Банальное начало истории, о которой сегодня пойдет речь, никак не предвещало, что она растянется на долгие годы. Впрочем, она и стала такой долгоиграющей, в первую очередь, вследствие настырности автора этих строк. Как говорят в народе, у каждого из нас свои «тараканы» в голове, и ваш покорный слуга отнюдь не исключение. Не то, чтобы я был очень сильно подвержен мании правдоискательства, но слишком уж вопиющим выглядел ляп, вокруг которого развернулись описываемые ниже события – во всяком случае, в моих собственных глазах. И в результате одному такому большому «таракану» оказалась уготованной едва ли не решающая роль.

И еще. Перед началом повествования спешу принести тысячу извинений за слишком уж частое упоминание своей скромной особы. Но поскольку ход событий во многом определялся впечатлениями, произведенными ими на автора этих строк, избежать такого дисбаланса оказалось крайне трудно, если вообще возможно.

БЕЗМЯТЕЖНОЕ НАЧАЛО

А началось все с весны далекого 1989 года, когда в качестве любителя авторской песни мне довелось посетить в родном Киеве концерт московского барда Леонида Сергеева. Леонид Александрович уже тогда был достаточно известен не только любителям этого песенного жанра, но также в качестве ведущего радиостанции «Юность» и по выступлениям в телепередачах «Музыкальный ринг», «Вокруг смеха», «Веселые ребята». Это вообще была его первая встреча с киевскими слушателями, встретившими московского гостя с большой теплотой. Весь концерт прошел на «ура» и, как это обычно бывает, с особым восторгом аудитория принимала шуточные песни, коих в репертуаре Леонида Александровича оказалось в избытке. А фирменной его «фишкой» стали «мини-оперы», в числе которых в тот памятный вечер я впервые услышал и «оперу» «Шахматы», посвященную матчу Карпова с Корчным в Багио 1978 года. Следует отметить, что события, описанные в «опере», по воле фантазии ее автора, имели мало общего с действительностью.

По словам Сергеева, его детище родилось по горячим следам событий матча: «Замысел и, собственно, опера возникли в конце 70-х. Я тогда работал в казанской "Вечерке" и по телетайпу следил за матчем в Багио. Сообщения приходили краткие, но интересные. Я собирал эти узкие кусочки телетайпной ленты и потом из своей безумной головы исторгал какой-то бред... Так она и появилась».

На упомянутом концерте в Киеве опера «Шахматы» прозвучала во втором отделении, когда «разогретая» и благодарная аудитория особенно живо откликалась на каждую шутку, начиная с преамбулы: «Как вы помните, в филиппинском городе Багио в 1978 году наш Карпов встречался с не нашим Корчным в споре за ихнюю корону». Когда в начале оперы перечислялись ее «действующие лица и их исполнители», то после первого же персонажа «Анатолий Карпов – лирический тенор» в зале поднялся такой хохот, сменившийся аплодисментами, что выступающему пришлось сделать паузу. Опера, как и весь концерт, имела бурный успех. Желающие полностью ознакомиться с ней могут сделать это на официальном сайте ее автора. А начиналась она строчками, которым было суждено стать почти что хрестоматийными, во многом благодаря невольным усилиям одного из главных персонажей – Виктора Корчного:

Вот, справа, он – кумир всего народа,

Пьет лишь кефир в ответственный момент!

Вот, слева, он – без племени, без рода,

С презрительным названьем – "претендент".

После этого я еще несколько лет безмятежно наслаждался творчеством этого автора как «живьем» на последующих киевских концертах, так и с помощью магнитофона в уютной домашней обстановке. Но наступил день, когда душевное спокойствие вашего покорного слуги было грубо и безжалостно нарушено…

НЕДОРАБОТКА РЕДАКТОРОВ

В 1992 году в России впервые после бегства Корчного вышла его книга, в которой под одной обложкой были спрятаны сразу две – «Записки злодея» и «Антишахматы». В последней повествовалось о первых годах жизни Корчного в эмиграции, включая и матч в Багио. Естественно, оставаться в стороне от такого литературно-шахматного события было никак невозможно, и при первой же возможности я приобрел мемуары Виктора Львовича и приступил к чтению. Процесс оказался на редкость увлекательным, и довольно быстро я добрался до 76-й страницы...

Сказать, что при виде «неизвестного автора» я испытал шок – это не сказать ничего! Как это нередко бывает, сжившись с каким-то фактом, мы со временем начинаем невольно воспринимать его общеизвестной истиной и страшно удивляемся, если кто-то вдруг оказывается с ним незнакомым. Когда же я осознал, что авторство Леонида Сергеева общеизвестным фактом, как ни странно, не является, следующим неодолимым побуждением вашего покорного слуги стало «просветить» Корчного. Но только как это осуществить?

Впрочем, в те далекие годы Виктор Львович был еще ни при чем.

Впервые «Антишахматы» на русском языке увидели свет в Лондоне (1981). Готовить новое издание книги в России Корчному помогали редакторы Сергей Воронков и Дмитрий Плисецкий (что сам гроссмейстер с благодарностью отметил в предисловии). Именно им и принадлежали многочисленные дополнительные вставки, отсутствовавшие в лондонском издании, включая и злополучный эпиграф на 76-й странице (об этом мне недавно рассказал сам Воронков). Конечно, на фоне проделанной огромной работы над книгой этот ляп уважаемых литераторов вряд ли заслуживает слишком уж сурового порицания, поскольку он был сделан за несколько лет до наступления эпохи интернета, и они не имели возможности «помолиться святому Гуглу». Справедливость, однако, требует отметить, что даже в то отсталое время докопаться до истины было не так уж и сложно – стоило лишь выйти на знатоков авторской песни через Московский КСП (клуб самодеятельной песни) или через организаторов бардовских концертов, афиши которых с контактными данными организаторов в Москве в те годы висели повсеместно. В общем – было бы желание.

Тем не менее, ситуация на тот момент выглядела еще вполне безобидной. Ну, не знал автор книги «Антишахматы» и его литературные помощники, кому принадлежат эти саркастические строки – что за беда? Мне казалось, что достаточно сообщить об этом кому-то из заинтересованных лиц, и вопрос утрясется сам собой. Проще всего – Леониду Сергееву на одном из его выступлений в Киеве, тем более, что в наш город Леонид Александрович стал наезжать довольно регулярно.

Удобный момент не заставил себя ждать – очередной концерт состоялся в ноябре 1993 года. Но вот воспользовался им автор этих строк далеко не лучшим образом. Уже в зрительном зале меня вдруг пронзила мысль, что книгу-то следовало прихватить с собой! Пришлось просто послать на сцену записку с вопросом, известна ли выступающему эта вопиющая несправедливость, допущенная в книге Корчного. Леонид театрально изобразил гримасу изумления, зал посмеялся, но этим тогда все и ограничилось.

В феврале 1995 года я уже подготовился более основательно. В антракте концерта, прихватив заветную книгу, я пробрался за кулисы, где московский гость отдыхал в небольшой компании организаторов. Он выглядел заметно уставшим. Я несмело приблизился и, запинаясь от осознания неповторимости наступившего исторического момента, сбивчиво изложил повод своего визита и протянул книгу, уже раскрытую на нужной странице. Сергеев начал машинально перечитывать вслух строки эпиграфа, но когда добрался до финиша, едва не подскочил в кресле: «Как это – автор неизвестен???» (мою записку двухлетней давности он явно успел забыть). Чтобы закрепить произведенное впечатление, книгу я ему тут же презентовал. Расстаться с подарком бард оказался не в силах даже по окончании антракта, когда настало время выходить на сцену. Еще не отошедший полностью от увиденного, Леонид Александрович с книгой в руках поделился впечатлениями с залом, а затем, пользуясь случаем, исполнил оперу «Шахматы».

ПОТЕРЯ БДИТЕЛЬНОСТИ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

После этого случая совесть автора этих строк успокоилась почти на девять лет. И, как оказалось, зря, хотя для восстановления справедливости было сделано, вроде бы, все необходимое. Ведь будучи достаточно публичным человеком и живя при этом в Москве, Сергеев вполне мог разобраться с возникшим недоразумением. Но не тут-то было!

Новый сюрприз ждал меня в 2004 году при знакомстве с вышедшей незадолго до этого в свет книгой Марка Тайманова «Вспоминая самых-самых». А если точнее – в начале главы «Одна, но пламенная страсть», посвященной Корчному (с.186). «Неизвестный» ранее автор теперь приобрел куда более конкретные очертания.

Как выяснилось значительно позже, будучи давно убаюканным чувством исполненного долга, я перестал держать руку на пульсе событий, разыгравшихся в информационном пространстве в течение последних трех лет. Началось все в день 70-летнего юбилея Корчного, когда по случаю его приезда в родной город в санкт-петербургском выпуске «Комсомольской правды» от 23 марта 2001 года появилось интервью Дмитрия Стешина с юбиляром под сенсационным заголовком: «Виктор Корчной: Высоцкий посвятил мне песню. Но петь ее боялся». Впрочем, столь вызывающая формулировка принадлежала автору публикации, сам же Виктор Львович, если верить газете, высказался следующим образом:

«В СССР меня называли просто – «претендент». «И вот они сидят: один, герой народа, что пьет кефир в критический момент. Другой – без имени и рода, с презрительною кличкой – Претендент!» Это про нас с Карповым, это строчки из песни Высоцкого, которую, правда, у него не хватало смелости исполнять. Мои друзья публиковали ее кусками в шахматных изданиях».

Как утверждают исследователи творчества Владимира Высоцкого, включая и приписываемые ему чужие произведения, именно с этой публикации началось долгое хождение по некоторым умам мифа об авторстве Высоцкого. Андрей Семин в своей книге «”Чужие” песни Владимира Высоцкого» (Воронеж, 2012), на с. 263 констатирует:

«В данном случае В.Корчной сознательно или неосознанно заблуждался, неточно цитируя строфу из «мини-оперы» сл. и муз. Леонида Сергеева «Шахматы» (1978 г.) …

Сведений о каких-либо публикациях «в шахматных изданиях» фрагментов «мини-оперы» Л.Сергеева «Шахматы» за авторством В.Высоцкого не обнаружено.

В рукописях В.Высоцкого известны наброски к песне/стихотворению, посвящённому тому же «матчу претендентов» – «На Филиппинах бархатный сезон...» (1980 г.)».

Примечательно, что эти самые строчки Высоцкого

На Филиппинах бархатный сезон.

Поклонники ушли на джонках в море.

Очухался маленько чемпион,

Про все, что надо, высказался он

И укатил с почетом в санаторий

тоже приводятся в «Антишахматах» в качестве эпиграфа к другой главе – «После матча» (с. 118), но на этот раз их авторство указано верно.

Забегая вперед, отметим, что именно от поклонников Высоцкого автор оперы «Шахматы» большей частью и узнавал о появлении новых публикаций: «Когда выходили очередные статьи с мнением В.Корчного по поводу авторства оперы, мне звонили истые высоцковеды (например, Андрюша Крючков) и нехорошими голосами спрашивали: "Это когда Владимир Семёнович боялся петь?!!". И я понимал – а ведь могут и побить!».

КТО ПОСМЕЛ???

Где же, все-таки, произошел «глюк» с оперой Леонида Сергеева? Конечно, не исключено, что и сам Корчной мог что-то напутать спустя девять лет после выхода в свет «Записок злодея» с «Антишахматами» (тем более, что, напомним, эпиграфами и прочими вставками занимался не он, а литературные помощники). Но судя по тому, что рассказывают об ушедшем гроссмейстере знавшие его люди, все мысли Виктора Львовича были поглощены шахматами, именно в этой игре он полностью сосредоточился на поисках истины. И хотя в жизни его интересовали и многие другие вещи, в нешахматных областях знаний он уже довольствовался «готовым продуктом», не распыляясь на сомнения и поиски. Поэтому более вероятным представляется то, что «авторство» Высоцкого Виктору Львовичу кто-то «подсказал». Но кто?

Больше других подпадает под подозрение Евгений Гик, учитывая его активную роль в последующих событиях. Во всяком случае, версия об «авторстве» Высоцкого ему пришлась явно по душе, и в публикации «Антишахматы» (по случаю 25-летия матча в Багио) в «Московском комсомольце» (где Евгений Яковлевич уже много лет является постоянным автором) от 4 августа 2003 года она получила дальнейшее «творческое развитие»:

«Имя Корчного стало запрещенным, издания, где он упоминался, изымали из библиотек. Вот один пример. У автора этих строк выходила тогда книга “Математика на шахматной доске”, весьма далекая от политики. Но редактор устроил мне разнос, обнаружив Корчного в таблице рейтингов. Пришлось вырезать строчку – отныне такого шахматиста в стране не существовало. Вскоре Виктор Львович получил новое имя – Злодей, а во время матча в Багио его называли не иначе как “претендент”. Так все три месяца Карпов и играл с неизвестным претендентом.

Песню Владимира Высоцкого о Фишере знает каждый, но любопытно, что он написал еще одну шахматную песню – про опального Корчного, которую, правда, не решился спеть.

И вот сидят они: один –  герой народа,

Что пьет кефир в критический момент,

Другой –  злодей без имени и рода,

С презрительною кличкой “претендент”.

Понятно, что такой текст четверть века назад можно было “опубликовать” только в самиздате. Конец песни, впрочем, вполне оптимистический.

На Филиппинах бархатный сезон.

Поклонники ушли на джонках в море.

Очухался маленько чемпион,

Про все, что надо, высказался он

И укатил с почетом в санаторий».

Дабы закрепить в умах благодарных современников сие литературно-историческое открытие, Евгений Яковлевич срочно поместил его и в готовившуюся к изданию свою очередную книгу «1000 веселых историй», подписанную к печати 5 декабря 2003 года.

Во время подготовки данного материала я сделал попытку связаться с Гиком через Фейсбук и спросить, каким образом, по его мнению, Корчной мог прийти к мысли об авторстве Высоцкого (упомянув при этом и свои подозрения о причастности самого Гика). Мое сообщение было получено и прочитано (об этом в ФБ появляются соответствующие уведомления), но продолжения не последовало – Евгений Яковлевич предпочел сохранить молчание.

Но все приведенные выше подробности были еще неизвестны автору этих строк, когда он с недоуменным немым вопросом «это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?» разглядывал упомянутую 186-ю страницу книги Тайманова. Вряд ли Марк Евгеньевич, будучи серьезным музыкантом, «опускался» до самостоятельного выяснения авторства приведенных им строк (известно, что многие профессиональные музыканты и поэты недолюбливают жанр авторской песни, считая его любительством). Поэтому, с учетом вышеописанных событий, наиболее вероятными представляются два варианта: либо Марку Евгеньевичу была известна статья-«первоисточник» в «Комсомолке», либо ему об «авторстве» Высоцкого «нашептал» все тот же Гик, с которым гроссмейстера-пианиста связывают давние дружеские отношения.

А вскоре последовал еще один сюрприз, свидетельствовавший о том, что история с «Высоцким» зашла, пожалуй, слишком далеко. Корреспондент газеты «Русская Швейцария» Дмитрий Талюкин поделился с нашим общим знакомым – киевским кандидатом в мастера Александром Калининым – свежим, на тот момент еще не опубликованным, интервью Корчного, взятым для этого издания. Когда я добрался до фразы интервьюируемого «По поводу того матча, вы, наверное, не знаете, Высоцкий даже сочинил песню. Там есть такие строки...», я тут же настрочил отчаянное послание Александру, умоляя его повлиять на этого журналиста. Но увы – материал был уже отправлен в печать, поезд ушел.

 «ТАРАКАН» РАЗБУШЕВАЛСЯ

Эта ушедшая в печать публикация со всей неумолимостью обнажила дилемму – навсегда смириться со сложившейся ситуацией или же искать способы переломить ее. Как вы уже догадываетесь, мой разбуженный «таракан» в голове совершенно не оставлял выбора.

На этот раз было принято решение атаковать на противоположном фланге. В июне 2004 г., еще не успев остыть от последнего сюрприза, я накатал коротенькое, но эмоциональное письмо на питерский сайт е3е5, не остановившись даже перед запальчивым предложением прислать Корчному и Тайманову диски с творчеством Сергеева (включая, естественно, и саму «оперу»).

На что я тогда рассчитывал? Трудно сказать. Видимо, решил так поступить просто от чувства безысходности, поскольку какого-то иного выхода в тот момент не видел. Но именно это несколько неожиданно опубликованное послание чудесным образом повернуло колесо последующих событий.

Спустя некоторое время последовал новый сюрприз в виде электронного письма от гроссмейстера Сергея Иванова с вежливой просьбой переслать обещанные диски в Санкт-Петербург для последующей их передачи обоим прославленным гроссмейстерам, проявившим интерес к моему сообщению. Правда, тут же оказалось, что на дисках Сергеева опера «Шахматы» отсутствует, поэтому в дополнение к ним автору этих строк пришлось срочно кустарным образом переписать на кассеты один из концертов Леонида Сергеева, где исполнялась «опера» (не мог же я двум знаменитым шахматистам послать лишь какие-то «левые» кассеты!). Все это – по диску и кассете – было с любовью уложено в два нарядных кулечка, перевязано не менее красивыми ленточками и отдано гостившему в те дни в Киеве международному мастеру Дмитрию Щукину для доставки в Питер.

ДОЛГОЖДАННАЯ «ВСТРЕЧА НА  ЭЛЬБЕ»

И снова наступила информационная тишина, причем было не вполне понятно, откуда следует ждать дальнейших новостей. В попытках хоть что-то разузнать я время от времени заглядывал на сайт Леонида Сергеева и при случае приставал с вопросами к тамошнему админу в гостевой книге. Именно он и сообщил о планируемой встрече Леонида Александровича с Виктором Львовичем в редакции «Московского комсомольца»! Резко воодушевившись, я тут же начал допытываться о подробностях, на что получил ответ:

«Я думаю, что ответы на все Ваши вопросы даст письмо, которое редакция МК отправила Леониду Сергееву.

“Здравствуйте, Леонид!

На одном из петербургских сайтов мы обнаружили письмо Николая Фузика с обращением ко всем, кто имеет какой-либо контакт с Виктором Львовичем Корчным. В своем письме он просит передать гроссмейстеру, что автором строк, приписываемых В.Высоцкому, на самом деле являетесь Вы. Вот этот отрывок:

Вот, справа, он – кумир всего народа,

Пьет лишь кефир в ответственный момент!

Вот, слева, он – без племени, без рода,

С презрительным названьем – "претендент"

Дело в том, что редакция газеты "Московский комсомолец" с апреля по настоящий момент проводит шахматный поединок между читателями "МК" и Виктором Львовичем, который проживает сейчас в Швейцарии. Мы передали Корчному письмо Николая и оно очень заинтересовало Виктора Львовича. В связи с этим он просил нас подтвердить авторство строк непосредственно у Вас. Кроме того, Виктор Львович хотел бы получить музыкальную запись вашей "Оперы "Шахматы".

Окончание нашей шахматной партии состоится, по всей видимости, в конце июля и 10 сентября Виктор Львович приедет в Москву, чтобы лично вручить призы нашим читателям. Одновременно пройдет презентация его новой книги (2-го тома). Если у вас есть желание и возможность присутствовать на этом мероприятии, мы с удовольствием пригласили бы вас в редакцию".

Леониду Александровичу идея понравилась, и мы очень надеемся, что эта встреча произойдет, и Виктор Львович наконец-то услышит оперу в оригинале».

Долгожданная встреча произошла 17 сентября, т.е. на неделю позже первоначально запланированной даты, но главное, что она вообще состоялась!

В «Московском комсомольце» (21 сентября, 2004) о ней поведал, как и следовало ожидать, Евгений Гик:

«Более четырех месяцев продолжалась историческая партия между выдающимся шахматистом современности Виктором Корчным и читателями “МК”, в результате увлекательной борьбы гроссмейстер взял верх. И вот в прошедшую пятницу были подведены итоги – Виктор Львович специально прилетел в Москву и целый день провел в редакции.

Программа была весьма насыщенной. Все началось с сюрприза: Корчного уже поджидал известный бард Леонид Сергеев, автор оперы “Шахматы”, одним из главных героев которой является наш гость из Швейцарии. Напомним, что когда Корчной покинул Советский Союз, его имя запрещалось произносить, а во время поединка с Карповым в Багио на родине его называли не иначе как “претендент”. Многие годы считалось, что шахматная песня, посвященная этому матчу, принадлежит Высоцкому, но недавно выяснилось, что это не совсем так. Вот “пессимистическое” начало оперы Сергеева:

И вот они сидят: один – кумир народа,

Что пьет кефир в критический момент.

Другой – злодей без племени и рода,

С презрительною кличкой “претендент”.

Вместе с тем Станислав Говорухин однажды опубликовал следующие “оптимистические” строчки Высоцкого на ту же тему:

На Филиппинах бархатный сезон.

Поклонники ушли на джонках в море.

Очухался маленько чемпион,

Про все, что надо, высказался он

И укатил с почетом в санаторий.

Видно, задумка у Высоцкого была, но дальше одной строфы дело не пошло. Однако можно считать, что эта песня принадлежит сразу двум бардам: один разыграл ее дебют, другой – эндшпиль. Разумеется, кассету со своей оперой Сергеев подарил ее герою».

«Отмазка» в последнем абзаце производит, мягко говоря, неоднозначное впечатление – в первую очередь бросается в глаза желание автора заметки сохранить хорошую мину при плохой игре. Особенно жалкой выглядит фраза «Многие годы считалось, что шахматная песня, посвященная этому матчу, принадлежит Высоцкому...» – и это при том, что все эти самые «многие годы» целая армия любителей авторской песни прекрасно знала имя подлинного автора (неужели сообщества любителей шахмат и авторской песни представляют собой настолько «неперекрывающиеся множества»?). Причем Гик так и не потрудился ни в этой, ни в последующих своих публикациях привести строки Леонида Сергеева в соответствие с авторским текстом. Более того, даже через три с лишним года в заметке от 6 ноября 2007 года «Корчной возглавит сборную СССР» (речь шла о предстоящем матче гроссмейстеров-ветеранов двух исчезнувших с карты мира стран – СССР и Югославии), Гик снова привел эти строки, предварив их словами «как писал Высоцкий». Это ж на каком автопилоте надо было готовить материал?

К сожалению, «метастазы» этого ляпа (в значительной степени «стараниями» Гика) успели основательно укорениться. Его, например, и по сегодняшний день продолжает тиражировать киевский журналист Дмитрий Гордон, специализирующийся на обширных интервью со знаменитостями прошлого. Любопытно, что в большом интервью с Корчным 2012 года в газете «Бульвар Гордона» версия об авторстве Высоцкого была снова озвучена, но уже не Виктором Львовичем, а самим интервьюером. На мои уточняющие комментарии Гордон попросту не отреагировал.

И ВСЕ-ТАКИ «ХЭППИ ЭНД»!

А вот Корчной оказался целиком на высоте: в своей новой автобиографической книге «Шахматы без пощады» (2006) он был уже точен (с. 188-189) и об «авторстве» Высоцкого больше нигде не вспоминал.

Историческая встреча в редакции МК принесла маленький персональный бонус и автору этих строк. Подаренная Сергееву десятью годами ранее книга «Антишахматы» вернулась с автографом Виктора Львовича – Леонид Александрович вручил мне ее за кулисами после очередного концерта в Киеве 16 октября 2005 года, присовокупив, по моей просьбе, и собственную дарственную надпись. Хоть и мелочь, а все равно приятно!

Рискнем сделать вывод, что «встреча на Эльбе» в редакции «МК» и последующий выход в свет автобиографии Корчного «Шахматы без пощады» ознаменовали собой хоть и запоздалый, но все же «хэппи энд». Авторы большинства публикаций при упоминании данного произведения теперь уже не слишком грешили против истины; разве что (очевидно, с подачи Гика) первые строки «оперы» по-прежнему цитировались преимущественно в искаженном виде (как, например, это имело место в «Российской газете» от 8 сентября, 2006 или в «Газете по-украински» от 3 октября, 2013). Тем приятнее было их увидеть в первозданной чистоте в книге Арсения Замостьянова (Гика явно не читавшего) «Олимпийское противостояние. Поколение победителей» (2014) или в статье Валерия Паниковского «Самый скандальный матч» в газете «Курган и курганцы» от 28 октября, 2008.

Наверное, эта уже окончательно уходящая в прошлое история не заслуживала бы столь подробного описания, если бы после кончины гроссмейстера некоторые печатные и электронные издания («Русская Швейцария», «Бульвар Гордона» и др.) не стали перепечатывать посвященные Корчному давние статьи и интервью, невольно реанимируя при этом и давний миф об «авторстве» Высоцкого. А кое-кто (например, питерский журналист Влад Бачуров) ухитрился подбросить и новых «дровишек». Разбуженный в очередной раз давний «таракан» в воспаленном мозгу автора этих строк вновь перестал находить себе место и обрел долгожданный и (надеюсь!) уже вечный покой лишь после любезного приглашения редакции ЧессПро поведать здесь о вышеизложенных событиях... 

P.S. «По вновь открывшимся обстоятельствам»

«ПЕРЕДАЙТЕ ГРУППЕНФЮРЕРУ – Я ВСЁ ВСПОМНИЛ!»

Когда статья уже появилась на сайте, мне по скайпу позвонил Сергей Воронков, который вспомнил, что строки «неизвестного автора» попали в книгу с подачи его коллеги по перу Дмитрия Плисецкого. Будучи сыном известного поэта и переводчика Германа Плисецкого (1931–1992), Дмитрий тоже любит и неплохо знает поэзию.

В № 10 журнала «Шахматы в СССР» за 1990 год появилось большое интервью, которое Плисецкий взял у Станислава Говорухина. Поскольку знаменитого кинорежиссера с Высоцким связывали давние дружеские отношения, то когда зашла речь о песне «Честь шахматной короны», а затем и о матче Карпов – Корчной в Багио (1978), Дмитрий не удержался от вопроса:

– Вскоре (после Багио – Н.Ф.) появился куплет, по стилю очень напоминающий песни Высоцкого:

И вот сидят они: один – герой народа,

Что пьет кефир в критический момент,

Другой – злодей без имени и рода,

С презрительным названьем «претендент».

«Злодеем», если вы помните, именовали Корчного. В недавнем интервью «Огоньку» он сказал, что знал об этом и думал, что «в этом прозвище есть уважение к человеку, который рискнул выступить против Советской власти, так это тогда расценивалось, когда мало кто рисковал». Вам не доводилось слышать это четверостишие?

– Нет, но я знаю, что Володя работал над песней, посвященной матчу в Багио. Сохранился даже финал этой незаконченной песни:

На Филиппинах – бархатный сезон,

Поклонники ушли на джонках в море.

Очухался маленько чемпион,

Про всё, что надо, высказался он –

И укатил с почетом в санаторий.

Иными словами, мысль о сходстве (но никак не авторстве!) приводимых строк оперы «Шахматы» со стилем Высоцкого еще до выхода в свет «Записок злодея» и «Антишахмат» первым, вероятно, публично озвучил Дмитрий Плисецкий, не подозревая при этом, в какой соблазн он вводит своих менее разборчивых коллег по цеху. К тому же Воронков в нашем разговоре обратил внимание и на схожесть стихотворного размера обоих фрагментов. Эта строфа очень понравилась литературным помощникам Корчного, но добросовестность журналистов оказалась сильнее искушения приписать авторство Высоцкому (а заодно и «объединить» оба фрагмента в одну песню – Гик, как давний почитатель и знаток творчества Владимира Семеновича, с этой задачей прекрасно справился сам). Подпись «автор неизвестен» стала для Воронкова с Плисецким единственным приемлемым выходом из ситуации. К сожалению, оба литератора весьма далеки от авторской песни, поэтому идея обратиться в московский КСП их ни разу так и не посетила.

Тем не менее (на что указал Плисецкий), далеко не вся журналистская братия даже после 2001 года попалась на удочку под названием «Высоцкий». Так, Лев Харитон не только в 1990 году в статье «Затянувшаяся месть семидесятых» (о книге Карпова «Сестра моя Каисса») упоминал эти строки как «четверостишие, сочиненное кем-то в то время», но и гораздо позже, в 2004 году, осторожно назвал их «фольклорным четверостишием», процитировав в собственном виде:

И вот они сошлись. Один – герой народа,

Что пьет кефир в критический момент.

Другой – злодей без племени и рода

С презрительным названием «претендент».

Но даже осторожность не уберегла автора от сердитого комментария к первой статье: читатель Kivich под заголовком «Классику надо знать, уважаемый» поместил полный текст оперы «Шахматы».

 

БЕСПРОВОЛОЧНЫЙ ТЕЛЕГРАФ, или ИСПОРЧЕННЫЙ ТЕЛЕФОН

Дмитрий хоть уже и не помнит, но не сомневается, что впервые услышал эти строки в одной из московских интеллигентских тусовок конца 80-х (которые наверняка посещал и Харитон, покинувший СССР в сентябре 1989 года). Разнобой в цитировании лишний раз подтверждает версию о «беспроволочном телеграфе» (или «испорченном телефоне») – кто как их услышал и запомнил, так впоследствии и воспроизвел.

«Утечка» из первоисточника могла произойти где угодно. Может, в то время автор оперы еще не достиг уровня популярности классиков своего жанра (Окуджавы, Визбора, Кукина и других), но к моменту беседы Плисецкого с Говорухиным успел исполнить ее на публике неоднократно. Концерт в Киеве весной 1989-го нам уже известен. Из других случаев Леониду Александровичу особенно запомнился следующий:

«Где-то в конце 80-х я попал в творческую бригаду, которая давала концерты по Эстонии. В нее также вошли Николай Монахов из "Крокодила" ("Нарочно не придумаешь"), молодой и не тщеславный Володя Вишневский, безумный афорист Владимир Голобородько (автор гениального афоризма "Прошел славный боевой путь от сперматозоида до маршала"), какой-то евреец-юморист из Таллинна (типа, Коган...) и (!) национальный кадр (для укрепления программы!) – эстонский писатель-сатирик. Фамилию, естественно, не помню. Он презрительно смотрел на "оккупантов" и общался лишь со мной, так как услышал оперу "Шахматы" и рассмеялся на ней, по-моему, впервые в жизни. И мы с ним стали играть в шахматы во время переездов на автобусе по Эстонии. Играл он плохо, но вдохновенно…»

К моему намерению поведать миру эпопею с авторством «Шахмат» сам бард отнесся не без иронии: «Благодарю вас за упорство, с коим вы не даете совсем уж кануть в Лету опере "Шахматы" (о которой сейчас помнят-то человека два; и то один, то есть я, не очень)». Нетрудно заметить, что этот самоироничный рикошет слегка зацепил и моего «таракана», но решимости его отнюдь не убавил.

В заключение не без смущения отмечу, что интервью Плисецкого с Говорухиным в свое время попалось на глаза и автору этих строк. И хотя с оперой «Шахматы» я к тому времени был уже знаком, она еще недостаточно врезалась в сознание (звукозапись удалось раздобыть позднее), в результате чего эта публикация осталась тогда (каюсь!) без должного внимания, а ее детали довольно быстро выветрились из памяти...