Картотека	Марк ДВОРЕЦКИЙ, заслуженный тренер СССР
КАК ПОМОГАТЬ МОЛОДЫМ ТАЛАНТАМ

Предлагаем вашему вниманию еще несколько фрагментов из готовящейся к изданию автобиографической книги Марка Дворецкого. В настоящее время в Интернете развернулась оживленная дискуссия о том, как развивать детские шахматы. Надеемся, опыт известного тренера поможет выработать правильную стратегию.

Нет пророка в своем отечестве!

Мы многое из книжек узнаем.
А истины передают изустно:
"Пророков нет в отечестве своем",
Да и в других отечествах – не густо.

Владимир Высоцкий

В последние два десятилетия у меня гораздо больше приглашений поработать за рубежом, чем дома. Так повелось еще с советских времен, что деловых тренерских контактов с нашей шахматной федерацией у меня практически не было. По линии федерации я ездил на соревнования лишь когда мои ученики выходили в чемпионаты мира или Европы, да и то не всегда. Не делалось попыток привлечь меня к подготовке молодых шахматистов или для работы со сборными командами.

Переменилась власть, сменялись руководители федерации... С некоторыми я даже не был знаком, с другими, наоборот, поддерживал очень хорошие отношения, но с точки зрения работы с российскими шахматистами ситуация абсолютно не менялась. Я предлагал (как и в Америке) организовать помощь молодым талантам, но безрезультатно.

Если что-то делалось, то отнюдь не благодаря федерации (напротив, она иногда вставляла палки в колеса), а по инициативе тех или иных шахматистов или организаторов. Например, раз в год я читал лекцию («на общественных началах», что в переводе с советского жаргона означает – бесплатно) на кафедре шахмат Института физкультуры, изредка меня приглашали выступить в каком-нибудь городе, но это были лишь эпизоды.

Я испытывал сожаление из-за малой востребованности в своей стране, но все же не слишком переживал. Понимал, что дело тут, главным образом, не в личных взаимоотношениях или в особенностях моего характера; проблема носит более общий, структурный характер. Попробую пояснить свою мысль.

В Америке существуют профессиональные спортивные организации, которые нацелены на достижение успеха – такие, как НХЛ, НБА и другие. Руководят ими менеджеры высокого класса, главная задача которых – сделать свои виды спорта успешными. Иначе ведь они сами потеряют работу. Наверняка и в таких вот лигах имеются свои трудности, свои подводные камни, но в целом эти организации рентабельны, они уже много лет удачно функционируют, постоянно расширяя и совершенствуя свой бизнес.

А вот федерации, и спортивные, и шахматные, по моему убеждению, обречены на малую эффективность уже по своей структуре. Не случайно подавляющее их большинство (во всем мире, а вовсе не только в России) имеют среди спортсменов очень неважную репутацию. В большинстве стран шахматисты выражают недовольство своими национальными федерациями, множество претензий имеется и к ФИДЕ, и к Европейскому шахматному союзу.

Помню, как-то при встрече Боря Гулько пожаловался: «Знаешь, американская федерация еще хуже советской!» Я, конечно, посмеялся, сказал, что у него короткая память, он просто подзабыл, с какими монстрами имел дело в прошлом. Но при этом понимал, что немалая доля правды в его словах есть, ведь схожую точку зрения высказывали и многие мои американские друзья. Судьбы Патрика Вульфа, Таля Шакеда и многих других талантливых шахматистов, оставивших турнирные выступления и перепрофилировавшихся на другие профессии, наглядно демонстрируют непрестижность и низкий уровень развития шахмат в Америке. Популяризация нашей игры, работа со спонсорами, поддержка наиболее талантливых ребят, способных в будущем принести славу своей стране – все это должно было бы стать приоритетными задачами для шахматной федерации, но увы…

Или другой пример. Летом 1999 года голландский организатор Карел ван Дельфт провел интересное мероприятие – матч-турнир молодежных сборных Израиля, Германии и двух голландских команд. Причем игра совмещалась с тренировочной сессией. Мы с Юсуповым не только разбирали партии ребят, но и проводили дополнительные занятия. Мне кажется, подобная форма отлично подходит для юношеских соревнований – дети не только играют, но и получают уроки от профессионалов. Естественно, такое неприменимо на чемпионатах Европы, мира и т.п., где идет прежде всего борьба за результат. Но ведь есть же еще неофициальные турниры, фестивали – там на игроков не слишком давит ответственность. Идея понравилась, и через несколько месяцев состоялся ответный визит голландской команды в Германию. Снова немецкие и голландские юниоры соревновались, а мы с Юсуповым проводили с ними занятия. Бундестренером юношеской сборной тогда работал, причем весьма энергично и успешно, молодой гроссмейстер Михаэль Бецольд, с которым мы были хорошо знакомы. Он-то и организовал сессию в Пульвермюлле, участвовал в разборе сыгранных партий, а заодно взял на себя физическую подготовку, ведь сам Михаэль – отличный спортсмен. Мы планировали продолжить сотрудничество с Бецольдом, но, к сожалению, этого не произошло. Федерации, как правило, не терпят деятельных и независимых людей, даже если они показывают отличные результаты – неудивительно, что Бецольд вскоре потерял свой пост.

Объясняется невысокая эффективность федераций очень просто. Есть общий принцип: главным приоритетом почти любой организации является отнюдь не выполнение задач, ради которых она создавалась, а поддержание и упрочение собственного существования. Работают в федерациях обычные люди: кто-то получше, кто-то похуже. Но даже неплохой человек в первую очередь заботится о личных интересах. От чего зависит положение руководителей федераций и их подчиненных? Вовсе не от того, насколько популярны шахматы в стране, успешно ли развиваются молодые шахматисты и удачно ли выступают сборные команды на первенствах мира, Европы и Олимпиадах. Гораздо важнее для чиновников взаимоотношения с местными федерациями (влияющие на исход будущих выборов), с ФИДЕ и ЕШС (зарубежные поездки, почетные посты в различных структурах), контакты со спорткомитетами (финансирование мероприятий) и т.п. Постоянно приходится решать какие-то сиюминутные проблемки, реагировать на запросы, готовить бумаги, отвечать на телефонные звонки... Стратегические проблемы, связанные с развитием шахмат, остаются на заднем плане, до них просто не доходят руки.

Конечно, иногда встречаются исключения из правил. В 1998 году индонезийская федерация пригласила меня позаниматься с сильнейшим местным гроссмейстером Утутом Адианто. Помню, тогда впечатлило, как много внимания уделялось в Индонезии рекламе и пропаганде шахмат. Центральные газеты под большими заголовками информировали читателей о таком, вроде бы, малозначительном событии, как наши тренировки с Адианто. Местная девушка стала победительницей чемпионата Азии среди женщин – об этом тоже много писали, организовали ее сеанс одновременной игры против политиков и бизнесменов.

В Индонезии

Меня попросили сыграть партию с 9-летним мальчиком, и он действовал не по-детски зрело, умно. Отметив его большой талант, я по сути лишь подтвердил то, что организаторам было уже известно. Они сказали, что мальчик вырос в очень бедной семье; видя одаренность ребенка, федерация поддерживает его материально, сейчас собирается купить ему компьютер...

Со мной серьезно консультировались и по кадровым вопросам, поскольку собирались пригласить для регулярной работы моих бывших учеников: Нану Александрия для помощи женщинам, и Николая Андрианова (до того много лет успешно тренировавшего в Греции) – на молодежную сборную. Причем решение не принималось впопыхах: Нана в Индонезии уже побывала, Колю собирались вскоре пригласить, посмотреть на него.

Дееспособность и немалые амбиции федерации объяснялись просто: ее возглавляли успешные бизнесмены, знавшие, как эффективно вести дела и желавшие не просто покомандовать, а добиться в возглавляемом ими виде спорта реальных достижений. К сожалению, печально известный финансовый кризис 1998 года, начавшийся как раз в Юго-Восточной Азии, наверняка разрушил многие планы местной шахматной федерации.

Сергей Яновский

Наша с Юсуповым школа доказала свою эффективность, да и сама идея подобной работы очень хороша. Логично было бы создать что-то еще в том же духе. Но я – не организатор, проведение тренировочных сессий во многом зависит от других людей.

Попытку создать новую школу предпринял Сергей Яновский.

Сеанс одновременной игры в Киришах

Нас связывают дружеские отношения, я отношусь к Сергею с большим уважением. Он гроссмейстер, работает в РШФ старшим тренером юношеских команд России. Тащит тяжеленный воз – даже в голове не укладывается, как такое возможно! Представьте себе: в Дагомыс на юношеские первенства страны приезжает ежегодно свыше тысячи детей с родителями и тренерами, у всех свои проблемы с размещением и питанием, многие чем-то недовольны… Как все это можно урегулировать, даже просто удержать в памяти?! А Сергей улыбается, он доброжелателен, корректен и спокойно решает все вопросы. Успешно справляется он с нелегкими проблемами и при отправке огромных делегаций на первенства мира и Европы. Пока Яновский не начал этим заниматься, наших ребят часто размещали в плохих отелях, заставляли подолгу сидеть на чемоданах в долгих очередях. Яновский же заблаговременно, еще из Москвы проговаривает все вопросы с организаторами, и юные российские шахматисты больше не испытывают затруднений при размещении на зарубежных турнирах.

У Яновского большой тренерский опыт, в свое время он помог и Барееву, и Непомнящему. Он отличный организатор и менеджер, человек очень спортивный, доброжелательный, хорошо образованный.

Дагомыс, 2004. Ученик Сергея Яновского 13-летний Ян Непомнящий – чемпион России «до 18».

В 1998 году Яновский предпринял попытку организовать школу для ведущих юных шахматистов страны. На РШФ рассчитывать не приходилось, и Сергей нашел спонсора. Мир тесен – спонсором оказался племянник Аллы Кушнир, в свое время сыгравшей три матча на первенство мира. Он бизнесмен, занимался продажей компьютеров. Яновский организовал в Подмосковье тренировочный сбор, на который приехали сильнейшие юноши и девушки России. Предполагалось, что подобные сессии будут проводиться регулярно. Помню, с девушками на сборе должна была заниматься гроссмейстер Светлана Матвеева, но она предпочитала вместе с ученицами ходить на мои занятия.

Во время сессии я познакомился с некоторыми ребятами, с которыми потом не раз контактировал. Тогда я впервые увидел Сашу Мотылева, и мне он понравился больше остальных ребят, показался наиболее перспективным. Он очень глубокий шахматист, способный проникать в суть позиции и принимать далеко не очевидные решения. В какой-то мере Мотылев напомнил мне Виталия Цешковского – тот всегда производил сильное впечатление глубиной и фундаментальностью своей игры.

Яновский хотел организовать тренировочный процесс на современной основе, между сессиями поддерживать контакт с ребятами через Интернет. Я относился к этому со скепсисом, говорил: «Сережа, это мы – москвичи, а где ребята из глубинки найдут Интернет?» Тогда это было труднодоступное и достаточно дорогое удовольствие. Мимо как раз проходил Мотылев; он жил в Екатеринбурге, а это – далеко не последний город в России. Я спросил его: «Саша, ты Интернетом пользуешься?» Он засмеялся и ответил: «У меня и компьютера-то нет!"» Как видим, времена меняются очень быстро, современную жизнь без компьютеров и Интернета уже невозможно представить.

К сожалению, в том же 1998 году из-за того же финансового кризиса в нашей стране произошел «дефолт», и все планы расстроились.

Сергей Яновский и в дальнейшем пытался привлекать меня к работе с юными шахматистами. Запомнился небольшой сильный по составу сбор в августе 2004 года в подмосковном доме отдыха «Огниково», где я познакомился с Непомнящим, Томашевским, Хайруллиным, Гуниной, Савиной. Женя Томашевский тогда сделал мне комплимент, сказав, что за 5 дней узнал о шахматах больше, чем за весь прошедший год.

В 2009 году также с помощью Яновского под Москвой был организован сбор для ребят из города Сатка Челябинской области. Но, к сожалению, создать школу на постоянной основе у него так и не получилось.

Новая школа

В самом конце 90-х годов инициативу по созданию новой школы проявили преподаватель кафедры шахмат РГУФК (так тогда сокращалось название института физкультуры) Сергей Грабузов и выпускник этого института Руслан Удалкин, молодой энергичный организатор из Подмосковья.

Школа функционировала два с половиной года. Грабузов и Удалкин превосходно делали свою работу, с ними было очень приятно сотрудничать. Сергей – отличный спортсмен, на хорошем уровне играет и в футбол, и в баскетбол, он взял на себя и проведение обязательной утренней зарядки, и все спортивные тренировки. Наблюдая со стороны, я заметил, что он всегда старается вовлекать в игру более слабых ребят, исподволь им помогает – в общем, действует как настоящий педагог.

От сессии к сессии состав все усиливался, а количество учеников возрастало. Приезжали на школу, например, студенты института физкультуры Сергей Григорьянц, Владимир Поткин, Владимир Белов, Алексей Хрущев. Были очень сильные девочки – Катя Корбут, Лена Таирова.

Мне хотелось бы оказывать помощь наиболее талантливым, ярким юным шахматистам страны. Увы, пришлось столкнуться с тренерской ревностью. После каждой сессии в журнале "64" появлялся рассказ о нашей работе, указано было, как с нами могут связаться все желающие. Тем не менее, из призеров юношеских чемпионатов России, Европы, мира к нам почти никто не обращался, да и из ведущих московских школьников на сессии в Подмосковье не ездил никто, хотя наверняка о школе знали и тренеры, и дети. Зато приезжали сильные ребята из ближнего зарубежья – Петя Костенко из Казахстана, Паша Эльянов и Саша Моисеенко с Украины.

Недостаточный спрос со стороны тех, для кого школа в первую очередь была предназначена, – одна из причин, по которой я, в конце концов, отказался от ее проведения. Другая причина – отсутствие спонсорского финансирования. Существовать на маленькие взносы, собиравшиеся с участников школы, очень трудно. В частности, не было возможности приглашать тренеров, а значит, почти все занятия приходилось проводить самому. Не хватало времени для индивидуального подхода к каждому ученику, что в обязательном порядке присутствовало на нашей с Юсуповым школе и без чего не удается обеспечить быстрый и надежный рост ребят. А в таких делах я максималист – работать, сознавая невозможность добиться желанного и вполне достижимого при других обстоятельствах эффекта, мне неинтересно.

Со многими учениками той школы мы продолжали контактировать и после ее закрытия, но это уже другая история.