ChessPro

Трудно представить себе человека, оказавшегося в более сложной и одновременно приятной ситуации: оба участника матча на первенство мира – его клиенты. Кто бы ни победил – немец Хэнзель останется менеджером чемпиона! Это с профессиональной точки зрения. А с человеческой? Хочешь ты того или нет, но кто-то из двоих тебе ближе, чуть симпатичней – ну, не сиамские же близнецы Леко с Крамником. Но Карстен так и не выдал своей «тайны»: он не выказывал никаких эмоций ни до, ни после 14-й партии.

По давнишней своей привычке он давал это интервью на ходу. И лишь когда разговор зашел на тему ФИДЕ, Каспарова и Пражских соглашений, остановился и стал тщательно выговаривать каждое слово – не дай Бог что-то перепутать!

– Мой первый и, наверное, самый трудный для вас вопрос – за кого вы болели в матче, или скажем, какой результат вас устроил бы больше?
– Вопрос сложный, а ответ – очень простой. Когда Крамник и Леко одновременно играют в одном соревновании, я никогда не выбираю кого-то одного. Так что в Бриссаго я занимал позицию нейтралитета. Как я могу болеть за кого-то из них? Формально я их менеджер, они мои клиенты, но на самом деле отношусь к Владимиру и Петеру как к своим детям.
Можно даже сказать: я рад тому, что матч закончился вничью и показал объективное равенство между Крамником и Леко. Пусть для Петера этот результат оказался более огорчительным, чем для Владимира, но он доказал, что не слабее и вполне мог бы его победить…
Как венгр и сам сказал несколько раз, он не будет делать из этого трагедии: все-таки Леко только 25 лет – и у него будет еще не один шанс побороться за корону чемпиона мира.
– Как менеджер, вы довольны тем, как проходил этот матч?
– Как профессионал, прежде всего, удовлетворен уровнем организации поединка, а также поистине мировым резонансом, который он произвел. Считаю, в Бриссаго мы показали хороший пример другим организаторам, как можно «раскручивать» шахматы, как вовлекать в них серьезные финансовые структуры. Мне трудно оценить чисто шахматную составляющую матча – я бы не отнес себя к числу сильных игроков, – но если оценивать ауру, которая создалась вокруг него, здесь было все: и огромное напряжение, и борьба нервов, и заключительная партия, которая должна была определить чемпиона. Вы не припоминаете, когда в последний раз судьба короны чемпиона мира по шахматам решалась в последней партии?
– Припоминаю. В 1987 году в Севилье, где Каспаров по заказу победил Карпова.
– Вот-вот. Как и тогда, сейчас было столкновение личностей, характеров, концепций… Крамник и Леко похожи, но они разные! А в истории шахмат, на мой взгляд, подобные драматические развязки ценятся не меньше, чем истинные произведения шахматного искусства.
– Что думаете о будущем ваших клиентов?
– Я рад, что матч в Бриссаго состоялся. Он стал итогом двухлетних поисков и переговоров. Мне бы не очень хотелось пережить все это снова. Напряжение и давление на нас было достаточно большим – все требовали, и справедливо требовали, чтобы матч Крамника с Леко, наконец, состоялся. И вот теперь все позади! Теперь Владимир и Петер могут расслабиться и какое-то время пожить и поиграть в свое удовольствие – только представьте: на протяжении всего этого времени и тот и другой должны были играть в полруки, приберегая все лучшие дебютные заготовки и идеи к матчу. Думаю, в ближайших турнирах – Вейк-ан-Зее и Линаресе – они покажут своим соперникам, что не зря играли матч на первенство мира.
– Перед последней партией матча состоялась пресс-конференция, на которой директор матча Жоэль Лотье напомнил, что в Бриссаго играется матч на первенство мира, а не отборочный «полуфинал» и победитель не несет никаких моральных обязательств и совершенно не обязан встречаться с победителем матча Касымжанов – Каспаров. Каково ваше отношение к этой ситуации, к Пражским соглашениям вообще?
– Журналисты так много пишут о Пражских соглашениях, что, наверное, уже сами позабыли, в чем они состояли. Не хочу сказать, что принимаю или отказываюсь от «Договора согласия», принятого в Праге, но… давайте не будем пороть горячку и спокойно разберемся в этой ситуации. Ответим на простой вопрос: какое из своих обязательств ФИДЕ выполнило? Никакого! Матч Пономарев – Каспаров не состоялся, а в спешно организованном «чемпионате мира ФИДЕ» в Триполи не приняло участие более 30 ведущих гроссмейстеров. Единственное, о чем ФИДЕ твердит на каждом углу, что ей принадлежит официальный титул чемпиона мира и что под этим документом, в частности, есть и подпись Крамника.
В деловом мире, если действие контракта не выполняется, его аннулируют. Так и здесь. Я готов сотрудничать с ФИДЕ как менеджер чемпиона мира по классическим шахматам Владимира Крамника. Но, принимая то или иное решение, я должен брать в расчет мнение Ассоциации шахматных профессионалов, представляющий сейчас интересы более 200 гроссмейстеров. Считаю, сейчас надо сесть и подождать – какие шаги по объединению титула чемпиона мира намерена принять ФИДЕ. Будут ли достаточно демократичны ее предложения.
Пока я не знаком с программой их действий, но я, повторюсь, открыт для диалога…
– Если Каспаров победит Касымжанова, и спросит: «Как насчет матча с Крамником?»
– Давайте не будем говорить о конкретных игроках, в данном случае – это вопрос принципов. Не так важно, с кем ФИДЕ предложит играть Крамнику, важно, что будет после этого! То, о чем говорили в Праге, было принципиально верно: шахматам нужен единый чемпион и четкая система розыгрыша первенства мира. Тогда будет гораздо легче работать со спонсорами и не будет такой путаницы в умах. Но, насколько помню, общих разговоров тогда было гораздо больше, чем конкретных решений. Скажем, кто может гарантировать, что матч за объединенную корону пройдет с классическим контролем времени, а при формировании будущей структуры розыгрыша будут учтены интересы всех шахматистов?
Как всегда, если дело касается ФИДЕ, вопросов больше, чем ответов. Что ж, будем работать – я жду писем, звонков, факсов или иных сообщений от Международной федерации.

Последние турниры

Чемпионат России
СуперФинал

Крамник - Fritz

Мемориал Таля

Топалов - Крамник

Томск. Высшая лига

Майнц

Россия - Китай

Все материалы
ChessPro

Карстен ХЭНЗЕЛЬ: «Жду писем, звонков, факсов...»