Часть 1

Не устаешь поражаться: как могут в нём уживаться столько интересов, увлечений, культурных запросов? И, самое главное, откуда берутся время, энергия и силы на все это? Не складывается привычной для многих схемы расстановки по стандартным приоритетам: сначала (разумеется!) шахматы, потом личная жизнь и далее по списку все остальное. Рискну сделать предположение: самому Эмилю иногда, говоря языком математиков, непросто определить, что является «первообразной», а что «производной». Здесь и тренерская (вкупе с капитанской) работа в командах и индивидуальные занятия. Литературные увлечения и горячий комментарий «вживую» с крупнейших турниров. «Что? Где? Когда?» и музыкальные пристрастия. И многое, многое другое.

Фото: д-р М.Лившиц

О делах насущных поговорили, давайте перейдем к более высоким материям?

Может, о поэзии тогда?

Сначала о шахматах. Как вы расцениваете итоги своей тренерской деятельности? Иногда возникает ощущение, что процесс работы с подопечными увлекает вас больше, чем личные выступления.

Тренерская стезя мне в принципе близка и интересна. Подозреваю, что есть у меня к этому определенный талант, потому что практически все, с кем я работал на каком-то этапе (а в подавляющем большинстве это были серьезные шахматисты высокого гроссмейстерского уровня), или достигли качественного прогресса, или решили поставленные на тот момент спортивные задачи…

… и, во всяком случае, прибавили в рейтинге?

На рейтинг я всегда смотрю с некоторым скепсисом, потому что его надо оценивать как некую «плавающую планку». Если шла многолетняя работа, как у меня с Камским, то можно замерять и сравнивать, а если на один или несколько турниров, то надо смотреть непосредственно на решение поставленных целей. Работал с Гатой – и у него была череда больших успехов; помогал нескольким ведущим шахматистам в подготовке к каким-то циклам, одному из победителей российского суперфинала; готовил к этапам Гран-При, к женским турнирам высокого уровня; ну и конечно, особняком стоит капитанско-тренерская работа с молодыми азербайджанскими гроссмейстерами. Без ложной скромности могу сказать: удавалось, наверное, процентов на 80 выполнить те задачи, которые стояли перед началом работы. Она приносит мне удовольствие еще и потому, что, наверное, по истечении времени уже не ощущаю себя молодым игроком и имею право приоткрыть карты: ведь я больше аналитик, и до сих пор имею основания считать свои анализы в коронных дебютных вариантах, скажем так, соответствующими самому высокому уровню. По своей натуре аналитическое мышление мне гораздо ближе, чем игроцкое (что, кстати, в наше практичное и прагматичное время не повод для гордости). Так что, и сотрудничество с сильнейшими шахматистами мира, и проведение сборов и работа с молодой бакинской командой «Odlar Yurdu» как с каким-то единым организмом (два года я совмещал обязанности игрока, капитана и тренера), и занятия с отдельными игроками… Мне кажется, это получалось «на уровне» и приносило творческое удовольствие. Ожидаю, что новый сезон будет не менее успешным в этом плане. Зачастую те замыслы, над которыми я долго работал и которые не встречались у меня на практике и лежали где-то под спудом, осуществлялись в партиях моих подопечных и учеников и приносили мне не меньшее удовольствие, чем собственные победы. Поэтому думаю, что в этом плане у меня есть определенные заделы на будущее. Мне это достаточно интересно, и есть что передать молодому поколению. Тем более, что довелось в свое время поработать с несколькими крупнейшими шахматистами, в том числе чемпионами мира.

Во главе клуба «Odlar Yurdu». Слева от капитана Гадир Гусейнов и Васиф Дурарбейли. Фото: Т.Тушиев

Когда подопечные реализовывают ваши планы и наработки, не испытываете уколов ревности? «Добился не я, а другой. Пускай даже и ученик!»

Честно говоря, даже в голову подобное не приходило. Зачастую, напротив, радуюсь больше, чем положено… Мне всегда очень приятно, когда встречается вариант, который мы разбирали на сборах, или какая-то новинка, которая давно была припасена и лежала в арсенале. Мой близкий друг Женя Наeр справедливо подметил: «Ты готовишься так, как будто тебе завтра играть с Крамником!»

Моя личная подготовка менее «заточена» на психологическую сторону, например, как играть с человеком 2450, 2600 или 2750, а больше на поиск правды, концепций, идей. Хорошо это или плохо? Я – продукт монументальной советской школы и стремлюсь к правильным, а скорее даже к цельным шахматам. Мне кажется, что когда я передаю какие-то познания своим ученикам или подопечным, то способен обработать имеющуюся у меня базу с точки зрения современного взгляда на шахматы как на игру, где ты ставишь проблемы перед соперником, пытаешься перехитрить его. И вот этот симбиоз приносит неплохие результаты.

Кроме того, уже много лет составляю собственную картотеку сложных и интересных позиций – эта подборка пользуется успехом среди моих подопечных. Там множество примеров, причем отнюдь не компьютерных, которыми, чего греха таить, кишат самые популярные решебники для шахматистов высокого уровня. 

Шахматы стремительно молодеют. Не смущает мысль, что в будущем в вашей тренерской практике придется иметь дело с совсем юными шахматистами? Может быть, даже с детьми?

Абсолютно не смущает. Более того, по просьбе своего старого друга (не хотел бы называть его имени и полностью раскрывать подоплеку всей истории) три дня позанимался с его талантливым учеником перед юношеским чемпионатом Европы. Это был достаточно интересный опыт, хотя не было времени для серьезной работы. Но, как ни странно, занятия придали какой-то импульс и подопечный впервые взял медаль на столь значимом форуме. Было не трудно, а скорей интересно: новые ощущения, барьеров никаких не возникло. У меня просто сейчас нет реально времени на работу с шахматистами, не достигшими гроссмейстерского уровня. Считаю, что могу кое-что дать… Но я же не могу назвать себя педагогом, систематически работающим с юношами.

Но сейчас многие дети становятся гроссмейстерами.

Да, конечно. Граница сейчас пролегает не по возрасту, а по шахматному уровню. А то, что напротив будет сидеть 13-15 летний подросток (юноша), а не 20-летний парень, то нет, никаких проблем при этом не испытываю. Единственная проблема в том, что при таком уровне занятости… наше интервью навело меня на мысль, что вы даже не спрашиваете меня, когда я сыграл последний раз хорошую партию (улыбается).

Вопрос о лучшей партии впереди и…

На самом деле я не так мало играл, а во второй половине этого года и не так плохо. В начале года не клеилось, даже неудобно было, потом игра наладилась. В Бергамо получились несколько памятных партий. Яркий поединок с Джобавой… Потом удалось набрать «+4» на Олимпиаде.

Мнение и действующего шахматиста, и тренера, и Президента АШП о том, как была организована Олимпиада в Тромсе? Вызвавшая, как известно, много противоречивых мнений…

Да, противоречивых – это мягко сказано. Сами понимаете…

Сугубо отрицательные?

Что говорить? Место замечательное. Неплохая «кормежка», близкое расстояние до места игры… Были какие-то скрашивающие моменты. Но было и то, что перечеркивало все это. Игровой зал, совершенно неприспособленный для такого грандиозного события. A если хоть раз за тур посещаешь ужасные туалетные «кабинки», то вся северная природа, красоты и проч. уходили в это «благоухание». Да еще страшный переполох в последний день, когда сотни шахматистов выбегали из турнирного зала в жуткой панике, сметая барьеры на пути... Я понимаю, что всё предусмотреть невозможно, но если перед началом турнира в прессе открыто публиковались сведения о возможном теракте, то уж надо было предусмотреть подобные сценарии. А если бы этот переполох случился не после четырех часов игры, а после двух, когда решалась судьба всей Олимпиады? И в зале оставалось бы не 500 человек, а 2500?

Какой по счету для вас была эта Олимпиада?

Девятая, на которой я играл. И еще на одной присутствовал, когда помогал Гате и не мог играть, кроме того, имелся тогда определенный конфликт с израильской федерацией. В основном выступал успешно. В 2010 году показал лучший по «перформансу» результат в истории проведения Олимпиад. Этот рекорд был побит в 2014 году Юй Янъи. Кроме этого, было несколько удачных выступлений за команду – например, в 2003 году выиграл еще одну золотую медаль за лучший перформанс командного чемпионата Европы и помог сборной завоевать первую в истории Израиля медаль в командных соревнованиях. Статистики недавно сообщили мне, что из всех израильских шахматистов, которые выступали за сборную страны за последние полвека, на моем счету наибольшее количество олимпийских побед. Помните список лучших футбольных бомбардиров имени Григория Федотова?

Еще бы! Но сто партий вы еще не успели выиграть?

Расскажу интересную историю. Дело в том, что в истории Олимпиад более ста партий выиграл лишь Портиш (точнее, 121). Среди действующих шахматистов сто партий не выигрывал никто! Лучшие показатели у Торре и Корчного – 94 и 93 соответственно. При этом Виктор Львович, к сожалению, прекратил серьезные выступления. А Торре, наверное, для этого придется сыграть еще парочку Олимпиад. Но попасть в филиппинскую сборную непросто, потому что даже после отъезда Со там очень неплохая молодежь. А после Торре и Корчного вообще никого нет! Никто к этому рубежу даже не подбирается, и я думаю, что в наше время в связи с тем, что Олимпиады сократились по турам и существенно повысился средний уровень – столько побед уже никто не наберет. Так что, олимпийский клуб Федотова – это, скорее, 50 побед. Даже этого добивались совсем немногие. Ну а мне, чтоб преодолеть эту планку, еще придется пару Турниров Наций отыграть на уровне...

Олимпиада – это, конечно, особенное событие. Помню, с каким чувством я ездил на свои первые Олимпиады. Сейчас не могу сказать, что оно притупилось, может, нет той яркости ощущений, но тем не менее – это всегда особенный турнир! С удовольствием играю за сборную и вообще, мне нравится играть в командных турнирах и, как ни странно… Хотя, почему странно? Нет, как раз совершенно не странно! Играю с большим успехом, чем в личных турнирах. Как-то пытался подсчитывать и сравнивать свои выступления, и если говорить по «перформансу» выступлений за команду, средний гораздо выше, чем «2700». То есть, если бы я играл исключительно в командных турнирах… причем говорю не только об Олимпиадах и выступлениях за сборную Израиля. Это еще и многочисленные Еврокубки, и различные лиги. Я, конечно, не рекордсмен. Не так много играл в лигах различных стран. Но тем не менее, каким-то образом умудрился собрать шесть или семь чемпионатов. При том, что мои команды не являлись фаворитами, во многих из них удавалось побеждать. Например, в 2004 году удалось в составе «Guildford» выиграть престижную в то время английскую лигу. Не знаю, помните ли вы в финале яркую партию с Морозевичем? Наша команда была «андердогом», но матч закончился 4-4, и благодаря победе на первой доске мы стали чемпионами. И в сербской лиге мы не были фаворитами, и в итальянской, но турнир мне удался – в решающем матче сумел обыграть Каруану, и тоже как-то победили. В боснийской, австрийской лиге… Играл всё как-то больше по одному разy, но получалось «один из одного»! В российской лиге не играл за сильнейшие команды, выступал несколько лет за «ТПС». Был такой клуб из Саранска. И однажды, по-моему, заняли второе место! То есть не припомню точно, второе или третье по дополнительным показателям. Во всяком случае, разделили второе и точно прыгнули «выше головы»! В общем, всегда получалось играть за команду. О семи израильских чемпионатах, выигранных за разные команды, тоже можно вспомнить...

Команда "Ашдод" - чемпион Израиля. Слева направо Василий Иванчук, Виктор Михалевский, Илья Смирин, Эмиль Сутовский, Моше Слав, Виталий Голод, Борис Аврух, Иегуда Грюнфельд. Фото: facebook

Касательно красивой партии. Помните, по этому поводу мы даже немного общались в «фэйсбуке»? Не «созрели» еще для того, чтобы издать сборник своих лучших партий?

Немного опасаюсь. Ситуация напоминает последний гайдаевский фильм «На Дерибасовской хорошая погода, или на Брайтон-бич опять идут дожди». Фильм достаточно дурацкий, но Гайдаю в то время уже было много лет… Хотя и там есть отдельные творческие находки. Но в комедии запомнилась одна замечательная фраза, которую говорит бравый (а может, и не совсем бравый) военный: «Подожди, еще рано. Подожди, еще рано», а потом: «Нет, теперь уже поздно». Кстати, она, увы, подходит под то, как снят Гайдаем этот фильм. И есть опасения, что все может пойти в таком ключе. Хочется написать сборник на высоком уровне, а садиться за работу, не будучи готовым выложиться полностью, вообще не имеет смысла. Значит нужен очень богатый творческий заряд и большой запас времени, чтобы сработать на все сто.

С вашей точки зрения, чьи сборники партий можно считать эталонными? Может быть, Алексея Широва?

Не настолько хорошо изучал эту книгу. Прочел сначала первый том, второй вышел намного позже... А вообще хороший вопрос… Есть много хороших сборников, написанных не теми, или не только теми авторами, чье имя стоит на обложке. Если речь идет о книгах, выпущенных в Советском Союзе, то такое случалось достаточно часто. К тому же есть очень серьезная проблема в большинстве книг - это абсолютно некритичное восприятие игры соперника. Об этом еще писал Каспаров. Слишком часто это преподносилось в духе «Я выиграл, потому что у меня был красивый, гениальный замысел» а соперник проиграл, потому что… «у меня был красивый, гениальный замысел»! Это началось еще с Алехина, который, например, в дидактических целях писал о том, как просчитал план в 12 ходов с целью перевести коня на нужное поле, или о том, как загодя предвидел многоступенчатый победный план в чуть худшем эндшпиле.. Чуть ли не eдинственный , кто реально претворил длинный план и пошагово это описал, был Котов. Известная партия: в эндшпиле он королем марширует на ферзевый фланг, вызывает ослабления, потом идет на королевский. А потом… выясняется, что при правильной защите все равно была бы ничья (смеется)! А вот чрезвычайно любимый мной Геллер…

Но позвольте, ведь он достаточно критично анализировал собственные партии?

Нет. К сожалению, нет. Даже если рассматривать, как анализируются партии с Фишером… Да, обыграл Фишера, вот так и надо было действовать… Критические моменты часто упускаются.

Но когда он играл черными, он же указывает, что Фишер мог выиграть?

Да, но комментарии там весьма поверхностные… В целом, я скажу так: надо разделять, в каком возрасте и на каком уровне ты читаешь ту или иную шахматную книгу и что ты хочешь из нее почерпнуть. Ведь что такое большие шахматы? По сути, поиск исключения из правил. Но правила-то сначала надо хорошенько знать! Мне кажется, что для подрастающего игрока необязательно, чтобы эта правота была обязательно абсолютной. Она должна быть несколько более общей. То есть, условно говоря: «Финляндия может быть отнесена к Скандинавии». Надо знать, что она примерно там! А Казахстан относится к Средней Азии, хотя это не совсем так. Надо знать, что это примерно так, а потом будем разбираться подробней! Когда ты станешь мастером или гроссмейстером. Поясню на примере. Находясь уже на серьезном уровне, естественно недоумеваешь, когда читаешь комментарии Ботвинника к эндшпилю одной из партий матча с Петросяном. Он пишет, что в «ладейнике» надо ходить королем туда, а не сюда, «оставляя практические шансы». А позиция при этом совершенно ничейна! У Ботвинника лишняя пешка, но это не играет никакой роли, там нет никаких шансов. И сейчас мне это сразу бросается в глаза. Но для шахматистов-любителей, для подрастающего поколения важно знать, что король в эндшпиле должен находиться ближе к центру. И у Ботвинника эти обобщения даны хорошо, пусть даже конкретные варианты не всегда выдерживают проверку.

Как рассматривать старые книги с сегодняшней точки зрения? Все старые турнирные сборники имели весьма существенные огрехи. Тем не менее, для того времени они были написаны хорошо, потому что компьютеров не было, общий шахматный уровень был гораздо ниже и преобладало красивое написание текста. В духе Таля-Бронштейна, либо дидактическое в духе Ботвинника, Геллера. К авторам, заражающим читателя любовью к шахматам, я бы добавил Бента Ларсена. Еще была некая смесь, как в "Стратегии надежности» Петросяна… Кстати, замечательная книга! Все пытаюсь узнать, кто же писал этот текст? Очевидно, что это был не Петросян, он не настолько хорошо владел всей палитрой русского языка, чтобы столь ярко и образно написать «Стратегию надежности». До сих пор люблю ее перечитывать, но очевидно, что писал еe Петросян, скажем так, в творческом союзе с оставшимся неназванным замечательным соавтором. И, тем не менее, там много ценных мыслей. Хорошо все описано, и мне кажется, что совмещение общих шахматных принципов с хорошим языком дало возможность тысячам, а может, десяткам тысяч советских детей вырасти в хороших шахматистов, с удовольствием поглощая эту литературу. Редко можно получать удовольствие, делая при этом что-то полезное. А мы читали полезнейшие книги, получая массу удовольствия!

А из современных сборников? Не так и много их было на русском языке в последние годы…

Была книга о Крамнике «Прорыв» в 90-е. Написана была очень плохо. И в литературном плане плохо… Зная Володю, делаю вывод, что это не он. Неплохая книга Ананда. Добросовестные комментарии. Он сделал то, что впервые применил Каспаров. Взял свои старые комментарии, опубликованные в свое время в разных журналах. Засесть и одномоментно прокомментировать сразу пятьдесят, скажем, партий на высоком уровне – задача невероятно тяжелая. А он подобрал партии, прокомментированные для «New in Chess», «Информатора», где-то что-то добавил, где-то изменил, что-то перепроверил с компьютером, и вышла достаточно добротная книга. Но назвать ее шедевром, какой-то вехой? Конечно, нет. Сегодня это вообще, наверное, в принципе невозможно.

Сделать что-то масштабное, как Каспаров… Который должен был сначала написать блестящую, одну из самых моих любимых (а может, и самую любимую) аналитических книг «Два матча»… Хотя Гарри Кимович говорит: «Ты не представляешь, сколько ошибок в 16-й партии!» В матче 86-го года. Это мы обсуждали с ним еще в 2002 году, когда он затевал всю свою серию. И он с компьютером тогда пересмотрел и в своей характерной экспрессивной манере делился со мной (удачно имитируя каспаровскую манеру разговора): «Ты не представляешь, сколько ошибок! Я считал, что сыграл гениальную партию, а я просто проигрывал!»

Фото: Е.Атаров

Но партия от этого гениальной быть не перестала?

Да, совершенно замечательная, о чем я и хотел сказать. Несмотря на большое количество ошибок, которые были неизбежны, и приводимые сложнейшие варианты. В каспаровских трудах за основу взяты те партии, которые он уже хорошо прокомментировал «человеческим разумом»… Потому что сегодня, когда пишутся комментарии, волей-неволей в глаза бросаются компьютерные варианты, и ты приводишь их, зачастую не помня, что тогда у тебя крутилось в голове во время партии. Если анализ не сделан по горячим следам после окончания партии, то через два месяца ты смотришь и даже не можешь вспомнить: смотрел ты это во время партии или не смотрел? В комментариях молодых шахматистов нередко даются линии, которые совершенно очевидно не могли рассматриваться! Об этом хорошо написал в свое время Навара, хотя он тоже еще относится к молодым гроссмейстерам… Именно этим и хороши, на мой взгляд, книги Каспарова: в начале были мастерски, феноменально (пусть и с ошибками!) прокомментированы лучшие партии, потом накладывается другой слой – компьютерных примечаний, и они сравниваются. Это очень здорово и, к сожалению, таких работ крайне мало!

У меня есть мысль, что если я когда-нибудь сяду за такой труд, то возьму за основу те комментарии, которые выходили раньше. В 90-е и особенно 2000-е годы я немало партий прокомментировал, благо имелись хорошие поводы: и удачные турниры, и просто отдельные хорошие партии. Публиковались они в достаточном количестве и в «64», и на СhessPro. В течение трех лет я сотрудничал с французским журналом «Europe Echecs». Меня тогда почтили, пригласив вести колонку, название которой можно перевести как «Творческие шахматы»… По задумке главного редактора (не моей!) она включала, собственно говоря, практически сборник лучших моих партий, которые я играл в те годы и комментировал их по «горячим следам». Каждый месяц я делал комментарии, и, как мне кажется, достаточно удачно. Раз колонка прожила три года, то можно сделать вывод, что материал подбирался неплохой и, видимо, мне удавалось выносить на обозрение именно то, что я хотел. Были там как очень красивые, эффектные, так и, условно говоря, «технические» партии. Как победа над Карлсеном в 2007 году. Интересно, что я бы ее не выбрал, но попросили. Неяркая, хорошая техническая партия. Может, в не очень свойственной мне манере. Но вот такая получилась позиция, и мне удалось, получив с дебюта преимущество, каким-то техническим путем «без жертв и разрушений» выиграть.

Были интересные партии. Если я соберусь снова делать нечто подобное, то использую те комментарии, которые уже имеются; естественно, кое-что переработаю, докопаю, что-то исправлю. Это было испробовано еще Гарри Кимовичем в «Испытании временем». Помните? Те колонки, которые он публиковал в бакинских «Шахматах», впоследствии переработал, выделил особым шрифтом и дополнил в книге. По-моему, Леша Широв тоже позаимствовал этот метод…

По поводу творческих шахмат. Не становится с возрастом трудней играть в подобном ключе? И как вы вообще относитесь к этой проблеме?

Как к естественному явлению, наверное…

Борис Абрамович Гельфанд говорит, например, что надо просто больше работать, что он особо влияние прожитых лет на себе не ощущает…

Борис Абрамович – феномен! Ярчайшее исключение из правил. Понятно, что высочайший класс, но дело не только в классе… Сравнить хотя бы с Анандом. Хотя Виши там «наверху», но он давно перешел на энергосберегающий режим. Многие сейчас стремительно взлетают, а остальных – сразу на кладбище? С мемориальной табличкой? (Смеется) Нет, это, конечно, неправильно. Более того, есть люди, которые даже с годами не теряют уровень, но их лишь единицы…

Что касается меня лично, то да. Я ощущаю, что влияют не только энергозатраты, но и постоянное нахождение на таком «канате»… Не льстя и не критикуя себя, даже не могу назвать, кто еще играет в таком стиле. Я не могу сказать, что сознательно его избирал. Но мне всегда нравилось, я получал удовольствие от такой игры и до сих пор получаю. Перестраиваться и надеяться на то, что сейчас вот стану этаким «классиком», ибо знаю больше о шахматах, и буду обыгрывать на «низком пульсе» молодежь? Нет, не думаю, что это получится. Естественно, я делаю какие-то попытки слегка перестроиться, что-то «подтянуть», видоизменить. Иногда у меня неплохо получается. Больше всего в этом плане меня волнуют не результаты, а качество партий, и я продолжаю работать над собой, а не пытаюсь что-то демонстрировать на старом багаже…

Взять последние два года. 2013-й был в целом неплохим в шахматном плане. Я прилично играл в командном чемпионате России, выиграл там достаточно сложную партию у Каруаны, было еще несколько поединков хорошего уровня. Потом в Пойковском сыграл целый ряд очень хороших партий... В 2014-м, как я говорил выше, началось неудачно, но следующие выступления были неплохие. В частности, в Бильбао, последнем турнире, в котором я сыграл на сегодняшний день. Выиграл даже партию – смесь всего, что составляет арсенал сильного шахматиста: хорошая подготовка, сложные тактические осложнения и потом четкая эндшпильная реализация. Это партия с Маркусом Раггером, труднопробиваемым австрийским шахматистом. Потом в каком-то сумасшедшем тактическом фехтовании обыграл черными Аркадия Найдича. Выиграл две подряд такие хорошие партии. Еще удаётся играть не так плохо.

Другое дело, что трудно сохранять мотивацию… Я привык в течение многих лет находиться в первой «пятидесятке» мира, периодически наведываясь в первую двадцатку. А когда ты стоишь за пределами или на пороге первой сотни, то это как-то даже странно. И думаешь: «ну, еще сыграешь пару хороших турниров и войдешь в сотню…» (Смеется) Другие ощущения! Вопрос мотивации, поэтому, как мне кажется, очень важный. У меня изначально мотивация в каждом турнире, где я играю – занять первое место. Бывает, конечно, задача-минимум – если это чемпионат Европы, то отобраться на Кубок мира. Но в целом каждый отдельно взятый турнир? Я поиграл со всеми великими мира сего, и у меня достаточно приличный счет с лучшими шахматистами мира, и не только, когда я был рейтинг-фаворитом. И Карлсенa, и Каруанy, и Мамедьяровa доводилось по нескольку раз обыгрывать.… Поэтому, когда я играю в достаточно приличном турнире, где на сегодняшний момент являюсь чуть ли не рейтинг-аутсайдером, у меня есть все основания рассматривать возможность борьбы за первое место. Но почему-то это, мягко говоря, не всегда происходит?! (смеется) Отношусь к этому не то что философски, но… В общем, буду играть до тех пор, пока получаю удовольствие от игры и от работы над шахматами. Потому что, когда шахматист становится ремесленником, ему надо заканчивать играть. Когда это просто ремесло, чтобы получать какие-то призы или гонорары, выступая за клуб… В мире есть столько интересного, столько возможностей… У меня есть даже сейчас достаточно интересные предложения в сферах, совершенно не связанных с шахматами или опосредованно связанных. Если я замечу в себе, что интерес к шахматной или околошахматной деятельности исчерпал себя, иссяк, то тогда…

Фото: М.Емельянова

В выборе места у вас присутствует какая-то «вкусовщина»? Турниры, города, страны?

Конечно! Здесь границы пролегают очень четко. Есть страны, где играется всегда очень хорошо. Я не буду называть, но они есть. В одной стране играл четыре сильнейших турнира: три выиграл, в одном разделил второе-третье места.

То же касается и городов?

Дайте подумать. Не так часто ты играешь в одном и том же месте. Сейчас, когда я регулярно наведываюсь в Пойковский, мне там очень нравится. За исключением последнего турнира, где все пошло не так (улыбается). Но, как бы ни складывался спортивный итог… хотя без гола, как говорил Карцев, не уйду. Дождусь, пока все уйдут, и тогда… (хохочет) Но даже если турнир со спортивной точки зрения не складывался, была масса интересных партий. А если серьезно, Пойковский – идеальное место для проведения сильных турниров. Нет никаких отвлекающих факторов, организаторы относятся к участникам очень бережно, все пожелания встречаются с пониманием. 

Фото: Е.Суров

Завтрак, обед и ужин в любое удобное время. Хочешь бассейн – есть бассейн, хочешь тренажерный зал – есть тренажерный. Футбольное поле? Пожалуйста! Сиди, готовься, играй! И, чуть не забыл добавить, классический контроль времени! Да, я там люблю играть и мне приятно, что и меня там любят. Всегда хорошо себя там чувствую, ощущаю реальную обстановку большого шахматного турнира. 

Подобные же ощущения в Вейк-ан-Зее. Такое «святое» шахматное место. Ощущение такое, что незримо присутствуют души не только умерших шахматистов, но и всех, кто раньше там играл. Пропитано все шахматами. Очень люблю такие места! Хотя знаю немало коллег, на которых подобный антураж наводит скуку...

Бытуют две полярные точки зрения. Многие считают, с одной стороны, что шахматисты обязаны соответствовать такому высокоинтеллектуальному имиджу, быть максимально разносторонними, начитанными и т. д. Как участники вашей команды в телеигре «Что? Где? Когда?». Диаметрально противоположная точка зрения, что шахматист – человек довольно ограниченный, замкнутый только на шахматах. Мирко Чентович.

Необходимо разделять. Нельзя брать диспeрсионные показатели, когда речь идет о шахматистах, а надо говорить, прежде всего, о среднем уровне. Естественно, что средний интеллектуальный уровень шахматистов намного выше такого же, например, по стране. Будь то любая страна. А вообще сравнивать трудно. Просто шахматисты общаются в своем кругу, но хочешь не хочешь – у любого шахматиста расширяется кругозор благодаря большому количеству путешествий, они много знают о разных странах, общаются с разными людьми. А значительная часть чаще всего говорит как минимум на одном иностранном языке. Умеют получать и перерабатывать информацию, имеют хорошую цепкую память. Непонятно, что здесь первично, что вторично, но ясно, что если ты шахматист, то твоя память с вероятностью 99% выше, чем у среднестатистического обывателя. И если я говорю, что у меня средняя память, то только потому, что по сравнению с Иванчуком она у меня не замечательная, просто хорошая шахматная память. И все равно, сравнительно со средним уровнем я буду иметь огромный перевес.

Конечно, бытует мнение, что шахматист = интеллектуал, однако ныне это далеко не обязательно так. Более того, из элитных шахматистов, тех, кто регулярно играет в турнирах топ-уровня, найдётся пара-тройка людей, с которыми за пределами шахмат поговорить особо не о чем. Найдется! Но это говорит только о том, что современная профессионализация требует большого погружения в шахматы. Но в целом, нет никаких сомнений, что усредненный портрет шахматиста – это человек, который, действительно, в среднем (подчеркну – в среднем!) стоит гораздо выше в интеллектуальном плане.

Скорее гроссмейстеров можно сравнивать с математиками. Я сам по натуре скорей гуманитарий, чем технарь, но у меня очень много друзей – блестящих математиков и программистов. И вот именно от общения с ними я получаю большое удовольствие. Почему? У них другой склад мышления, причем какие-то гуманитарные вещи они знают почти так же, как и гуманитарии. Не на такую глубину, не так, чтобы читать лекции, как Зализняк про основы русской филологии, но тем не менее, хороший математик и при этом толковый человек имеет хорошие глубокие гуманитарные знания и математически четкий, конкретный, глубинный аналитический подход к решению многих проблем. Как житейских, так и научных. В то время как чистые гуманитарии зачастую просто откидывают то, что связано с математикой, как нечто неведомое и никогда для них не познаваемое. Что поделать – они физики, а я лирик, но зато... А потом оказывается, что чаще всего никакого «зато» за этим фасадом нет. И в последнее время я поймал себя на мысли, что общение с математиками, которые не чураются в то же время гуманитарных и общественных дисциплин, для меня наиболее интересно. Кстати, среди математиков очень много любителей и ценителей поэзии… Взгляды на жизнь и способность к анализу в чем-то роднят их с шахматистами. И как среди шахматистов, у них можно найти немало людей «зашоренных». Не думаю, что будет интересно общение с Перельманом. Кривую Гаусса обсуждать на равных вы с ним не сможете, а в остальном, может быть, нечего будет рассказать ему… Есть некоторая параллель с шахматистами.

Команда гроссмейстеров-знатоков: Макс Длуги, Александра Костенюк, Дмитрий Яковенко, Константин Месропов, Эмиль Сутовский, Сергей Мовсесян

В нашем разговоре вы уже дважды коснулись поэзии. А какая нравится больше всего вам? Кто из поэтов?

Если говорить о поэзии в целом, то это, конечно, русскоязычные авторы. Не потому что я ленюсь читать других поэтов в оригинале. Я считаю, что оценить прелесть языка ты можешь, только блестяще владея им. А двух «равных» языков практически нет ни у кого, и такие вот тонкости ощущаются на своем языке. Можно взять людей, которые блестяще владеют русским. Кого? Например, некоторых ребят из моей азербайджанской команды «Odlar Yurdu». В разговоре у них не определишь, кроме акцента, принадлежность к другой языковой культуре. Хороший словарный запас, правильное употребление! Но когда речь заходит о более высоких сферах, то многое становится очевидно. Один из них недавно сказал мне: «Какой стих я написал!» «Процитируй», – попросил я, и практически тут же заметил: «Сразу видно, что это не ты» – «Как это не я? Я!». Я сказал ему по-дружески: «Ты не смог бы так, это не твой родной язык». И он сразу «раскололся». Поэзия этим и хороша, она всю красоту языка преподносит в таком первозданном виде. Убирая все наносное и бытовое.

Если говорить об авторах непосредственно, то назову четверых. Пушкин, Бродский, Маяковский и Михаил Щербаков. Щербакова, наверное, знают меньше. Его даже не многие считают поэтом, поначалу стал известен в узких кругах как бард. Исполняет свои стихи под гитару, но на этом его сходство с бардами заканчивается. У него первичен текст и, грубо говоря, из перечисленных он ближе всего к Бродскому. По творчеству, по насыщенности и т. д. Очень рекомендую. Просто нравиться он не может! Он или не нравится, или ты просто в восхищении.

С уважением, интересом отношусь к поэзии советского периода. Не все, но… Условно говоря, от Евтушенко…

Вознесенский?

Не вполне. Мне вот его такая «куртуазность», манерность не нравились – хотя песни на его стихи получались замечательными, если хотите, своеобычными. А Евтушенко, да. Есть какая-то искренность, которая присуща только большому поэту. Хотя его очень часто обвиняли в «конъюнктурщине»… И он действительно был часто таким…

Но в то время трудно было не быть таким.

Наверное… Можно было не быть, но это извечная и очень большая тема: должен ли поэт быть независим от всего и витать в своих сферах или все-таки отталкиваться от прозы жизни. Но вот Евтушенко и Рождественский мне, безусловно, нравятся, пусть даже и выборочно… Читаю поэтов, которые сейчас забыты или полузабыты. Совершенно разных по духу, как к примеру Давид Самойлов, Юрий Левитанский и Евгений Винокуров… Что-то из Заболоцкого… С большим удовольствием! Мало что может доставить мне столько удовольствия, как томик поэзии. Но для этого нужна соответствующая обстановка. Чтобы вчитаться и настроение было подходящим. Я этим частенько грешу и буду продолжать.

С кем из ваших коллег вы можете поговорить о поэзии?

Больше всех, в значительном отрыве от всех ребят – это Ян Непомнящий. У него отличная память и на мой «полудилетантский» вкус он неплохо разбирается в поэзии. Интересно его послушать. Знает многое и зачастую может выдать незнакомую строфу.

Неужели совсем брезгуете прозой?

Конечно, нет. Другое дело, что практически не читаю современную художественную литературу. (Хотя и тут есть исключения, например, книги Джулиана Барнса, которого особенно интересно читать в оригинале.) А так – много чего: от социоэкономики до филологии... И, конечно, классика. От Тургенева до Искандера – впрочем, это тема для отдельного интервью.

Невозможно обойти ваши занятия вокалом. Как часто удается заниматься в последнее время?

Заниматься вообще не удается. Времени на все не хватает! Из всех перечисленных шахматных ипостасей вы забыли еще, что я периодически сажусь комментировать в «он-лайне» турниры. Комментировал последний Гран-При в Баку, позвали на следующий этап в Тбилиси, не знаю, как это будет сочетаться с другими планами…

Если говорить о музыке и «Что? Где? Когда?», то они пострадали от моей занятости на разных фронтах. В турнирах «Что? Где? Когда?» тоже не играл уже пару лет. А может, и все три… И музыка тоже давно… Если есть настроение и время, что-то сам дома распеваю. Странное дело – видимо, это свойство памяти – все арии, песни и романсы, которые были в моем репертуаре десять лет назад, когда я занимался серьезно, прекрасно помню до сих пор. Хотя они далеко не всегда на русском, чаще даже на итальянском, при том, что я им толком не владею. Но оперным могу так, что можно понять, о чем я пою. Это все как-то живо до сих пор. Сейчас, когда меня просят спеть, а просят достаточно регулярно (в последний раз пел на закрытии турнира Гран-При в Баку), я понимаю, что это чистой воды любительство, и делаю это скорее из уважения к организаторам.

Но с большим удовольствием?

Публично теперь уже нет. Все-таки привык делать дела хорошо, а я прекрасно знаю, что вероятность спеть хорошо гораздо ниже, чем сыграть хорошую партию (улыбается). Но если я приезжаю в Баку, и меня окружают люди, с которыми я вырос, и которые меня знают с детства, естественно, им приятно, когда я спою какую-то песню на азербайджанском языке. Или когда в Грузии, где у меня много друзей, просят в теплой компании что-то исполнить... И я всегда готов, и знаю, опять же, что это получится лучше, чем у среднестатистического обывателя (хотя в случае с Грузией я бы не был столь категоричен!). Но, естественно, на лавры певца давно не претендую. Дома иногда в непринужденной, дружеской обстановке с удовольствием выдаю арию-другую. Кто-то смотрит с изумлением, а те, кто давно меня не слышал, не верят, что я еще так могу. Пением тоже надо заниматься серьезно. Спеть Джо Дассена я еще долго смогу в любом состоянии, а спеть классическую арию… Всему свое время. Сейчас другие приоритеты.

Фото: М.Емельянова

Есть и семейная жизнь, которая для меня многое значит. Не люблю об этом распространяться. Но в списке приоритетов она занимает высокое место, что, кстати, возможно, имеет какое-то прямое или косвенное отношение ко всем моим достижениям или «недостижениям» на других фронтах. Но какова бы ни была амплитуда успехов, считаю, что очень важно заниматься тем делом, той работой, от которой действительно получаешь удовольствие, и где ты можешь сделать нечто важное не только для себя. И покуда мне удается, буду ощущать себя счастливым человеком.

Беседу вел Сергей КИМ