынуждало белых давать вечный шах. Надеюсь, вы догадались, что это шутка. В отличие от варианта с 19...Bxf2+, здесь белые не обязаны бить слона, а могут уйти королем на h1. Атака черных и в этом случае выглядит грозно, но анализ показал, что во всех вариантах они проигрывают. Так что мне остается только снять шляпу перед Толушем! 20.Qh5 N7f6. Как сообщил Лилиенталь, он, делая 17-й ход, собирался играть 20...Bxf2+ 21.Kh1 N5f6, но вовремя заметил, что после 22.exf6 Nxf6 23.Nf7+ и Qxa5 теряет ферзя. 21.exf6 Nxf6 22.Nf7+ Rxf7 23.Qxf7 Rc7. Этот ход находит изящное опровержение. Однако позиция черных все равно безнадежна. 24.Bd7! Белые должны были предвидеть этот красивый удар, делая свой 19-й ход. Черных не спасает 24...Bd5 25.Qxd5 или 24...Rxd7 25.Re8+! Ляпсус манус: в первом варианте после 25...Bxf2+ выигрывают черные! Правильно, конечно, 25.Re8+. 24...Bxf2+ 25.Kxf2 Qc5+ 26.Be3 Qd6 27.Rad1 (проще всего; если 27...Ng4+, то 28.Ke2!) 27...Rxd7 28.Qxd7 Qxd7 29.Rxd7 Nxd7 30.Bd4 Bd5 31.Re8+ Bg8 32.Re7 Nf6 33.Rxa7 b3 34.a4. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 4, 1947). ХОД КОНЕМ «Керес играет без видимого напряжения, почти никогда не попадает в цейтнот, и не всегда по его лицу можно угадать, что в эту минуту он глубоко обдумывает сложную и далеко рассчитанную комбинацию» (турнирный бюллетень). ГОЛЬДЕНОВ – КЕРЕС Новоиндийская защита E11 Комментирует П.Керес 1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nf3 Bb4+ 4.Nbd2 (чаще играют 4.Bd2, чтобы затем развить коня на с3) 4...d5. Проще всего здесь 4...b6 5.a3 Bxd2+ и Bb7, контролируя важный пункт е4. Позднее Керес пришел к выводу, что «простейшим способом добиться равенства» является 4...d5. 5.a3 Be7 6.Qc2. Попытка сразу же осуществить продвижение е2-е4 дает мало шансов на получение дебютного преимущества. Поэтому заслуживало внимания 6.g3 с переходом в каталонское начало или 6.e3 с последующим Bd3 и 0-0. 6...b6 7.e4 dxe4 8.Nxe4 Bb7 9.Bd3 c5! Черные должны торопиться с этим ходом. Если, например, 9...Nbd7, то 10.Bf4 и 0-0-0 с превосходным атакующим положением у белых. 10.dxc5? Теперь черные преодолевают все дебютные затруднения и добиваются даже некоторого перевеса, располагая сильным опорным пунктом d4. Следовало продолжать 10.Nxf6+ Bxf6 11.Be4 Bxe4 12.Qxe4 Nd7 13.d5 0-0!, и шансы сторон примерно равны. 10...bxc5! 11.0-0. Если бы белые попытались овладеть диагональю h2-b8 путем 11.Bf4, то черные могли путем 11...Qa5+ 12.Bd2 Qc7 13.0-0 привести игру к положению в партии. 11...Qc7 12.Re1. Бесплановая игра. Хорошо было 12.Bd2 и Bc3 или 12.h3 и Be3. 12...Nc6 13.Be3? Этот ход надо признать прямой ошибкой: перевес переходит к черным. Правильно было 13.Bg5 или 13.h3. 13...Ng4! 14.Nc3? После этого решает прямая атака на короля. Недостаточно и 14.Ng3 из-за h7-h5-h4. Сравнительно лучше было 14.h3 Nxe3 15.Rxe3. Принятие жертвы пешки повело бы к проигрышу: 14.Bxc5 Bxc5 15.Nxc5 Nd4! 16.Nxd4 Qxh2+ 17.Kf1 Qxg2+ 18.Ke2 Qxf2+ 19.Kd1 Qxd4 20.Nxb7 Nf2+, затем Nxd3 и Qxb2xb7, отыгрывая пожертвованную фигуру. 14...Nd4! (14...Nce5 15.Nxe5 Qxe5 16.f4!, и худшее для белых позади) 15.Bxd4 Bxf3 16.gxf3 Qxh2+ 17.Kf1 cxd4 18.Be4. Лучшая защита. На 18.Nb5 выигрывает 18...Qh3+ 19.Ke2 Ne5 или 19.Kg1 Nh2 20.Be4 Rc8 и т.д. В книге «Сто партий» (1966) Керес добавил в первом варианте 20.Be4 d3+!, обойдя вниманием ход 20.Nxd4!, весьма неприятный для черного ферзя (20...Rd8? 21.Rh1). После 20...Nxd3 21.Rh1 Qg2 22.Qxd3 позиция белых сохраняла жизнеспособность. Ложным следом оказалось и 18...Ne5 из-за 19.Nc7+ Kd8 20.Rxe5! (20.Nxa8? Qh3+) 20...Kxc7 21.Rae1 с большими осложнениями. И все же путь к победе, похоже, был: 18...Nf6!! с идеей Nh5-f4. Исчерпывающий анализ этой головоломки дать трудно, но одно ясно: неприметный отскок коня создает целый веер опаснейших угроз. Например: 19.Nxd4 Nh5 20.f4 0-0-0! 21.Be4! Rxd4 22.Qa4 Bh4!, и черные сохраняют лишнюю фигуру. Самые трудные проблемы ставит 19.Red1. Лобовое 19...Nh5 20.Ke1 Rd8 21.Bf1! Ng3 22.Nxd4 Nxf1 было бы ударом по воде: 23.Qa4+! Kf8 24.Kxf1 Bh4 (24...Rxd4? 25.Rxd4 Qh1+ 26.Ke2 Qxa1 27.Qb3! и Rd1) 25.Qb4+ Kg8 26.Qe1 и т.д. Зато после 19...Rd8!, угрожая выиграть коня ходом а7-а6, дни белых сочтены: 20.Nxa7 (совсем худо 20.a4? a6 21.Na3 Nh5 22.Ke1 Bb4+) 20...Nh5 21.Ke1 Qg1+ 22.Ke2 Nf4+ 23.Kd2 Qxf2+ и Qxf3. 18...Rb8. Продолжение атаки путем 18...Ne5 19.Bxa8 d3 20.Qa4+ Kf8 21.f4 Bc5 (имея в виду 22.Bg2 Nf3!) находит свое опровержение в 22.Nd1! 19.fxg4 (19.Nb5 d3! 20.Bxd3 Ne5 и т.д.) 19...dxc3 20.Bc6+. Облегчает черным ведение атаки, но и после 20.Qxc3 0-0 или 20...Bf6 белые не могли бы долго держаться. 20...Kf8 21.Qxc3 h5! Это вскрытие линии гораздо сильнее, чем шаблонное 21...Bf6, и ведет к быстрому выигрышу. 22.g5 Bxg5 23.Rad1 Rh6 24.Qa5 Bh4 25.Qxa7 (25.Rd2 Rg6) 25...Bxf2! (решающий удар) 26.Qxf2 Rf6 27.Bf3 Qh3+. Белые сдались: 28.Ke2 Rxf3 29.Qxf3 Rxb2+ и т.д. (из журнала «Шахматы в СССР» № 9, 1947 и сборника «Сто партий», 1966) Керес блестяще справился со своей задачей. Но недаром Тарраш говорил, что самое трудное – это выиграть выигранную позицию. Даже корифеям бывает нелегко сохранить концентрацию и найти скорейший путь к цели. Концовка следующей партии могла бы стать украшением чемпионата, а попала в статью «Турнирные казусы»… КЕРЕС – АЛАТОРЦЕВ Комментирует М.Тайманов После 26...f5 27.Rxd8+ Qxd8 28.Qxe2 Qd5+ 29.Qf3 Qxc5 30.Qa8+ Qf8 31.Qxf8+ Kxf8 получился ладейный эндшпиль с лишней пешкой у белых, который Керес выигрывал еще 30 ходов. Однако он мог форсировать победу сразу несложной, но изящной комбинацией: 27.exf6! Перекрывая диагональ h4-d8. Теперь черные проигрывают во всех вариантах: 1) 27...Rxe4 28.Rxg7+ Kh8 29.Rxd8+, и мат следующим ходом; 2) 27...Qxf6 28.Rxd8+ Qxd8 29.Qxe6+; 3) 27...Qxg3+ (самое упорное) 28.hxg3 Rxe4 29.Rxd8+ Kf7 30.Rf8+ Kg6 31.f5+! Kh6 32.f7 и т.д. (из турнирного бюллетеня № 14, 1947) ГАМБИТ ТОЛУША Тайманов: «В этой партии, сыгранной в первом туре, Смыслов продемонстрировал свои лучшие качества – исключительное упорство в защите и блестящее тактическое мастерство». ТОЛУШ – СМЫСЛОВ Славянская защита D15 Комментирует В.Смыслов 1.d4 d5 2.c4 c6 3.Nf3 Nf6 4.Nc3 dxc4 5.e4. Белые вступают на путь гамбитной игры, позволяя черным укрепить пешку с4. Взамен они получают активное положение в центре и практические шансы на атаку. Именно с легкой руки Толуша этот вариант, вошедший в теорию как гамбит Толуша – Геллера, завоевал широкую популярность. 5...b5 6.e5 Nd5 7.a4 Be6! Идея этого, на первый взгляд парадоксального, маневра заключается в переводе слона на d5. Теперь возникает крайне острая борьба. На 8.Ne4 последовало бы 8...Nc7, затем Bd5 и е7-e6. На 8.Ng5 имелось в виду 8...Nxc3 9.bxc3 Bd5, а если 9.Nxe6, то 9...Nxd1 10.Nxd8 Nxb2!, переходя в окончание, в котором черные получают инициативную игру. На 8.Ng5 Nxc3 9.bxc3 Bd5 нашлось 10.e6! fxe6 11.Bxf4 (Тайманов), после чего ход 7...Be6?! был сдан в архив. Надежным планом развития является простое 7...e6 с последующим Be7. Почему так не сыграл Смыслов? Видимо, хотел уклониться от домашних заготовок Толуша. Ведь ход 7...e6 впервые встретился еще на олимпиаде в Буэнос-Айресе (1939) в партии Бергквист – Фейгин. Правда, она не показательна: 8.Ng5 Bb4 9.Qh5 g6 10.Qh3? Nxc3 11.bxc3 Qxd4! 12.Bd2 Qxe5+ и т.д. Второй опыт оказался для белых успешнее: 7...Nxc3 8.bxc3 e6 9.Be2 Be7 10.Nd2 a6 11.Bf3, и после титанической борьбы они выиграли (Мадерна – Найдорф, Мар-дель-Плата 1946). Следующей «проверкой на дорогах» для гамбита стала партия Толуш – Смыслов... 8.axb5 Nxc3 9.bxc3 cxb5 10.Ng5 Bd5. Слон занял в центре активную позицию, и после е7-е6 черные добьются прочного положения. Поэтому белые вынуждены пожертвовать вторую пешку, чтобы дезорганизовать нормальное развитие королевского фланга противника. 11.e6! fxe6 12.Qg4. С двойной угрозой Nxh7 и Nxe6. Высказывалось мнение, что атака белых должна увенчаться успехом, но этот вывод далеко не ясен. Для теории дебюта значительный интерес представляет партия Толуш – Левенфиш (чемпионат Ленинграда 1947), где белые, надеясь усилить атаку, сыграли 12.Bf4. Последовало 12...Nc6 13.Be2 e5! 14.dxe5 e6 15.Qb1 Bc5!, и черные, вернув обратно пешку, перехватили инициативу. 12...h5! Энергичный ответ. В острых позициях очень важно чувствовать ритм борьбы и ценить фактор времени. На обдумывание этого хода Смыслов потратил целый час! 13.Qf4 Qd6. Черные решают завлечь на поле f7 белого ферзя, уводя короля на ферзевый фланг. Одновременно отражается угроза Nf7. 14.Qf7+ Kd7 15.Ba3. На 15.Bf4 возможно 15...e5 16.dxe5 (16.Qf5+ e6 17.Qf7+ Qe7 18.Bxe5 Nc6) 16...Bxf7 17.exd6 Bg6! 18.dxe7 Bxe7. Например: 19.0-0-0+ Kc8 20.g3 Ba3+ 21.Kd2 Rd8+ 22.Ke1 Re8+ 23.Kd2 Nc6, оставаясь с лучшими шансами. Здесь-то у черных выиграно. Однако после 19.g3! (вместо 19.0-0-0?) еще неизвестно, чья возьмет. В пользу белых и 19...Bxg5 (19...Nc6? или 19...Re8? – 20.Bh3+) 20.Bh3+! Ke7 21.Bxg5+ Kf7 22.0-0-0, и 19...a5 20.Rd1+! Ke8 21.Rd5 и Rxb5. Так что, может, и прав Бондаревский, считая, что 15.Bf4 «ставило черных в критическое положение». 15...Qc7 16.Be2 Nc6 17.Bxh5? В этой сложной и напряженной позиции Толуш просматривает интересный контрудар. Правильно было 17.Bf3, стремясь подорвать оплот обороны черных – слона d5. Могло последовать: 17...Nd8 18.Qg6 (любопытен вариант 18.Bxd5 Nxf7 19.Bxe6+ Kc6 20.Nxf7 Rh6! 21.Ne5+ Qxe5+! 22.dxe5 Rxe6 с лишней пешкой) 18...Rh6 19.Qb1 Qc6 20.Ne4 Nb7, и черным предстоит решить ряд трудных задач для реализации своего материального перевеса. После 21.0-0 черным надо играть очень аккуратно, чтобы не зевнуть какой-нибудь швиндель. Вроде такого, например: 21...Nd6? 22.Nc5+, затем Bc1 и Ra6. 17...Ne5! Неожиданный ответ. Попавшему в западню ферзю некуда отступить (18.Qf4 Nd3+), и белые вынуждены принять жертву коня. 18.dxe5 Qxe5+ 19.Kf1 Qxg5 20.Bf3 Qf6 21.Bxd5. Последняя попытка продлить сопротивление, однако партия белых безнадежна. 21...Qxf7 22.Bxa8 a5 23.g3 Qf5 24.Kg2 g5 25.h3 Bg7 26.Rad1+ Kc7 27.g4 Qf7. Белые сдались. Короткая, но бурная схватка (из журнала «Шахматы в СССР» № 3, 1947 и сборника «Избранные партии», 1952). ДОЛОЙ СЛАБЫЕ ПУНКТЫ! Суэтин: «Блестящая партия! Здесь впервые Болеславский применил два оригинальных приема, обогативших трактовку подобных позиций. Откровением тогда прозвучало и 20.b4!, и 24.e5! Белые ломали старые представления об использовании слабых пунктов. Они… избавляли от них противника, но при этом открывали широкое поле действия для своих фигур. Образец динамической стратегии». БОЛЕСЛАВСКИЙ – ГОЛЬДЕНОВ Комментирует И.Болеславский 20.b4! Теперь у черных неприятный выбор. Если не взять на проходе, что ведет к сдаче центра, то после d4-d5 их позиция стратегически проиграна ввиду слабости пешки b5. 20...axb3 21.Qxb3 exd4 (21...Na5 22.Qb2) 22.Nxd4 Nxd4 23.Bxd4 Ne8. Черные хотят укрепить позицию переводом коня на е6, но белые, пользуясь неудачным расположением фигур противника, немедленно начинают атаку. В сборнике «Избранные партии» (1957) Болеславский назвал этот ход «решающей ошибкой». Активнее и лучше было 23...Ra4!? 24.Nf3 Rc8. 24.e5! «По понятиям старой позиционной школы, исходя из пешечной структуры, белым целесообразнее всего было бы сейчас играть на оккупацию уязвимого звена в лагере черных – пункта d5... Болеславский принимает парадоксальное на вид, но глубоко правильное решение. Он сам идет на размен своей гордости – пешки е4 – на «убогую» пешку d6. Но при этом раскрывает еще больший простор для белых фигур и подчеркивает разобщенность сил черных» (Суэтин). 24...dxe5. Плохо 24...Nc7 25.exd6 Bxd6 26.Bc2! Ne6 27.Qd3 g6 28.Bb2 с неотразимой атакой. 25.Bxe5 Bd6 26.Nf3 (26.Bb2 b4!) 26...Ra4. В случае размена на е5 черные теряли пешку b5. Если 26...Bc6, то 27.Bxh7+! Kxh7 28.Qc2+, а на 26...Qb7 следует 27.Be4 Bc6 28.Bxc6 Qxc6 29.Nd4! Таким образом, ход в партии является единственным. 27.Bb2 Rf4. Теперь 27...b4 28.Ne5! вело к потере пешки. Попытка создать контригру (угроза Rxf3) ставит ладью в опасное положение, но у черных нет ничего лучшего. 28.Ne5 Qa7. 29.Re2! Хуже было 29.Nxd7 Rxf2 30.Bxh7+ Kh8! (после 30...Kxh7 31.Nxf8+ черные оставались без качества; в турнирном бюллетене Болеславский указал 31.Qd3+ и Bd4, зевнув 31...Rf5+!) 31.Qe3 Qxe3 32.Rxe3 Rxb2 33.Nxf8 Bc5! 34.Rae1 Nf6!, и ввиду двух угроз черные отыгрывают весь материал. Только комментируя партию для сборника, Исаак Ефремович обнаружил, что 33.Kh1! обеспечивало белым лишнее качество, и признал: «Проще было 29.Nxd7 ». 29...Be6! Последняя попытка запутать игру. На 30.Qxb5 последует 30...Nc7 31.Qc6 Bc5, угрожая пешке f2 и «вечным шахом» ферзю, от чего белые благоразумно уклоняются. И зря: после «промежуточного» 31.Bxh7+! Kh8 32.Qd3 Bc5 33.Rf1 черные просто без двух пешек. А ответ 30...Bc5 опровергался 31.Nc6! Bxf2+ 32.Kh2. 30.Qc2! Nf6 31.Bxb5. Не только забирая пешку, но и открывая линию «d» для двойного нападения. 31...Rc8 32.Qd2 Bxe5. Отчаяние! В случае 32...Nd5 33.Bc6! Qa6! 34.Bxd5 Bxd5 35.Rae1! черные теряли еще и качество. 33.Rxe5! Re4. Ведет к немедленному концу. Путем 33...Rf5 34.Rxf5 Bxf5 35.Qg5 Bg6 36.Bxf6 можно было несколько затянуть, но, конечно, не спасти партию. Встречный хук 35...Qxf2+! 36.Kxf2 Ne4+ мог затянуть ее подольше... 34.Rg5! Qe7 (от удара на g7 не было защиты) 35.Rxg7+! Черные сдались (из турнирного бюллетеня № 9, 1947, журнала «Шахматы в СССР» № 4, 1947 и сборника «Избранные партии», 1957). НОВИНКА ЛАСКЕРА «Никто не может предугадать, как развернется борьба в партии Лилиенталя, – он всегда стремится к осложнениям, не боится запутанных положений, рвется в бой» (турнирный бюллетень). Бронштейн дал ему бой в староиндийской защите – самом популярном на чемпионате из закрытых дебютов. Конечно, главными «виновниками» этого оказались воспитанники украинской школы: из 18 партий, сыгранных этой защитой, почти половина пришлась на долю Болеславского (5) и Бронштейна (3). ЛИЛИЕНТАЛЬ – БРОНШТЕЙН Староиндийская защита E61 Комментирует А.Лилиенталь 1.d4 Nf6 2.c4 d6 3.Nf3 g6 4.Nc3 Bg7 5.Bf4. В сборнике партий (1989) Лилиенталь пишет: «Белые применяют оригинальный план, ранее не встречавшийся». На самом деле в роли первооткрывателя был Бронштейн! До этого он дважды (в 1945 и 1946 годах) в ответ на 5.Bf4 играл 5...Nbd7 6.e3 0-0, но, видимо, итогами дебюта был не очень доволен. Да и в 1-м туре после 3...Nbd7 4.Bf4 g6 5.Nc3 Bg7 6.h3 0-0 Флор без труда уравнял игру... К встрече с Лилиенталем «хитроумный Дэвик» придумал новый план. 5...Nh5. Черные стремятся сыграть е7-е5; иначе последовало бы 6.h3. 6.Bg5 h6 7.Be3. Очень странный ход! Ни один учебник такого не рекомендует, так как белые отстают с развитием королевского фланга (необходимо 7.Bh4). Но опровергнуть 7.Be3 не так просто. Однажды во время анализа этот ход показал Ласкер. Как я ни пытался, опровергнуть его не удалось. Не смог это сделать и Бронштейн. Хотя два первых опыта принесли белым успех, ход 7.Be3 не прижился. Объяснение простое: причиной поражения черных был вовсе не дебют. 7...Nd7. Петросян в партии с Кересом (17-й чемпионат СССР, 1949) пошел другим путем: 7...c6 8.g3 Nd7 9.Bg2 Nhf6 (9...e5 10.Ne4!) 10.h3 0-0 11.0-0 Kh7 (после 11...e5 на доске благоприятная для черных редакция системы с g2-g3) 12.g4 e5 13.Qb3 exd4!, но вскоре допустил две ошибки и в итоге проиграл. 8.d5. Открывает черным диагональ h8-a1, но белым необходим для слона пункт d4. 8...c6? Идеальную позицию давало черным 8...c5! Например: 9.dxc6 bxc6 или 9.Qd2 a6, и нельзя 10.0-0-0 b5! с мощной атакой. В ответ на 8...c5 следовало играть 9.Bd2 и е2-е4. 9.Bd4 Nhf6 10.e4 0-0 11.h3 (потеря времени; 11.Be2!?) 11...Qa5! 12.Bd3 Nc5 13.0-0 Nxd3. Конечно, этот размен очень соблазнителен, но сильнее 13...e5! с идеей 14.dxe6 Bxe6. Поэтому я бы сыграл 14.Be3, и после 14...Nxd3 15.Qxd3 cxd5 16.cxd5 шансы равны. 14.Qxd3. Черные сохранили двух слонов, но у белых... прекрасная позиция! Слон на d4 и пешечное давление в центре дают им активную игру. 14...e5 15.dxe6 Bxe6. На первый взгляд кажется, что черные стоят очень хорошо, но это только мираж. 16.Nd2! Вот чего не учел Бронштейн! Белые готовят f4-f5‚ переходя в наступление. 16...d5. Необходимо. Если 16...Rad8, то 17.f4, и уже поздно играть 17...d5 ввиду 18.cxd5 cxd5 19.e5 Nd7 20.g4 с преимуществом. 17.cxd5 cxd5 18.exd5 Bf5. Черные решили временно пожертвовать пешку. На 18...Nxd5 они, вероятно, опасались 19.Bxg7 Kxg7 20.Qd4+ Kg8 21.Nde4 с угрозой разменяться на d5 и дать уничтожающий шах на f6. Это тоже только мираж. После 21...Nxc3! 22.Nf6+ Kh8 белым надо соглашаться на вечный шах, так как попытка выиграть – 23.Nh5+? обернется проигрышем: 23...f6 24.Nf4 (24.Nxf6?? Ne2+) 24...g5! 25.Rfe1 gxf4 26.Rxe6 Nd5 с лишней фигурой. 19.Qf3 Qa6 20.g4 Bd7. Если 20...Qd3, то 21.Be3 (21.Qf4? Nh5!) 21...Bd7 22.Nb3 Rac8 23.Rfd1 Qc4 24.Bd4, и черные в тупике. 21.Nb3 h5 (последняя попытка осложнить игру) 22.gxh5. Небрежно сыграно. После 22.Nc5 не проходило 22...hxg4 23.Qf4 Qc4 24.b3 с выигрышем фигуры. Плохо и 22...Qd6 23.Bxf6 Qxc5 24.Ne4! Qb6 25.Bxg7 Kxg7 26.Qc3+ f6 27.g5. В бюллетене Лилиенталь считал иначе: «Но не 22.Nc5 из-за 22...hxg4, и черные стояли бы не хуже». Видимо, опровержения 24.b3! он тогда еще не нашел. 22...Bf5 23.h6. Не соблазняясь выигрышем второй пешки, так как после 23.hxg6 fxg6 открывалась линия «f». 23...Bxh6 24.Nc5 Qc4. Ферзь попадает в очень опасное положение. Но не спасало и 24...Qd6 25.Nxb7. 25.Rfd1 Nh5 26.b3 Qb4 27.d6 Nf4 (единственная защита от угрозы Nd5) 28.Nd5 Nxd5 29.Qxd5 b6 30.Nd3 Qa3. Безрадостно также 30...Qa5 : после размена ферзей эндшпиль для черных проигран. Теперь они попадают под матовую атаку. 31.Bb2 Qa6 32.Qd4 Kh7 33.Nf4 (еще сильнее 33.Nb4) 33...Rad8 34.Nd5 Rxd6. Черные вынуждены жертвовать качество. 35.Nf6+ Rxf6 36.Qxf6 Qe2. Остроумно. На 37.Rd8 последует 37...Qxb2! 38.Qxb2 Rxd8 с шансами на спасение. 37.Re1 Qb5 (угрожало Re8) 38.Rad1 Bxh3 39.Rd8. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 4, 1947 и книги «Андре Лилиенталь», 1989). ЗАЩИТА УФИМЦЕВА «Избранное мною начало, несколько напоминающее староиндийскую защиту, Кламан пытался опровергнуть слишком преждевременно», – пишет Уфимцев, и с этим трудно не согласиться. Стремясь поскорей наказать соперника за «некорректный» дебют, зачастую пренебрегают техникой безопасности. Однако еще в 1936 году, оценивая игру молодого сибирского первокатегорника, Романовский с удивлением отметил: «Уфимцев избирал начала, которые можно назвать только неправильными. Его дебютные эксперименты и в спортивном, и в творческом плане себя оправдали. С самого начала его партии оказывались насыщенными интересными и своеобразными идеями». КЛАМАН – УФИМЦЕВ Защита Пирца-Уфимцева B07 Комментирует А.Уфимцев 1.e4 d6 2.Nf3 g6 3.c3 Bg7 4.Bc4 Nf6 5.e5. После 3.с3 этот ход уже вынужден. Последователей ход 5.е5 не нашел. Сейчас, если уж избирают 3.с3 (весьма редко), то играют 5.d3 и 0-0. 5...dxe5 6.Nxe5 0-0 7.d4 Nbd7 8.Qb3. Белые преждевременно идут на осложнения. Спокойнее 8.0-0 Nxe5 9.dxe5 Ng4, приводя к равной игре. 8...Nxe5 9.dxe5 Ne4 10.e6 (без потерь пешку уже не спасти) 10...fxe6 11.Be3. Плохо было 11.Bxe6+ Kh8 12.Bxc8 (нельзя и 12.0-0 Nc5) 12...Nc5! с последующим Nd3+. 11...Kh8 12.Nd2. Белые снова ищут осложнений. Лучше было остаться без пешки, играя 12.0-0. Нельзя 12.Bxe6 Bxe6 13.Qxe6 Qd3, и король остается в центре. 12...Nxd2 13.Bxd2. 13...Rxf2. Правильное решение. Жертва качества ставит в опасное положение белого короля, попадающего в конце концов в «слоновую» матовую сеть. 14.Kxf2. Белые, видимо, рассчитывали на 14.0-0-0, но заметили, что после 14...Rxd2 15.Rxd2 Bh6 16.Rhd1 e5 17.Kc2 Bf5+ 18.Bd3 e4 им плохо. Кооперативный вариант. Ход 17.Qb5! мог сильно озадачить черных: 17...c5 (17...e4? 18.Qe5+; 17...Qd6? 18.Qe8+) 18.Qxc5 Qd6 19.Qf2! Bf5 20.Qh4 Bxd2+ 21.Rxd2 с равной игрой. Лучше было ограничиться 14...Rxg2, и трудности белых хорошо иллюстрирует вариант 15.Bf4 Qf8 16.Rhf1 e5! 17.Bxe5 (17.Bg3? Bf5) 17...Bf5! 18.Bxg7+ Qxg7 19.Bd3 Qh6+ 20.Kb1 Bxd3+ 21.Rxd3 Qxh2 22.Qxb7 Re8 с угрозой Re2, c7-c6 и Rb8. 14...Qxd2+ 15.Be2 Bd7 16.Rhe1. Единственный способ избежать рокового шаха на f8 – искусственная рокировка. 16...Be5! 17.Qxb7. Форсированно проигрывает. Не спасало и 17.Kg1 (17.Kf1 Bc6) 17...Qe3+ 18.Kh1 Qf4 19.Kg1 (нельзя 19.g3 Bc6+) 19...Qxh2+ 20.Kf1 Rf8+ 21.Bf3 Rxf3+ 22.gxf3 Bg3, и от мата на h1 или f2 нет защиты. 17...Rf8+ 18.Kg1 Qe3+ 19.Kh1 Qh6. Белые сдались: на 20.g3 матует 20...Bxg3 21.Qg2 Bc6. До этого в чемпионатах СССР защита, примененная мастером из Кустаная, встречалась только дважды (в 1940 и 1941 годах). Ее называли тогда индийской и особо не жаловали. Тем не менее Уфимцев рискнул отстаивать «свой» дебют на высшем уровне, добившись итога +1–1=1. Неудивительно, что в нашей стране эта защита стала носить его имя. О заслугах югославского гроссмейстера Васи Пирца «вспомнили» много позже... (из журнала «Шахматы в СССР» № 4, 1947) XV чемпионат СССР – 1947 год (2.02 – 8.03) Участники  1   2   3   4   5   6   7   8   9  10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Очки Место 1. П.Керес (Таллин)   = = 1 1 = = = 1 1 1 1 = 1 = 1 = 1 1 0 14 I 2. И.Болеславский (Свердловск) =   = = 1 = = = 1 = = = 1 1 = 1 = 1 = 1 13 II 3. И.Бондаревский (Москва) = =   = = = = = 1 1 1 = = 1 = = 1 = 1 0 12 III–IV 4. В.Смыслов (Москва) 0 = =   1 = 1 = 1 1 = = 1 0 1 = 1 = = = 12 III–IV 5. А.Толуш (Ленинград) 0 0 = 0   = 1 = 1 1 = = 1 1 = 1 = = 1 = 11,5 V 6. Д.Бронштейн (Москва) = = = = =   0 = = 0 1 1 = = = = 1 = 1 1 11 VI 7. А.Лилиенталь (Москва) = = = 0 0 1   = 1 1 = = = = = = = = = 1 10,5 7–8 8. С.Флор (Москва) = = = = = = =   = = = 1 0 0 = 1 0 1 1 1 10,5 7–8 9. В.Рагозин (Москва) 0 0 0 0 0 = 0 =   1 = = = 1 1 1 = 1 1 1 10 9 10. Г.Каспарян (Ереван) 0 = 0 0 0 1 0 = 0   1 = 0 1 1 = 1 0 1 1 9 10–12 11. Г.Левенфиш (Ленинград) 0 = 0 = = 0 = = = 0   = = = = 1 1 1 1 0 9 10–12 12. В.Макогонов (Баку) 0 = = = = 0 = 0 = = =   = = 0 1 = 1 = 1 9 10–12 13. И.Кан (Москва) = 0 = 0 0 = = 1 = 1 = =   0 = 0 1 = 0 = 8 13–15 14. А.Уфимцев (Кустанай) 0 0 0 1 0 = = 1 0 0 = = 1   = 0 = = = 1 8 13–15 15. М.Юдович (Москва) = = = 0 = = = = 0 0 = 1 = =   0 0 = = 1 8 13–15 16. В.Алаторцев (Москва) 0 0 = = 0 = = 0 0 = 0 0 1 1 1   1 = 0 = 7,5 16 17. Л.Аронин (Херсон) = = 0 0 = 0 = 1 = 0 0 = 0 = 1 0   = 0 1 7 17–18 18. Б.Гольденов (Киев) 0 0 = = = = = 0 0 1 0 0 = = = = =   1 0 7 17–18 19. П.Дубинин (Горький) 0 = 0 = 0 0 = 0 0 0 0 = 1 = = 1 1 0   = 6,5 19–20 20. К.Кламан (Ленинград) 1 0 1 = = 0 0 0 0 0 1 0 = 0 0 = 0 1 =   6,5 19–20