"Когда мальчику исполнялось четыре или пять лет - мать вела крохотное,
хилое это существо к господину Загурскому. Загурский содержал фабрику
вундеркиндов, фабрику еврейских карликов в кружевных воротничках и лаковых
туфельках. Он выискивал их в молдаванских трущобах, в зловонных дворах
Старого базара. Загурский давал первое направление, потом дети
отправлялись к профессору Ауэру в Петербург. В душах этих заморышей с
синими раздутыми головами жила могучая гармония. Они стали прославленными
виртуозами."
Исаак Бабель, Пробуждение.
Прогрессивная наша общественность не без упоения смотрит в сторону голландской деревеньки Вейк-ан-Зее. Турнир, что и говорить, замечательный. Вовсю развиваются сюжеты: противостояние Ананда и Топалова, который уже по счету расцвет Гельфанда и Иванчука, возвращение Камского. И, разумеется, молодое "наше все" - Аронян, Мамедьяров, Карякин. Кажется, только участие Каспарова могло бы сделать турнир еще более интересным.
Впрочем, каждый находит то, что ценно лично ему. Мой товарищ по производству (профессия: арт-директор, возраст: 22, имя: Арек) живо интересуется лишь теми событиями, в которых задействованы армяне. Позиция, быть может, небезупречная, но последовательная. До Ханты-Мансийска Арек шахматами не интересовался, но, в конце концов, мой ежедневный бубнеж проник и в его сознание. Успехи "Левончика", (а как еще называть обладателя кубка мира, гордость нации?), нашли в моем товарище самый живой отклик. По той же причине заинтересовался он и турниром в Вейк-ан-Зее.
Просвещая по мере сил коллегу (а что еще делать, если по тридцать раз на дню перегружаешь один и тот же applet), я столкнулся с неожиданным для себя сюжетом. О нем и поговорим.
Итак, в лучшем турнире года, в порядке убывания рейтинга, участвуют: болгарин, индус, армянин, венгр, еврей, украинец, француз, азербайджанец, англичанин, босниец, татарин, русский (2экз.) и голландец. Если бы речь шла о теннисе или прыжках в воду, не было бы причин удивляться. Но шахматы всегда имели ярко выраженную национальную окраску. Вспомнился давний разговор с опытным, много повидавшим гроссмейстером. "Знаешь почему я думаю, что шахматы не ждет ничего хорошего? Потому что оттуда уходят евреи!"
Стейниц, Ласкер, Рубинштейн, Ботвинник, Таль. Решевский, Корчной, Геллер, Фишер, Полугаевский, Штейн. Евреи всегда доминировали в мировых шахматах, были не деталью пейзажа, а самим пейзажем. Те шахматы, которые мы знаем, созданы евреями. Можно спорить - на 40% процентов, или на 70%, но отрицать их ведущую роль, думаю, глупо. Кажется, эта эпоха прошла.
Евреи никуда не делись из других традиционных сфер. Они по-прежнему лечат зубы, гранят алмазы, пишут компьютерные программы и продают акции. Евреи не ушли из музыки, банковской сферы, науки, или журналистки, не бросили адвокатские мантии и профессорские шапочки. Евреи (ну хорошо - мы, евреи) вполне комфортно чувствуют (-ем) себя во многих областях жизни. Кроме шахмат. Зададимся запоздалым вопросом - почему?
Версия первая - практическая. Дескать, проницательных еврейских родителей отпугивает бардак, который творится в шахматах, и они не отдают туда своих детей. В пользу этой версии говорит то, что она соответствует национальному характеру. (Внимание, вопрос! В начале века в Америке было две авторитетные мафии - еврейская и итальянская. Почему еврейская мафия исчезла, а итальянская - осталась? Ответ - итальянские мафиози передавали дела детям, еврейские - нет.) Так вот, версия соответствует национальному характеру, но, мне кажется, неверна. В конце концов, на рубеже 19-20 веков в шахматах было намного меньше денег и возможностей, чем сейчас, но это не мешало еврейским детям заниматься любимым делом. Родители отправляли их учиться в Париж или Вену, а они сутками просиживали в шахматных кафе. Родители страдали, но смирялись. Сейчас, в неизмеримо более благоприятных условиях, еврейские дети в шахматах не задерживаются.
Перейдем к версии два. Быть может, у них просто не получается? Хотят, но не могут, не добиваются успехов? Версия возможная, но какая-то странная. А почему, собственно, не добиваются? Что такого случилось с нацией за 50 лет, что она перестала давать шахматные таланты? У меня нет никакого разумного объяснения, поэтому я вынужден перейти к третьей, последней версии.
Уходят, потому что хотят. Уходят потому, что стало неинтересно. Что-то случилось - или с шахматами, или с окружающим миром. Или шахматы поскучнели, или другой, не шахматный мир наполнился вдруг чем-то необыкновенно соблазнительным. Я принимаю эту версию, но не понимаю ее.
Я не верю в смерть шахмат. Я видел, как 13-летний норвежский ребенок снимал шкуру с Долматова и Шапошникова (пока писались эти строчки, Магнус за 20 ходов проделал ту же процедуру с Белявским). Это было интересно. Я вижу талантливых армянских, азербайджанских, русских, грузинских, украинских, каких угодно еще детей, которые постепенно выходят на ведущие позиции в шахматном мире. Им - интересно. Я уверен в неисчерпаемости шахмат. Я думаю, что еще долго, очень долго в шахматах будет интересно.
Также я не могу понять, что такого замечательного можно найти в другом, не шахматном мире. Какие новые горизонты открылись, какие возможности появились? Если они переключились, то на что? Компьютерные игры, интернет, что-то еще? Хочется разобраться, но не хочется вступать в область необоснованных догадок… Для меня лично вопрос остается открытым.
Генна Сосонко пишет, что "Маэстро" Кобленц в любом разговоре находил место вопросу - как это отразится на рижских евреях? Так и нашу заметку следовало бы закончить прогнозом - как исход евреев из шахмат отразится на их, шахмат, развитии. Думаю, что никак. С евреями или без, игра была, есть и будет. Тем более, что иногда…
Иногда они возвращаются.
|
четверг, 21.11.2024
