Тайна смерти родителей Тартаковера

Началось, как водится, со случайной находки. Читая «Статьи и заметки о русской поэзии» Николая Гумилева, я вдруг наткнулся на знакомую фамилию: «Кажется, несомненный поэт и С.Тартаковер. У него сосредоточенность мысли и большой внутренний опыт. С материалами стиха он обращается умело и осторожно. Но он не только не чувствует, но и не знает русского языка. Его синтаксис невозможен, его словарь нелеп. “Ослабши, отвергла, изнеможденны, издыхает надежда” – такие выражения попадаются у него на каждой странице. Судя по этим выражениям и фамилии, С.Тартаковер, должно быть, еврей. Он был бы не из последних, если бы писал на жаргоне, подобно Бялику, Шолом-Ашу и др. И тогда его стихи было бы много интереснее читать в переводе».

Господи, неужели это он так о Савелии Григорьевиче Тартаковере? «Не только не знает, но и не чувствует русского языка»! Известно, что Гумилев не особенно церемонился с молодыми поэтами, но чтобы так... Может, это вообще не тот Тартаковер? В рецензии (впервые напечатанной в журнале «Аполлон» № 10, 1911) речь идет о сборнике «Несколько стихотворений», вышедшем в Ростове-на-Дону в 1911 году. А ведь известно, что «нашего» Тартаковера еще ребенком увезли из России. «Еврей от австрийско-польских родителей, Савелий Тартаковер родился в Ростове-на-Дону в 1887 году, – читаем мы в «Оксфордской шахматной энциклопедии». – В 1899 году, после того как его родители были убиты, он покинул Россию и завершил свое образование вначале в Женеве, а потом в Вене, где жил много лет и где стал доктором права в 1909 году». (Согласно анкете в журнале «Огонек», 20 декабря 1925, юристом он был недолго: «…с 1920 г., когда я потерял права пом. присяжного поверенного, я посвятил себя исключительно шахматам». – Прим. 2016 г.)

Насчет даты отъезда Тартаковера из России никто особо не спорит. А вот со смертью родителей не всё ясно. К примеру, Юрий Архипов в своей прекрасной статье о Тартаковере-литераторе «Доспех ученого и сказочника шпага» («64» № 5/1987) утверждает: «Первые двенадцать лет жизни он, как известно, провел в России, после чего его родители вместе с ним вернулись в Австрию».

Первый стихотворный сборник Тартаковера, изданный в 1911 году в его родном городе Ростове-на-Дону, давно уже стал раритетом…

Читаю. Да, всё так: «ослабши, отвергла, изнеможденны, издыхает надежда»... Но сколько по-настоящему зрелых строк, какая работа души! Тартаковер так раскрылся в стихах, как ни в одной из своих книг. Только теперь, наверное, мы сможем по-настоящему понять, что же это был за человек. Мы привыкли к тому, что Тартаковер – это брызжущее остроумие, афоризмы, парадоксы... Но первое, что поражает в его стихах, – это их абсолютная серьезность, даже строгость. А еще – горечь. Видно, недаром Сало Флор вспоминал: «Я ни разу не видел Тартаковера смеющимся от всей души, он лишь иногда слегка улыбался. По характеру он скорее был скептиком. Возможно, в молодые годы его судьба чем-то обидела, нанесла ему травму...»

Да, нанесла. И очень болезненную травму! Когда я впервые увидел следующее стихотворение, особенно подзаголовок, у меня, помню, перехватило дыхание.

В этих восьми строках – вся судьба его родителей. Когда они погибли, можно только догадываться – к сожалению, даты под стихами нет. Но уж во всяком случае не в 1899-м, как принято считать: совершенно ясно, что в тот момент Савелий уже жил «в чужеземных краях» и был достаточно взросл, чтобы «воротиться под утро домой». Скорее всего, родители были убиты в том же 1911 году, когда вышел сборник: недаром эти стихи замыкают первую, как бы автобиографическую часть книги. Есть и косвенная улика: если слово «прилетел» не метафора, то, значит, Тартаковер в Ростов именно прилетел – а это стало возможным только тогда (скажем, воздушная почта появилась как раз в 1911 году). (Оказалось, что Савелий приехал в день похорон «с утренним поездом». – Прим. 2016 г.)

Тот же год указан и в воспоминаниях Арнольда Денкера (см. «Шахматы в России» № 12/1996): «И сегодня, спустя полвека, я сожалею, что никто из нас не последовал примеру одного офицера из армии генерала де Голля. У этого офицера в 1911 году в Ростове-на-Дону во время еврейского погрома погибли родители. Я говорю о докторе Савелии Тартаковере, который публично выступил в защиту Алехина, а затем, хотя он был один против толпы, начал собирать пожертвования для разбитого бедностью чемпиона в Португалии».

Да, но почему даже в «Еврейской энциклопедии» о том погроме нет ни слова? Вот в 1905-м в Ростове были погромы, и длились целых три дня, унеся много человеческих жизней... Хотя постойте: если мне не изменяет память, у Солженицына в «Августе Четырнадцатого» я читал что-то о погромах после покушения на Столыпина – а его убили в сентябре 1911-го!

Кстати, обратили внимание на строчку: «...для детей, проживавших беспечно в чужеземных краях»? Это не поэтическая вольность. У Тартаковера действительно был брат Артур, на год его моложе, который тоже изучал право в Венском университете. Более того, он тоже неплохо играл в шахматы и в 1910 году участвовал в побочном турнире конгресса в Гамбурге. Увы, жизнь Артура рано оборвалась. Во время Первой мировой войны он служил прапорщиком в австрийской армии (в 25-м батальоне военной полиции. – Прим. 2016 г.) и погиб 19 ноября 1914 года в бою у города Катовице.

Воевал и лейтенант запаса Савелий Тартаковер – в знаменитом 4-м полку «Гроссмейстеров Тевтонского ордена» («Hoch- und Deutschmeister»). Он сражался в Галиции – можно сказать, в родных пенатах: где-то там есть местечко Тартаков, от которого, видно, и пошла его фамилия. (Названий Тартак, Тартаков немало и на северо-западе Украины, а тартак – это лесопилка и по-польски, и по-украински. – Прим. 2016 г.) А чуть севернее, в Восточной Пруссии, воевал его «обидчик» Николай Гумилев – в лейб-гвардии уланском полку...

Лейтенант резерва австрийской армии Савелий Тартаковер. Фото из журнала «Deutsche Schachzeitung» (№ 1, 1918). Предоставлено М.Негеле (Германия).
Благодаря четкому снимку удалось идентифицировать награды. Не знаю, делал ли это кто до меня, но если да, то интересно будет сравнить выводы. Итак, слева направо: 1) Крест военных заслуг 3-й степени с мечами; 2) Золотая Медаль за храбрость; 3) Серебряная Медаль за храбрость; 4) Войсковой крест Императора Карла. А на воротнике – лейтенантская звездочка шестиконечной формы (в австрийской армии офицерский мундир не имел погон).

Поскольку ратная страница жизни Тартаковера малоизвестна, приведу наиболее интересные сообщения русской прессы. Журнал «Шахматный вестник» (1915): «№ 3. Нам сообщают, что в рядах австрийской армии сражается добровольцем в Галиции маэстро С.Тартаковер»; «№ 6. Тяжело ранен Тартаковер – у него пролом черепа...». Приложения к «Ниве»: «Июнь 1915. Сообщается, что раненный в голову маэстро Тартаковер умер»; «Август 1915. Как оказывается, Тартаковер не убит: он выздоровел и вновь сражается на австро-русском фронте»...

Впрочем, тот «пролом черепа» Тартаковер, возможно, получил не на поле боя. Журнал «Deutsche Schachzeitung» (февраль 1915): «Из Вены. Шахматный мастер д-р Савелий Тартаковер, состоящий на службе в качестве кадета 4-го пехотного полка, тяжело пострадал 29 января. Вечером он упал в подвал дома № 8 на площади Стефана и получил столь тяжелые ранения, что впал в глубокое беспамятство. У него был разбит правый висок, кроме того образовались кровоподтеки и опухоль в области правого глаза. Состояние д-ра Тартаковера внушало серьезную тревогу, и его в бессознательном состоянии отвезли в гарнизонный госпиталь».

Но вернемся к сборнику. Если верно, что Савелий уехал из Ростова в 1899 году, то следующие строки написаны им в 12 лет.

Хотя не исключено, что окончательно Тартаковер покинул Россию позднее, когда переселился в Вену. И вообще, судя по этому сборнику, его связь с Россией была гораздо глубже, чем мы думаем. Совсем недавно мне удалось заполучить редкий документ – его биографию из «Deutsche Schachzeitung» (№ 1, 1918). Так вот, там сказано: «Родился в Ростове-на-Дону, где его отец, австрийский подданный Герман Тартаковер († 1911), был купцом. С 1899-го по 1904-й год учился в гимназии, частично в родном Ростове, частично в Женеве (“College de Geneve”), где и получил аттестат зрелости». Итак, «частично» учился в Ростове, а год смерти родителей все-таки – 1911-й! Самого же маэстро, выходит, правильнее было бы звать Савелием Германовичем...

Биография Тартаковера из журнала «Deutsche Schachzeitung» (№ 1, 1918). Упомянутый в статье портрет (Bildnis) приведен выше.

Кстати, с помощью архивиста Игоря Хабарова мне удалось отыскать «русский след» и в шахматной биографии Тартаковера. В статье «Шахматные чары (к Московскому турниру)» он сам пишет: «Как раз двадцать лет назад, случайно приехав на несколько месяцев в Москву, я, будучи еще 18-летним юношей, был введен здешними чемпионами во все недра шахматной премудрости (позднее я нашел подтверждение этому: в 1905 году Тартаковер сыграл вничью матч с чемпионом Москвы В.Ненароковым. – С.В.; и проиграл матч А.Гончарову. – Прим. 2016 г.); достиг вскоре после того на одном из немецких турниров звания маэстро и полагал тогда, что только рукой подать – и станешь чемпионом мира. Много лет и еще больше разочарований отделяют меня от той поры, но вот теперь, встречая на каждом шагу чудодейственное слово “Москва”, я постараюсь найти тот юношески-беспечный пыл, который необходим для победы» («Новая шанхайская жизнь», 1 декабря 1925).

И еще одно уникальное свидетельство – венского мастера Йозефа Крейчика, автора популярных шахматных юморесок: «Поначалу Тартаковер производил впечатление весьма заносчивого юноши. Потом оно, правда, изменилось. В основе характер очень мягкий и приятный. Во время Первой мировой войны отличался особенным мужеством. В турнирах – блестящий комбинационный игрок, любит необычные дебюты! Но очень обидчив. Однажды, выиграв в блицтурнире немалый приз, порвал денежный чек и бросил его на пол, потому что организатор подтрунивал над ним во время награждения» (из книги «Мои воспоминания о шахматах», Берлин, 1955).

Этот эпизод с чеком очень характерен. Рассказывают, что когда Тартаковера в 1945 году не пригласили в первый послевоенный чемпионат Франции, он пошел в банк, снял со счета последние 500 франков и отправил их организатору турнира с припиской: «Вручите от моего имени победителю».

...А замыкает сборник короткое стихотворение «Сирота»:

Недаром существует поверье, что поэты своими стихами могут как бы предвосхищать собственную судьбу. «Это такой тайный промысел, об этом не очень говорят даже с друзьями, – призналась в одном интервью Вероника Долина. – Рискованно. Да, стихи многое в себе несут и многое предугадывают. Из того, что было когда-то написано мною на бумаге и спето, немало реализовалось в жизни».

Вот и Тартаковер накликал свою судьбу. «Был ли он счастливым человеком? – спрашивает Флор и сам же отвечает: – Нет, этого нельзя сказать. Савелий Григорьевич имел, правда, постоянный адрес в одном из пансионатов Парижа, но своего дома у него никогда не было. Семейный уют, семейное счастье обошли его стороной. Он не был женоненавистником, но жениться так и не решился. Тартаковер был весьма популярен, его все любили, уважали, но жил он все же как бы вечно одиноким в огромном шахматном мире...»

И – «еще один, последний диссонанс». Вспоминает Давид Бронштейн: «Весной 1969 года, когда по пути на турнир в Монте-Карло я неделю провел в Париже, один пожилой шахматист, русский по происхождению (по-моему, его фамилия была Петухов и когда-то он был чуть ли не чемпионом Парижа) рассказал мне о последних днях жизни Тартаковера. Жил он в нищете, была зима, а у него было только легкое демисезонное пальто. Вдобавок в комнате была разбита форточка. Тартаковер получил воспаление легких. Его отвезли в лечебницу, и он там вскоре умер...»

P.S. И все-таки одна загадка остается! Странно, что об этом сборнике стихов молодого Тартаковера никогда не упоминал (по крайней мере, в своих многочисленных книгах и статьях) мастер Евгений Зноско-Боровский – один из самых блестящих русских шахматных литераторов. А ведь не знать о нем он просто не мог: в 1911 году он был секретарем редакции журнала «Аполлон», где была помещена злополучная рецензия Гумилева, и более того – входил тогда в кружок Гумилева.

УБИЙСТВО СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР
(хроника ростовских газет за февраль–март 1911 года)

Весь город вчера с раннего утра был потрясен разнесшимся с быстротой молнии слухом о зверском убийстве известных здесь супругов Тартаковер, владельцев крупного магазина галантерейных товаров «Конкуренция» на Большой Садовой улице, дом № 59. Преступление это совершено в ночь на 18 февраля. Преступники проникли в квартиру Тартаковер, в имении Кукса на Темерницкой ул., близ угла Соборного пер., № 80, находящуюся в третьем этаже здания во дворе. Супруги Тартаковер в то время спали, спала и их прислуга, помещавшаяся в кухне. Как передают из одних источников, во втором часу ночи прислуга услышала стук во входную дверь, которую и открыла. Трое ворвавшихся неизвестных молодых людей, под угрозой смерти, приказали ей молчать, увлекли ее обратно в кухню и там туго связали веревками по рукам и ногам.

Затем злоумышленники прошли в квартиру и там начали свою кровавую расправу. Борьба супругов Тартаковер с преступниками была, очевидно, упорна и продолжительна. Крики несчастных услышаны были соседними жильцами. Последние, однако, сначала не придали этому особого значения, а когда, приблизительно через полчаса после того, кое-кто из жильцов бросился в квартиру Тартаковер, то им представилась следующая ужасная картина: находившаяся в кухне прислуга кричала о помощи, в квартире никого из посторонних не было, в спальной комнате лежали сильно окровавленные супруги Тартаковер. Сам Тартаковер еще подавал слабые признаки жизни; жена же его лежала неподвижно. О происшедшем немедленно было сообщено по телефону во второй полицейский участок. В квартиру Тартаковер прибыли полицейские и судебные власти с врачом, констатировавшим смерть жены Тартаковера. Его же самого немедленно отправили в городскую больницу. Прислуга Тартаковер задержана. Есть основание предполагать, что это страшное преступление совершенно с корыстной целью. Но взяли ли что-либо преступники из ценностей или наличных денег и в каком размере – пока трудно сказать. Полицией квартира Тартаковер опечатана. Вчера утром Тартаковер скончался.

Убийцы действовали холодным оружием, тупым и острым. Обоим супругам нанесены тяжкие раны в головы и другие части тела. По другой версии, преступники действовали и огнестрельным оружием. Кое-кто из соседних жильцов и соседей прилегающего района слышали револьверные выстрелы. Но стреляли также и жильцы по убегавшим преступникам. У погибших супругов огнестрельных ран не обнаружено. По той же версии, убийство это совершено из мести, но для утверждения этого пока не имеется данных.

Убийцы еще не обнаружены.

На месте этого из ряда вон выходящего происшествия вчера с рассвета толпилась масса народа. Здесь в течение вчерашнего дня перебывал, можно смело сказать, весь город.

Вчера властями, кроме квартиры погибших, запечатан также и принадлежащий им магазин галантерейных товаров (на Б. Садовой ул.). Тартаковер ежедневно сам в 8 часов утра открывал магазин и затем оба находились в нем весь день. Квартиру Тартаковер занимал небольшую; свободная часть ее сдавалась двум одиноким квартирантам. Последние, между прочим, также узнали о появлении в квартире Тартаковер преступников. Когда квартиранты сделали очевидную попытку помешать злодеянию во время борьбы преступников со своими жертвами, то услышали грозный окрик злодеев. И квартиранты решили выйти из своих комнат и затем стрелять из револьверов только тогда, когда преступники уже выбежали из квартиры. Эти квартиранты и несколько других соседних жильцов усадьбы видели бегущих преступников через двор в ворота к Темерницкой ул.

В квартиру вошли трое молодых людей, которых впустила в квартиру прислуга Тартаковер – крест. Дурасова, а мальчик, служащий в магазине убитых, открыл им парадную дверь. Мальчик этот, в числе других своих сверстников, также служащих в магазине Тартаковер, находился в особой комнатке в коридоре парадного входа, под лестницей, в первом этаже. Когда он услышал стук в парадную дверь, то поднялся со своей постели, вышел из комнатки и открыл дверь. В это время все остальные мальчики спали и ничего не слышали. Войдя в коридор, злоумышленники набросились на открывшего им дверь мальчика и, приказывая ему молчать, ударили его каким-то тупым твердым орудием по голове, вследствие чего он потерял сознание. Так после, по рассказам осведомленных в этом деле лиц, заявил этот мальчик. Прислуга Тартаковер – Дурасова также заявила, что злоумышленники связывали ей руки и ноги, оглушили ее несколькими ударами тупого тяжелого орудия в голову. Руки Дурасовой поцарапаны и окровавлены. Чинами полиции был арестован сторож имения Кукса. Сторож ночью охранял имение. Ворота (железные) он обыкновенно запирал на замок после 11 часов ночи, но никогда не позже полуночи; в ночь же происшествия ворота оказались незапертыми и во время убийства.

Первое сообщение об убийстве в газете «Приазовский край» (19.02.1911).

Арестованная прислуга Тартаковер – уже пожилая женщина и прослужила у своих хозяев с лишком 12 лет. Погибшие супруги Тартаковер были в возрасте около 60 лет. У них есть сыновья и дочери. В последнее же время супруги жили одиноко. Никого из детей сейчас в Ростове нет: сыновья живут за границей, а две дочери, из которых одна (старшая) замужем, находятся в столицах России. Детям Тартаковер вчера посланы были телеграфные извещения о происшедшем.

Григорий Тартаковер по доставлении в больницу вскоре скончался, не приходя в сознание, так что о происшедшем не мог сделать никаких указаний.

Вчера днем в толпе любопытных у имения Кукса, между прочим, говорили о телеграмме, на днях полученной покойным из-за пределов города, в которой кто-то будто бы анонимно предупреждал супругов Тартаковер о грозящей им опасности. Об этой телеграмме вчера и в городе было много различных толков. Немало и версий касательно мотивов преступления. Об одной из них – убийство из мести – указано выше. Наиболее же вероятным из всех версий является предположение, что преступники пришли к супругам Тартаковер с корыстной целью. Погибшие супруги были богаты. Их галантерейный магазин под названием «Конкуренция» – одно из крупных такого рода предприятий в городе – делал большие обороты. В магазине было много служащих, при магазине же находилась и контора. Кассой заведовал особый служащий. Дневную выручку, всегда в значительной сумме, владелец не оставлял на ночь в кассе магазина, а с закрытием магазина уносил с собою.

По обстановке судя, убийцы сначала набросились на жену, а затем принялись за самого Тартаковера. По-видимому, первую убийцы поразили не сразу – всё ее тело в ранах и уже мертвой лежала она поперек постели. Борьба преступников со второю жертвою, как нужно полагать, была незаконченной и преступники оставили свое ужасное дело в момент поднявшейся тревоги из опасения быть задержанными. Среди всех предположений и догадок относительно личности преступников есть предположение господствующего характера, что преступление – дело рук людей, знающих своих жертв и хорошо знакомых как с расположением квартиры Тартаковер, так и со всеми входами и выходами дома Кукса. Вчера весь день полицейскими и судебными властями производились дознания.
Хоронить супругов Тартаковер не будут до прибытия в Ростов их дочерей.

---------------------------

Другой наш корреспондент сообщает следующее:

Перед домом
На улице около дома густая толпа народа. Носятся самые невероятные слухи. Говорят, что оба супруга Тартаковер изрезаны в куски; говорят о том, что в этот день Тартаковер получил крупную сумму денег и не успел ее внести в банк.
Как всегда, толпа высказывает сотни предположений, рождающихся мгновенно и тотчас же становящихся достоверными.

Показания магазинного мальчика
Те же, кто может пролить свет хотя бы на внешнюю обстановку убийства, говорят так:
Мальчик Иван. – Мы, я и трое других мальчиков, вернулись около половины 12-го часа ночи из бани и тотчас же легли спать. Спим мы внизу. Ночью мы проснулись от шума и криков. Один из нас побежал наверх, в кухню, но когда увидел связанную кухарку, то бросился вниз и попал в квартиру француза, там и остался. В это время в парадную дверь уже стучала полиция; дверь выломали, и полицейские, направив на нас револьверы, остановили нас перед лестницей – мы хотели тоже побежать в квартиру. Скоро в подъезде набралось много городовых, полиция, и все пошли наверх и Городецкий с ними.

Квартирант Г.Я.Городецкий
Служащий на пивоваренном заводе Чурилина, Г.Я.Городецкий, занимал в квартире Тартаковер комнату.

Он первым услыхал шум в квартире и крик хозяев. Он отворил дверь и крикнул: «Кто там?» Ему спокойным ровным голосом ответили: «Молчи, или будем стрелять!» Городецкий взял из-под подушки браунинг, выбежал на балкон (во дворе) и выстрелил один раз, потом браунинг перестал действовать. Городецкий сбежал во двор, нашел во дворе сторожа, рассказал ему, что наверху режут, и велел ему открыть ворота. Выбежав на улицу, Городецкий стал кричать.
– Что вы скажете об убийстве?
– Ничего не понимаю. Неизвестно, как вошли убийцы, как вышли. Ведь никто их не видел выходящими.

Квартирант Гершкович
Он вернулся около первого часа ночи домой и лег спать. Всё было спокойно. Когда послышался шум в комнатах Тартаковер, Гершкович сначала подумал, что это шумят в реальном училище г. Шкитко. Но когда шум увеличился и соседний квартирант Городецкий крикнул: «Кто там», то и Гершкович, приотворив дверь из комнаты, спросил: «Кто там?» В ответ он услышал: «Сиди в своей хате, не то и тебя зарежем».

Гершкович замкнул дверь на замок изнутри и стал звать в окно на помощь.

Кухарка Дурасова
Пожилая женщина, служит у Тартаковер 12 лет. Сейчас она под арестом, и ее показания даем в пересказе мальчика Ивана и г. Городецкого. Ночью в кухню ворвались двое молодых людей в масках. Связали ее, заткнули тряпкой рот. Один ткнул ее в руку ножом и сказал: «Молчи, старая карга, а то прирежем!» Потом ворвавшиеся побежали в хозяйские комнаты. Из спальни долго слышались крики г-жи Тартаковер. Потом всё смолкло. И убийцы снова прошли через кухню со словами:
– Ну, теперь уж ничего не сделаешь – всех взбаламутили. Идем!

Дворник
Его разбудили крики Городецкого и шум. Когда он вышел из своей квартиры во двор, то около ворот уже стояли ночные караульщики и городовые. Барыня уже была мертвая, а барин еще дышал и что-то всё говорил – что, разобрать было нельзя.

В больнице
В четвертом часу утра супругов Тартаковер доставили в Николаевскую городскую больницу. Труп г-жи Тартаковер отправили прямо в мертвецкую. Дежурный врач, хорошо знавший Тартаковера, не узнал его: так было обезображено лицо покойного. Тартаковер был в бессознательном состоянии, из носа и изо рта шла кровь, что показывало о раздроблении черепных костей и кровоизлиянии в мозг. Лицо опухшее, глаза закрыты темно-синими, сильно отекшими веками. На голове, выше лба, две продольных, проникающих до кости раны, нанесенные тупым орудием; такая же рана на затылке; три раны на лице: около глаза, на подбородке и на верхней губе; одна колотая рана в левой области груди, правее и ниже левого соска; другая, тоже колотая рана, в области живота и резаная рана на руке. Большие опухоли на руках, около кистей. Не приходя в сознание, Тартаковер скончался в пятом часу утра. Убийцы работали, видимо, «фомкой» и финским ножом.

В мертвецкой
Мрачный подвал, куда проникает слабый свет. На лавках и на полу около десятка трупов. Среди них трупы Тартаковер. Г-жа Тартаковер обезображена еще больше. Заплывшие глаза, всё лицо в крови, на левом виске рана, нанесенная тупым орудием, – мятые, неровные края, сгустки крови в волосах, в крови руки. Труп до груди завернут в простыню. Страшная, трудно описуемая картина.

---------------------------

Причина убийства не выяснена еще. Был ли тут грабеж или, как говорят, месть (?) – неизвестно. Странно, как убийцы проникли в дом. Парадная дверь внизу оказалась запертой, а убийц и след простыл. Тартаковер имели одну прислугу: горничная же была рассчитана недели за две перед этим. Взяли ли что убийцы или нет, тоже не установлено. Мальчик Иван говорит, что нет пальто и шапки г. Тартаковера. Предполагают, что в пальто были все ключи, но насколько это верно – неизвестно. Убийцы, как говорят, оставили в квартире свою фуражку, запачканную в крови, и маски – одну нашли в спальне, другую – в передней.

В городе это зверское убийство взволновало всех. Супруги Тартаковер пользовались общим уважением.

«Приазовский край», 19 февраля 1911

Крайнее слева – здание городской администрации. А трехэтажное здание рядом с ним – это дом Игнатенко, в котором находился магазин Г.Я.Тартаковера «Конкуренция» (Большая Садовая ул., № 59). Предоставлено Г.Семеновым (Ростов-на-Дону).

К УБИЙСТВУ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

Так зверски убитые на собственной квартире супруги Тартаковер известны в Ростове более 30 лет. Их магазин по Б. Садовой ул., в доме Игнатенко, знаком почти каждому ростовцу. Из маленькой скромной лавочки магазин «Конкуренция» за тридцать лет превратился в большое торговое предприятие, которое, однако, продолжало развиваться под непосредственным наблюдением супругов Тартаковер, бывших рабами своего дела. Все тридцать лет беспрерывно так трагически погибшие Тартаковеры стояли на страже своей торговли, что называется, не доедали, не досыпали, укрепляя благополучие своего предприятия. Несмотря на относительное материальное благосостояние, и муж и жена Тартаковеры вели очень скромный образ жизни и экономили во всем. Супруги знали только дело и свою квартиру.

Чуть ли не накануне ужасной катастрофы покойный, ввиду ожидаемой конкуренции, готовился к некоторым улучшениям своего дела. (…) Все доходы от предприятия покойные вносили в дело же, для его расширения, вследствие чего свободным «богатством» не обладали.

«Южный телеграф», 20 февраля 1911

К УБИЙСТВУ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

Ужасное злодеяние, жертвой которого сделались супруги Тартаковер, продолжает волновать население города. Как мы узнали, в пятницу, 18 февраля, днем служащими магазина «Конкуренция», принадлежащего Тартаковер, была получена от дочерей последних ответная телеграмма о том, что они выезжают в Ростов для присутствования на похоронах. Предполагается отстрочить погребение до прибытия также и сыновей Тартаковер из-за границы. Нам сообщают, что в настоящее время в квартире Тартаковер властями обнаружены явные признаки покушения на грабеж, но пока еще не выяснено, унесли ли убийцы что-либо из ценностей. Это может быть определено лишь по приезде сюда дочерей покойных супругов. (…)

«Приазовский край», 20 февраля 1911

ЗАДЕРЖАНИЕ УБИЙЦ г.г. ТАРТАКОВЕР

21 февраля были задержаны убийцы семьи Тартаковер. Так как убийцы захватили с собой некоторые вещи покойных, то по этим следам полиция разыскала одного участника этого гнусного преступления. Задержанный, после некоторого запирательства, выдал всех участников, причем трое из них уже задержаны. (…)

«Ростовская копейка», 28 февраля 1911

АРЕСТ УБИЙЦ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

Вчера весь день в городе циркулировали слухи об аресте убийц супругов Тартаковер. Как оказалось, всех участников этого страшного злодеяния было пять человек, из них активное участие в убийстве принимали четверо, пятый же, как говорят, играл роль вожака преступников, которых он провел в квартиру Тартаковер, снабдив их всеми необходимыми указаниями. Арестованы злодеи чинами местной сыскной полиции в разных частях города в воскресенье, 20 февраля. В этот день было арестовано четверо. Личности задержанных преступников еще не установлены. Все они – молодые люди. Некоторые из них уже сознались в убийстве Тартаковер. Как мы узнали, по первым показаниям арестованных, последние совершили убийство с целью грабежа, но они не были намерены убивать супругов Тартаковер, а рассчитывали связать их веревками. Для этого они, по их показаниям, разбудили спавших Тартаковер и заявили им о цели их появления в квартире, приказывая под угрозой жестокой расправы молчать. Но покойная Тартаковер первая в ужасе вскочила с постели и начала кричать, призывая на помощь.

Родители Тартаковера: Герман (Григорий) Яковлевич и Наталья Ефимовна. Фото из приложения № 9 к газете «Приазовский край» (27.02.1911). Публикуется впервые.

Это, как выясняется, и был момент, когда крики в квартире Тартаковер были услышаны соседними квартирантами убитых супругов. На кричавшую Тартаковер преступники и набросились, нанося ей удар за ударом различными тупыми и острыми орудиями, куда попало. Несчастная, находясь в своей постели, изрезанная и окровавленная, под орудиями убийц продолжала оказывать им энергичное сопротивление. Одновременно пробудившийся Тартаковер в свою очередь призывал на помощь и затем бросился на преступников. Он не был ничем вооружен; тем не менее Тартаковер схватил одного преступника, бросил его на пол и, навалившись на него, стал душить его за горло. Напрягая все свои силы, покойный едва не задушил под собой преступника, и когда тот стал уже хрипеть, другие преступники бросились к Тартаковеру, причем один из них ударил его так называемой «фомкой» (железное тяжелое и тупое орудие грабителей) по голове. Потеряв сознание, Тартаковер тут же и сам свалился. Однако он вскоре пришел в себя. После того преступники продолжали кровавую расправу над ним. Но уже недолго сопротивлялся несчастный: несколько новых ударов по голове лишили его чувств. С женой Тартаковера, как уже сообщалось по предположениям, преступники покончили раньше. Несчастная умолкла, когда лишилась чувств после полученного удара ножом в шею.

Затем, как уже известно, преступники, испугавшись поднятой жильцами тревоги, удалились из квартиры Тартаковер. Выйдя на улицу, они разделились: один направился по Темерницкой улице, к западной части города, а остальные трое пошли по той же улице в противоположную сторону. Дойдя до Николаевского пер., т.е. квартал от дома Куксы (на Соборном пер.), где совершено злодейство, убийцы попрощались, пожав друг другу руки, и разошлись каждый в свою сторону. Несмотря на поднявшийся на Темерницкой ул. в указанном районе шум, револьверные выстрелы и общую тревогу, – никем только что обагрившие в крови руки убийцы не были замечены, заподозрены, преследуемы. Убийцы шли тихо, держась спокойно.

Арестованы убийцы в домах на месте своего жительства; один из них задержан в квартире своей сожительницы, где чинами полиции устроена была для него ловушка. В квартире одного преступника, ранее заподозренного в этом преступлении, при обыске обнаружены бумажные обрезки, совершенно тождественные по качеству, цвету и размерам с бумажными масками, найденными полицией на месте преступления – в квартире Тартаковер. В этих масках, впоследствии брошенных преступниками на пол комнаты, они вошли в квартиру Тартаковер.

Вчера прибывшие из Петербурга дети покойных взяли их тела из мертвецкой городской больницы на квартиру. Похороны предполагаются сегодня, 22 февраля.

«Приазовский край», 22 февраля 1911

К УБИЙСТВУ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

I
(…) Несомненно, заранее обдуманное ограбление было приведено в исполнение при очень благоприятных для грабителей условиях. В огромном доме Куксы в стороне Темерницкой улицы имеется только одно жилое помещение – квартира покойных, соседей никого, так что на крики ограбляемых и убиваемых о помощи никто отозваться не мог. Мальчик, спавший в квартире и, как пятилетний служащий, пользовавшийся доверием хозяев, сам оказался соучастником преступления. Что же касается квартировавших у Тартаковер жильцов – гг. Гершкович и Городецкого, то хотя они и слышали шум и крики, но, по-видимому, парализованные ужасом, не рискнули подать помощь несчастным; крик они подняли уже после того, как преступники скрылись.
II
Преступники изловлены. Они долго отрицали свою причастность к убийству, но затем двое из них сознались под влиянием улик и толково веденного допроса. До сознания один из преступников имел очень непринужденный вид, хохотал, пел песни и вообще всячески отрицал свою прикосновенность к преступлению.
(…)
VI
Два сына Тартаковер проживают в Австро-Венгрии – один известный шахматист, другой на военной службе. Младшая дочь покойных учится в Петербурге и о случившейся трагедии ничего не знает.
VII
Всех арестованных пять человек. Все они содержатся порознь – в пяти полицейских участках.
VIII
(…) На днях полицейское дознание будет закончено, и тогда станут известны имена убийц, мельчайшие детали преступления. Пока же известно, что все пять задержанных в преступлении сознались.

Интересны подробности работы агентов сыскного отделения. К одному из заключенных впустили агентов, очень ловко разыгравших роли заключенных преступников. Пред участником убийства – служащим в магазине Тартаковер агенты бахвалились количеством совершенных преступлений, цинично раскрашивая подробности своих мнимых убийств. Преступник, молодой человек лет 18, поддался на эту уловку и рассказал агентам всё, как совершено было преступление. В прошлом этого преступника, поскольку его могли знать за 5-летнюю службу у Тартаковер, не было ни одного случая, предуказывавшего возможность его участия в таком ужасающем своей жестокостью убийстве. Было лишь то, что, когда пинкертоновщина и другая уголовная литература заполняла собою книжные рынки, он с жаром набросился на нее и воображал себя в ролях всех персонажей этой безграмотной макулатуры, смакующей прелесть жизни преступников, всяческих отбросов человечества и подвиги сыщиков.

Замечавшие это увлечение молодого человека сыскною литературою говорили ему: «Доведет тебя до каторги это пристрастие к таким книжкам». Предсказание сбылось. Из увлекающегося уголовной литературой он сделался сам преступником и будет, пожалуй, служить материалом для уголовного «романиста». Ему приписывают впуск своих товарищей в квартиру Тартаковер. По всей вероятности, им были сказаны квартиранту Гершковичу, спросившему, кто пришел, слова: «Ступай в свою хату». После убийства он держался не совсем обыкновенно, нервничал, смущался. Передают, что убийцы, такие же юнцы, как и служащий, выпачкавшись кровью во время борьбы, пошли обмываться на реку Дон и побросали туда свое окровавленное платье.
(…)
X
21 февраля открыли в присутствии австрийского консула впервые после убийства магазин. Пришлось взломать замки, так как ключи находились в кармане пальто покойного. Пальто же убийцы взяли с собой и, как говорят, продали, а ключи бросили в р. Дон. После похорон приступят к описи товаров в магазине.
XI
Трупы покойных набальзамированы и уложены в цинковые гробы. (…)

«Южный телеграф», 23 февраля 1911

К УБИЙСТВУ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

Всё, что только имеет какое-либо прикосновение к делу об убийстве супругов Тартаковер, приковывает внимание населения, глубокособолезнующе относящегося к происшедшему несчастью. Супругов Тартаковер знал весь город. Все, соприкасавшиеся с ними в магазине покойных и вне его, отзываются о них с самой лучшей стороны. Скромные, вежливые и вообще хорошие люди, покойные супруги по заслугам снискали к себе всеобщее уважение. Еще когда их изуродованные тела находились в подвале городской Николаевской больницы, двор больницы был полон горожан, желавших увидеть покойных. Магазин Тартаковер, весь покрытый траурными материями, привлекает к себе внимание прохожих, останавливающихся подолгу около него. Третьего дня и вчера около квартиры Тартаковер (по Темерницкой ул.), куда перевезены тела из больницы, толпится много народа. В Ростов съезжаются дети и родственники покойных. На наружных дверях квартиры приклеена записка о том, что похороны г. Тартаковера состоятся в четверг, 24 февраля, в час дня; а г-жи Тартаковер – в пятницу, 25 февраля, так как покойные принадлежали к различным вероисповеданиям: он был лютеранин, а жена его исповедовала иудейство. Желающие проститься будут допущены в квартиру сегодня, 23 февраля, с десяти часов утра.

«Приазовский край», 23 февраля 1911

Объявления о похоронах («Приазовский край», 23.02.1911).

К УБИЙСТВУ СУПРУГОВ ТАРТАКОВЕР

I
Вчера г. градоначальником отдан следующий приказ: «Представлявшееся крайне загадочным и далеким от раскрытия убийство супругов Тартаковер, имевшее место в ночь на 19-е сего февраля, оказалось быстро выясненным во всех деталях с задержанием как непосредственных участников, так и вдохновителя преступления, благодаря исключительно усердию и умелому ведению дела розыска со стороны чинов ростово-нахичеванской городской полиции, а именно заведующего сыскной частью, коллежского секретаря Блажкова и пристава 3-го участка, коллежского асессора Новикова, коим за их выдающуюся энергию и труды по розыску объявляю мою благодарность».
II
Задержанные участники убийства под усиленным конвоем, скованные, отправлены из полицейских участков в тюрьму. По слухам, задержано еще 3 преступника, причастных к убийству. Всего, следовательно, задержано 8 преступников, из которых несколько человек отбывали уже тюремное заключение за различные мелкие «дела». Самому старшему из задержанных преступников 26–27 лет, другому 24 года, а остальные – зеленая молодежь, от 17 до 20 лет. Среди задержанных есть один грузин, остальные – русские. От лиц, близко знавших служащего в магазине Тартаковер – принимавшего участие в убийстве, нам пришлось услышать такую характеристику его: «Подозрительный в высшей степени, обещавший какое-нибудь специфическое преступление». О нем предупреждала хозяев и полиция. Г-жа Тартаковер хотела его уволить, но муж ее не верил и был против увольнения приказчика, прослужившего у него 5–6 лет. Наконец, недели за две до преступления г-жа Тартаковер заявила будущему убийце, чтобы он искал себе место; при этом она обещала дать ему наградных, хорошие письменные и устные референции, лишь бы только избавиться от неудобного приказчика.
III
С утра у дома, где помещается квартира покойных, большая толпа. Женщины заполнили тротуар у парадных, улицу и с нетерпением ждут возможности попасть в дом, чтобы взглянуть на жертв преступления. Два городовых у парадных впускают посетителей небольшими группами и с трудом удерживают напор толпы. Вошедшие в дверь тесно жмутся друг к другу, быстро проходят лестницу, коридор и попадают в комнаты, где стоят гробы. В первой комнате стоит весь в венках гроб с покойницей. У гроба сидят две, все в черном, женщины. Одна из них дочь покойной. Лица закрыты густыми черными вуалями. У гроба покойницы никто не останавливается. Гроб закрыт, лица покойницы не видно. Его обезобразили до неузнаваемости, и дочь не хочет, чтобы ее мать видели обезображенной.

Во второй комнате гроб покойника. Лицо открыто. На нем глубокие царапины, следы ударов. Глаза плотно закрыты. Череп прикрыт марлей, т.к. рассечен во многих местах. Из этой комнаты посетители выходят во двор и через калитку на улицу.

«Южный телеграф», 24 февраля 1911

К УБИЙСТВУ ТАРТАКОВЕР

Бессмысленное, варварское убийство супругов Тартаковер в нашем городе взволновало и ошеломило всё ростовское население. Оно произвело на него такое сильное впечатление, что все другие местные факты и явления отступают на задний план, и мы только говорим об этом страшном злодеянии.
И все эти дни перед домом, где проживали покойные Тартаковер, и в их квартире перебывал, можно сказать, весь Ростов, который хорошо знал так трагически погибших супругов. (…)

«Приазовский край», 24 февраля 1911

ПОХОРОНЫ Г.Я.ТАРТАКОВЕРА

Вчера, 24 февраля, в Темерницкую улицу, к квартире трагически погибших Тартаковер с раннего утра стала стекаться из разных частей города публика. С утренним поездом к началу похорон приехали из-за границы два сына Г.Я.Тартаковера.

Николаевский переулок. Вдалеке слева – здание городской администрации, напротив которого, на другой стороне переулка, находился магазин «Конкуренция». Предоставлено Г.Семеновым (Ростов-на-Дону).

К 2 часам дня толпы народа буквально запрудили часть Темерницкой улицы, между Соборным и Николаевским переулками. Вскоре после 2-х часов прибыл австрийский консул проститься с усопшими и лютеранский пастор для совершения погребального обряда. В комнате, где стоял гроб, кроме близких родственников покойного, дочерей и сыновей никого не было. Пришедшие знакомые поместились в коридоре. Пастор прочитал отходную молитву и на немецком языке произнес речь, которая произвела на присутствующих глубокое впечатление. После этого наступил момент прощания с прахом. Дочери в истерике тяжко рыдали; многие из присутствовавших не могли удержаться от слез. Сыновья и племянники покойного с трудом вынесли по узкой и длинной лестнице гроб и установили на катафалк.

На гроб покойного было возложено много венков: от дочерей, сыновей, близких родственников, прис. пов. Гутермана, нескольких известных фирм и многих других. Весь убранный цветами катафалк с гробом с трудом двинулся среди массы публики по Темерницкой улице, Казанскому переулку и Большой Садовой улице. Достигнув на Б. Садовой улице места, где помещается магазин Тартаковер, печальная процессия остановилась и после произнесения пастором молитвы двинулась далее. Народ запрудил всю улицу, так что движение трамвая на некоторое время было приостановлено. Печальная процессия, повернув по Таганрогскому проспекту, направилась к лютеранскому кладбищу, где и был предан земле прах покойного.

«Приазовский край», 25 февраля 1911

ПОХОРОНЫ Г.Я.ТАРТАКОВЕРА

(…) Толпа к концу пути значительно поредела. Надгробное слово, произнесенное пастором, прерывалось плачем родственников покойного. По окончании проповеди гроб был опущен в могилу, после чего все печально разошлись.

«Южный телеграф», 25 февраля 1911

Евангелическо-лютеранская кирха во имя Святых апостолов Петра и Павла. При ней было небольшое кладбище, но оно не сохранилось… Предоставлено Г.Семеновым (Ростов-на-Дону).

ПОХОРОНЫ Н.Е.ТАРТАКОВЕР

Вчера, 25 февраля, происходили похороны второй жертвы ужасного преступления на Темерницкой улице. Похороны Н.Е.Тартаковер, как и похороны ее супруга, привлекли массу народа, и около дома Куксы улица снова была запружена родственниками, знакомыми и посторонними лицами, пришедшими отдать последний долг Н.Е.Тартаковер. На гроб покойной были возложены венки и цветы от сыновей, дочерей и сестры, а также от служащих и других лиц. Около 12 час. дня в квартире раввином было совершено над гробом богослужение, во время которого пел хор певчих. Затем родные и знакомые стали прощаться с останками. Снова послышались рыдания детей, родственников и знакомых. Снова слезы и стенания. После отпевания гроб был поднят и вынесен родственниками на улицу. Похоронная процессия, сопровождаемая массою народа, двинулась по Темерницкой улице и другим улицам на Большую Садовую и остановилась против магазина Тартаковер, где была прочтена заупокойная молитва. Тело покойной Н.Е.Тартаковер было предано земле на еврейском кладбище.

Печальная процессия сопровождалась такой же массою народа, как и накануне, при похоронах Г.Я.Тартаковера. И видно было, что впечатление, произведенное убийством супругов Тартаковер, еще не изгладилось из памяти ростовского населения и сочувствие его к несчастным жертвам нисколько не ослабело.

В гуще толпы
Толпа. Она всё увеличивается, заполняет улицу, переулки, уже негде проехать; городовые расчищают узкий проход для гроба.

Отворяется дверь и на улицу доносится пение хора. Выносят гроб, начинается «кадыш». Толпа благоговейно смолкает. Рыдает голос кантора, оплакивая мертвых. Красивая, стонущая музыка – ее принесли с далекого востока, где умеют люди огненными словами высказать и горе, и радость, и усилить мощь слов яркой музыкой.

Я стою в самой гуще толпы. Вокруг меня теснятся женщины – стонущая горем и тоской мелодия захватила их, – женщины плачут. Я вижу хмурые лица мужчин.

Рыдает кантор. Ему вторит хор. Поют нестройно. Но сейчас это так надо: горе не может литься стройной песней; как стон и рыдание, так и похоронное пение идет из глубины груди, смешивается со слезами.

Гудят басы, тонкой, плачущей волной подымаются голоса дискантов и альтов. Ветер рвет мелодию и клоками несет ее вверх, к хмурому небу.

Стихает молитва кантора.

Трогается шествие вверх по Темерницкой. Тихо колышется гроб на белых лямках в такт несущим.

На Большой Садовой ул. уже с 12 часов дня тротуары заполнены народом, ожидающим «кадыша» у магазина. Из-за угла показываются первые ряды провожающих гроб, и быстро, в несколько минут, вся часть улицы от реального училища до Казанского переулка – сплошное море голов.

Снова рыдает кантор, вторят певчие.
– С похорон Когана никого еще не провожали так ростовцы, – говорит кто-то около меня.
– Труженица была покойница, царство небесное ей, – это уже пожелание христианское. Оглядываюсь. Крестится пожилая женщина в платочке.

Шествие трогается дальше по Садовой ул., сворачивает на Таганрогский проспект и тонет в тумане хмурого дня.

Толпа тает.

Л.
«Приазовский край», 26 февраля 1911

Гвардейская площадь в Ростове-на-Дону. На месте трех девятиэтажных домов (слева от танка, первого дома не видно) находилось то самое еврейское кладбище… Фото А.Бушкова (Ростов-на-Дону).

ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

Милостивый государь, г. редактор!

Не откажите уделить немного места в редактируемой вами уважаемой газете, чтобы высказать несколько слов над свежей могилой трагически и безвременно погибшей Натальи Ефимовны Тартаковер.

Несомненно, все возмущены этим бессмысленным и жестоким убийством, все сожалеют о несчастных жертвах, но не все могут знать, что в лице покойной Н.Е. общество потеряло идейного, принципиального, отзывчивого и добрейшей души человека, в полном смысле и значении этого слова, творившего добро в тиши, скромно и без рисовки. Знали это близкие и знаю это я, который совсем незадолго до ее смерти имел случай в этом убедиться.

Близкое мне лицо, по сложившимся обстоятельствам, случайно и неожиданно оказалось в крайне критическом положении, последствием чего, в лучшем случае, явилось бы полное расстройство и разрушение всей будущности этого лица. Случайно об этом стало известно покойной Н.Е., которая, не будучи совершенно со мною не знакома, сама вызвалась прийти мне на помощь и найти выход из этого опасного и затруднительного положения, имея на это некоторые косвенные данные. Миссия эта была далеко не из легких, предстояло потратить немало труда и энергии, но покойная, ни перед чем не останавливаясь, добилась в конце концов желанного результата и полного успеха, о чем немедленно оповестила меня письменно. Когда я явился к ней выразить свою признательность за оказанную мне редкую услугу, я был вначале крайне поражен поведением и душевным состоянием покойной. Оказалось, что мы поменялись ролями: вместо того, чтобы выслушать, как должное, мою благодарность, Н.Е., вся растроганная, радостная и со слезами умиления на глазах, жала мне руки и бесконечно благодарила меня, благодарила, по ее словам, за то, что я представил ей случай быть мне полезной и оказать большую услугу.

Я никогда не забуду тех дорогих слов, слышанных тогда мною из уст человека, который на вид будто поглощен лишь своими личными интересами.

«Вы не можете себе представить, – говорила она, – как я безгранично рада и счастлива, когда мне представляется случай, как теперь, сделать что-либо хорошее для ближнего. Я полагаю, что каждый должен чувствовать себя в высшей степени нравственно удовлетворенным, когда ему представляется возможным сделать что-либо хорошее».

Теперь, дорогой друг человека, тебя уже нет в живых. Спи же мирно, добрая душа, и да будет тебе легка земля, – я уверен, что многие, как и я, будут оплакивать твою преждевременную кончину и навеки сохранят о тебе самую светлую и добрую память.

Иосиф С. Фельдман
«Приазовский край», 27 февраля 1911

К УБИЙСТВУ ТАРТАКОВЕР

Как нам сообщили из официального источника, по делу об убийстве четы Тартаковер полицией арестованы следующие лица: кр. Харьковской губ. Михаил Костюков, 20 лет, проживавший в д. № 101 по Верхне-Бульварной ул.; ростовский мещ. Борис Никитенко, 20 лет, не имевший здесь определенных занятий и квартиры и недавно прибывший в Ростов из Царицына, где отбывал за разные преступления тюремное заключение в течение 1 года и 6 месяцев; профессиональный вор, мещ. гор. Раненбурга Алексей Бабин, 17 лет, также не имевший определенных занятий и квартиры; служащий в магазине Тартаковер кр. Таганрогского округа Иван Прилуцкий, 17 лет, проживавший в квартире убитых, и (в ночь на 23 февраля) кр. Нижегородской губ. Георгий Еговитов, 28 лет, проживавший в Нахичевани (Нахичевань-на-Дону, город на правой стороне реки, ныне входит в Ростов-на-Дону. – С.В.), по 7 линии, в д. № 26.

Из них Костюков и Бабин, отправляясь на преступление, вооружились большими складными ножами, а Никитенко захватил небольшой, фунтов в 6 весом, воровской ломик («фомку»). Костюков изготовил маски, в каких убийцы появились в квартире жертв, а Еговитов раскрасил эти маски.

Прилуцкий, поджидавший в ночь на 18 февраля своих сообщников, открыл им изнутри парадную дверь квартиры покойных и проводил их наверх, дав связку ключей от остальных дверей. Около связанной на кухне прислуги Тартаковер Марии Дурасовой оставался Бабин, и, когда она заворочалась во время криков убиваемых хозяев, раз-два пырнул ее ножом. Никитенко первый бросился на проснувшуюся, когда преступники зажгли в спальной спичку, и закричавшую Наталью Тартаковер. Вскочивший Тартаковер бросился на Никитенко и, схватив его за горло, едва не задушил его. На шее у Никитенко остались царапины от рук Тартаковера. Костюков и Еговитов помогли освободиться товарищу, который, озверев, принялся колотить ломом по головам несчастных жертв, начав с жены. Когда под его ударами свалился муж, он накрыл голову жертвы подушкой и стал душить. Обоим супругам, уже получившим смертельные повреждения черепов, Костюков нанес несколько глубоких ножевых поранений и с ножом бросился разыскивать в спальной деньги.

В это время поднялась тревога. Никитенко крикнул бегавшим в коридоре в одном белье людям, чтобы они спрятались, и пригрозил им стрельбой. После этого злодеи кинулись уходить. Убегая, Никитенко надел пальто и шапку Тартаковера, а свою шапку, свалившуюся во время борьбы с жертвами, оставил на квартире. Взятые пальто и шапку Никитенко на другой день утром продал неизвестному близ Нового базара за 5 руб. Кроме этих вещей, убийцы ничего не взяли из квартиры Тартаковер. В квартире Костюкова нашли кусок веревки, тождественный с тою, какою преступники связали на кухне Тартаковер их прислугу, и обрезки картона, тождественного с тем, из какого были изготовлены маски, причем некоторые обрезки вполне подошли к отверстиям в масках, сделанным для глаз.

Арестован был полицией также и родственник приказчика Прилуцкого, кр. Лука Плеханов, в квартире коего (Крепостной пер., д. № 49) Прилуцкий познакомился с руководителями преступления Еговитовым и Костюковым.

Ввиду выдающейся дерзости преступления и резкого нарушения им общественного спокойствия, г. градоначальник обратился к г. войсковому наказному атаману с представлением о желательности предать убийц военному суду для суждения по законам военного времени.