Голоса	Александр КАБАКОВ, писатель
ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ИГРА

С древнейших времен - возможно, с тех, которые принято называть доисторическими, поскольку мы о них ничего не знаем - люди придавали огромное, символическое значение цвету. Какая-то сверхпамять подсказывала (и подсказывает до сих пор), что не приходится ждать хорошего от тьмы, черноты, что светлое, белое сулит радость и даже счастье… Красное вызывает тревогу, зеленое умиротворяет, голубое влечет…

Цвета как символы вошли в историю флагами, полями гербов, окраской мундиров. Цвета навсегда закрепились за идеями и общественными движениями, более того - названия цветов и стали названиями групп, приверженных определенным идеям, взглядам, нравам. Каждому понятно, кто такие "красные", "белые" (в России начала прошлого века), "коричневые" (в Германии), "чернорубашечники" (в Италии) "красно-коричневые" (сравнительно новое отечественное явление), "зеленые" (во время Гражданской войны в России крестьянские анархисты, теперь во всем мире экологические алармисты) и даже, да простит меня политкорректная общественность, "голубые" (сами себя считающие "радужными")…

Примечательно, что многоцветность, как правило, становится символикой обществ, объединяющих людей не по идеологическому или любому иному ограничивающему признаку, а, наоборот, вопреки идеологиям, религиям и убеждениям. Флаги почти всех демократических государств - трехцветные или с разноцветным рисунком. Монохромность - знак полной определенности и даже нетерпимости, многоцветие - плюрализма. Трудно представить себе черный флаг где-либо, кроме мачты пиратского корабля. Красное знамя навсегда осталось за революционерами, как бы они себя ни называли и против чего бы ни бунтовали. Белый флаг стал метафорой смирения, то есть, поражения, принадлежности к лагерю побежденных, который однороден с точки зрения победителей. Под зеленое знамя ислама собираются самые твердые в вере люди, готовые на все за свою религию.

Цвет с течением времени сделался одним из главных атрибутов вражды между народами, нациями, конфессиями, идеологиями. На быка, как известно, раздражающе действует красное; люди приходят в бешенство от любого цвета, ассоциирующегося с теми, кого они считают врагами, еретиками, опасными заговорщиками…

И только в шахматах, насколько может судить о них такой профан, как я, деление на черных и белых абсолютно условно. Эту условность подчеркивает сам принцип поочередной игры белыми и черными. В человеческое сознание шахматы веками внедряют отношение к цвету, как к тому, что не присуще постоянно, что меняется в соответствии с договоренностью. Беспощадная борьба, разворачивающаяся на черно-белых клетках, в следующей партии зеркально преображается, цветовой фанатизм исключен самими правилами этой борьбы. В сущности, шахматы пародируют войну цветов как войну мифов, демонстрируя человечеству, что деление на белых и черных, красных и коричневых, зеленых и любых одноцветных есть не что иное, как неуместная серьезность по незначительным поводам. Шахматист, в отличие от расиста, не может гордиться тем, что он белый, потому что в следующей игре он будет черным - и наоборот. Он не может считать себя уполномоченным сил добра только потому, что ему достались белые фигуры, но и противника не может демонизировать только потому, что тот играет черными - все изменится после новой расстановки.

Такое, назовем его шахматным, отношение к действительности могло бы избавить человечество от главных ужасов существования - личной и групповой непримиримости, войн, революций… Однако, с другой стороны, оно же сделало бы людей не совсем людьми, поскольку понятия добра и зла тоже стали бы условными. Увы, современная цивилизация - по крайней мере, та, которую принято называть западной - за последние десятилетия сильно продвинулась в этом направлении. Эпоха постмодерна, отменившего иерархии в культуре, понемногу расшатала и представления о нравственности, еще недавно не подвергавшиеся сомнению, считавшиеся незыблемыми, хотя, конечно, следовало им меньшинство. На вечный детский вопрос "что такое хорошо и что такое плохо" мастера современной культуры стали отвечать уклончиво "это с какой стороны посмотреть". Эстетизация и поэтизация дурного в человеке, осуждаемого заветами всех религий и законами всех традиционных обществ, вообще свойственна культуре. Грех был вечно притягателен для художников как предмет изображения, а добродетель скучна и пресна. Однако лишь во второй половине прошлого столетия между добром и злом в их художественных изображениях была окончательно стерта граница, и все стало игрой - "черные" и "белые" непрерывно меняются сторонами, никто не предпочтителен, тьма и свет не только равно интересны, но и равноправны. Любые запреты отменили, поскольку все должны играть в эту игру с одинаковыми шансами.

Трагедия в том, что ситуация оказалась выгодна не обеим сторонам, а только "черным". Фундаменталисты, фанатики, террористы, убежденные в единственной правильности их идей, в конце концов, просто страстные разрушители и человеконенавистники вовсе не стали сами соблюдать политическую корректность, уравнивающую их с "белыми". Зато они с удовлетворением восприняли торжество игрового отношения к миру в западной, евро-христианской его части. Вы говорите о всеобщих правах человека, о том, что деление на "наших" и "не наших" архаично и основано на предрассудках? Очень хорошо, нас устраивает ваше одностороннее разоружение. Вы считаете разделение условным, мы же верим в то, что оно истинно и заложено в природе вещей, вы играете, мы воюем всерьез. Вы отказываетесь от деления на тьму и свет и просите нас забыть, что раньше вы считали себя светом, а нас тьмой - мы же ничего не забыли, мы верим, что свет на нашей стороне, а вам остается тьма, настоящий ад, и мы вас в него отправим…

Шахматный подход возможен только при том условии, что его принимают оба игрока. Если же один ставит другому мат, полагая, что вот сейчас, в следующей игре, противник получит возможность отыграться другим цветом, и потом настанет время вместе пойти в буфет, а противник сбрасывает фигуры и замахивается доской - это уже не игра.

Увы, мы живем именно в такой ситуации. Оказалось, что светлые и темные силы не могут участвовать в мирной игре, она обязательно превращается в кровавое сражение. Тот, кто к этому не готов, кто упорствует в шахматном подходе и пытается образумить взбесившегося противника, рискует стать не проигравшим, а уничтоженным.

Шахматы, увы, гораздо благороднее жизни.