Казалось бы, радоваться надо. Такого массового подъема интереса к шахматам мир еще не видел! Буквально за два года число организованных шахматистов в стране достигло 40 тысяч. Мощная поддержка государства, приравнявшего шахматную игру к другим видам искусства, тоже до той поры явление невиданное. Чемпионат СССР 1925 года проходит в залах бывшего великокняжеского дворца. В ноябре на международный турнир в Москве приглашается вся элита мировых шахмат – Капабланка, Ласкер, Рубинштейн, Маршалл, Тартаковер, Рети, Грюнфельд, Шпильман… Это первый в истории шахматный турнир, устроенный на средства государства. На его проведение выделены огромные по тем временам деньги – 30 000 рублей! Иностранцев селят в лучшей столичной гостинице «Националь», игра проходит в «Метрополе» (тогда 2-й Дом Советов). Гости поражены не только необычайным воодушевлением публики (турнир посетило 50 тысяч зрителей!), но и оказанным им поистине царским приемом. Ошеломленный кубинец рассказывал потом в интервью: «В течение всего пребывания в Москве мы были гостями правительства, и всюду нас принимали чрезвычайно любезно. К примеру, мы были освобождены от каких бы то ни было, даже самых ничтожных, расходов по гостинице и вообще прожитию в Москве, причем проезд в Россию и обратно всех участников был также оплачен Советским правительством». Шахматный рай, да и только!
Но что-то мешает мне разделить радость Капабланки… Бернарда Шоу в 1931 году тоже, по его словам, «встречали, как самого Карла Маркса», и он потом восхищался коллективизацией («превращение шахматной доски с малюсенькими квадратиками захудалых хозяйств в огромную, сплошную площадь, дающую колоссальные результаты») и утверждал, что «русская революция прошла без тени вандализма». Лион Фейхтвангер после поездки в СССР написал книгу «Москва 1937», в которой поведал о «добродушном лукавстве» товарища Сталина и оправдал процессы над «врагами народа». А знаете, как делегацию советских писателей отправляли сразу после войны в Америку? Сталин спросил, сколько получают за книгу лучшие американские писатели. И, услыхав в ответ – пять тысяч долларов (тех еще, «золотых»), распорядился: «Выдать Симонову 10 тысяч. Но с условием: назад не привозить ни цента!» Потрясенные американцы еще долго потом вспоминали «баснословно богатых русских писателей»… Гениальный пиар-ход! Если забыть о том, что наша страна тогда лежала в руинах и жила по карточкам. Что-что, а пускать пыль в глаза доверчивым иностранцам мы до сих пор умеем.
Если честно, я уже пожалел, что взял в руки такую широкую кисть. Нет чтобы легкими мазками набрасывать контуры былых баталий, так я еще каждый раз пытаюсь воссоздать «исторический фон». Мне казалось, что, выдернутые из интерьера эпохи, эти турниры утратят связь с почвой, превратятся в фанерную декорацию, а сами по себе партии… В базах данных можно найти миллионы партий, и многие из них будут не хуже тех, что игрались в тогдашних чемпионатах СССР. Да и вообще, так ли уж интересны старые партии нынешнему шахматисту, если за ними не стоят живые люди, если нет интриги, сюжета? Я хотел, чтобы, усаживаясь у монитора, вы невольно переносились в ту далекую, почти мифическую жизнь послереволюционной России, становились современником того шахматиста, чью партию видите на экране. Чтобы на какое-то время вы… сами стали им! Понимаете? Это не кто-то там, в компьютере, это вы, своей рукой, только что в лучшей позиции подставили коня под бой! А потом вы устало бредете по ночной улице (трамваи уже не ходят), и вам хочется бросить всё к черту, пойти завтра с детьми в зоопарк, а вечером пригласить в гости друзей, выпить и… Но настает завтра, приближается вечер – и вы снова спешите в турнирный зал, твердо веря, что уж сегодня-то точно сыграете такую партию, что даже смуглый Капабланка побледнеет от зависти!
Да, так вот. Тот шахматист, он ведь не на облаке живет. Несмотря на наступившую с приходом нэпа вроде бы «прежнюю» жизнь и явное ослабление большевистской удавки, тревога не покидает, особенно его угораздило родиться в «классово чуждой» семье. Он ведь помнит годы «красного террора», военный коммунизм – и, читая по утрам советские газеты (других нет), человек силится понять, что на уме у этой власти, чем всё обернется лично для него. И когда он садится за шахматную доску, вместо боевого куража его иной раз вдруг охватит такая тоска, такая свинцовая тяжесть сдавит грудь… Но надо играть. Забыть, что тебя и твоих товарищей по Всероссийскому шахматному союзу только что окрестили «шахматной керенщиной», – и играть, играть, успехами доказывая свое право на существование!
Я вот не жил тогда, не сидел на этих шахматных съездах, слушая доклады фанатичного обер-прокурора, не видел воочию, как агрессивная серость заполоняет великую страну, – я только читал шахматные журналы тех лет, но какой же на душе тягостный осадок! Так всё серьезно, без улыбки, будто речь идет не об игре, а о создании образцово-показательной коммуны, обитатели которой должны в свободное от работы время изучать истинно пролетарские дебюты, повышать под руководством шах-спецов технику эндшпиля, а по выходным дням петь революционные песни и забавлять трудовой люд показом «живых шахмат»…
Вы знаете, я просто болею после чтения этих журналов (единственная отрада – частные «Шахматы», но его вскоре и прихлопнут). Особенно достал «64» с его советизацией и пролетаризацией шахмат; эта шариковщина проникает в тебя, словно радиация… Короче, обещал чемпионаты – будут вам чемпионаты! А все эти съезды с их мышиной возней оставим архивным жучкам, тем более что жизнь все равно, начиная с 1925 года, развела чемпионаты СССР и шахматные съезды во времени и пространстве. Рыться в этом, по выражению поэта, «окаменевшем говне» – докладах, постановлениях, резолюциях, декларациях и прочих хренациях – у меня больше нет ни сил, ни желания. Да и времени жалко. Лучше я с дочкой в зоопарк схожу, с друзьями встречусь, солнцу порадуюсь…
«НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ»
Богатырчук: «Уже со времени военного коммунизма стало ясным, что всеобщее, равное для всех материальное благополучие не более чем несбыточная утопия. Исправлять недостатки этой лживой теории равенства большевики начали по-своему, признав его негласно существующим и принявшись создавать на фоне всеобщей нужды и лишений класс своих чиновников, обеспеченных всем необходимым. Была создана сеть так называемых закрытых распределителей, доступных только ограниченному количеству высших партийцев и чиновников. В эти распределители направлялись те продукты и товары, которые удавалось награбить у населения (иначе как грабежом это «изъятие» назвать трудно). В них можно было купить, и притом по ценам значительно ниже рыночных, все необходимые товары и продукты. Распределители помещались либо при самих учреждениях, либо были в городе под самыми невзрачными вывесками. Ясно, что в такой магазин впускали по специальным пропускам. Так осуществлялась практика, о которой Оруэлл говорит в своей знаменитой книге «Ферма животных»: «Все, конечно, были равны, но одни больше, а другие меньше». Эти же избранные представители «нового класса» (по определению югославского писателя-коммуниста Милована Джиласа) получали отдельные квартиры, лечились в специальных закрытых санаториях и лечебницах и пользовались всеми благами жизни, недоступными для рядовых граждан.
Конечно, всё это неравенство во времена военного коммунизма было только в зародыше и расцвело пышным цветом только значительно позже, но его фундамент был заложен еще в двадцатых годах. Так как в газетах об этой стороне жизни социализма никогда ни одного слова не писалось, а наоборот, подчеркивалась счастливая жизнь всех без исключения граждан, то все мы мало-помалу стали приучаться к той лжи, которой пронизана официальная сторона советской действительности, той лжи, о которой Пастернак сказал, что она обладает «нечеловеческой властью». Так и мы были вынуждены, чтобы выжить, крепко держать язык за зубами и не позволять никому узнать о наших истинных мыслях и чувствах. Уже в эти ранние годы настоящий, независимый смех и добродушный юмор стали исчезать из советского обихода, и им на замену пришла унылая серость» (из книги «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту», Сан-Франциско, 1978).
ВЕТЕРАНЫ И НОВИЧКИ
Из прессы: «Всесоюзные шахматные состязания открылись в Ленинграде в Доме ученых 10 августа приветственной речью председателя Оргкомитета по созыву 4-го съезда т-ща А.Ф.Ильина-Женевского. Приветствуя собравшихся делегатов и участников состязаний от имени ленинградской ш.-ш. секции, тов. Ильин-Женевский сделал обзор развития шахматной игры в Советской России и в коротких чертах обрисовал значение работы, предстоящей IV съезду.
Тов. Григорьев, приветствовавший съезд от имени исполбюро всесоюзной шахматной секции, отметил, что нынешний съезд является, по существу, вторым всесоюзным шахматным съездом после Октября, так как только на прошлом съезде руководство шахматным движением было твердо взято в руки советской общественности…
Под звуки Интернационала торжественное заседание закрывается» («64» № 16, август 1925).
Греков: «Деловая часть съезда отложена и состоится в начале ноября в Москве перед международным турниром (на самом деле съезд прошел в начале декабря, в самый разгар турнира). Чемпионат рабочих кружков также состоится в Москве, начало его назначено на 4 сентября. В Ленинграде состоятся турнир-чемпионат СССР, турнир городов и турнир-чемпионат Красной армии.
Чемпионат собрал всех лучших представителей шахматного искусства в СССР. Отсутствовали лишь Ф.П.Богатырчук, так блестяще и результатами и качеством партий зарекомендовавший себя на двух предыдущих чемпионатах, и Б.М.Блюменфельд, остроумная игра которого делает его интереснейшим участником всякого состязания (а также чемпион Белоруссии С.К.Розенталь и маэстро А.А.Смородский). Можно лишь пожелать, чтобы эти редкие на турнирах, но дорогие гости приняли участие в ближайших серьезных состязаниях» («Шахматы» № 8, август 1925).
Романовский: «Приветствия окончены. Участники приглашаются в отдельную залу для совершения последнего акта перед началом состязания – для жеребьевки. Налицо почти все мастера СССР, почти все участники прошлогоднего чемпионата. Отсутствует Богатырчук, которому служебные дела помешали, к величайшему сожалению всех участников, принять участие в чемпионате, и где-то в водах Балтийского моря плывет чемпион СССР, грозный Е.Д.Боголюбов. (Гроссмейстер не успел и к началу первого тура, явившись на чемпионат лишь к 7 часам вечера, чуть ли не прямо с парохода.)
Новичков только трое: Кутузов, Касперский и Готгильф. Некоторой неожиданностью был внезапный приезд маэстро Фреймана, которого, очевидно, не обескуражил прошлогодний неуспех…
Наконец и жеребьевка завершена. № 1 достался Фрейману, 2 – Куббелю, 3 – Селезневу, 4 – Боголюбову, 5 – Ненарокову, 6 – Романовскому, 7 – Зубареву, 8 – Созину, 9 – Левенфишу, 10 – Дуз-Хотимирскому, 11 – Вильнеру, 12 – Верлинскому, 13 – Ильину-Женевскому, 14 – Готгильфу, 15 – Кутузову, 16 – Григорьеву, 17 – Сергееву, 18 – Касперскому, 19 – И.Рабиновичу, 20 – А.Рабиновичу.
Участниками выбирается третейский суд в составе Зубарева, Ненарокова и Романовского и кандидаты к ним – Боголюбов и Левенфиш, после чего заседание переходит в плоскость частных бесед, взвешивания взаимных шансов и т.д.» («Шахматы» № 8, август 1925).
Из прессы: «Дом ученых, где происходит чемпионат и турнир городов, это великолепное здание, выходящее на Неву, – дворец б. «великого князя» Владимира Александровича. Для турнирных состязаний предоставлены просторные парадные залы дворца, устланные мягкими коврами и обставленные удобной мебелью. Участники съезда и состязаний размещены большей частью тут же во дворце, в общежитии научных работников.
11 августа в 4 часа дня начался 1-й тур чемпионата СССР. Игра происходит 6 дней в неделю. Суббота – выходной день, во вторник идет доигрывание партий. Играют с 4 до 9 и с 10 до 12 ночи» («64» № 16, август 1925).
ПОД ЗНАМЕНЕМ ТРЕЗВОСТИ И ПОЗИЦИИ
Романовский: «Первая половина упорных боев закончилась. Я говорю «упорных боев», так как именно большим количеством эндшпилей характеризуются все девять туров чемпионата. Чувствуется отсутствие Богатырчука, превосходного фантазера и творца красивейших комбинационных построений. В чем же дело? Где те острые комбинационные атаки, блестящие маты, тонкие, дальновидные жертвы, пешечные штурмы, которыми славится милая русскому сердцу художественная Чигоринская школа? Не коренится ли зло в слишком сильной погоне за очками, обусловливаемой в свою очередь жаждой получить новые права или почетное звание? Тут и погоня за мастерской третью (право участия в будущем чемпионате), тут и набирание 9,5 очка (звание мастера), тут стремление попасть в первую семерку (безусловное участие в международном турнире) или в первую десятку (шансы на участие в международном турнире) и т.д.
Недаром нервный, но искренний, я бы сказал – исключительно искренний, Верлинский каждодневно высчитывает, сколько надо набрать очков, чтобы оказаться на 9-м месте…
Выиграть пешку и разменяться ферзями – вот, кажется, тот фон, на котором работает сейчас одна из богатейших в мире русская шахматная мысль. Мои сетования находят себе оправдание и в словах одного из даровитых молодых ленинградцев Готгильфа, который находит, что неплохо играть «по Тейхману», а именно: атаковать, но чтобы и ничья была в кармане.
Обстоятельства между тем сложились неудачно. Лучший, я считаю, ленинградский мастер по комбинационному творчеству Г.Я.Левенфиш проиграл первые две партии благодаря нервной и какой-то невнимательной, непроникновенной игре. Получить два нуля, когда впереди еще предстоят бои с первоклассными мастерами, это что-нибудь да значит. Левенфиш – подлинный художник шахматного творчества, но творчество творчеством, а условия условиями. Переход от интуиции к логике, от острой комбинационной мысли к осторожному зарабатыванию очка совершается незаметно и находит себе оправдание в неудачно сложившихся обстоятельствах. Человеку трудно побороть себя самого и уничтожить одной мощью духа ту боль, которая появляется после сильно нанесенного ему физического удара.
Я позволю себе поделиться с читателями и своим творчеством. Я люблю комбинацию, больше того, шахматное искусство возбуждает во мне чувство обаяния, когда комбинационная стихия разражается в нем с присущей ей силой и внезапностью. Тем тяжелее мне обходится овладевшее мною чувство рассеянности, ибо комбинационное творчество находится в явном противоречии с таким состоянием.
Куббель, чародей выдумок, еще находится в стадии зарабатывания звания мастера. Единожды атакнув, в партии с Ненароковым, и чуть-чуть не проиграв, он уже испытывает чувство раскаяния и добросовестно подползает на половинках к заветному пьедесталу.
Селезнев попросту играет на ничью, считая, что прошлые заслуги да плюс первый десяток – в сумме дают участие в международном турнире.
| |
Зубарев: «”Загадочный” Селезнев, призер первоклассных международных турниров, упорно продолжает объяснять свои сравнительные неудачи в СССР тем обстоятельством, что в турнире с сильным составом легче взять приз, так как “не чувствуешь себя обязанным это сделать”. Звучит парадоксально, но факты как будто подтверждают этот вывод» («64» № 17–18, сентябрь 1925).
На этом турнире Селезнев установил новый рекорд – 14 ничьих!
|
Резво и остро ведет партии, как и всегда, А.Рабинович. Комбинационный дух в этом турнире в нем живее, чем у других. Меньше чувствуется и погони за очками…
Ушел безнадежно вперед наш чемпион, настоящий, очевидно и будущий, уважаемый Е.Д.Боголюбов. Он да, пожалуй, еще И.Рабинович борются уверенно четко, не поддаваясь излишним разочарованиям или иллюзиям. Под знаменем трезвости и позиции проходят состязания. Это знамя держат в руках они, а потому на этот раз я склонен второе место, которое занимает сейчас наш заграничный призер, предсказать ему и в конечном результате турнира.
Неуверенно играет В.И.Ненароков. Он, правда, перегружен работами по шахматным издательствам, которые не покинули его и на время состязания (вдобавок большую часть турнира он играл больной). Фрейман в этом году опасный противник. Ему не хватает лишь былой выдержки; будь она, он опередил бы многих (увы, после 12-го тура Фрейман по уважительной причине вышел из турнира).
Зубарев, по-видимому, всё тот же, знакомый нам по прежним чемпионатам. Его задачей является выиграть треть для получения права участия в будущем чемпионате. Много промахов в игре Созина, у которого чувствуется отсутствие практики. Верен себе Дуз-Хотимирский. Нахлобучив на себя фуражку инженера, он то легкомысленно побрасывается фигурами по доске, то, охватив голову руками и поджав под себя ногу, из кожи лезет вон, чтобы одолеть какого-нибудь опытного противника.
| |
Левенфиш: «Талантливый Дуз вновь как будто начинает обретать прежнюю силу, когда он мог стать опасным для любого маэстро. К сожалению, Дуз-Хотимирский enfant terrible всякого турнира, и его фортели производят тягостное впечатление не только на участников, но и на публику. Но и это поддается лечению…» («Шахматы» № 8, август 1925).
|
Спокоен Вильнер, намечая для себя, по-видимому, восьмое, девятое или десятое место. В улыбающемся лице Женевского всегда сквозит надежда. Фантастичен, но не солиден достаточно Григорьев.
| |
Зубарев: «Григорьев – шахматный поэт. Как известно, суровая действительность всегда разбивает мечты поэтов. Богатая фантазия во вред прозаическому подсчету очков».
|
Упорный в защите чемпион Москвы Сергеев в этом турнире проявляет наклонность к зевкам, что обходится ему не дешево. Творчество Касперского, а в особенности Кутузова еще недостаточно, по-видимому, созрело для такого серьезного испытания…
Что первая часть борьбы прошла под знаком позиционных построений и планов, это для меня, повторяю, вне всякого сомнения.
| |
Левенфиш: «Преобладание позиционного стиля над комбинационным я склонен считать плюсом турнира, показателем его силы, так как «красоты» встречаются редко в игре между равными, но почти всегда в борьбе сильных со слабыми».
|
Гипермодернизм чувствовался в борьбе, но уже не как нечто новое, а как шаблон, в силу чего ничего цельного и особо интересного он в шахматное искусство не внес.
Влияние модернистских тенденций заметно было в дебютах. В середине же игры, где подводятся итоги дебютным конструкциям, самые оригинальные развития равнялись по линии Тейхман – Рубинштейн – Грюнфельд. Дебюты создавали тайны, которые, однако, оставались не раскрытыми в течение всей партии…
Дебютные построения опирались со стороны белых главным образом на ход d2-d4, и один из участников откровенно сообщил мне, что зачем избирать что-нибудь другое, когда этот ход по меньшей мере обеспечивает ничью. Для меня это было откровением, и если так далеко зашло, то, пожалуй, пора весьма серьезно заняться изысканием средств против этого «американского» оружия. Большой процент выигранных белыми партий говорит о том, что это нелегкая задача. Но что противоречия имеются, это так же несомненно, как то, шахматное искусство пока еще неизмеримо и что глубина его вполне определяется таинственным понятием бездны» («Шахматный листок» № 16 и 17, август и сентябрь 1925).
ДВОРЦОВЫЕ СТРАСТИ
Григорьев: «Отшумел чемпионат СССР. Сколько надежд, волнений и страстей с ним было связано. А дворец бывш. князя Владимира, как много «видов видал» он за это время. Ведь в нем кипела эта бескровная война, захватывавшая с такой силой ее участников, а еще больше – всех зрителей. Изо дня в день так чинно собирались все к 4 часам занять свои места у столиков.
Публики за барьером еще немного: она попозже подойдет, когда борьба на досках разгорится.
Зато к моменту перерыва к 8 часам всё изменяется так сильно. Спокойных и уверенных бойцов уж не узнать. Кто сидит красный, «в обнимку» обхватив руками голову, а кто в волнении не находит себе места. И за барьером уже не то: там уже много пытливых глаз, там неумолчный шум и шепот.
Но вот гремит звонок. Все растекаются по кулуарам, все устремляются в буфет. Там оживленье, разговоры, впечатления. Мастеров уже не отделяет барьер. Их окружают, их расспрашивают. Правда, не всех. Иные сочетают приятное с полезным и чай свой пьют вприглядку с карманными шахматами: надо же успеть разобрать положение, в котором прервалась борьба. А в 9 опять звонок, и обратный поток гонит всех к месту боя.
Волнение пуще прежнего. Над теми досками, где близится конец, сгущается толпа: ее манит сюда, как ворона к трупу. Шумит Верлинский, проиграв; сияет, если выиграл (он был глухонемым). С сознанием исполненного долга поднимается Селезнев, получивший очередные пол-очка, как «балл душевного спокойствия». С видом олимпийца встает из-за стола Боголюбов. Ни горя, ни радости не заметишь у И.Рабиновича. Зато горе и радость увидишь на лице у А.Рабиновича…
| |
Зубарев: «Третий призер И.Рабинович никого не удивил своим успехом. Его необычайно корректная, быть может, несколько суховатая игра всегда обличает в нем игрока высокого класса… Экспансивный А.Рабинович – опасный противник для всякого. Это он разрушил надежды Левенфиша, выиграв у него блестящую партию в одном из последних туров. Излишняя нервозность, лишающая его игру необходимой для больших успехов ровности, причина его сравнительно невысокого места».
|
Всё это видели залы дворца, но рассказать могут и больше: про овации Вильнеру, которому посчастливилось одолеть Боголюбова первым; про шумный, дикий восторг ленинградской молодежи по случаю победы их представителя Моделя в турнире городов (он получил звание условного мастера, золотые часы и специальный приз – статую «Ленин»); наконец, про заключительную товарищескую вечеринку, куда многие явились «сам-два» (со своими вдохновительницами), где бойцы не только получали «знаки отличия» (призы), но и «вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». А потом разошлись по всем залам, собрались снова на огромном балконе и болтали непринужденно обо всем (кроме шахмат), вдыхая влагу Невы, любуясь ее простором.
| |
Из прессы: «Участники, набравшие 50% и не имевшие звания маэстро, теперь это звание получили. Таковыми оказались С.Б.Готгильф, Н.М.Зубарев и А.И.Куббель.
Призы за красивейшие партии присуждены: 1-й – Б.М.Верлинскому за партию с Е.Д.Боголюбовым, 2-й – А.И.Куббелю за партию с Ф.И.Дуз-Хотимирским, 3-й – П.А.Романовскому за партию с Н.Д.Григорьевым.
Приз за лучший результат призера против призеров получил Б.М.Верлинский. Приз за лучший результат непризера против призеров получил Я.С.Вильнер. Приз для непризера за лучший результат в последних 3-х турах получил Н.М.Зубарев, набравший два очка из трех партий» («Шахматы № 8, август 1925) .
|
Это было вчера, а уж сегодня дворец борьбы принимает свой мирный облик и становится опять тихим, степенным Домом ученых. И именно теперь, когда борьба завершилась, но впечатление от нее еще свежо, так хочется понять ее значение. А оно очень и очень велико. Внешне этот всесоюзный чемпионат во многом отличался от предыдущих, особенно от прошлогоднего. Он оказался полнее и разнообразнее по составу и действительно включил в себя все лучшие шахматные силы Союза (можно только высказать сожаление по поводу отсутствия Богатырчука). Но он оказался лучше и по существу, то есть качественно. Русские мастера в нем просто лучше играли. И вовсе не важны здесь отдельные неудачи: они всегда бывали и будут всегда. От них никто не застрахован, и они не показательны. Но в общем, в массе, наши мастера проявили огромную силу. Не только призеры блистали подлинным мастерством: почти каждый из участников, не исключая и главных неудачников в турнире, дал по крайней мере 2–3 прекрасных, цельных партии. Боголюбов в течение всего состязания не раз повторял, что общий наш уровень игры поднялся очень значительно. Он сам не мог устоять в двух партиях, хотя и был весь турнир, как незадолго перед тем в Бреславле, в своей полной «форме». Рост нашей силы нашел и еще одно яркое выражение: в этом турнире мы наблюдали борьбу за первенство. Пусть от начала до конца Боголюбов шел первым, пусть он и взял первый приз, но дистанция между ним и его конкурентами была уж не так бесконечна, как в прошлом году.
| |
Левенфиш: «В Олимпиаде 1920 года победа Алехина досталась ему без всяких усилий. Прошлогодний успех Боголюбова был такого стиля, что о какой-либо конкуренции не могло быть и речи… Предсказания всех отечественных сивилл звучали единогласно: «Русским мастерам не под силу тягаться с мировыми гроссмейстерами». И как будто назло всем пророкам никогда еще борьба не была столь ожесточенной. Были моменты, когда шансы на первый приз имел Готгильф. И не проиграй я случайно в 17-м туре А.Рабиновичу, исход чемпионата мог быть неудачен для гроссмейстера. Фактически его перевес выразился в пол-очка. И только рыцарское поведение Григорьева, отказавшегося в последнем туре от предложенной Боголюбовым ничьей ради выполнения до конца турнирного долга, увеличило просвет между нами до единицы».
|
Самое первенство Боголюбова не было обеспечено до последнего тура. И недаром наших лучших мастеров сам он не раз ставил в ряд с лучшими же мастерами Запада. Еще ожесточеннее шла борьба за остальные призовые места. Достаточно взглянуть на разницу очков их в таблице. И это было отрадно, тем более что в самую гущу этой борьбы за лучшие места наряду с признанными фаворитами врезались и молодые наши, новые силы: Верлинский, Готгильф, Ильин-Женевский. Большой успех самого юного из них, Готгильфа, стоит приветствовать особо: он не только подтвердил свое звание, но и показал себя настоящим, прекрасным мастером, хотя и участвовал в таком высоком сборище впервые.
| |
Левенфиш: «Готгильф доказал, что его успех в десятерном турнире 1924 г., где одно время у него были шансы опередить Боголюбова и Романовского, отнюдь не случаен. Несмотря на молодость, он играет с завидным упорством и выдержкой, прекрасно чувствует позицию, не избегает осложнений. И притом он весь еще в будущем. Из всех молодых сил я возлагаю на Готгильфа самые большие надежды».
|
Кроме Готгильфа турнир дал нашему миру еще двух мастеров СССР – Зубарева и Куббеля. И это вызывает удовлетворение, поскольку в истинной их силе едва ли кто-нибудь мог сомневаться и раньше.
Если теперь подводить итоги, то можно смело сказать: да, турнир удался на славу» («Шахматный листок» № 17, сентябрь 1925).
«ВЕРЛИНСКИЙ ВЫИГРАЛ У КАПАБЛАНКИ»
Боголюбов: «Как в прошлом, так и в этом году мне удалось завоевать звание чемпиона СССР. Однако если сравнить мои результаты тогда и теперь, то даже с внешней стороны, при взгляде на обе таблицы, бросится в глаза, что на этот раз моя победа не была подавляющей: расстояние между мною и вторым призером теперь всего в одно очко! Показателен и результат моей игры против призеров: в прошлом году все главные конкуренты были мною разбиты, теперь же я должен был удовлетвориться против призеров скромным результатом +3–1=3. Четвертый же призер Б.М.Верлинский достиг поразительного результата +5–0=2! Моя победа была, таким образом, далеко не полной!
| |
Зубарев: «Верлинский – общепризнанный моральный победитель турнира (победы над Боголюбовым, Левенфишем, И.Рабиновичем, Ильиным-Женевским, Романовским!). Он мог бы занять и еще более высокое место, если бы не чувствовал себя обязанным во что бы то ни стало выигрывать каждую партию».
|
Борис Верлинский |
Ефим Боголюбов |
Илья Рабинович |
Соломон Готгильф |
Как же и чем объяснить это?
В начале турнира мне удалось опередить главных конкурентов, и после 13-го тура расстояние между мною и другими было в 2 очка. Однако уже тогда результаты игры других участников между собой показывали на отличие настоящего турнира от предыдущего. В прошлом году П.А.Романовский начал с того, что выиграл 7 партий подряд, теперь же после 6 туров у него было уже два проигрыша. Еще хуже пришлось Г.Я.Левенфишу, который первые две партии проиграл, а третью сыграл вничью; это так сильно повлияло на его душевное равновесие, что он даже заявил было о своем желании выйти из турнира. Правда, в дальнейшем осмотрительной и сильной игрой ему удалось не только реабилитировать себя, но даже взять 2-й приз. Третий фаворит, И.Л.Рабинович, с 9-го тура попал в «серию проигрышей» и из пяти партий сделал две ничьи, а три проиграл. А.И.Куббель, стоявший до 13-го тура великолепно, из последних семи партий сделал четыре ничьи, а остальные проиграл; со 2–3-го мест он «слетел» на 11–13-е.
| |
Зубарев: «Куббель – игрок «на короткие дистанции», он не выдерживает длительной турнирной борьбы, и перелом в середине весьма характерен для него… Больше дисциплинированности – вот лозунг, который должен иметь перед собой Куббель».
|
Так же «не повезло» Ильину-Женевскому, который до 18-го тура 2–3-е места, но из-за проигрыша последних двух партий оказался на 6–8-м местах.
| |
Левенфиш: «Несомненно, шагнул вперед Ильин-Женевский, вполне оправдав завоеванное весной звание мастера. Правда, фортуна сильно помогла ему в партиях с Куббелем и Ненароковым. Боголюбов тоже внес свою лепту, играя с ним явно на ничью (после двух нулей подряд Е.Д. решил не искушать судьбу и уже на 13-м ходу завел мирные переговоры). В противоположность Готгильфу стиль Женевского страдает пассивностью, и отсутствие инициативы приходится компенсировать цепкостью в защите».
|
Всё это – примеры, как часто менялась картина турнира. Почти после каждого тура места 10–11 участников, шедших «голова в голову», изменялись, и это лучшее доказательство того, что силы их приблизительно равны.
Неудачу Романовского, на предыдущих трех чемпионатах занимавшего места не ниже 2-го, нельзя считать только случайностью. Наоборот, это лишнее доказательство того, что другие участники по сравнению с предыдущим годом сильно «подтянулись». Романовский, привыкший сравнительно легко добиваться победы, недооценил создавшегося нового соотношения сил, а когда понял его, было уже поздно! И я сам мог бы жестоко поплатиться, если бы к 14-му туру у меня не было «запасца» в два очка…
Таким образом, можно с полным основанием утверждать, что уровень силы участников этого чемпионата по сравнению с прошлогодним значительно повысился. Позволю себе высказать предположение, что до некоторой степени толчком в этом направлении послужило мое участие в прошлогоднем чемпионате, а затем матч с Романовским и игра в состоявшемся тогда же турнире в Ленинграде. Надеюсь, что читатели не сочтут мою искреннюю радость по этому поводу за нескромность.
| |
Зубарев: «Что сказать об игре нашего чемпиона?.. Новое – это то, что рассеялся ореол непобедимости Боголюбова. Паники, как это было в прошлом году, он уже ни на кого теперь не наводит. Главную причину этого явления хотелось бы видеть не в более легкомысленном отношении Боголюбова к своим партиям, что до известной степени безусловно имеет место, а в повышении уровня игры участников чемпионата, в том прогрессе шахматного искусства СССР, который явился результатом упорной внутренней работы и отчасти, может быть, общения с Западной Европой, главным образом через посредство самого же Боголюбова».
|
Это повышение силы игры русских шахматистов особенно приятно констатировать именно теперь, накануне международного турнира в Москве, на котором нашим шахматистам предстоит встретиться с лучшими шахматными силами мира. Несомненно, этот турнир будет одним из замечательнейших в истории шахмат.
Относительно результатов этого турнира позволю себе высказать следующее.
Я лично надеюсь затесаться в первую пятерку, в которой мы увидим, вероятно, Капабланку, Ласкера, Рубинштейна и Видмара. Относительно распределения остальных призов сказать что-нибудь определенное трудно. Можно лишь быть уверенным, что из-за остальных призов и мест будет происходить ожесточеннейшая борьба – и не только между иностранными знаменитостями, как Маршалл, Рети, Тартаковер, Грюнфельд, но и наши маэстро Левенфиш, Романовский, Рабинович, Дуз-Хотимирский (а может быть, и кто-нибудь другой) скажут свое веское слово. Считаю нужным предупредить шахматную публику, которая будет следить за московским турниром только по газетам, что если появится «забавное» сообщение, например: «Верлинский выиграл у Капабланки», то этого не следует считать совершенно невозможным… (Боголюбов как в воду глядел: одним из двух советских мастеров, победивших Капабланку, оказался именно Верлинский!) Я не хочу, конечно, сказать, что именно Верлинский имеет шансы победить Капабланку (или Ласкера!), – весьма возможно, что таким счастливцем окажется кто-нибудь другой из наших маэстро. (Ильин-Женевский!) Менее всего странным было бы, если бы это был Дуз-Хотимирский, которому на петербургском турнире 1909 г. уже случилось победить обоих победителей турнира Ласкера и Рубинштейна. Кажется мне также, что новоиспеченный, но хорошо одаренный маэстро Готгильф состряпает против иностранцев известное количество ничьих. (Шесть!) Будем же надеяться, что наши маэстро сумеют постоять за себя в этом международном испытании, и пожелаем им от души возможно лучшего успеха!» («Шахматы» № 9, сентябрь 1925).
P.S. ЭКЗАМЕН НА ПРОЧНОСТЬ
Московский международный турнир, как известно, выиграл Боголюбов – во многом благодаря знакомству с игрой советских мастеров. Хорошо потренировавшись в двух чемпионатах СССР, он, в отличие от иностранных гроссмейстеров, добился против них почти стопроцентного результата (ничьи только с Романовским и Богатырчуком). В итоговой статье Боголюбов мог сравнить, насколько точным оказался его прогноз.
«Григорию Яковлевичу Левенфишу на добрую память.
Е.Боголюбов. 24.XI.1925 г.» Эта дарственная надпись
была сделана в дни Московского международного турнира
|
Боголюбов: «Из числа русских мастеров лучшего успеха достиг Романовский, игравший с обычной свежестью и изобретательностью. Несмотря на то что свойственная ему фантазия подчас делала его игру недостаточно солидной, упорством и настойчивостью он искупил это. Ряд сыгранных им прекрасных партий блестяще свидетельствует о высоком качестве его игры.
Больше всех поразил своим успехом Ильин-Женевский. Никто из нас не ожидал от него той степени совершенства в игре, какую он проявил в этом турнире. Он не только с успехом боролся с еще так недавно превосходившими его на целый класс мастерами СССР, но даже победил Капабланку и Маршалла, т.е. как раз тех шахматистов, точность игры которых менее практичному и совершенному стилю русских мастеров, казалось бы, победить особенно трудно. Главная сила игры Женевского – стойкость в защите и, пожалуй, умение учесть психологию противника.
Богатырчук выказал в этом турнире те свойства, которых от него менее всего можно было ожидать: выдержанность и солидность игры. Раньше он зарекомендовал себя шахматистом острого, атакующего стиля, и можно было опасаться, что при встрече с превосходящими его опытом противниками это послужит ему во вред. Однако он показал, что по сравнению с прежними состязаниями сделал большой шаг вперед, приобретя осмотрительность и солидность игры. Хотя лучшие черты прежнего стиля у него сохранились и, если позиция позволяет это, он не упускает случая выиграть в блестящем стиле, однако у него были и прекрасные победы в чисто позиционном стиле, например над Рубинштейном.
Левенфиш и Рабинович дали меньше, чем можно было от них ожидать; вероятно, это объясняется случайными личными причинами, помешавшими выявлению полной силы их игры. Отчасти реабилитируют их хорошо проведенные партии с Капабланкой и победы – Левенфиша над Ласкером и Рабиновича над Рубинштейном.
Очень стойко в течение всего турнира держался Верлинский. Дуз-Хотимирский слишком много фантазировал, не учитывая той высокой техники, с которой ему пришлось встретиться. Успешной игре Зубарева мешало то, что во время турнира ему приходилось отдавать много внимания служебным и личным делам. Готгильф, лишь недавно начавший выступать в серьезных состязаниях, играл недостаточно уверенно» («Шахматы» № 12, декабрь 1925).
Богатырчук: «Турнир возбудил интерес не только шахматистов. «Мосфильм» снял веселую комедию «Шахматная горячка», в котором запечатлел этот интерес. В фильме одну из ролей играл Капабланка, покоритель сердец москвичек. Капабланка был влюблен в свою молодость и силу. Когда через десять лет этот фильм показывали участникам Второго международного турнира, я услыхал неподалеку от себя всхлипывания – это плакал Капабланка о своей молодости, с каждым днем уходящей в вечность. Он не был философом и не мог примириться с неизбежным: «Каждый должен пройти через эту дверь».
Не обошлось на турнире и без анкет, типичных для советского быта… К примеру, предлагалось назвать книги самых любимых и нелюбимых авторов. В то время еще можно было говорить более или менее откровенно, с оглядкой, конечно, и я назвал в числе самых любимых «Бесы» Достоевского и из самых нелюбимых – «Капитал» Карла Маркса. Лет через десять такой ответ мне бы даром не прошел, тогда же Александр Федорович Ильин-Женевский только посмотрел на меня с укоризной. Он был одним из немногих известных мне коммунистов, искренне веривших в величие своего пророка Ленина. С ним можно было даже спорить на скользкие темы и высказывать мысли, не боясь того, что он донесет куда надо. Во времена большой чистки он тоже попал в число арестованных, но неведомо мне почему, не был репрессирован. У этого коммуниста было действительно человеческое лицо, но таких как он – раз, два и обчелся».
«ВСТРЕЧА С ПРЕКРАСНЫМ»
Разочарую любителей острых блюд: на этот раз подборка получилась довольно гламурной, без драматического перца, но что было делать? Почти все партии, имевшие шоковые последствия для лидеров (вроде незаслуженного проигрыша Куббеля Ильину-Женевскому в 14-м туре, после чего он не одержал больше ни одной победы) или роковым образом повлиявшие на итоги турнира (зевок фигуры Зубареву в 12-м туре отбросил Романовского в самый хвост призеров), не попали на страницы журналов. Вообще сохранилось только 52 партии этого чемпионата – меньше чем из предыдущего. О турнирном сборнике уже и не вспоминали…
Видно, все помыслы нового руководства занимала борьба за «чистоту рядов». Недаром в преддверии 4-го съезда журнал «64», рупор Крыленко, бил тревогу: «Вопрос наименее благополучный – вопрос о шахматно-шашечной литературе, до сих пор еще находящейся в почти монопольном владении частных, порой весьма сомнительных, издательств». Это ж какими циниками надо быть, чтобы в упор не видеть заслуг этих «частных» издательств. Если за пять первых революционных лет в России не вышло ни одной шахматной книги, то уже в 1924-м их было издано полтора десятка, еще примерно столько же находилось в печати!
Впрочем, хватит о грустном. Устраивайтесь поудобней – вас ждет очередная «встреча с прекрасным»: самые красивые партии чемпионата в авторском исполнении. Увы, кто присуждал призы за красоту, неизвестно – ни в одном из трех журналов об этом ни слова. Но судя по косвенным признакам (как и в прошлом году, партии первого призера среди лауреатов нет), в состав жюри снова входил Боголюбов.
Первый приз за красоту
Левенфиш: «Исключительного результата добился Верлинский. Его четвертый приз – прекрасное достижение для игрока, только в прошлом году допущенного в турниры мастеров! Игра Верлинского выделяется изобретательностью, энергией и остротой. Партия с Боголюбовым проведена Верлинским с большим подъемом и заслуженно отмечена первым призом за красоту».
Защита Нимцовича E38
Борис ВЕРЛИНСКИЙ – Ефим БОГОЛЮБОВ
Комментирует Б.ВЕРЛИНСКИЙ
1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nc3 Bb4 4.Qc2. В партии с Романовским я продолжал 4.Qb3, что, вероятно, сильнее. В той партии было 4…c5 5.dxc5 Nc6 6.Nf3 Ne4 7.e3?! (7.Bd2), и тут вместо 7…0-0 к перевесу черных вело 7…Bxc3+ 8.bxc3 Nxc5 или 7…Nxc3 bxc3 8.Bxc5.
Система с ходом 4.Qb3 была популярна в 20-х годах, но быстро вышла из моды и сейчас в турнирной практике встречается редко.
4…c5 5.e3 (5.dxc5!) 5…Nc6 6.Nf3.
6…d6. Здесь были два продолжения, которые, по моему мнению, более соответствовали избранной черными системе развития: 1) 6…b6 с последующим фианкеттированием слона на b7 и 2) 6…cxd4 с целью открыть путь слону на e7, например: 7.exd4 b6 (7…d5!) 8.Bd3 Bb7 9.a3 Be7 (но после 10.d5 у белых перевес). Видимо, лучше всего было 6…d5.
7.Bd2 0–0 8.a3 Ba5 (хорошие встречные шансы давало 8…Bxc3! 9.Bxc3 cxd4 или 8…cxd4!) 9.Bd3. Белые закончили развитие всех своих сил, и уже в данной стадии игры их положение значительно лучше.
9…cxd4. Вскрытие линии, как это часто бывает, ведет к выгоде лучше развитой стороны. Заслуживало внимания немедленное 9…e5 10.dxe5(с5) dxe5(с5) 11.0–0–0 Bg4, но и тогда, конечно, белые сохранили бы значительное преимущество в положении (12.Be1!).
10.exd4 e5. «Положение черных стесненное, но этим ходом гроссмейстер только ухудшает его, обнажая своего ферзя. Боголюбов совсем упустил из виду возможность остроумного, но довольно очевидного 12-го хода белых» (А.Рабинович). Другой попыткой освободиться было 10…d5 11.cxd5 exd5.
11.dxe5 dxe5.
12.0–0–0! Bg4. Немного лучше было 12…h6, на что могло последовать хотя бы 13.h3 и g2-g4 с сильнейшей атакой. Ход в партии рассчитан на то, что белые не решатся пожертвовать качество (см. 14-й ход); тогда черные могли бы надеяться хоть сколько-нибудь консолидировать свою игру, которая сделалась критической ввиду опасного положения ферзя.
13.Bg5.
13…Nd4. Ни Верлинский, ни Рабинович никак не комментируют этот ход, видимо, считая его само собой разумеющимся. А вот моя пара гнедых («Фриц» с «Джуниором») на нем дружно споткнулась и… свернула в колею 13…Bxf3. Вот так запросто отдать ферзя?! Но, оказывается, у них тут «всё посчитано»: 14.Bxh7+ («чечевичной похлебкой» было бы 14.gxf3 Nd4 15.Bxh7+ Kh8 16.Qd3 Qb6!) 14…Nxh7 15.Rxd8 Bxd8! 16.Bxd8 Nd4 17.Qb1 (больше некуда) 17…Bh5!?
Удивительная позиция! Попытка сохранить фигуру приводит к потере ферзя: 18.Be7 (или 18.Bc7 Nb3+ 19.Kc2 Bg6+ и т.д.) 18…Rfe8 19.Nd5 Nb3+ 20.Kc2 (тоже больше некуда!) 20…Bg6+ 21.Kxb3 Bxb1 22.Rxb1 Nf8 (23.Nc7? Rxe7 24.Nxa8 Ne6, и белый конь в капкане) – у черных качество за пешку и легкая игра.
Да, случись такая красивая заварушка в партии, не исключено, что приз за красоту пришлось бы вручать… Боголюбову!
14.Nxd4! Конечно, лучше всего, так как в решительной схватке бездействующая ладья h1 не может играть никакой роли.
14…Bxd1 15.Rxd1.
15…Qxd4. Ничего лучшего нет. На 15…Bxc3 могло последовать 16.Nf5 Ba5 17.Be4, например: 17…Qe8 18.Bxf6 gxf6 19.Qe2 с неотразимой атакой.
Однако ход 16.Nf5 плох из-за 16…Bd4! (перекрывая опасную вертикаль) 17.Nxd4 exd4 18.Bxh7+ Kh8 с неясной позицией. Машина советует 16.Ne6 или 16.Bxh7+, но и в этом случае у черных больше шансов, чем в партии (16.Ne6 Bxb2+ 17.Qxb2 fxe6 18.Bxh7+ Kxh7 19.Rxd8 Raxd8 или 16.Bxh7+ Kh8 17.Ne6 Qb6 18.Nxf8 Rxf8 19.Bxf6 Qxf6 20.bxc3 g6 21.Bxg6 fxg6 22.f3 Qa6).
16.Nd5! Гораздо сильнее, конечно, чем сразу 16.Bxh7+ (16…Nxh7 17.Rxd4 exd4 с двумя ладьями за ферзя).
16…Nxd5 17.Bxh7+ Kh8 18.Rxd4 exd4.
19.Qf5! Bd8. Чтобы на 20.Bxd8 продолжать 20…Rfxd8 21.Qh5 (21.cxd5! Rd6 22.Qe5 Rad8 23.Be4 или 21…Rac8+ 22.Kd2 Rc5 23.Qh3 Rd6 24.Be4+ с выигрышем) 21…Nf4 22.Qh4 Nxg2 и т.д.
20.f4 Bxg5 21.fxg5 Ne7. Спасенья нет, и черные предпочитают положить конец своим мытарствам.
22.Qh3 Rfd8 23.Bd3+ Kg8 24.Qh7+ Kf8 25.Qh8+ Ng8 26.Bh7 Ke7 27.Qxg7. Черные сдались.
Второй приз за красоту
Романовский: «Куббель чрезвычайно эффектной комбинацией опроверг дебютное построение Дуза. Последний сдался, когда у Куббеля все фигуры – ферзь, две ладьи и слон – стояли под ударом».
Славянская защита D13
Федор ДУЗ-ХОТИМИРСКИЙ – Арвид КУББЕЛЬ
Комментирует А.КУББЕЛЬ
1.d4 d5 2.Nf3 Nf6 3.c4 c6 4.cxd5. Такое продолжение встречается весьма редко, обыкновенно играют 4.e3. Избранная белыми разменная система, как правило, ведет к довольно пресной игре.
4…cxd5 5.Nc3 Nc6. «Этот “славянский дебют четырех коней” едва ли может дать белым заметное преимущество: хотя черные почти вынуждены держать взаперти своего ферзевого слона, однако их позиция не ослаблена, и потому они сохраняют достаточно хорошие возможности для развития» (Алехин).
6.Ne5 (обычно так играют уже после 6.Bf4 Bf5 7.e3 e6) 6…e6 7.e3 (7.Bf4!?) 7…Nxe5. Находится в тесной связи с планом, намеченным черными, и приводит к оживленной игре.
8.dxe5 Nd7.
9.f4. Возможно, стоило отважиться на 9.e4!? dxe4 10.Qa4 Qc7 11.Bf4, и если 11…e3, то 12.Bxe3 (в расчете на 12…Qxe5 13.Bb5 a6 14.Rd1 или 13…Bc5 14.0–0–0! Bxe3+ 15.fxe3, но после 12…Bc5! 13.Bxc5 Qxc5 у белых тоже трудности).
9…f6. С виду рискованный ход, в действительности же он вызывает белых на объяснение, так как грозит изолирование пешки «е».
10.Qh5+. Этот шах и давление на пункт е6 заманчиво, но создает для белых лишь затруднения, с которыми они в конце концов не в состоянии справиться. Следовало бить на f6 и продолжать развитие фигур.
10…g6 11.Qh3 Qb6 12.Bd3 (угрожая Bd3xg6+) 12…Bg7 13.exf6. Теперь это вынужденно, и черные получают лучшую партию, ибо белый ферзь на h3 не у дел, черный же на b6 занимает отличную позицию. Плюсом также – владение диагональю a1-h8.
13…Nxf6 14.Bb5+ Kf7 15.0–0 Rf8 16.Qh4 (если сразу 16.a4, то 16…e5 17.Qh4 e4) 16…Kg8. Черные устроили искусственную рокировку.
17.a4 a6 18.a5 (чтобы прогнать ферзя с диагонали a7-g1) 18…Qd6 19.Ba4 Bd7 20.b3. Нехорошо, как показывает ответ черных (лучше было 20.Bc2 или 20.Bxd7). Однако положение белых уже тяжелое.
20…Qb4! (фиксирует слабость пешек b3 и a5) 21.Bd2 Rac8 22.Bxd7. Не спасало и 22.Qh3 Bxa4 23.Rxa4 Qxb3 24.Qxe6+ Kh8 25.Rb1 Qc2 26.Ra2 Qd3 и т.д.
22…Nxd7.
23.Ra4. Если 23.Nxd5, то 23…Qxd2 24.Rad1 (или 24.Ne7+ Kf7 25.Nxc8 Qxe3+ и Rxc8, получая две фигуры за ладью) 24…Qxd5! 25.Rxd5 exd5 с более чем достаточным эквивалентом за пожертвованного ферзя.
23…Qxb3. Очевидный ход, требовавший точного расчета. Дальнейшую часть партии черные ведут очень решительно. «В острых положениях Куббель чувствует себя, как рыба в воде» (Левенфиш).
24.Rb1 Qc2 25.Ra2 Qd3 26.Rxb7.
26…Rf7. Спокойно и крепко, заодно избегая осложнений, которые получались при 26…Bxc3 27.Rxd7 Rf7 (на 27…Bg7 следует 28.Qe7 с матом в несколько ходов) 28.Rxf7 Kxf7 29.Bxc3 и т.д.
О таких «осложнениях» белые могут только мечтать. Еще проще вело к ничьей 29.Qxh7+ Ke8 30.Bxc3 (30…Rxc3 31.Re2! или 30…Qxe3+ 31.Rf2).
Попытка забрать качество – 30…Qb1+ 31.Kf2 Qxa2+ была наказуема: 32.Kg3! Qa3 33.Qxg6+ Kd7 34.Qf7+ Qe7 35.Qxe7+ Kxe7 36.Bd4, и проходные белых очень опасны!
27.Na4 (для защиты правильнее было 27.Nd1) 27…d4! 28.Qe1 dxe3 29.Bxe3.
29…Bd4! 30.Re2? Дольше белые могли держаться с 30.Bxd4 Qxd4+ 31.Kh1 Qxf4 32.Ra1 Ne5 и т.д., но в цейтноте они не заметили задачный 31-й ход черных.
30…Rxf4 31.Rxd7. Позволяет эффектно закончить партию, однако спасенья уже нет. Если, например, 31.Nb2, то 31…Bxe3+ 32.Rxe3 Rf1+! 33.Qxf1 Qxe3+ 34.Kh1 Rc1 35.Nd1 Qd2 с выигрышем.
31…Qxe2!! Смертельный удар, возможный вследствие матового положения белого короля. Слабо 31…Bxe3+ ввиду 32.Rxe3 Qxd7 33.Nb6 и т.д. Следует агония белых.
32.Rd8+ Kf7 (красочная позиция: все фигуры черных под боем!) 33.Rf8+ Kxf8 34.Qb4+ Kg8. Белые сдались.
Третий приз за красоту
Левенфиш: «Неузнаваем был Романовский. Зевок против Зубарева, ошибочная комбинация против И.Рабиновича, очень слабо проведенные партии против Боголюбова, Дуза и Верлинского настолько не вяжутся с энергичным, изобретательным стилем нашего высокоодаренного мастера, что несомненно должны быть приписаны обстоятельствам случайного характера. Все же П.А. дал прекрасные образцы своего творчества в партиях с Григорьевым и Вильнером».
Испанская партия C66
Николай ГРИГОРЬЕВ – Петр РОМАНОВСКИЙ
Комментирует П.РОМАНОВСКИЙ
1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 Nf6 4.0–0 Be7 5.Nc3 d6 6.d4 Bd7 7.dxe5. Продолжение, преследующее цель освободить белые поля d5 и f5 от черного слона. Однако черные при нем получают возможность с известной свободой маневрировать конями. Обычно играют 7.Bxc6 или 7.Re1.
7…Nxe5 (к выгоде белых 7…dxe5?! 8.Re1 Bd6 9.Bg5 h6 10.Bh4 g5 11.Bg3 Qe7 12.Nd5 Перлис – Вольф, Вена 1911) 8.Bxd7+ Nexd7. В чемпионате 1924 года в партии Ильин-Женевский – Романовский черные взяли конем f6 и впоследствии испытывали большие неудобства от преждевременной отдачи пункта d5. Увы, эта партия не сохранилась…
9.Nd4 0–0 10.Nf5 Re8 11.Qf3 Bf8 12.Qg3 Kh8 13.f3.
13…h6. Черные задались целью согнать коня f5 с его сильной позиции, для чего необходимо обеспечить пункт h6. Эта операция занимает много времени и, кроме того, связана с отступлением некоторых фигур и ослаблением пешечной позиции. Не проще ли было, удовлетворившись тем, что слон f8 достаточно нейтрализует белого коня, сразу проводить план контратаки в центре путем 13…Ne5 и затем c7-c6, Qc7, Rad8, готовя d6-d5? Диверсия слона на g5 отражается ходом h7-h6.
Оба моих «скакуна», невзирая на разницу в темпераментах, настаивают на еще более радикальном решении проблемы – сразу 13…d5!
Правда, «Джуниор» всё норовит согнать коня ходом g7-g6 (14.exd5 Re5 15.Qh3 g6 16.Ng3 Bb4 или 14.Be3 g6 15.Nh6 Bxh6 16.Bxh6 c6), а вот «Фриц» пешку «g» в упор не видит: 14.Be3 dxe4 15.fxe4 Nxe4 16.Nxe4 Rxe4 17.Rad1 Qc8 или 14.exd5 Nb6 15.Bg5 Nbxd5 16.Ne4 (16.Rad1 Nxc3!) 16…Qd7 17.Bxf6 Qxf5 и т.д. Интересно было бы узнать мнение Петра Арсеньевича…
14.Be3 Kh7 15.Qh3 (уже грозило g7-g6) 15…Ng8.
16.Nd5? Неудачный выпад. Единственной возможностью поддержать давление было 16.g4!, и если 16…g6, то 17.Nxh6 Nxh6 18.g5 f6 19.f4! Получалось острое положение с взаимными шансами.
16…Nb6 17.Nf4. Конь на f4 стоит плохо, и меньшим злом было для белых здесь разменяться.
17…g6 18.Ng3 Bg7. Картина резко изменилась. Силы белых отброшены с 5-й линии, фигуры же черных заняли подобающее место для контратаки.
19.c3 Nf6 (еще энергичнее было сразу 19…Nc4) 20.Rad1 Nc4 21.Bc1.
21…c6! (прорыв d6-d5 становится непредотвратимым) 22.b3 Qb6+ 23.Rf2 Ne5 24.Nf1. Если 24.Rxd6, то 24…Rad8 25.Rdd2 g5 с последующим Nd3.
24…Rad8 25.Be3 Qa5 26.c4 d5! Черные прорывают центр, пользуясь нахождением белого ферзя за полем сражения.
27.exd5 cxd5 28.cxd5 (28.c5 Nc6 и d5-d4) 28…Nxd5 29.Nxd5 Rxd5 30.Rxd5 Qxd5 31.Rd2 Nd3! После жаркой схватки положение прояснилось. Черные заняли пункт d3, все открытые линии и, на худой конец, грозят атакой своей пехоты на ферзевом фланге (b7-b5, a7-a5-a4 и т.д.).
32.Qh4 (32.Bxa7? Bd4+!) 32…b5! Этот ход, отрезающий белому ферзю все поля на 4-й линии, в то же время жертвует пешку.
33.Bxa7 (попадаясь в хитро сплетенные сети) 33…g5!
34.Qf2. При других ходах белые также форсированно проигрывали: 1) 34.Qg4 f5 35.Qh5 Re7! (не 35…Bd4+ ввиду 36.Bxd4 Qxd4+ 37.Kh1 Nf2+ 38.Rxf2 Qxf2 39.Qf7+!, и выигрывают белые) 36.Ne3 f4! или 36.Bf2 Bd4! и т.д. (37.Rxd3 Bxf2+ 38.Kxf2 Qc5+! 39.Kg3 f4+ 40.Kh3 Qf5+ 41.g4 Qxd3); 2) 34.Qh5 Re7! (угрожая Bd4+) 35.Ne3 Qb7! 36.Rxd3 Qxa7 37.Kf2 Bd4 и т.д.
34…Bc3! 35.Ne3. На 35.Rd1 последует сокрушающий удар 35…Re1!, после чего белым придется сыграть обратно Rd2, отдавая качество (36.Qc2 Bd4+!).
35…Qd8. Теперь белые не могут спасти качество, так как грозит Nd3xf2.
36.Bb6? (проигрывало и 36.Qe2 Nf4! 37.Rxd8 Nxe2+ 38.Kf2 Rxd8 39.Kxe2 Rd2+) 36…Qxb6? После 36…Bxd2 37.Qxd2 Qxb6 38.Qxd3+ f5! черные остались бы с лишней ладьей. Здесь после 39.Qd7+! с лишним конем остались бы черные. Видимо, в журнале пропущены ходы 38…Kg8 39.Kf2, после чего выпад 39…f5! действительно выигрывает (40.Qd5+ Kh8).
Дальнейшую часть партии Романовский, расстроенный своим промахом (он потом сетовал на «прилив сильной рассеянности», из-за которой «вместо выигрыша чистой ладьи удовлетворился качеством и затянул борьбу на много, много ходов»), оставил без комментариев. Пришлось призвать на помощь компьютер.
37.Rxd3 Bd4 38.Rxd4 Qxd4 39.Nf1 Qd3 (проще 39…Qxf2+ 40.Kxf2 Ra8!) 40.h4 Re2 41.Qa7 Kg7 42.hxg5 hxg5 43.Qc5 Kg6 44.a4 Rc2.
45.Qb6+ (к мату вело 45.Qxb5? Qd4+ 46.Kh2 Qh4+ 47.Kg1 Qf2+) 45…f6 46.Qe6 Qd4+ 47.Qe3 Qxe3+ 48.Nxe3 Rc3 49.Nd5 (49.Kf2 b4!) 49…Rd3 50.Ne7+ Kf7 51.Nc6 bxa4 52.bxa4 Ke6 53.a5 Kd6 54.Nb4 Ra3 55.Nc2 (55.a6 Kc5) 55…Rxa5. В принципе уже можно было сдаться, но Григорьев, будучи знатоком эндшпиля, решил проверить технику соперника.
56.Ne3 Ra2 57.Kh2 Re2 58.Nf1 Ke5 59.Ng3 Re1 60.Nh1 f5 61.Ng3 f4! 62.Nh5 (62.Nh1 Rf1!) 62…Kf5 63.g4+ Kg6 64.Kg2 Re7 65.Kf2. Конь запатован, и черный король начинает обходный маневр.
65…Kf7 66.Kf1 Ke6 67.Kf2 Ke5 68.Kf1 Ra7 69.Kf2 Kd4 (теперь коня уже можно выпускать) 70.Nf6 Ra2+ 71.Kf1 Ke3 72.Ne4 Ra5 (или 72…Kxf3 73.Nxg5+ Kxg4) 73.Kg2 Rd5 74.Kh3 (74.Nc3 Rd2+) 74…Kxf3 75.Ng3 Rd1. Белые сдались. Мат неизбежен: 76.Nf1 Rxf1 77.Kh2 Ra1 78.Kh3 Rh1# или 76.Kh2 fxg3+ 77.Kh3 Rh1#.
Несостоявшийся приз за красоту
Левенфиш: «В партии с Зубаревым я из-за цейтнота потерял не только пол-очка, но и приз за красоту».
Григорий ЛЕВЕНФИШ – Николай ЗУБАРЕВ
Комментирует Г.ЛЕВЕНФИШ
33.Qb5! (завязка далеко рассчитанной комбинации) 33…Qe7 34.Qb8+ Kg7. Может показаться, что лучше было 34…Kh7 с идеей 35.Bf3 Rd7 36.Rxd7 Qxd7, и ход 37.Qe5 следует без шаха, но в этом случае к выигрышу пешки с5 ведет 36.Ra1! Rd8 37.Ra7 Rxb8 38.Rxe7 Kg7 39.Rc7 и т.д.
35.Bf3! Не 35.Kf3 из-за 35…f5!, и черные легко отражают атаку. Галлюцинация: после 36.Bxf5! gxf5 (или 36…Rb7 37.Qc8 Rc7 38.Qxc7!) 37.Rg1+ Kf6 38.Qh8+ Ke6 39.Qe5+ они теряют ферзя.
35…c4 36.Rd8 c3. Черные не видят опасности и двигают пешку. Лучшего хода, впрочем, у них не было.
37.Rg8+.
37…Kh7. Очень интересные варианты получались при 37…Kf6 38.Qb6+ (проще 38.Re8! Qd7 39.Qxb4) 38…Nc6, и ошибочно 39.Bxc6? Qd6! 40.e4 Qxc6 (40…Rxc6 41.e5+ Ke6 42.Re8+ Kf5 43.exd6 Rxb6 44.d7 с выигрышем) 41.Qd4+ с ничьей.
Красивый вариант: 41…Ke6 42.Rb8 c2! 43.Qe5+ Kd7 44.Qe8+ Kd6 45.Qf8+! Re7 46.Qd8+ Rd7 (46…Ke6 47.Rb6) 47.Qf6+ Kc7 (47…Kc5 48.Qc3+ Kd6 49.Qe5#) 48.Rc8+ Kxc8 49.Qxc6+. Ферзь есть, а выигрыша нет: 49…Rc7 50.Qa8+ с вечным шахом!
Выигрывает 39.e4! c2 40.e5+ Kf5 41.Qe3 Qb4 42.Qd3+ Kxf4 43.Qxc2 и т.д. Не спасает и 41…Nxe5 42.Be4+ Kf6 43.Qb6+ Rc6 44.fxe5+ Kxe5 45.Qb8+! (45.Qxc6? Qg5+ 46.Kf3 Qh5+ с вечным шахом) 45…Kxe4 46.Re8 и т.д.
38.Rh8+ Kg7 39.Rxh6! Kf6. Единственный ход (39…Qf8 40.Rxg6+!)
40.Bg4! Ведет быстрее к цели, чем 40.Qh8+ Ke6 (40…Kf5? 41.Rxg6! f6 42.Rg5+, 41…fxg6 42.Bg4+ или 41…Kxg6 42.Bh5+ с матом) 41.Qe5+ Kd7 42.Bg4+ и т.д., так как грозит сразу мат на h8.
40…Qd6 (проигрывает Qe4+ и Qc5) 41.e4 Qxf4 (на 41…Ke7 решает 42.Rh8) 42.Qd8+. Отрезая выход на е7. Недостаточно 42.e5+ из-за 42…Kg5!
42…Re7 43.Qh8+ Kg5.
44.Rh5+? Оставалось на 12 ходов 2 минуты, и я не мог рассчитать вариантов с 44.Rh3! Против этого хода не было защиты: 44…Qxg4+ 45.Rg3 c2 (или 45…Qxg3+ 46.hxg3 – грозит мат в 2 хода и потеря пешки с3) 46.h4+ Kf4 47.Qf6+ (матовало 47.Rxg4+ Kxg4 48.Qh6! Rxe4 49.Qg5# или 48…c1Q 49.f3#) или 44…Qxe4+ 45.Bf3 Qc4 46.Rg3+ Kf5 47.Bg4+ Ke4 48.Rxc3, и белые выигрывают.
44…gxh5 45.Qxh5+ Kf6 46.Qh8+, и вечный шах.
Школа гроссмейстерской игры
А.Рабинович: «Вся эта партия проведена Боголюбовым с поразительной, свойственной ему энергией, в лучшем стиле».
Ефим БОГОЛЮБОВ – Владимир НЕНАРОКОВ
Комментирует Е.БОГОЛЮБОВ
19.g4! Интересная идея, имеющая целью сохранение инициативы. Если 19…fxg4, то 20.Qxe4+ Kf7 21.Qe6+ Qxe6+ 22.dxe6+ Kxe6 23.c5!, и у белых за пешку неотразимая атака.
Да, после 23…Nxc5? и впрямь неотразимая: 24.Bc4+ Kf5 25.Rd5+ и т.д. А вот после 23…Nf6! что делать? Хорошо бы на ничью убежать: 24.Bc4+ Kf5 25.Bd3+ Ne4 26.0–0 h6 (26…b6? 27.c6!) 27.Bd8 Be6 28.Bxc7 Bd5 или 26.Bxe4+ Kxe4 27.Kf2 Kf5 28.Rhe1 Rf8.
Так что верным путем было именно 19…fxg4! 20.Qxe4+ Kf7, после чего белым пришлось бы трубить отбой: 21.Be2 Nc5 22.Qg2. Но магия гроссмейстерского звания была слишком велика! Это потом, когда в 14-м и 15-м турах Боголюбов потерпел два сенсационных поражения от Вильнера и Верлинского (впервые в чемпионатах СССР!), наши мастера осмелели и стали тщательно проверять его замыслы, а поначалу «верили на слово»…
19…h6. Этот ход оказывается не только ненужным, но и невыгодным, так как ослабляет пешечную позицию. Проще было сразу 19…Nc5.
20.Bh4 Nc5 21.g5! h5.
22.g6! «Неожиданный эффектный ход, стесняющий всю игру черных! Эта выдвинутая пешка оказывается необычайной силы» (А.Рабинович).
22…b6 23.Rg1 Rh6. Черные этим ничего не достигают; впрочем, вообще не видно, каким путем они могли бы улучшить свою позицию (23…0–0 24.Rg5).
24.Bg5! Rh8 (нельзя 24…Rxg6 из-за 25.Be2) 25.Qd4 Kf8.
26.Bf6! (решающий маневр) 26…Rg8. Взятие слона тоже фатально: 26…Qxf6 27.Qxf6+ gxf6 28.g7+ Kg8 29.gxh8Q+ Kxh8 30.Rd2 Bd7 31.Rdg2 и т.д.
27.Be5 Qd7 28.Rg5 e3 29.Bh3 e2 30.Rd2 (еще проще было 30.Kxe2) 30…Ne4 (!). Последняя попытка. Если 31.Bxf5, то 31…Nxg5! (32.Bxd7 Nf3+).
31.Qxe4. Самое простое, хотя жертва качества – 31.Rxe2, быть может, скорее повела бы к мату, например: 31…Nxg5 32.fxg5 a5 (лучшего хода не видно) 33.Qf4 Ra7 34.Bxf5! Qxf5 35.Bd6+, и мат в 2 хода.
31…fxe4 32.Bxd7 Bxd7 33.Bxc7 Rc8 34.d6 Re8 35.Rdd5 Re6 36.f5 Re8 37.Rxh5 Bc6 38.d7. Черные сдались.
Ничейная жемчужина
Левенфиш: «Крепыш Сергеев выказал исключительную стойкость в защите. В интереснейшей партии с И.Рабиновичем чемпион Москвы показал недюжинный комбинационный талант».
Илья РАБИНОВИЧ – Александр СЕРГЕЕВ
Комментирует А.РАБИНОВИЧ
11…dxc4 12.Nxc4 Qd5! 13.0–0–0. Ничего лучшего, по-видимому, нет, так как черные нападают на две пешки – d4 и g2 (13.0–0 Qxd4 14.Bg3 Bxc3 15.bxc3 Qe4).
13…Bxc3 14.bxc3. И это, пожалуй, вынужденно: на 14.Qxc3 последовало бы 14…Nb6, и если 15.Nxb6, то 15…axb6 с сильнейшей атакой.
14…Nb6 15.Nd2 (интересно 15.Ne3 Qd8 16.Ng4 Nbd5 17.Bf3, чтобы обойтись без движения пешки с3) 15…Qd8 16.Ne4 Nbd5 17.c4.
17…Qc7 (угрожая Qf4+) 18.Bg3 (зная дальнейшее, белые, возможно, сыграли бы 18.Bxf6!? Nxf6 19.Nxf6+ gxf6 20.Rd3 f5 21.Rh3) 18…Qa5!! Замечательно красивая комбинация, связанная с жертвой двух фигур, но ведущая, к сожалению, лишь к форсированной ничьей.
19.cxd5 Nxe4 (уже здесь «Джуниор», в отличие от задумчивого «Фрица», всё понял и высветил «=») 20.Qxe4 exd5 21.Qc2 Bf5!
22.Qxf5 (ничего лучшего нет) 22…Rac8+ 23.Kb1 Qb4+ 24.Ka1 Qc3+ 25.Kb1 Rc6 26.Bb5. Можно было и 26.Bc7, но и тогда черные дают вечный шах.
26…Qb4+ 27.Ka1 Qc3+. Ничья.
На одном дыхании. Белая серия
Романовский: «Мне удалось быстро разгромить Вильнера, дав ему мат почти при всех фигурах на доске».
Петр РОМАНОВСКИЙ – Яков ВИЛЬНЕР
Комментирует П.РОМАНОВСКИЙ
17.e5! Ne8. После 17…dxe5 18.fxe5 Nxe5 19.Nxe5 Qxe5 20.Bd4 Qc7 (если 20…Qf5, то 21.Bxf6 Bxf6 22.Qa7! с выигрышем фигуры) 21.Bxf6 Bxf6 22.Nd5 Qb7 (упорнее 22…Qc6!? 23.Nxf6+ exf6 24.Qxf6 Qxf6 25.Rxf6 Bf5) 23.Nxf6+ exf6 24.Qxf6 Be8 25.Rd6 черные теряли пешку и подвергались сильной атаке.
18.Nd5 Qb7 19.Nb6 Rb8 20.Nxd7 Qxd7 21.Qh4 Qc7. Угрожало 22.e6 с последующим Ng5+.
22.f5! gxf5. После 22…Nxe5 23.fxg6+ Nxg6 24.Qh5 черные не могли бы защитить пункты h6 и f7 («за кадром» осталось 24…Nf6 25.Ng5+ Kg8 26.Rxf6! exf6 27.Nxf7 Rxf7 28.Qxg6 и т.д.).
23.e6 f6 (23…fxe6 24.Ng5+ Kh8 25.Nxe6) 24.Qh5 Rd8 25.Qxf5+ Kg8 26.c3! Черные сдались. От угрозы Bc2 нет защиты.
На одном дыхании. Черная серия
Романовский: «Ненароков предложил Созину королевский гамбит, который был принят Созиным; атака очень быстро создалась – не у белых, а у черных, и Ненароков оказался заматованным».
Владимир НЕНАРОКОВ – Вениамин СОЗИН
Комментирует В.СОЗИН
17…Bxd4! В связи с 20-м ходом черных – решающее партию пожертвование.
18.cxd4 Nxd4 19.Qd1 Bb5+ 20.Bc4. Если 20.Ke1, то 20…Nxh4! (с таким пикантным вариантом: 21.Rh2 g3! 22.Qxh5 gxh2 23.Qg4+ Kh7 24.Kf2 h1Q).
20…Nf5! 21.exf5 (очевидно, что вынужденно) 21…Bxc4+ 22.Ne2. На 22.Ke1 последовало бы 22…Rfe8+.
22…f3 23.gxf3 gxf3 24.Kf2 fxe2 25.Qg1 (если 25.Qc2, то 25…e1Q+ 26.Rxe1 Qxh4+ и т.д.) 25…Qxf5+ 26.Nf3 Rd1 27.Qg2 Rf1+ 28.Kg3.
28…h5 (эффектнее было 28…e1Q+! 29.Nxe1 Qe5+ 30.Kh3 Be6+ с матом) 29.Bh6 Kh7! 30.Nd2 Qe5+. Белые сдались. Вот и играй после этого романтические дебюты…
|
четверг, 21.11.2024
