(Продолжение. Часть 4)
СТРАННОЕ ВЫДЕРГИВАНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ ИМЕН
С осени 1943 года на приемах для прессы, устраиваемых имперским министром пропаганды Йозефом Геббельсом, стал появляться и один из известнейших советских шахматных композиторов довоенных лет Ростислав Александров. Впрочем, он пребывал уже в совершенно ином образе, обосновавшись к началу заката Третьего рейха в его столице как ведущий сотрудник выходивших в Берлине газет «Труд» и «Новое слово». Поразительный зигзаг судьбы! Наверное, там, в шикарном особняке на Вильгельмплац, внимая фанатичным речам министра-карлика, главного политтехнолога фюрера, этот еще относительно молодой журналист русскоязычных пронацистских изданий и автор классических шахматных композиций, вошедших в знаменитые антологии, не раз вспоминал одну свою давнюю статью.
Вильгельмплац. Двухэтажный особняк (бывший Орденский дворец) ведомства Геббельса. Слева – здание старой рейхсканцелярии.
…Произошедшие в 1936 году события – мятеж генерала Франко, поддержанный Третьим Рейхом, равно как и антикоминтерновский пакт еще больше ухудшили советско-германские отношения. В средствах массовой информации страны победившего социализма резко усилилась антифашистская пропаганда. В этом духе была выдержана и появившаяся в «Шахматах в СССР» в начале 1937-го публикация, разделавшая «фашистскую олимпиаду по композиции» (организованную по случаю неофициального Турнира наций в Мюнхене) в пух и прах. И в общем-то было за что – полтора десятка задач (преимущественно немецких проблемистов), первоначально отмеченных призами в этой олимпиаде, пришлось лишить отличий из-за наличия предшественников и «ввиду неправильностей».
«Очередная спекуляция фашистских руководителей немецких шахмат провалилась. Присужденная ими самим себе золотая медаль за «победу» в олимпиаде по композиции оказалась дипломом безобразного отношения к шахматам и животной тупости лакеев господина Геббельса», – заключил автор статьи, через несколько лет сам, причем совершенно добровольно, оказавшийся в этих самых лакеях!
Фрагмент из нацистской кинохроники, призванный продемонстрировать привязанность почетного президента шахматного союза Великой Германии и членов его семьи к древнейшей интеллектуальной игре.
Наверняка шахматист №1 Третьего рейха и не подозревал, что один из тех, кто бывал на приемах для прессы на Вильгельмплац, когда-то был активнейшим деятелем большевистской Шахсекции и презрительно отзывался о нем, Геббельсе и его ведомстве на страницах советского шахматного журнала.
Та самая статья в 3-м номере «Шахмат в СССР» за 1937 год. Для читателей журнала было понятно, что за криптонимом «Р.А.» укрылся Ростислав Александров, один из преемников великих Троицкого, Леонида Куббеля, братьев Платовых.
Этот сверстник Евгения Сомова-Насимовича, Тиграна Горгиева и Марка Либуркина родился в Питере. И можно предположить, что композиторские премудрости постигал как раз на куббелевских мастер-классах во Дворце Труда (см. 1-ю часть нашего повествования) – еще школьником. Как и Сомов – «раздвоился», сочиняя и задачи, и этюды. И так же как Сомов по этюдной части добился большего, нежели по задачной.
В 1929-м Всесоюзное объединение любителей шахматных задач и этюдов провело крупнейший международный конкурс в честь отца современного этюда А.Троицкого. Сам Алексей Алексеевич и судил этюдный раздел, отметив высшими отличиями ex aequo (на равных) произведения председателя ВОЛШЗиЭ Лазаря Залкинда (см. №2 во 2-й части) и юного ленинградца, поселившегося через полтора десятка лет в столице Третьего рейха. «В обоих этюдах, – отметил классик в своем отчете в 8-м (оказавшемся последним!) выпуске «Задач и этюдов», – имеется кое-что новое».
