Очень быстро, буквально друг за другом, ушли из жизни великие тренеры из Украины, внесшие огромный вклад в подъем среднеазиатских шахмат – Георгий Борисенко (1922-2012) в Ташкенте и Борис Каталымов (1932-2013) в Алма-Ате.
Открываю «Шахматную энциклопедию» под редакцией А.Карпова – а там ни строчки о семикратном чемпионе Казахстана и известном тренере!! Не упоминается он и в «Шахматном словаре» за 1964 год, вот странно – а тогда мастеров можно было легко пересчитать. Во всяком случае, я, третьеразрядник, в том году знал имя практически каждого мастера, а сейчас не знаю гроссмейстеров.
Борис Каталымов – воспитанник львовской шахматной школы, любимый ученик Алексея Сокольского, друг детства и соратник Леонида Штейна.
Борис Каталымов. 1956
Приехал он во Львов из Челябинска сразу после войны в составе большой семьи из 5 (!) братьев, и поселились они в самом центре в коммунальной квартире прямо напротив знаменитого архитектурного памятника – Бернардинского монастыря, в 100 метрах от городского шахматного клуба. Два брата были старше, два – младше. Мать простая рабочая. Это была замечательная и дружная трудовая семья. Кроме Бориса, в шахматы играл еще брат Вениамин, но без особого успеха.
Юный Борис сразу пошел заниматься во Дворец пионеров. Там работал тогда перворазрядник Н.Тахаутдинов, а затем приехал мастер Рафаил Горенштейн, который зачем-то назвал клуб Дворцом пионеров имени С.Натова, который не имел ни малейшего отношения ни к Львову, ни к шахматам – был шашистом, руководителем шахматно-шашечного клуба в Киеве, откуда родом Горенштейн (вскоре название было снято, а сейчас клуб носит имя Леонида Штейна). Скоро Каталымов стал играть за юношескую сборную Львова – вспомним имена для истории: Ротштейн, Штейн, Голембо, Черкасский и Лагун, сын которого играл в команде уже со мной!
Особенно близко Борис дружил с будущим мастером Ефимом Ротштейном, ныне живущим в Кельне. Тот его вспоминает очень тепло – говорит, что Борис выглядел старше своих лет, был исключительно жизнерадостным и компанейским.
Профессор Львовского политехнического университета, президент львовской шахматной федерации в 1961-1966 гг. Вадим Адольфович Голембо, вместе с Каталымовым занимавшийся в шахматной секции Дворца пионеров у Горенштейна, вспоминает, что Каталымов вычурно играл дебют, но превосходил всех в эндшпиле.
Виктор Карт впервые встретился с Каталымовым в турнире 2-й категории в 1948 г. Удивительно: Каталымов играл посильнее, но Карту затем проигрывал почти все партии. Последний раз виделись лет пять назад в Германии на первенстве мира среди ветеранов, куда Карт специально поехал увидеться с другом юности. Встреча прошла тепло и радостно. Карт всегда помнил Каталымова как исключительно порядочного, душевного, светлого друга.
Году в 1949-м Каталымов после окончания кулинарного техникума целый год занимался с Алексеем Павловичем Сокольским, иногда подключался и Штейн, ушедший из Дворца пионеров из-за разлада со своим тренером Горенштейном. И уровень игры обоих стал расти на глазах. Любимым оружием у Каталымова была староиндийка, которую он долго тренировал вместе с Штейном. Дебютов он тогда особо не учил, не было времени – учеба да привольная молодая жизнь делали из них жестких практиков, играющих в исключительно агрессивной манере. Бориса Каталымова все спартаковцы очень любили за открытость и жизнерадостность. И слегка подтрунивали над его «левым», атакующим стилем.
У выдающегося тренера Альберта Капенгута, ныне жителя Америки, особенно ярки в памяти картины встреч Каталымова и Сокольского. «Это, по-моему, был идеал отношений ученика к учителю». (Капенгут был тренером Таля на матче с Полугаевским в Алма-Ате 1980 г. и попросил Каталымова снабдить их книгами и помочь в различных бытовых вопросах. Тот выполнил все пожелания группы Таля, но Капенгут был удивлен прохладным отношением экс-чемпиона мира к доброжелателю их команды.)
В 1952 г. Каталымов участвовал в полуфинале ХХ чемпионата СССР, а в 1953-м стал чемпионом ЦС «Буревестник».
Уже во время учебы в кулинарном техникуме Борис Каталымов начал тренерскую карьеру. Он занимался с учившейся в том же техникуме троюродной сестрой Марка Бермана (чемпиона Львова тех лет и впоследствии своего однокашника по университету) и за два года подготовил перворазрядницу! Рая вспоминает Бориса с большой теплотой. Сейчас она живет в Израиле в том же городе, что и брат. Сам Марк Аронович вел вторую по значимости (после картовской) львовскую шахматную школу и был первым, кто встретился за доской с Леонидом Штейном.
«Леня приперся во Дворец пионеров с какой-то дешевой полевой сумкой, закинул ее на шкаф и обратился к нам – ну, кто со мной сыграет? У меня был тогда 4-й разряд. Я забрал все, что Леня пожертвовал, и выиграл, но понял – это будет великий игрок. Боря успешно играл в юношеских, а потом и взрослых чемпионатах Львова и области (в одном из турниров даже набрал 100%). Мы с ним выступали за сборную университета, он на первой доске, я на четвертой. Он ходил, как все геологи, в специальной форме. Потом уехал в Караганду, каждые пять лет наведывался во Львов, и мы всегда встречались. Он был прекрасный человек и замечательный товарищ».
В 1957 году Каталымов закончил геологический факультет Львовского университета и был направлен на работу по распределению в казахский Актюбинск в трест «Актюбинскнефтегаз». Затем работал в Караганде и в конце концов осел в Алма-Ате. Годик провел в экспедициях по всему Казахстану, а затем спортивные работники узнали, что он кандидат в мастера, и запрягли его во все соревнования. Стал много играть, и в 1959 году, в возрасте 27 лет, стал мастером.
Выпуск геологов 1956 года. Каталымов слева
Лейтенант химических войск в летних лагерях. 1956
Вспоминает его ближайший друг, известный во Львове геолог Игорь Костик.
«Познакомились мы на втором курсе геофака Львовского университета. И сразу стали все свободное время проводить вместе. Боря играл в шахматы, много ездил, а я играл в футбол за факультет и пел в хоре, поэтому студентами были мы средними. Студенческое, послевоенное время тогда было тяжелое, но золотое. Из плохого вспоминается только террор комсомольской организации – каждую неделю кого-то исключали за сокрытие данных о родителях.
И еще – отношение сынков начальства из приезжих к местным украинским студентам. Рецепт был один: что бы ни случилось – крик «Бандеровцы, заткнитесь!» Однажды один из этой золотой партийной молодежи нагрубил преподавательнице-украинке. Было, как всегда, созвано комсомольское собрание. И здесь Борис Николаевич выступил с жесткой позицией: «Неважно, какая национальность, важно, как себя ведешь!» А группировка потом высказывалась недовольно: «Смотри, Борис, ты русский, а выступаешь на стороне бандер».
Поехали мы в 54-м на практику на Алтай.
На львовском вокзале перед поездкой
И Борис Николаевич предложил заехать к его родственникам в Челябинск. Как там нас встретила многочисленная родня!.. Борис через три дня взмолился – едем срочно! Приехали на Алтай. А там лететь самолетом ПО-2 через хребет Яблоневый. Полетели, началась гроза, а самолет открытый, водой захлестывает и градом, такого мы никогда не переживали больше. Потом экспедиция двинулась в трехдневный переход к месту работы на юг Якутского края. Кони, из списанных артиллерийских, везли на себе тяжелые ящики с оборудованием. Через день Борис заболел, ему было плохо, но начальник запретил давать на больного лошадь. И мне пришлось пару часов тащить Бориса на себе.
Нам двоим подвернулась неслыханная удача – мы нашли залежи полиметаллов и урана. Тогда были строгие правила, наш начальник участка, бывший питерец Борис Израилевич Шульгин сообщил в главк. Сразу прибыла группа из 1-го Главного управления Министерства и все засекретили. А нас и близко не подпустили туда. Нам полагалась премия за открытие, но начальник сказал: «Сидите и ждите, но, думаю, ничего не получите!» Возвращались мы с практики поездом 10 дней через Москву и тащили тяжеленные рюкзаки, полные образцов минералов.
Забайкалье, 1954. Группа геологов, Каталымов второй слева.
В 1956 году мы поехали с факультетскими ребятами на практику в Крым, а потом решили махнуть на море, но как! Из Симферополя в Ялту шли пешком по горам. Заняло это 3 дня, ночевали в палатке в лесу, впечатления живы до сих пор.
На скале в Ялте после того самого памятного перехода
Распределили нас обоих в Караганду, там геологи работали в Могоджарских горах – это практически продолжение Уральских гор. С размещением тогда было непросто, нашли мы комнатушку с питанием. И так жили и работали пару лет. А в 1959 году забрали Бориса в Алма-Ату и дали квартиру на проспекте Абая. Женился он на нашей студентке львовского журфака Гале. И в семье появилось два сына. Я стал начальником партии, потом работал в Алжире по контракту, а затем пришлось ехать во Львов, так и разошлись наши пути с Борисом».
В Казахстане Каталымов стал активно играть, а затем и тренировать. Выступал многократно за сборную республики, возглавляя ее до появления новых мастеров Мухина и Владимирова. Самым большим его успехом было воспитание Евгения Владимирова.
Первые среднеазиатские мастера: Борис Каталымов, Александр Грушевский, Мамаджан Мухитдинов
Михаил Мухин наблюдает за партией Каталымова
Высшим признанием для Бориса Николаевича, на мой взгляд, стало его участие в качестве капитана алма-атинского Дворца пионеров в соревновании «Пионеры против гроссмейстеров» в 1975 г. в Ленинграде. Там он давал сеансы школьникам наряду с такими корифеями, как Карпов, Корчной, Полугаевский и Смыслов.
Здесь надо упомянуть о том, о чем казахские источники стыдливо умалчивают. В те времена большинство шахматистов крепко дружили с зеленым змием (я уже упоминал об этом в статье о Ратмире Холмове). И в той части СССР зеленый змий застопорил карьеры талантов Юрия Никитина, Леонида Юртаева и других талантливых мастеров.
А Каталымов был поклонником и суровым последователем спортивного режима, вел исключительно здоровый образ жизни, не пил, не курил. До последних дней ездил на дачу и всех угощал помидорами и огурцами с собственной фермы. Была опасность, что Женя Владимиров присоединится к той компашке. И здесь Борис Каталымов вышел на нещадную борьбу со змием. Но, как в большинстве случаев в жизни бывает, победил зеленый змий. И команда проголосовала за исключение Каталымова из сборной перед Спартакиадой народов СССР 1979 года.
Из великолепной статьи Сергея Кима на казахском сайте, посвященной 80-летию тренера.
«Не правда ли, ситуация один в один напоминает исключение Ботвинника из сборной Союза перед Олимпиадой в Хельсинки. Знатоки могут припомнить, что разъяренный чемпион для «наведения порядка в доме» выиграл очередной чемпионат страны, убедительно (4:1) обыграв в нем «мятежную» сборную. Теперь, наверное, несложно догадаться, чем закончился очередной чемпионат Казахстана? Марафонский (22 шахматиста!) забег в яростной борьбе, опередив ряд мастеров, среди которых были будущие гроссмейстеры Владимиров, Зильберман, Темирбаев, выигрывает один из самых возрастных его участников!
«Террор» против молодых коллег продолжался еще добрых полтора десятка лет! Последний раз ветеран, обыграв по привычке в чемпионате страны сборную уже суверенного Казахстана, защищал цвета страны в командном чемпионате Азии 1995 года (Сингапур)! Именно здесь во время вечернего собрания команды он «успокаивал» своих молодых коллег, среди которых, между прочим, были Ткачев, Кажгалеев, Коцур: «Ребята, не переживайте, я буду жертвовать!» По свидетельству капитана той команды: ветеран по возрасту (но не по игре) своей заряженностью на борьбу и готовностью играть «до последнего патрона» в интересах команды любую позицию подавал пример своим товарищам, годившимся ему во внуки».
Разочарованный предательствами, Каталымов стал искать, куда бы приложить свои силы, и здесь из Москвы ему предложили поехать тренером в африканскую страну Мали. Какое на меня впечатление произвел президент малийской федерации на Олимпиаде в Стамбуле! К моему величайшему удивлению, большой черный симпатичный мужик стал разговаривать со мной по-русски. Я спросил: «Учился, вероятно, в СССР?» Но тот ответил: «Нет». Каталымов, оказывается, не знал ни одного языка, кроме русского и чуть-чуть украинского, а малийские фанаты уж очень хотели научиться играть в шахматы. Хочешь не хочешь, а для этого надо сначала выучить русский язык.
Влияние Бориса Каталымова на развитие шахмат в Мали огромно. Приходилось посещать отдаленные клубы, и он садился на мотоцикл с коляской и мчался за 100 км по пыльным дорогам африканской пустыни. Да, пути господни неисповедимы. Могу представить себе, как бедуины, пасущие верблюдов, вдруг узревают странного белого в шлеме, всего в пыли, мчащегося на мотоцикле, а в коляске демонстрационная доска!
пятница, 18.04.2025
