Воротников - Дорфман
Львов 1983

Сначала воспроизведу партию в точности в том виде, как она дается в книге.

Белые уже на десятом ходу осуществили размен слона на коня, рассчитывая при этом определить пешечную структуру.

1.e4 c5 2.c3 d6 3.d4 Nf6 4.f3 Nc6 5.Be3 e5 6.Bb5? cd 7.cd ed 8.Bxd4 Be7 9.Nc3 0-0 10.Bxc6 bc 11.Nge2 d5 12.ed Nxd5 13.0-0

На доске возникла критическая позиция. Белые подготовили размен коней, который окончательно определит структуру. Попутно замечу, что на предыдущем ходу 13.Nxd5 Qxd5 14.0-0 Ba6 было неудачно. В поиске динамической игры черные нашли и реализовали необычную идею. После форсированных ходов

13...Nb4 14.a3 (угрожало 14...c5 с последующим 15...Nd3) 14...c5 15.Bxg7 Kxg7 16.ab Qxd1 17.Rfxd1 cb им удалось соединить изолированные пешки.

18.Ne4 Rd8 19.Nd4 a5

Неудержимо движущаяся пешка "а" при поддержке пары слонов не оставляет белым шансов на спасение.

Итак, согласно Дорфману, критическая для черных позиция возникла после 13-го хода противника. Давайте начнем наш логический анализ несколько раньше.

Здесь черные избрали ответственное (учитывая, что противник был вправе ответить 6.dc или 6.d5!?) и отнюдь не вынужденное пешечное продвижение 5...e5. Разве, согласно приведенному выше определению, это не критический момент?

В ответ на 6.Bb5, помимо двойного размена пешек на d4, заслуживало внимания 6...Qb6 7.Qa4 cd 8.cd a6, чтобы вызвать размен на c6, дающий черным двух слонов. Та же цель достигалась посредством a7-a6 на 7-м, 8-м или 9-м ходу. Не вполне очевидно, лучше или хуже это было по сравнению с продолжением в партии, а значит, все эти моменты также должны рассматриваться как критические.

Предпринятый белыми "без специального приглашения" размен на с6 выглядит спорным - ведь можно было сыграть 10.Bf2 или согласиться на другой размен: 10.Nge2!?.

Продвижение пешки в центре 11...d5 заманчиво, но отнюдь не вынуждено – неплохой альтернативой было завершение развития путем 11...Be6!? 12.0-0 Qa5, и не приходится опасаться 13.Bxf6? Bxf6 14.Qxd6 Rab8 . Значит, и здесь "по Дорфману" мы имели дело с критическим моментом партии.

Взять на d5 черные могли и пешкой (опять критический момент?), хоть 12...Nxd5 выглядит естественнее. Кстати, не уверен в оценке позиции после осуждаемого гроссмейстером 13.Nxd5!? Qxd5 14.0-0 Ba6 15.Re1 с дальнейшим 16.Nc3 – на мой взгляд, у белых лишь немногим хуже.

Динамическая идея Дорфмана 13...Nb4 14.a3 c5 интересна, но спорна.

Б?

Согласно его комментариям, черные форсированно получили выигранную позицию. Однако, как и почти везде в своих книгах, гроссмейстер сознательно уклоняется от рассмотрения (или хотя бы упоминания) лучших ресурсов за противника. Вместо 15.Bxg7?! Владислав Воротников должен был сыграть 15.ab cd 16.Qxd4 Qxd4+ 17.Nxd4 Bxb4 18.Nd5 Bc5 (18...Bd6!?) 19.Rfd1 Rd8 20.b4 с примерным равенством – централизованное расположение всех белых фигур компенсирует или почти компенсирует наличие у противника двух слонов.

Некоторые из предложенных мною альтернативных возможностей, вероятно, чуть слабее ходов, сделанных в партии, другие – равноценны или даже более сильны, но суть не в этом. Гроссмейстер, разумеется, был вправе сосредоточить внимание читателей лишь на одной из позиций. Однако, как мы убедились, на самом деле критические моменты (в том смысле, который вкладывает в это понятие Дорфман) возникали буквально на каждом ходу. А значит, его критерии слишком формальны и общи, они неспособны помочь шахматисту за доской.

Гораздо более содержателен анализ проблемы критических позиций во 2-й главе интересной книги Джонатана Роусона "The Seven Deadly Chess Sins" ("Семь смертных шахматных грехов"). Начинает Роусон с идеи, которую разделяю и я:

In fact, I suspect that the main problem with "thinking" as opposed to "feeling" is that it undermines your ability to sense the key moments / critical positions in a game. Иными словами, шахматист обычно определяет важные, переломные моменты партии не логическим путем, а интуитивно.

Шотландский гроссмейстер анализирует приметы, способные подсказать нам, что наступил критический момент борьбы. Аккуратно изложить его теорию в рамках одной статьи едва ли возможно, так что рекомендую обратиться непосредственно к первоисточнику. Отмечу лишь, что особое внимание автор обращает на определенные черты ("signs") создавшейся позиции, особенности ("signals") последнего хода противника и, главное, на умение почувствовать ("sensitivity") тенденции изменения характера борьбы.

Роусон иллюстрирует свои идеи весьма убедительными примерами, тесно связанными с обсуждаемой проблемой, а не притянутыми к ней за уши, как почти всегда у Дорфмана. Вопрос лишь в том, насколько рекомендации Роусона применимы в реальных партиях, в условиях ограниченного времени на обдумывание. Ответ может быть получен только экспериментальным путем. К сожалению, я давно уже оставил турнирную практику и не могу сам провести проверку. Хотелось бы, чтобы кто-то из сильных шахматистов попытался применить идеи Роусона и потом рассказал о результатах.

На этом призыве я перейду от развернутого вступления к основному содержанию своей статьи. Сначала мы еще немного порассуждаем об искусстве определения критических моментов, а затем переключимся на анализ конкретных примеров, показывающих, как в таких ситуациях шахматисты решают (или не решают) встающие перед ними задачи.

Итак, если на каком-то ходу резко меняется оценка позиции, то перед нами "по определению" переломный момент борьбы. (Правда, с некоторыми оговорками – например, при изучении проблемы не стоит принимать во внимание цейтнотные глупости или грубые тактические промахи.)

Сразу же отмечу, что "критичность" многих позиций относительна и субъективна!

Хеуэр - Дворецкий
Вильянди 1972

Ч?

Перед нами первый переломный момент в интереснейшем поединке, подробно разобранном в моей книге "Школа высшего мастерства 2 – Комбинационная игра" (глава "На краю пропасти").

Сыграв 10...f6!, черные сохраняли хорошую позицию. В партии последовало 10...f5?? 11.Qg3!, и мое положение стало стратегически безнадежным: белые беспрепятственно развивают наступление на королевском фланге, а контригры нет, поскольку ферзевый фланг заперт ходом c5-c4.

Многие шахматисты без особых раздумий продвинули бы пешку "f" вперед на одно поле и им бы в голову не пришло, что они проскочили переломный момент. Ведь тут, кажется, все понятно, никаких мало-мальски сложных задач черным решать не приходится, так в чем критичность создавшейся позиции? Точно так же рассуждал бы и я, если бы хоть на мгновение задумался над своим идиотским ходом (сделанным "автоматически" – по аналогии со знакомыми мне позициями с пешкой на c5). Ведь, стоило оторвать руку от пешки "f", и я сразу же осознал, какую ужасную ошибку допустил. С другой стороны, допускаю, что для не слишком искушенных шахматистов необходимость хода f7-f6 не столь очевидна, и тогда для них этот момент действительно является критическим.

При совместных анализах с Артуром Юсуповым не раз и не два мы наталкивались на ситуации, разгадка которых мне была неясна, тогда как Юсупов уверенно высказывал свое мнение и оно при дальнейшей проверке подтверждалось. Значит, позиции, критические для меня, не были таковыми для выдающегося гроссмейстера. Но случалось и наоборот.

Юсупов - Лотье
Амстердам 1994

Б?

(Партия прокомментирована в нашем совместном сборнике "Школа будущих чемпионов 4 – Позиционная игра", в лекции Юсупова "Суть позиции".)

Помню, я был в гостях у Артура, и по его просьбе мы внимательно проанализировали недавно сыгранные им партии. Дойдя до положения на диаграмме, Юсупов сказал:

- А здесь мне удалось как следует углубиться в позицию и найти, вроде бы, очень сильное решение.

- g2-g4, что ли? – спросил я.

Артур даже расстроился.

- Ну вот, я думал, как слон, а вы, наверно, включите этот пример в упражнения для тренировки быстрого восприятия!

Поучительны с точки зрения нашей темы и критические позиции, возникшие в этой партии по выходу из дебюта.

1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 Bb4 4.e3 Ne7 5.Bd2!? 0-0 6.a3 Bxc3 7.Bxc3 b6 8.Nf3 Ba6 9.b3 c5

Б?

Одним из внешних признаков "критичности" позиции является наличие выбора. Особенно, когда стоит вопрос о трансформации сложившегося рисунка игры.

В данном случае белые могут разменяться пешками в центре или позволить это сделать сопернику – при этом возникают различные структуры. Юсупов сделал оптимальный выбор. Полагаю, в принятии решения гроссмейстеру помог уже имевшийся у него опыт: рекомендую сравнить этот эпизод с дебютной стадией партии Юсупов – Любоевич, Тилбург 1987 (разобранной в моей книге "Школа высшего мастерства 2 – Комбинационная игра", глава "Двадцать лет спустя").

10.dc! dc 11.Bxc4

Здесь у нас с Артуром мнения разошлись. Мне казалось более естественным и сильным взятие на c4 пешкой (чтобы сохранить двух слонов), а Юсупов без особых колебаний предпочел ход в партии, ставящий целью получить в эндшпиле удобное поле e2 для короля. Была и третья возможность: 11.cb!?.

Следует ли рассматривать данный момент как критический? Не знаю – тут многое зависит от объективной оценки каждого из указанных продолжений. Если признать их примерно равноценными, значит, общая оценка ситуации не меняется (или почти не меняется) при любом выборе, а тогда белым нет нужды углубляться в решение стоящей перед ними задачи – они вправе быстро сделать ход, который им больше нравится, критичности в их выборе нет. Понятно, что за доской оценить степень критичности создавшегося момента можно лишь интуитивно.

11...Bxc4 12.bc bc 13.Qxd8 Rxd8 14.Ke2 Nd7 15.Nd2

Ч?

Сейчас возник один из важнейших переломных моментов партии, непохожий на все те, с которыми мы сталкивались до сих пор. Перед нами редкий случай, когда не стоит вопрос ни о размене, ни о выборе пешечной структуры (требуется определить оптимальную расстановку сил). Едва ли применим тут и инструментарий, предлагаемый Роусоном: не видно ничего примечательного ни в позиции, ни в последнем ходе белых. Потому-то совсем не очевиден факт возникновения критической позиции – нам с Юсуповым удалось это понять, лишь углубившись в анализ.

После сделанного Жоэлем Лотье естественного хода 15...Nc6? позиция черных стала тяжелой – у них не оказалось контригры. Необходимо было 15...Nc8! с идеей, поставив коней на d6 и b6, сковать противника нападением на пешку c4. Аналитическое подтверждение сказанному вы найдете в упомянутой выше лекции Юсупова.

И вновь считаю полезным провести параллель данного эпизода с другим, схожим с ним в идейном отношении (там тоже требовалось определить оптимальную схему взаимодействия коней). Я имею в виду матчевую партию Соколов – Юсупов (Рига 1986), разобранную в сборнике "Школа будущих чемпионов 2 – Секреты дебютной подготовки", в лекции Юсупова "Неожиданности в дебюте".

Верный метод действий в критической позиции отнюдь не случайно оказался связан с проявлением активности. Поиск решения в переломные моменты очень часто равнозначен борьбе за инициативу: отысканию путей развития своей инициативы или нейтрализации неприятельской.

16.Rhb1! (именно этой ладьей, чтобы на 16...Nb6 ответить 17.a4) 16...Rab8 17.Rb5! (отличная техника: прежде чем разменять ладьи, полезно вызвать ход a7-a6, ослабляющий поле b6) 17...a6 18.Rxb8 Rxb8

Мы пришли к позиции, с которой начали рассмотрение данной партии.

19.g4! f6 20.h4 Kf7 21.h5 Nb6 22.Rd1 Na4 (22...Rd8!?) 23.Ba1 Na5? 24.Ne4 Nb6 (24...Nxc4 25.Rd7+ Kf8 26.h6) 25.g5 f5 26.Nxc5 Naxc4 27.Nd7 Rc8

В случае 27...Rb7 28.Nxb6 Nxb6 решала связка 29.Rb1 (29...Rb8 30.Be5).

28.Nxb6 Nxb6 29.Rd6

Незащищенность коня b6 здесь, как и в только что рассмотренном варианте, - следствие точного 17-го хода белых!

29...Rc2+ 30.Kf3 Ra2 31.Bxg7 Nc4 32.Rd7+ Ke8 33.Ra7 Nd6!? 34.g6 hg 35.h6 Ne4 36.Kg2 Rxf2+ 37.Kg1 Rd2 38.h7 Rd1+ 39.Kg2 Rd2+ 40.Kf1 Черные сдались.

Подведу главный итог сказанному выше. Читатель, вероятно, уже догадался, что четкого алгоритма, позволяющего определить наступление критического момента борьбы, ему предложено не будет. Мы вправе лишь опираться на те или иные приметы, "подсказки", которые способны помочь, но иногда могут и дезориентировать.

Последующая часть статьи посвящена анализу конкретных примеров, иллюстрирующих поиск верных решений в проблемных позициях.

Ботвинник - Флор
Москва 1936

Б?

Белые контролируют больше пространства, но у противника нет явных слабостей, его позиция прочна. Все фигуры белых расположились идеально или почти идеально, и если не найти какой-либо способ развития инициативы, их позиция не будет улучшаться, тогда как противник еще больше укрепит свою (рассуждение в духе Роусона - о "тенденциях" дальнейшей игры). Прорыв в центре d4-d5 неопасен, поскольку под удар попадет пешка e5. Так что же делать?

33.c5!?

Этот несколько странный на первый взгляд ход (ведь ослабляется поле d5!) ставит черных в критическое положение. Грозит перевод коня через b1, a3 и c4 на d6. Но после c4-c5 у белых есть и другой план – продвижение пешки "b". Эту идею я подглядел у Романовского в одной из его партий 5-го чемпионата СССР (против Селезнева). Флор препятствует второй угрозе, но белые приводят в исполнение первую (Ботвинник).

Еще раз обращаю внимание читателей на то обстоятельство, что выработке многих наших решений способствуют ассоциации со сходными идеями, с которыми мы сталкивались прежде.

33...a5!

34.Nb1!

Ч?

34...Qf8? 35.Na3 Bd8 36.Nc4 Bc7 37.Nd6 Rb8 38.Rb1 (38.Nxb7!? Rxb7 39.Qxc6 Bb8 40.Qxe6+) 38...Qd8 39.b4 ab 40.Rxb4 Bxd6 41.ed Qa5 42.Rdb3, и белые выиграли.

Во многих критических позициях удачное решение, найденное одним из партнеров, объективно не слишком нарушает баланс сил, а лишь ставит проблему перед соперником. Тот с ней зачастую не справляется, и лишь тогда начинает испытывать серьезные затруднения. Иными словами, критические позиции нередко оказываются таковыми сразу для обеих сторон. А порой критическая для соперника позиция возникает чуть позднее – после серии более или менее форсированных ходов.

Эту мысль неплохо иллюстрирует и данная партия, и последующие, да и самый первый пример в статье (Воротников – Дорфман).

Так что же должны были предпринять черные? По большому счету, здесь их задача относительно несложна – даже странно, что гроссмейстер Флор не решил ее за доской, а Ботвинник не указал решения в примечаниях к партии. Совершенно очевидно, что если конь перейдет на d6, положение черных станет стратегически безнадежным. Необходимо любой ценой воспрепятствовать указанному маневру. При коне на a3 есть подрыв b7-b6, но важно, чтобы при этом не висела пешка c6.

34...Rd5!

На 35.Na3 следует 35...b6 36.Nc4 bc 37.Nxa5 Qc7 38.Nc4 cd 39.Rxd4 Be7 с обоюдными шансами. Конечно, белые вправе вернуться конем на c3, прогоняя ладью назад на d7, но неясно, как им потом достичь прогресса – ведь нет иного пути на d6, помимо b1-a3-c4.

А если так, то появляется сомнение, верно ли Ботвинник решил задачу на 33-м ходу. Вместо награжденного им восклицательным знаком 33.c5 сильнее, на мой взгляд, 33.a5!, создавая угрозу 34.a6 и имея в виду сыграть 34.Na4, а затем, если не найдется ничего лучшего, то c4-c5 с последующим переводом коня на d6, которому уже невозможно будет помешать. Выпад 33...Qb4 безвреден: если даже белых не устроит позиция после 34.a6 Rb8 (34...Qxb3? 35.Qh5 ), они могут избрать 34.Qh5 Qe7 35.Na4 .

Задачи, подобные той, что стояла перед черными в этом примере, довольно часто возникают на практике, и шахматисту полезно тренироваться в их решении. Исключительно важно научиться своевременно подмечать неблагоприятную тенденцию – перспективу беспрепятственного усиления позиции противника, и придумывать, что этому противопоставить. Примеры такого рода можно найти в заключительных главах книги "Школа высшего мастерства 2 – Комбинационная игра", например, фрагменты моих партий против А.Хачатурова и М.Тайманова.

Горт - Доннер
Олимпиада, Скопле 1972

Б?

Если бы белым удалось сохранить пешку e6, их позиция стала бы стратегически выигранной - ведь черный слон навсегда заперт на королевском фланге. Задачу, как будто, решает профилактический ход, сделанный Властимилом Гортом.

18.b4!? c5

На 18...b6 белые заготовили 19.b5.

19.bc

В партии замысел Горта полностью оправдался.

19...Rxc5 20.Kd2 Rd5 21.Kc1 h5 22.h4 Bh6 23.g3 Kf8 24.Rd1 Ke8 25.a4 Bf8 26.Rd3 Rd6 27.Re3 Ra6 28.a5 Nc6 29.Nxc6 Rxc6 30.Kb2 Kd8 31.Kb3 Rd6 32.Bb4 Rd1 33.Rd3+ Rxd3+ 34.cd Kc7 35.Kc4 a6 36.Bc5 Kd8 37.Bb6+ Kc8 38.d4 Kb8 39.d5 Bh6 40.Bc5 (40.d6!) 40...Bf8 41.Bd4 Kc7 42.Kc5 Черные сдались ввиду 42...Bh6 43.d6+ ed+ 44.Kd5.

Вроде бы, достаточно убедительно! На самом деле, та же история, что и в предыдущем примере: если бы черные вовремя осознали грозящую им стратегическую опасность, они могли избежать уготованной им печальной участи. Увы, Хейн Доннер не нашел сравнительно простого решения. Более того, оно и после окончания партии осталось не замеченным обоими партнерами - если судить по книге "Вместе с гроссмейстерами" (кстати - превосходной), написанной Гортом в соавторстве с Властимилом Янсой, откуда я взял данный пример. Там позиция оценивается как близкая к выигранной, а лучшая защита не рассматривается.

Ч?

Пешечка e6 здесь самая главная из всех пешек, находящихся на доске! - пишут Горт и Янса. А значит, необходимо ее уничтожить любой ценой. Решающей ошибкой был ход 19...Rxc5?.

19...b6!

Нет 20.cb? Rxc3, а черные намечают 20...bc, вынуждая 21.Nxf5 Nxe6 .

20.c6

Между прочим, та же позиция получалась и после 18...b6!? (вместо 18...c5) 19.b5 c5 20.bc. Сейчас 20...Nxc6 21.Kd2 ведет к примерно той же бесперспективной для черных ситуации, что и в партии.

20...Nxe6!

21.Nxe6 Rxc6

Двойной удар!

22.Nxf8 Rxc3

23.Nd7

Нет 23.Ne6? Re3+. В возникающем после 23.Kd2 Rc6! 24.Nxh7 (24.Nd7? Rd6+) 24...Kxh7 ладейном эндшпиле черные стоят не хуже.

23...Rxc2

24.0-0 Rxa2 .

Белые сохранили лишнюю фигуру, но противник получил за коня три пешки и может смело смотреть в будущее - исход борьбы стал неясным.