ChessPro

В шахматном мире хорошо известны игроки настроения, сила игры которых серьезно зависит от того, с какой ноги они сегодня встали. А вот у классического чемпиона мира Владимира Крамника многое, если не всё, зависит от погоды. Когда тепло и светит солнышко – он будто начинает играть на порядок сильнее (вспомните хотя бы о его бесконечных победах в июльском Дортмунде), а когда небо все время заволакивают тучи, вокруг холодно и не хочется отрывать голову от подушки, туапсинец становится непохож сам на себя…

Нет, я ни в коем случае не хочу этим оправдать результаты Крамника в Вейк-ан-Зее трех последних лет – просто аналогии сами лезут в голову. Нынешний турнир выдался еще довольно удачным на фоне кошмаров двух предыдущих. Во всяком случае, несмотря на сильную простуду (пару дней с температурой под 38), несколько последних коротких ничьих он делал с явной неохотой. Было заметно: хочет человек играть, а не может… После совсем уж короткой встречи с Морозевичем в лагере чемпиона шел даже разговор, а стоит ли идти на церемонию закрытия?
Крамник пошел. Надел костюм, натянул страдальческую улыбку – и пошел. И пока остальные участники весело болтали друг с другом в ожидании призовых конвертов, Владимир то и дело зарывался пальцами под линзы очков, закрывал глаза и усиленно тер переносицу. Через несколько минут после завершения церемонии никем не замеченный, не остановленный ни одним журналистом чемпион отправился в «Зедун» – официальный отель турнира, где перекинулся парой слов с Анандом, посидел немного в компании Свидлера, Грищука и Бареева, после чего отправился в свой номер. А по дороге был «перехвачен». Мной…
Со времени окончания матча с Леко и нашего пространного разговора прошло не так много времени, а вопросов уже накопилась масса. Что происходит со здоровьем Крамника, что он собирается делать после письма Каспарова, в котором Гарри Кимович заявил о выходе из «объединения», и как вообще жить дальше? Владимир был сама любезность: внимательно выслушивал, а затем без тени сомнений раскладывал всё по полочкам. Такое чувство, что в «домашней лаборатории» он подготовил ответ на любой вопрос!

– Во-первых, как оцениваете свой результат, какие ощущения остались от турнира?
– Больших амбиций перед этим Вейк-ан-Зее у меня не было. Они возникают, когда находишься в соответствующем физическом и творческом состоянии. Мои сегодняшние физические кондиции, мягко говоря, не идеальны, а шахматами я не занимался практически три месяца – с момента окончания матча с Леко. Несмотря на всё это, конечно, хотелось сыграть получше, но, учитывая уровень готовности, то, в каком состоянии я находился перед стартом, своей игрой в общем и целом остался доволен. Ожидал много худшего. А так, кроме ужасной партии с Топаловым во 2-м туре, по которой отчетливо видно, в каком разобранном состоянии я находился в тот момент, ничего страшного со мной не произошло. Напрягся и, где-то начиная с партии с Соколовым, уже показывал вполне достойную игру…
Можно, конечно, сказать, что своим итоговым «+1» я недоволен, но это будет не совсем искренне. Я готовился к худшему – результату на уровне двух последних Вейк-ан-Зее, когда за один турнир выбирал «годовую норму» поражений. Ближе к концу я немного разыгрался, и хотелось бы, чтобы очков оказалось больше – «+2» были вполне реальными. Впрочем, между «+1» и «+2» разница не такая большая, принципиально – это набрать «+4» или «+5».
– До «+5» так никто и не дотянул, у Леко – «+4»! Кстати, то, что именно Леко уверенно занял первое место в Вейк-ан-Зее, не прибавило веса вашему матчу в Бриссаго?
– Уже до матча я отлично понимал (и сейчас это становится всё более очевидным), что в классических шахматах Леко не уступает никому (а по ходу матча стало ясно, что он с каждой партией прогрессирует)! С другой стороны, пока никто не доказал, что играет в «классику» сильнее меня (в рапид – может быть), а учитывая, что Петер стал победителем отборочного турнира, легитимность нашего матча ни у кого не подвергалась сомнению.
Кстати, Леко – один из немногих молодых гроссмейстеров, который, покорив очередную вершину, не останавливается на достигнутом, продолжает расти. В том же Линаресе, на мой взгляд, можно смело ставить на него! Петер уже побеждал и в Линаресе, и в Дортмунде, теперь вот выиграл и Вейк-ан-Зее… По ходу я делал для себя маленькие выводы. Прежде всего такой: приблизившись к уровню физической формы Леко (достичь такой же, думаю, нереально), вернув себе прежнюю мотивацию, я вполне мог бы делать за доской то же, что и он, если не больше. Матч показал, что по игре я, по меньшей мере, был не слабее Леко.
– Сколько времени должно пройти, чтобы мы вновь увидели прежнего, побеждающего Крамника? И, главное, реально ли восстановить свои физические кондиции?

– Думаю, не так много. Это зависит от разных обстоятельств, но в принципе я рассчитываю, что где-нибудь к середине весны смогу выйти на свою оптимальную форму.
– Не этим ли обстоятельством вызван ваш отказ от турнира в Линаресе?
– Да, именно этим. Надо реально оценивать свои силы, и дело здесь не в боязни провала, а в том, что непонятно, ради чего подрывать здоровье? Зачем ехать на сильный турнир, если не чувствуешь в себе достаточно сил и энергии, чтобы бороться за первый приз. Любой турнир, даже если играешь в нем в полурасслабленном состоянии, все-таки это серьезный стресс для организма.
Я никогда не уклонялся от встреч с кем-либо за шахматной доской, просто видел, что не в состоянии сыграть практически без перерыва три столь серьезных турнира: Вейк-ан-Зее, Линарес и Монте-Карло. Это единственная причина моего отказа. Никакой политики!
– Не расстраивает, что многие истолковали это решение как очередной «трюк» Крамника, изо всех сил избегающего очного соперничества с Каспаровым?
– Я к этому уже привык. Людям не надо давать даже повода – дай порассуждать на отвлеченные темы нашего с Каспаровым «противостояния». В этой ситуации есть какая-то необъективность по отношению ко мне: например, когда из-за болезни два года назад в Вейк-ан-Зее не приехал Каспаров, а год назад – Морозевич, никто по этому поводу не поднимал крика. Стоило мне, наверное, впервые в жизни отказаться от турнира – это тут же привело к массе высказываний в прессе. Не думаю, что этому можно найти логическое объяснение.
Мне жаль, что во втором турнире подряд мы не встретимся с Каспаровым, но не понимаю, почему это интерпретируется так, что я «бегаю» от него. Он точно так же отказывается от ряда турниров, в которых я играю из года в год (в конце концов, в том же Линаресе я играл начиная с 1993 года, не пропустив ни одного очного соперничества с Каспаровым). Я стараюсь анализировать и реагировать на серьезную критику в свой адрес, но когда что-то говорится с единственной целью лишний раз уколоть, всерьез ее не воспринимаю.
– Коли уж коснулись темы Каспарова, как бы могли прокомментировать открытое письмо Гарри Кимовича и какие шаги собираетесь предпринять со своей стороны?
– Пока у меня нет какого-то конкретного плана… Во время турнира было не до абстрактных размышлений, но, судя по всему, со стороны ФИДЕ могут последовать любые шаги. Со своей стороны могу обещать, что стоять на месте и ждать от моря погоды не буду, – не дело оставлять шахматы в таких руинах! Чтобы понять, что именно следует делать, необходимо встретиться с заинтересованными лицами и конкретно обсудить ситуацию – не только с представителями ФИДЕ, но и АШП… Я не ухожу от ответа, но сейчас мне действительно трудно сказать что-то конкретное. Сначала надо вникнуть в ситуацию, а потом уже давать какие-то оценки. Так что поговорим об этом примерно через месяц, когда хоть что-то прояснится.
– Навскидку идей по выходу из очередной тупиковой ситуации нет?

– Идей, как всегда, очень много. Например, можно предложить совершенно иной формат объединения или устроить новый цикл. Всё это достаточно непросто, легких путей после десяти лет хаоса не может быть. Я еще не знаю, по какому пути пойдет процесс. Очень многое будет зависеть в том числе и от спонсоров. Совершенно ясно, например, что проблемы с матчем Касымжанов – Каспаров возникли исключительно из-за того, что ФИДЕ не смогла найти подходящих инвесторов. Дело в том, что такой матч (как в свое время и матч Пономарев – Каспаров) неинтересен крупным компаниям, так как, по общему мнению, лишен интриги. Никакой проблемы не возникло бы, если бы они были готовы сыграть за 200–300 тысяч. Не хочу никого обидеть, но на миллион долларов ни тот, ни другой матч не тянули…
Надо искать пути, которые, с одной стороны, будут честными со спортивной точки зрения, а с другой – будут интересны потенциальным спонсорам. Во что это может вылиться, пока не знаю. Сегодня есть несколько вариантов развития сюжета… Что ж, будем работать.
– На протяжении последних полутора лет вы постоянно говорили о том, что Пражские соглашения потеряли всякую силу, поскольку ФИДЕ не выполнила ни одного из пунктов тех соглашений. Теперь выбыл Каспаров. Не значит ли это, что Прага окончательно ушла в прошлое, так и не став поворотным пунктом шахматной истории?
– Что могу сказать: мыльный пузырь в конце концов лопнул… Не говоря уже обо всем остальном, что обсуждалось в Праге, но так и не было выполнено, ФИДЕ не смогла сделать «самого простого» – провести матч по своей линии. Если она не смогла даже этого, о чем вообще говорить? Пражские соглашения или не пражские – какая разница? Факт остается фактом: все благие намерения по изменению шахматного мира остались лишь на бумаге.
Основная проблема в том, что никто не владеет всей информацией, никто не знает, какова реальная ситуация. Я, например, не знаю… Взять ситуацию с тем же Каспаровым: есть ли у него какой-нибудь контакт с ФИДЕ или нет, ведутся ли какие-нибудь переговоры? Может быть, он вообще передумает?! С некоторого момента я привык не доверять любым «официальным заявлениям» ФИДЕ – ситуация может поменяться еще тысячу раз.
– В этой связи хотелось бы узнать ваши дальнейшие планы на этот год…
– План у меня очень простой: пока есть какое-то время, хотелось бы заняться собственным здоровьем. Надо полностью восстановиться и выйти на хорошую физическую форму (думаю, именно это в первую очередь мешает мне показывать лучшие результаты, поскольку в шахматном плане все более-менее нормально). Это не должно занять больше трех-четырех месяцев. Что еще? Внести какую-то ясность в «политическую» ситуацию в шахматном мире.
Этот год я условно назвал для себя «годом становления», хотя, конечно, я уже не мальчик. Годом возмужания, в ходе которого должен выйти на долгосрочный высокий физический уровень. Я уже начал предпринимать довольно серьезные шаги в этом направлении, поскольку чувствую: в последнее время мне мешает только это и ничто другое. К счастью, появилось время поработать над собой. Постараюсь извлечь из этого максимальную пользу…

Последние турниры

Чемпионат России
СуперФинал

Крамник - Fritz

Мемориал Таля

Топалов - Крамник

Томск. Высшая лига

Майнц

Россия - Китай

Все материалы
ChessPro

Владимир КРАМНИК:
«Не дело оставлять шахматы в таких руинах!»