ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!

Начало

1970. Враг не пройдёт (военные сборы под Калининградом)

В конце 1973 года я успешно выступил на Кубке СССР, где занял второе место после Олега Романишина. На пути к финалу удалось победить Адриана Михальчишина, Давида Бронштейна и еще трех менее известных шахматистов. Полуфинал и финал Кубка проходили в Москве и широко освещались в советской прессе. Результаты сообщали по радио в спортивных новостях. Мое выступление заметили в штабе Сибирского военного округа. Надо заметить, что традиционно в Советской Армии уважали шахматы. И в окружных домах офицеров был всегда шахматный клуб. Мне потом рассказывали, что один из командующих Сибирского военного округа маршал Советского Союза Еременко Андрей Иванович часто после службы заходил в шахматный клуб вместе со всей своей свитой, состоящей из полковников, и играл там до глубокой ночи. А его сопровождение должно было присутствовать и терпеливо ожидать. Наверное, это им не нравилось, но таков был командующий округом. Потом я посмотрел в интернете и увидел, что он действительно интересовался шахматами, играл с тем-то и тем-то… Так вот начальник политотдела штаба СибВО вызвал к себе начальника дома офицеров и спросил его, почему Тимощенко до сих пор не в армейской системе? Почему он играет за «Буревестник»? В свою очередь начальник Дома офицеров пригласил меня на разговор и сообщил, что со мной хочет встретиться лично начальник политотдела штаба округа. Я не возражал. При нашей встрече он, учитывая полученное мной звание младшего лейтенанта запаса, предложил перейти на службу в Армию на офицерскую должность. Служить я должен был в Новосибирске в спортивном клубе армии.

Фото из архива "64"

Как складывается жизнь! Когда я учился в институте, для меня военная подготовка была, как мне казалось, самым бессмысленным и ненужным предметом. Теперь выяснилось, что самым ненужным предметом была теоретическая физика. Я подумал, что и так живу в Сибири, так что если куда пошлют, то это будет недалеко (улыбается). И дал свое согласие. Вскоре пришел приказ из Москвы о моем призыве в ряды ВС СССР… Поскольку я служил в спортивном клубе Армии, моей основной задачей было показывать высокие спортивные результаты как в личном зачете, так и в составе команды Сибирского военного округа на армейских соревнованиях. Раньше в Советском Союзе было 28 военных округов, и ежегодно проводилась своеобразная Олимпиада или Спартакиада, точнее говоря, это был контроль за развитием спорта в различных округах. Каждая завоеванная медаль оценивалась в очках, и чем выше был уровень соревнования, тем больше очков начислялось за медали. Например, в первенстве СССР можно было заработать больше очков, чем в чемпионате Вооруженных Сил. Конечно, нашему округу невозможно было конкурировать с Московским или Ленинградским округами. В плавании или легкой атлетике имелось очень много разных дисциплин и, следовательно, требовалось много спортсменов. А вот шахматы подходили идеально. Достаточно было иметь небольшую  команду: четверо мужчин, одна женщина, один юноша и одна девушка. Семь человек. И можно бороться за медали. И в Сибирском военном округе такая команда была. Медали мы приносили достаточно часто, плюс были мои медали на всесоюзных соревнованиях, поэтому шахматисты были на хорошем счету и пользовались уважением. Как армейский офицер я имел ряд нешахматных обязанностей. Например, раз в месяц я заступал на суточное дежурство по спортивному клубу армии. В частности, водил строем и с песней сотню солдат в столовую. Я, естественно, не пел (улыбается). Вступил в партию, потому что этого требовал карьерный рост. Должен был посещать партийные собрания и вдумчиво изучать документы партийных съездов и работы Ленина. Но, конечно, это было не основное…

Вступили в КПСС, но вы же не были комсомольцем? А рекомендация от комитета ВЛКСМ воинской части?

В моем случае не понадобилась, достаточно было рекомендации начальника политотдела.

А солдат водили, очевидно, из спортроты?

Верно, она состояла как из солдат новосибирской спортроты, так и из прикомандированных. В армии была такая система, что вас могли прикомандировать к какой-то части. И в роте, допустим, вместо ста может быть четыреста солдат.

Увольнялись из Армии в чине майора?

Обязательное фото в личное дело по случаю присвоения очередного воинского звания

Да. Скажу больше. Меня, как вы уже поняли, очень уважал начальник политотдела. Он сам был шахматист. И он предлагал поступать в Академию Генерального штаба. Это гарантированное звание полковника, а, возможно, и генерала. Но, честно говоря, меня армейская служба в чистом виде не привлекала, потому что над тобой всегда какие-то начальники, и нет никакой гарантии, что их решения будут тебе по душе. А я привык принимать решения сам и сам их исполнять. Поэтому я отказался от этого предложения, хотя, думаю, мало людей на моем месте отказались бы от подобного.

Вернемся к шахматам. Сейчас как-то подзабылось, что популяризатором многих форматов был Давид Ионович Бронштейн. Вам довелось успешно выступить в Кубке СССР 1973 года. Как игралось в необычном по тем временам формате?

О Кубке СССР я уже успел немного рассказать. Можно добавить, что в нем участвовало 64 шахматиста. Мастера, гроссмейстеры. Играли по 4 партии с обычным контролем, в случае равного счета играли две дополнительные партии с укороченным контролем, а если 3:3, то (вот это существенный момент!) победителем назывался тот, кто набрал больше очков на предварительных этапах. Из-за этого потом я немного пострадал. Для меня рапид-партии не были проблемой, хотя я и не любил играть блиц, где часто решает скорость пережимания кнопки часов. Но тактику я видел неплохо, понимание позиции было, а главное, после нескольких лет «воздержания» я испытывал сильное желание играть и побеждать. То самое желание, которое обычно отсутствует у шахматистов старшего поколения. Поэтому игралось с охотой, энергии также было «хоть отбавляй», и на предварительных этапах удалось победить Адриана Михальчишина и Давида Бронштейна. Оба раза в дополнительных партиях в рапиде. В полуфинале я победил Андрея Лукина и в финале встретился с Олегом Романишиным. После четвертой партии счет был 2:2, и в первой дополнительной партии, которая игралась по правилам рапида, была ничья, а в последней шестой партии я играл черными. Причем я помнил, что Олег набрал больше очков на предыдущих этапах. Необходимо было побеждать любой ценой. Олег выбрал правильную стратегию, возникла спокойная позиция, я перегнул палку и проиграл. Так получилось второе место на Кубке СССР. Прекрасный успех, благодаря которому я и получил приглашение играть за Армию.

Давид Ионович Бронштейн был не очень рад, что проигрывает молодому шахматисту?

Он этого не показывал. Тут, скорей, было то, о чем я говорил: люди в возрасте теряют и энергию, и мотивацию (мне это сейчас понятно!). Человек делает пару десятков ходов, а потом ему это надоедает. Может быть, я чуть преувеличиваю. Очень трудно себя заставлять думать. Дело в том, что человек мыслит двумя способами. Первый – это интуиция, которая не требует энергии, это происходит автоматически, другой способ – логическое мышление, которое энергию требует. И вот у человека интуиция работает, увидел какой-то ход и надо приложить энергию, чтобы заставить себя отложить все в сторону и думать логически над ходом. А энергии нет, не хочется думать! Ход выглядит хорошо, дай я его сделаю…

Как складывались отношения с будущим 12-м чемпионом мира в 70-80-х годах?

Первенство Челябинской области среди юношей, 1961. В центре – Толя Карпов. Из-за плеча стоящего за ним участника выглядывает Гена Тимощенко

Мы с Анатолием Евгеньевичем знакомы очень давно, с конца 1960 года. Мы оба родились в Челябинской области. Только я в Челябинске, а Толя в Златоусте. Это недалеко от Челябинска, кажется, 90 километров. Толя начал заниматься шахматами намного раньше, зато я был на два года старше. Поэтому долгое время (примерно до 69-го года) мы играли примерно в одну силу. Об этом говорит и счет наших встреч – 3:3. Ничьих не было. Вот так воевали. Часто играли за одну команду: за Челябинскую область, за Россию в школьных соревнованиях. Часто вместе были на сборах. Потом мы не виделись много лет. Анатолий стал чемпионом мира, выиграл два матча на первенство мира у Корчного. Наши пути пересеклись во время матчей Карпов – Каспаров. Так получилось, что я был помощником у Гарри Кимовича, то есть боролся вместе с ним против Анатолия Евгеньевича. Можно было ожидать, что у него «вырастет на меня зуб». Но когда мы встретились еще спустя несколько лет, никакой обиды с его стороны я не обнаружил. Мы немного поговорили о событиях в нашей жизни, происшедших в последние годы. Причем спрашивал в основном он, потому что его жизнь была на виду, а моя была «прикрыта». Немного поговорили о тех дебютах, которые встречались во всех матчах, особенно в первых матчах, в которых я принимал участие как тренер Гарри. Подчеркну, что это произошло после завершения всех матчей Карпов – Каспаров, то есть не стоит подозревать меня в том, что я выдал или продал какие-то секреты, в этом не было никакого смысла. В последний раз мы виделись, кажется, в 2005 году в Сочи на командном первенстве России. Анатолий играл тогда за Челябинск, а я был одним из тренеров этой команды. И в одной партии я даже выступил в роли тренера Анатолия Евгеньевича. При подготовке к очередному туру я консультировал его по одному из дебютов. Чтобы избежать различных кривотолков, необходимо добавить, что этот дебют в матчах Каспарова и Карпова не встречался. По-моему, только два человека в истории шахмат тренировали и Гарри Кимовича, и Анатолия Евгеньевича. Сергей Макарычев и я (смеется). Думаю, что это достижение больше никто не повторит.

Повторюсь, никаких обид по отношению ко мне у Карпова не было, однако у него было много чересчур агрессивных болельщиков. Причем эти поклонники занимали достаточно высокие посты. Они действовали по своей инициативе, чтобы помочь своему кумиру. Я расскажу о двух случаях, когда меня пытались убрать из команды Каспарова. Недоброжелатели, к сожалению, сидели и в Федерации шахмат Советского Союза. Возможно, вы знаете, что претендентский матч Каспаров – Корчной сначала был сорван по вине советской стороны. Зачем? Ответ очевиден: чтобы закрыть дорогу Каспарову, которого в шахматной федерации СССР не любили. Считали, что лучше пусть Карпов играет против Корчного, которого Карпов уже неоднократно побеждал в матчах. Пусть Корчной дойдет до финала, там Карпов победит и все будет хорошо. Потом Федерация заплатила штраф, кажется, 100 000 долларов, и матч Каспаров – Корчной все-таки состоялся. В Лондоне.

На матче с Корчным

Там в один из свободных дней я посетил выставку шахматных компьютеров фирмы «Новаг». И даже сыграл с одним из компьютеров блиц-партию, она закончилась вничью. Организаторы выставки решили сделать рекламу своей продукции и попросили меня дать короткие комментарии к сыгранной партии. К тому времени я уже серьезно интересовался компьютерами. Естественно, я предложил им бартер. Комментарии в обмен на компьютер. Там был довольно простенький компьютер, цена ему была, может, сто фунтов. Не знаю точно. Но в те крутые времена, как выяснилось, действовало строгое правило, что все члены официальных делегаций (как я в данном случае) не могут принимать подарки за границей. А если все-таки получают такой подарок, то обязаны сдать его по возвращении на Родину. И когда в шахматной федерации узнали, что я привез компьютер, то быстро накатали «телегу» в Министерство обороны с требованием забрать компьютер, а меня сурово наказать. Но план сорвался! Конечно, в Новосибирске все сделали так, как хотело начальство. Компьютер я сдал на склад спортивного клуба армии, провели партийное собрание, где выступающие сурово осудили мой поступок (улыбается). А также вынесли мне строгий выговор по партийной линии. Но! Через неделю компьютер мне вернули, так как никому кроме меня он не был нужен. А еще через некоторое время команда СибВО получила очередные медали на первенстве Вооруженных сил СССР, и с меня сняли строгий выговор. Жизнь вернулась в прежнее русло.

Второй случай не менее интересен. После первого матча Карпов – Каспаров меня пригласили выступить в новосибирском Академгородке. Я тогда еще не знал, что в Академгородке есть филиал общества «Память», печально известного своей энергичной антисемитской деятельностью. Для ясности скажу, что я русский человек, если у кого есть сомнения в моих корнях, ему придется искать долго (смеется).

А вот Гарри Кимович…

Да, и вот следующая акция была осуществлена как раз для того, чтобы насолить Каспарову. Чтобы выдернуть меня из команды. Мне повезло, со мной поехал мой приятель, который записал на магнитофон всё выступление. Этого не знали «товарищи» из общества «Память», накатавшие письмо в ЦК КПСС. Из него следовало, что я выступал как изменник Родины. Можете себе представить, что это значило по тем временам. Оттуда письмо переслали командованию Сибирского военного округа. Несколько дней ситуация была очень напряженной. Неприятно было не только мне, встревожены были и мои начальники. Надо было как-то реагировать на указание, спущенное Центральным комитетом партии. На несколько дней меня направили в военный санаторий под Новосибирском, чтобы я написал подробную объяснительную записку о своей лекции. И здесь, к счастью, всплыла пленка с записью моего выступления. Ее внимательно прослушали в КГБ и Политотделе штаба СибВО. Как и следовало ожидать, не обнаружили никаких признаков измены. И никаких выпадов в адрес Анатолия Евгеньевича. На этом скандал закончился. Потом стало еще проще, вмешался Гейдар Алиев, имевший огромный авторитет как в ЦК, так и в Политбюро и естественно симпатизировавший Гарри как представителю Азербайджана. Ну, и очевидно, просто был справедливый человек. Подключился, чтобы просто выравнять шансы. В штаб СибВО пришла телеграмма за подписью начальника генштаба ВС СССР маршала Николая Васильевича Огаркова. В ней было написано следующее: «Откомандировать капитана Тимощенко в распоряжение спорткомитета АзССР сроком на 6 месяцев» После этого капитана Тимощенко вскоре произвели в майоры и больше вопросов к нему ни у кого не возникало.

Вы дважды становились вице-чемпионом России. Давала серебряная медаль право на участие в международном турнире? Например, Мемориале Чигорина в Сочи?

Здесь можно добавить, что играл я в чемпионатах России тоже всего два раза. Поэтому физически медалей больше получить не мог. Первая медаль была завоевана в 72-м году, я ожидал, что меня пригласят сыграть в сильном турнире – Мемориале Чигорина. По-прежнему ждал у моря погоды… Но меня послали на турнир в Словакию, которая тогда была частью Чехословакии. Турнир был так себе, без нормы гроссмейстера. Но это была моя первая встреча со Словакией, одновременно первый за много лет выезд за границу. Остались прекрасные впечатления об этой стране, появились новые приятели среди словацких шахматистов. Второй раз я приехал в Словакию уже по личному приглашению, благодаря приобретенным связям, в 74-м году. Я занял первое место в международном турнире «Гемерский кубок», перевыполнил норму международного мастера на три очка. Встретился с друзьями, всё отлично. Но нормы гроссмейстера в турнире снова не было! Хотя я понимал, что уже играю в силу гроссмейстера. Это было ясно, мне, по крайней мере. Вторая медаль чемпионата РСФСР была в 76-м году. На этот раз меня послали в Поляницу-Здруй (Польша) на мемориал Акибы Рубинштейна. Это был уже солидный круговой турнир, 16 участников. И, насколько я помню, только у меня одного не было международного звания. Кроме меня, СССР представлял еще Юрий Львович Авербах. В какой-то момент я выиграл пять партий подряд, и все стало ясно. Румынский гроссмейстер Михай Шуба, который пострадал одним из первых (он немного говорил по-русски), ходил и удивлялся: «Почему советские мастера так хорошо играют?» Я ему не отвечал, хотя ответ был прост: «Дело в том, что по силе они давно гроссмейстеры, только вот эту норму им не дают выполнить. Надо выехать за границу, а никто их не пускает». Были очень хорошие мастера, которые так и остались мастерами именно по этой причине. Последние мои четыре партии закончились короткими ничьими. Соперники немедленно соглашались на ничью после моего предложения. Норма была даже перевыполнена. Тем не менее, в турнире памяти Чигорина я так ни разу не сыграл. Почему? Думаю, ответ такой. Но это лично мое мнение. Я уже был проверенным русским человеком, который всегда возвращался из-за границы (с улыбкой). С этим трудно, если вообще возможно, поспорить. И меня посылали на слабые турниры за рубеж. А у других моих сверстников из России, да еще другой национальности, таких рекомендаций не было. Поэтому чиновники перестраховывались и посылали их в Сочи, откуда они никуда не могли убежать. Так получалось, что их посылали на сильные турниры. Чиновникам было абсолютно «до лампочки», кто куда едет, им важно было сохранить свое место.

Когда вы говорите о своих сверстниках, можно вспомнить пример Наума Рашковского?

Совершенно верно! В первую очередь его. Я фамилию не называл, но назвали вы.

Добавлю, что однажды я играл на турнире в Лондоне, это было в тот самый момент, когда произошел переворот, организованный ГКЧП. Август 91-го года. Ко мне подошли представители ВВС и попросили дать интервью британскому телевидению. О ГКЧП. (Я говорю по-английски вполне терпимо)… Взамен мне было предложено политическое убежище в Великобритании. Хотя Англия мне очень нравилась, в России меня ждала жена и двое детей. Поэтому я даже не думал и отказался. Помню, что когда возвращался самолетом в Шереметьево, то ожидал, что прямо в аэропорту будут стоять автоматчики, но там было уже спокойно.

Фото: В.Левитин (из архива "64")

Титул гроссмейстера был присвоен вам в 1980 году?

Тогда требовалось выполнить два балла (то есть две нормы гроссмейстера) в течение трех лет. После турнира 1976 года меня снова посылали на турниры в Болгарию, Чехословакию, где нормы гроссмейстера не было. Мои сверстники играли в Сочи и выполняли нормы, а я все ездил по социалистическим странам. В 1979 году меня снова послали в Поляницу-Здруй на тот же самый турнир. Необходимо иметь в виду, что шел уже третий год с момента выполнения первой нормы, и я должен был во что бы то ни стало выполнять второй гроссмейстерский балл. Наверное, где-то была растренированность, где-то невезение – я не выполнил норму. Но по ходу я получил приглашение сыграть еще в одном турнире в Польше. Поэтому я использовал первый турнир на то, чтобы восстановить форму, играл с полным напряжением до самого конца. Потом поехал на другой турнир и там норму выполнил! Перед тем как поехать на второй турнир, я позвонил в Москву в шахматную федерацию и попросил разрешения остаться еще на один турнир. Мне строго-настрого запретили, сказали, что «у нас тут есть определенная квота на человеко-выезды, вам следует немедленно вернуться». Как обычно, я сам принял решение и остался на турнир. Ясно отдавал себе отчет, что по приезде будет дисквалификация…

Вы сильно рисковали!

Да, но вы уже знаете о принципе, которому я обычно следую: «скажите мне, что мне следует делать», и так далее. В общем, норму выполнил довольно легко, потому что форма восстановилась. Вернулся в Москву, никто мне ничего не сказал, но дисквалифицировали. Год я никуда не ездил, а потом в 1981 году меня послали на Кубу. Причем сразу на два турнира, памяти Капабланки в Гаване и в Байямо. Турниры на Кубе пользовались большим авторитетом, призы были на уровне западных турниров. Я получил полную компенсацию, так что был очень доволен.

Когда вы играли за сборную РСФСР, вашими товарищами по команде были Борис Спасский, Лев Полугаевский, Ефим Геллер. Как игралось в одной команде с классиками? Держались великие шахматисты особняком или все же снисходили до простых смертных?

Можно добавить, что я еще играл с Михаилом Моисеевичем Ботвинником за «Труд», но об этом я уже сказал. Что касается моих отношений с Ефимом Петровичем, то мы играли вместе за сборную Вооруженных Сил СССР, однажды играли вместе в международном турнире в Баден-Бадене. Кажется, это было в 1985 году. Ефим Петрович рассказывал разные интересные вещи, давал дельные советы, спокойно «травил» анекдоты – никаких проблем! Меньше всего я общался с Львом Абрамовичем. Но и он оставил о себе очень приятные впечатления. С ним в общении также не было никаких проблем, никаких попыток с его стороны поставить себя выше собеседника. Но лучше всех из перечисленных вами классиков я знаком с Борисом Васильевичем. И он никогда не подчеркивал своего превосходства, хотя был чемпионом мира, всегда разговаривал как равный с равным. Я помогал ему в течение ряда лет проводить занятия детско-юношеской шахматной школы в городе Сатка (Челябинская область). Там мы очень много разговаривали, выяснилось, что у нас очень близки многие взгляды на жизнь, шахматы и некоторых шахматистов.

Более того, когда я попросил Бориса Васильевича написать предисловие к моей первой книге «Дебютный репертуар будущего мастера», он согласился без всяких ссылок на свою занятость. И я подумал: «Почему все действительно сильные шахматисты очень просты в общении, а некоторые не такие сильные «надувают» щеки или даже просят называть себя академиками шахмат?» Ответ на этот вопрос несложен – классикам не нужно добиваться всеобщего уважения, они его уже давно заслужили. А тот, кто хотел бы записаться в классики, но почему-то его не записывают, начинает надувать щеки. Примерно так же поступает павлин, который должен распушить свой хвост, чтобы его заметила самка.

И Лев Полугаевский, и Ефим Геллер были крупнейшими специалистами в области сицилианской защиты, вы обсуждали с ними какие-то проблемные позиции челябинского варианта?

Со Львом Абрамовичем разговоров на эту тему вообще не было, а Ефим Петрович относился к варианту с пониманием. Ясно, что он не был знатоком этого варианта. Видите, вообще-то неправильно говорить «знаток всей сицилианской защиты», существует какой-то круг вариантов, систем, которыми специалист класса Геллера занимается и которые знает досконально. Например, у Полугаевского это был всемирно известный вариант его имени. У Ефима Петровича были свои варианты… И, насколько мне известно, Фишеру было трудно играть с Ефимом Петровичем, потому что он знал конкретные варианты лучше Фишера. Но не могу сказать, что челябинский вариант интересовал тех, кого вы назвали.

Команда Сибирского ВО всегда отличалась ровным составом. Вы, Анатолий Вайсер, Александр Гольдин, Николай Векшенков… на женской доске играла Ваша супруга. В общем, боролись за медали. Но современной молодежи понять трудновато. В обсчет международного рейтинга турниры не шли, денежных призов не было, а борьба кипела нешуточная! Объясним ли подобный феномен?

На ваш вопрос я частично ответил, когда рассказывал о системе оценки спортивной работы в разных округах. К этому можно еще добавить, что в те времена выехать на международный турнир было практически невозможно. Поэтому у шахматистов, за исключением самых сильных, были трудности с получением денег. Члены сборной СССР получали стипендию, а что делать остальным? Перебиваться сеансами одновременной игры или комментировать партии для шахматных журналов? В этом смысле принятая тогда в Армии система действовала идеально. Хочешь играть в шахматы, пожалуйста, играй! Вот тебе небольшие деньги. И пока ты играешь хорошо, ты будешь эти небольшие деньги получать. Если ты к тому же еще и прапорщик, будешь получать немного больше. Есть перспектива на военную пенсию. А если ты офицер, то получаешь практически двойную зарплату. Правда, и требования к тебе немного выше. Поэтому вместо денежных призов один-два раза в год люди получали деньги каждый месяц. Поэтому не самых сильных шахматистов, лишенных возможности выезжать за рубеж, такая система очень даже устраивала. И, возможно, поэтому армейский спорт  всегда был в СССР на первых ролях.

Личные чемпионаты ВС СССР собирали приличные составы. Белявский, Лпутян, Подгаец, Клован, Цейтлин, Карасев украсили бы своим участием любой представительный международный турнир того времени. И все же, если командный чемпионат мог служить мерилом степени развития шахмат в том или ином округе, то в личном не все так ясно. Раз в два года выход во Всесоюзный отборочный турнир проходил по обществам, тут понятно. Были еще сильные по составу турниры, как например, посвященный 30-летию Победы в ВОВ, но совершенно неясные по статусу.

Вы уже знаете, что за медали в личных (как и в командных) чемпионатах очки зачислялись военному округу, за который играл шахматист. И даже если медали завоевать не удавалось, само участие представителя того или иного военного округа в личном чемпионате говорило о том, что в округе ведется шахматная работа. Это требовалось для отчета. Что касается турнира, посвященного 30-летию Победы в Великой Отечественной войне, то это было политическое мероприятие. Я как тогдашний чемпион Вооруженных Сил в личном зачете просто обязан был в нем участвовать. Плюс округ получал очки, а я – всеобщее уважение в своём округе. Первое-третье места разделили Свешников, Гипслис и я. Для Жени участие в армейском турнире было случайным, он служил два года после окончания института, а потом ушел из Армии.

А насчет всеобщего уважения я не шучу. Вспоминаю такой случай. В начале 1975 года мой сын, которому был месяц от роду, попал в больницу. Поначалу была легкая простуда, но потом его застудили еще. Это нормально для бесплатной медицины – открывали на ночь форточку и уходили. Ситуация стала критической, требовалось переливание крови, а в больнице крови не было. Я узнал о случившемся, будучи на каком-то турнире. Позвонил начальнику спортивного клуба Армии в Новосибирск, где проходил службу. Он немедленно построил всю спортивную роту, кроме тех, кто был на сборах и соревнованиях в других городах, и объяснил ситуацию. «Маленький сын чемпиона ВС СССР в критическом состоянии. Нужны добровольцы для сдачи крови». Вызвались тридцать человек! Представьте радость медперсонала, когда в больницу пришли строем тридцать здоровенных ребят для того, чтобы сдать кровь. Это помогло и моему сыну, и еще многим другим людям. Вот вам и ответ на вопрос о значении личных чемпионатов Вооруженных Сил.

Уточню все же. И в личных чемпионатах Вооруженных Сил, и в турнире, посвященном Победе, денежных призов не было?

Не было. Как я и говорил, играли за деньги, которые получали в течение года. И почет! Чемпионов принимал лично командующий СибВО генерал-полковник Снетков Борис Васильевич. Впоследствии он стал генералом армии и командовал Группой советских войск в Германии.

На приеме у Командующего Сибирского военного округа Б.В.Снеткова

В первой своей Высшей лиге вы обыграли юного Гарри Каспарова. Уже тогда сделать это удавалось немногим.

В 78-м году в Тбилиси на Высшей лиге чемпионата СССР я познакомился с еще совсем юным Гарри Каспаровым. Ему было всего пятнадцать лет, тогда мне удалось победить, хотя в итоге он меня все-таки опередил. Наша вторая встреча состоялась с Гарри в 81-м году на Высшей лиге во Фрунзе. На этот раз Гарри взял реванш. Партия получилась очень напряженной и очень важной для теории. Мы играли систему Ботвинника в славянской защите, я долгое время поддерживал напряжение, но на 22-м ходу допустил малозаметную ошибку, которую Гарри отлично использовал. Через пару лет, когда первые аналитические страсти улеглись, мою игру в партии против Каспарова усилил сам Таль. Согласитесь, когда твою игру на 22-м ходу усиливает Таль, да еще после предварительного анализа – это достаточно высокая оценка партии-первоисточника. А Гарри Кимович, тогда просто Гарик, стал во Фрунзе впервые чемпионом СССР, ему было всего восемнадцать лет. Но уже было ясно, что он будет одним из главных кандидатов на матч за первенство мира с Анатолием Карповым в ближайшие годы. Вероятно, Гарику понравилась моя бескомпромиссная игра и мои вполне солидные теоретические знания. Он пригласил меня в свою команду.

Вы вошли в команду молодого претендента в 1984 году?

Ваш вопрос неточен в смысле даты. Значительно раньше. Объясню, как это было в действительности. Впервые я принял участие в подготовке Гарри Кимовича в 82-м году в пригороде Баку Загульбе, где обычно проходили все дальнейшие сборы. В 83-м году я уже в качестве тренера участвовал в матчах против Корчного в Лондоне и Смыслова в Вильнюсе. В 84-м году в матче против Анатолия Карпова я был официальным секундантом Гарри. Из команды я ушел в 86-м году после матч-реванша с Анатолием Карповым. Мне казалось, что я свою работу выполнил неплохо, помог Гарри стать чемпионом мира, защитить свой титул. А мне захотелось новых впечатлений в жизни. Я чувствовал, что энергии много, и вообще я тот «кот, который гуляет сам по себе».

На прогулке в Вильнюсе

Вильнюс, 1983. На дне рождения у Аллы Пугачевой

Загульба, 1986. Фото из книги «Великое противостояние», том 2

В команде Гарри Каспарова все тренеры как на подбор выглядели спортивными, подтянутыми. Вы в этом плане не исключение. Являетесь сторонником здорового образа жизни, или все же иногда по значимому поводу позволяете нарушить?

Вы в своем вопросе затронули тему, которая всегда была для меня очень важной. Как я уже успел рассказать, мой отец прошел всю войну десантником, поэтому он имел отличную физподготовку. И старался воспитать двух своих сыновей соответствующим образом. Свой первый трехколесный велосипед я получил в пять лет. Потом появился двухколесный «Школьник», на нем я гонял по всему Челябинску. Полезно будет заметить для молодых читателей, что машин тогда было очень мало и никаких проблем не возникало. В школе я записывался в спортивные секции, конечно, играл в футбол как все мальчишки. Когда отец ушел из семьи, я спорт не бросил. Выписывал популярный тогда журнал «Спортивная жизнь России», искал там и находил комплексы различных физических упражнений, и особенно мне нравились упражнения с отягощением. У меня были небольшие гантели, штангу я сделал себе сам. В качестве грифа был длинный металлический штырь из арматуры, а в качестве дисков я применил найденные на стройках, свалках и в паровозном депо большие шестеренки. Получалось очень похоже. Потом пришло увлечение бегом на длинные дистанции, во время сборов в Загульбе плавание в море. Сейчас в Словакии у меня два направления. Для поддержания в норме ног, сердца, кровеносной системы я использую длинные поездки на велосипеде, а для рук у меня в квартире есть шведская стенка с прикрепленными к ней четырьмя эспандерами. По моим понятиям я со всех сторон себя поддерживаю. После работы за письменным столом в течение нескольких часов очень приятно размять свои кости и мышцы, при этом не надо направляться в какой-нибудь фитнес-центр. Все под рукой! Вы можете спросить: стоит ли терять время на все эти дела?

Обязательно спрошу!

Думаю, что да. Я здоров все 365 дней в году, принципиально не принимаю никаких таблеток, не знаю даже их названий. Моя теория проста. Если человек может, например, проехать на велосипеде 50-100 км, это означает, что врачи ему не нужны. Только в самых критических ситуациях, например, переломы. Что касается спиртного – никакого интереса к нему я не испытываю. Могу выпить бокал шампанского на Новый Год, и все. Про курение вообще не говорю. Когда вижу курящего человека, я его жалею, думаю, наверное, он чего-то не понимает, сам гробит свое здоровье. Как вы знаете, мне 66 лет, но я кое-что могу еще и в шахматах. На последнем командном первенстве мира среди сеньоров я занял первое место на третьей доске с перфомансом примерно 2550. Замечу, что почти все мои соперники были заметно моложе, Словакия играла в категории старше 50 лет, а я имею право играть в группе «старше 65». И Словакия стала чемпионом мира! Так что о спорте только приятные впечатления.

Здоровы 365 дней в году, но есть ведь вирусные инфекции? Грипп?

Никаких. Видимо, во-первых, у меня хороший иммунитет, а, во-вторых, я очень мало езжу в автобусах, редко появляюсь в местах, где собираются толпы больных людей, меньше контактов по сравнению с людьми, которые работают в большом коллективе.

Значит, вы позитивно смотрите на занятия восточной медициной, йогой и др.?

Безусловно. И даже занимался. А также серьезно проблемами питания. Один раз даже голодал шестнадцать дней! Естественно, подошел к этому не сразу. Сначала три дня, потом пять и т. д. После 16-дневного голодания надо было ехать на турнир во Францию, и мне пришлось «голодовку» прекратить. Требуется ведь еще несколько дней на выход из нее. Поехал и занял первое место! Все нормально. Кстати, вы знаете такого Пифагора (с улыбкой)?

Наслышан…

Так вот он принимал в свою школу только после 40-дневного голодания. Он считал, что голодание прочищает мозги. И у меня большие подозрения, что это соответствует действительности (вместе смеемся).

Но в своих занятиях, наверное, вы придерживаетесь системы, от которой стараетесь не отходить?

Никакой специально расписанной по часам системы у меня нет. Я просто чувствую, в какой момент надо заняться спортом. Ну, может, с велосипедом немного иначе. В субботу и в воскресенье меньше машин. Поэтому на велосипеде стараюсь ездить именно в эти дни. Все остальное по велению сердца.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НА НОВОМ МЕСТЕ

Когда рухнул железный занавес, многие советские шахматисты реализовали возможность узнать совершенно другую жизнь. Большинство стремилось в развитые страны Запада: Германию, Францию, Швейцарию, не говоря уже о США. Чем руководствовались Вы, когда остановили свой выбор на Словакии?

Когда развалился СССР, появилась возможность ездить за границу без разрешения райкома партии. А то представляете, я уже много раз ездил с Каспаровым, все время возвращался и, тем не менее, каждый раз должен был писать от руки анкету на несколько страниц в пяти (!) экземплярах. Потом эту анкету рассматривали – говорили: «Да, это достойный человек» и т. д. В 91-м году я ушел из Армии, потому что пошло сокращение и разрешили подавать рапорты на увольнение тем, кто желает. Потом ушел из компартии. То есть стал свободным человеком. Выехал на несколько международных турниров уже на собственные деньги. Расширил свои знания о разных странах Европы. А в России жизнь становилась все трудней… С одной стороны, я отказался от офицерской зарплаты, с другой – цены на авиаперелеты выросли многократно. Плюс работы в России почти не было. Деньги зарабатывались в Европе, но туда надо было еще добраться. Причем предварительно надо было слетать из Новосибирска в Москву, подать заявление на визу, а потом перед турниром приехать в Москву, получить эту визу и только потом ехать дальше. Плюс разница в шесть часовых поясов между Новосибирском и Европой. Хочешь спать – надо играть, хочешь играть – надо спать. Естественно, возникла мысль жить там, где есть работа и где зарабатываются деньги. Почему я выбрал именно Словакию? В пользу этого выбора говорило много обстоятельств. Например, я уже дважды был в Словакии, имел там приятелей, а без этого организовать переезд и получить новые документы очень-очень непросто. Надо, чтобы кто-то тебе помогал. Если буду писать руководство для эмигрантов, отмечу этот фактор (смеется). Во-вторых, Словакия – славянская страна, где вполне уважительно относятся к русским. А меня славянская культура очень даже устраивает. Словаки гордятся тем, что они славяне. Применительно к сегодняшнему дню, протестуют против прибытия эмигрантов с Ближнего Востока. Премьер-министр страны Роберт Фицо на всю Европу открыто заявляет о бессмысленности санкций против России. А знаете ли вы, как переводится на русский язык название сильнейшего словацкого спортивного общества «Слован»? Переводится как «славянин». В-третьих, словацкий язык входит в славянскую группу, поэтому он близок к русскому и по грамматике, и по фонетике. Один мой знакомый, кстати, попробовал жить в Венгрии, но уехал оттуда именно из-за языковых проблем. В-четвертых, климат в Словакии умеренный: не такой жаркий, как в Италии, не такой холодный, как в Швеции. В-пятых, очень хорошо обстоит дело с экологией. Словакия – это скорее сельскохозяйственная страна, сама производит свои продукты питания. В-шестых, цены здесь значительно скромней, чем в Германии, Франции и других странах Западной Европы. Особенно заметно это было в 1993 году, когда состоялся мой переезд. Тогда примерно за двадцать тысяч долларов, может, чуть больше или меньше, я купил прекрасную четырехкомнатную квартиру в лучшем районе города Нитра, где проживаю до сих пор. Это старый город, которому больше тысячи лет, весь зеленый, население около ста тысяч человек. 90 км до Братиславы и 150 до Вены. Автобусы ходят буквально каждые полчаса, так что, если надо что-то в Вене, пожалуйста, никаких проблем. Моя дочь закончила в Вене экономический университет и живет в ней же с семьёй уже тринадцать лет. Не будем забывать и о шахматах. В Словакии мало сильных гроссмейстеров, в 93-м году я был вторым по рейтингу после Любомира Фтачника. Поэтому в составе сборной Словакии я принял участие в пяти шахматных Олимпиадах. А об этом, наверное, мечтает каждый сильный шахматист. Где-нибудь во Франции или в Германии попасть в сборную было бы намного трудней. Учитывая еще и то, что там присутствует национальный момент – в первую очередь стараются брать своих.

И еще. Вы можете мне не верить, но где-то в середине 1993 года я разложил на письменном столе карту Европы, выключил свет, подошел к столу и ткнул пальцем в карту. Когда включили свет, палец оказался в Словакии! Вот так совпало все, и я выбрал Словакию (смеется). Сначала я приехал на «разведку» один, потому что много лет не был в Словакии. Посмотрел. Все нормально, все хорошо. Ну, а потом уж приехала семья.

Как складывалась карьера в реалиях европейского времени? Ваш неоценимый опыт тренера был сразу же востребован?

Как только получил словацкое гражданство, я развернул активную деятельность как шахматист-профессионал. Полностью утолил свою жажду игры в международных турнирах. Верите, но последние несколько лет нет уже никакого желания. Однажды на том этапе за четыре месяца умудрился сыграть восемь турниров. Это, конечно, явный перебор, он говорит о том, какой был голод на игру. Параллельно вел тренерскую работу, иногда сам оставался после турнира на тренинги. А иногда приезжали ученики ко мне в Нитру, причем и из Словакии, и из Европы. А один раз даже приехала мама с дочкой из Австралии. Потом я вместе с ними ездил на чемпионат мира среди девушек. Чемпионкой моя ученица не стала, но показала хороший результат. В какой-то момент меня назначили главным тренером словацких сборных, я несколько раз выезжал со словацкими делегациями на молодежные первенства мира и Европы. Но потом из-за разногласий с руководством шахматной федерации Словакии, связанных с оплатой моей работы, я отказался от этой должности. Не забывайте, что при её всех плюсах Словакия имеет и минусы. Прежде всего, зарплаты в Словакии невысокие, и денег в шахматной федерации очень мало. Поэтому сейчас с детьми в федерации работают никому не известные тренеры. Организовали даже какую-то Академию, но какая может быть Академия, если тренерами там работают перворазрядники, в лучшем случае кандидаты в мастера. Только одно название… А я сам в последние годы занимаюсь только приватными тренингами, и меня это вполне устраивает. Называю цену, если людей она устраивает – вперед! Если нет, что ж, очень жаль.

С кем работаете? С детьми, юношами? Уровень? Мастера, гроссмейстеры?

Скажем так, с молодыми шахматистами. В последний год даже попросили вести занятия в одной из школ. Там ребята от 7 до 10 лет. Естественно, они играют слабо, но что поделаешь? Все мы когда-то играли слабо… Есть некоторые, скажем так, «старые» ученики. Вспоминаю один случай, как раз говорящий об уровне словацких тренеров. Один из них пришел ко мне в возрасте двенадцати лет, перед этим он шесть лет ходил на занятия к местному тренеру. За эти шесть лет его национальный рейтинг вырос с 1100 до 1200. Негусто. Надо заметить, что сам тренер имеет рейтинг 1400. Я видел, что мальчик страшно хочет заниматься, это было буквально написано у него на лбу, и родители его поддерживали. За первый год занятий со мной он прибавил 600 пунктов рейтинга. В пересчете на математику скорость роста увеличилась в 36 раз. Сейчас у него 2300 и он имеет запас по времени, ему семнадцать лет, не такой старый… Надеюсь, что станет гроссмейстером. К сожалению, в Словакии шахматы не столь популярны, как в России, а многочисленные слабые тренеры только «гробят» талантливых ребят (которых немало), поэтому я называю таких тренеров «терминаторами».…

И в заключение: последние три года, как вы уже знаете, я писал книгу об одном из дебютов, надеюсь, что она понравится читателям.

Страна должна знать своих героев!

Беседу вел Сергей КИМ