На шахматной карте мира есть точки, которые особо дороги сердцу шахматного любителя. И это совсем не обязательно культовые Вейки, Ставангеры или Линаресы. Обратим свои взоры на старушку Европу, точней, на её центральную часть. Чехия! Сегодня ты стала ближе нам. Города и городки, большие и малые, старые и не очень, известные или совсем незнакомые. Злата Прага и известный ранее только по книгам Мариенбад (простите, Марианске-Лазне), обожаемые «средним шахматным классом» Пардубицы (спасибо, пан Мазух!) и неброский Оломоуц… И Карловы Вары, и Старо Място, и еще, еще, еще. «Опены» большие и малые, круговики, шевенингены, командники, классика, блицы и рапиды – на любой вкус, постоянная круговерть! История культуры любой страны имеет своих любимых, взлелеянных, нежно пестуемых героев. И шахматная Чехия – не исключение. Проникнуться духом чешских шахмат, оценить их дружелюбие, гостеприимность, понять своеобразие, игру лучших мастеров… Длинной непрерывной цепочкой растянулись во времени и пространстве кудесники чешских шахмат. Ольдржих Дурас и Рихард Рети, Саломон Флор и Карел Опоченский, Людек Пахман, Любош Кавалек и Властимил Горт… И по сей день не прерывается связь времен, но к старым добавились теперь уже новые имена. Лазничка, Бабула, Храчек, Шточек…  и… ДАВИД НАВАРА.

Фото: Анастасия Карлович

Всем им помимо огромной шахматной силы свойственна какая-то врожденная чисто чешская доброжелательность, интеллигентность и…

– Давид, у вас прекрасное знание русского языка! Откуда?

– Я изучал четыре года русский язык в средней школе, потом год в вузе и полгода в Российском институте науки и культуры в Праге. Кроме того, я много разговаривал по-русски, читал и т. д.

– Похоже, в Чехии здорово учат иностранным языкам!

– Быть может, у меня есть и способности. Хотя в возрасте пятнадцати лет я еще очень слабо разговаривал на русском, можно сказать, практически не говорил. Не особо хорошо понимал тогда и английский.

– Наверное, все сильные шахматисты немного полиглоты.

– Я не сказал бы, что все, но, по-моему, многие.

– Какими языками кроме русского и чешского вы овладели?

– На английском и русском говорю свободно, на немецком и испанском могу договориться, хотя и с проблемами. Во французском знаю лишь какие-то основы. Общаюсь на польском, но этот язык очень похож на чешский. Многие слова сходны, иначе я бы не разговаривал на польском.

– Русскоязычному читателю о вас сравнительно мало известно. Расскажите, пожалуйста, о себе, родителях. Как начинался шахматный путь?

– Я родился не в шахматной семье. Мой отец математик, преподает в вузе. Мать зубной врач, лечит детей и одновременно преподает студентам.

– Профессия шахматиста не считается особо престижной. Ваши родители не возражали против занятий шахматами?

– Я начал заниматься шахматами в принципе случайно. Я много читал уже в юном возрасте, и в шесть лет бабушка показала мне шахматную книгу. Я заинтересовался и начал играть в шахматы, после чего родители отвели меня в шахматный клуб, где я начал играть в детских турнирах. Потом со взрослыми. Сначала мало кто думал, что я стану профессиональным шахматистом. Но талант и способности у меня были, а потом оказалось, что даже немаленькие. Я хотел стать профессиональным шахматистом, родители не были против, не возражали. Но они хотели, чтобы я также получил какое-то образование. Так как в сегодняшней жизни обойтись без образования крайне трудно. Ведь если что-то произойдёт, например, с нервами, трудно найти нормальную работу…

– Получается, Давид, вы закончили институт и получили высшее образование?

– Да.

– А какая у вас специальность?

– Логик. Я посещал занятия на философском факультете и выбрал специальностью логику. Но должен сказать, что она не самая практичная, я вряд ли сразу смогу работать по специальности. Кроме того, я уже многое забыл. Но звание магистра у меня есть, и я доказал, что не самый глупый человек (улыбается). Если бы я искал работу, то это звание имело бы определенное значение и какой-то вес.

– Специальность не самая распространённая, но зато она шахматная!

– Вообще-то да. Но формальная логика не так уж сильно связана с шахматами, хотя, конечно, есть общие точки соприкосновения. Но есть и большая разница.

Фото: Владимир Барский

– Многие игроки сейчас пользуются только компьютерными базами. Было время у вас для изучения шахматной литературы? Творчества шахматистов прошлого?

– Да, время было, но я воспользовался им лишь частично. В детстве я читал в основном чешские книжки. У нас были качественные переводы, например, Гарри Кимовича Каспарова «Испытание временем» или «Избранные партии» Анатолия Евгеньевича Карпова. У меня, кроме того, были хорошие тренеры, которые дали мне классическое шахматное образование. С другой стороны, я не в полной мере классический игрок и также много занимался с компьютером. Когда был маленький, не знал, как правильно заниматься и занимался какой-то ерундой. Например, обыгрывал компьютер в одном и том же варианте. Потеря времени, просто глупости! Сегодня я также много занимаюсь с компьютером, сейчас такое время, что они стали играть лучше людей…

Читаю, причем не только шахматную литературу. Меньше всего я читал между пятнадцатью и двадцатью годами, так как много времени отнимала учеба. Потом стал читать больше, хотя закончил учиться только в 2010 году. Не то чтобы я плохо учился, но у нас просто идёт сначала девять лет основной школы, потом четыре года в средней школе, потом пять лет в вузе. В институте я учился шесть лет. У нас в Чехии это нормально, когда студенты учатся дольше положенного срока, так как им некуда спешить.

– Прочитал, что вашими наставниками были известные чешские гроссмейстеры Людек Пахман и Властимил Янса. Причем Пахман в свое время считался одним из лучших теоретиков мира. Что дали вам занятия с этими шахматистами?

– На самом деле они не были моими первыми наставниками. Просто начинал я с тренерами, которые не были так уж известны. Но они мне также очень сильно помогли в своё время, и я им признателен за это! С гроссмейстером Пахманом я встречался сравнительно редко, потому что он жил в Германии. Но он старался мне помочь, помогал работать над дебютным репертуаром и не только. Я, можно сказать, вырос на его книжках, прочел пятнадцать его книг. Это не так уж мало! Я знаю, что один известный гроссмейстер и писатель заявил, что книги Пахмана, по его мнению – это прошлое. Но я вырос на этих книгах! Конечно, теперь я могу с чем-то не согласиться, какие-то оценки считал не совсем точными уже тогда, но с другой стороны, я получил шахматное образование, которого не было бы без этих книг!

– А кто еще из чешских, а возможно, шахматистов и других стран оказал влияние на формирование вашего стиля?

– Также мне очень сильно помог международный мастер Йозеф Пршибыл. Помогал мне не только с формированием дебютного репертуара, но учил решать этюды, заниматься эндшпилем, стратегией. И, конечно, необходимо сказать о гроссмейстере Янсе. Так как он большой знаток стратегии и эксперт во многих дебютах, которые входят в мой репертуар. Влияние на меня оказали многие! Обязательно надо упомянуть Марка Израилевича Дворецкого, с которым я занимался в более позднем возрасте, но эта работа, конечно, принесла какие-то успехи.

Фото: Владимир Барский

– С кем из сильных шахматистов дружите, общаетесь, сотрудничаете в последнее время?

– Чаще всего сотрудничаю с участниками чешской сборной. У нас прекрасные отношения, мы вместе анализируем, делимся потом результатами анализов. Порой сотрудничаю также с Пенталой Харикришной из Индии, думаю, что это не секрет. Время от времени приходится работать и с другими… Да! Чуть не забыл упомянуть гроссмейстера Игоря Штоля из Словакии. Добросовестный аналитик и теоретик, здорово понимает шахматы и серьезно относится к своей работе.

– Вы довольно успешно играли в юношеских чемпионатах мира, рано (в 17 лет) стали гроссмейстером, но когда произошел резкий рывок в силе игры?

– По-моему, таких «скачков» было несколько. Один из них, несомненно, произошел в 2001 году. Я уже был тогда международным мастером с рейтингом 2490 и затем в трёх турнирах подряд выполнил три гроссмейстерские нормы! Стал гроссмейстером! Потом наступило некоторое замедление, результаты пошли немного вниз, но в 2005 году произошел новый рывок. До этого времени, могу сказать, постепенно усиливался, но были и остановки. В 2005 году сыграл неудачно в двух турнирах подряд, а потом внезапно заиграл хорошо и в течение года почти во всех соревнованиях успешно выступал. Порой даже очень успешно…

– Несколько слов о команде «G-Team» из Нового Бора и завершившемся Кубке Европы среди клубных команд.

– У нас прекрасная команда и отношения внутри неё великолепные! Мы все дружим между собой. Наш капитан Петр Болеслав такой положительный оптимистичный человек и он добавляет команде уверенности. Когда игра не идёт, он нас не ругает, не критикует. Просто понимает, что бывает и такое. Что мы старались, но просто не получилось. А когда игра пошла, то настроение с ним становится еще лучше! В команде игроки примерно одного возраста из трех стран: Чехии, Польши, Индии. Хорошо, что отношения между членами команды ровные, никто не старается выделиться. Турнир очень понравился, и я получил удовольствие, играя за команду Нового Бора! Второе место – большой успех, так как есть команды более сильные, чем мы. Но думаю, факт, что Новый Бор в течение четырех лет трижды завоевывал медали – не случаен. Конечно, можно сказать, что нам когда-то повезло с жеребьевкой. Отрицать этого не стану. Но играть было приятно, и роль капитана и всех игроков в общем успехе нельзя переоценить.

– Если я правильно понимаю, игра за команду доставляет вам удовольствие? Особенно если сильная команда?

– Да. В командных турнирах я стараюсь играть более ответственно, что иногда может сказаться на затратах времени. Чаще попадаю в цейтноты. Но надеюсь, что «в среднем» играю в командных соревнованиях чуть лучше, чем в личных.

– Расскажите, как проходила подготовка и сам матч с российской сборной на Олимпиаде. Победа Чехии стала громом среди ясного неба!

– Мы этого также не ожидали, тем более, что после выхода из дебюта российская команда получила хорошие шансы на последних двух досках. У меня на первой доске была неясная позиция, у Виктора (Лазнички – прим. С. Кима) на второй равенство… Готовились мы к матчу отдельно, каждый занимался своим делом. Но подготовились серьезно. Конечно, российская команда сильней нас. Мы это знаем. Но в отдельном матче её можно обыграть и мы не боялись! Подошли к матчу ответственно и в этом матче у нас всё получалось! Бывают такие матчи… Мы слабей, но это не значит, что мы должны сдаваться. В то время как в оставшихся четырех турах не получалось ничего. Или почти ничего.

– Что помешало сыграть лучше вашей команде на Олимпиаде? Финиш чешская сборная провела не слишком удачно…

– Трудно сказать. На меня, например, повлияла и усталость, и нервы. Нервное напряжение было большим, потому что играл все партии и не умею отдыхать. В конце турнира в последнем туре было очень трудно. Быть может, если бы я играл против кого-то другого, это «сошло бы с рук», но я встречался с Левоном Ароняном, который для меня «неудобный соперник». И вообще великолепный игрок! Черными фигурами я не устоял.

Фото: Владимир Барский

– Вы производите впечатление мягкого, бесконфликтного человека…

– Я стараюсь таким быть и думаю, что для этого у меня есть некоторые предпосылки. Хотя существует и внутреннее напряжение, порой очень большое.

– С другой стороны, когда борешься на высшем уровне, требуется и определенная жесткость в характере. Как уживаются в вас эти противоречия?

– Порой трудно. Совмещаются, может быть потому, что я не воспринимаю шахматы слишком серьезно. Конечно, шахматы это моя работа. И работаю я не так уж мало, работаю старательно. Но не считаю шахматы самым важным делом в жизни. Я понимаю, что работа врача, например, важней. Да, я могу кого-то обыграть. Но когда человек садится за доску, он должен считаться с тем, что может выиграть, но может и проиграть. Жизнь продолжается!

– Вот уже несколько лет подряд Вы играете в Праге матчи с сильнейшими гроссмейстерами мира. Как возникла идея проведения этих матчей? Какой из них был наиболее интересным?

– Эта идея Павла Матохи, который с 2006 по 2012 год выступал в качестве моего менеджера. Наше сотрудничество продолжается до сих пор. Я для Павла бесплатно веду блог на сайте и пишу платно статьи и комментарии к партиям, он продолжает организовывать матчи. Вначале Павел пришел к мысли, что было бы интересно провести матч с участием гроссмейстера Виктора Корчного и лучшего чешского шахматиста. В то время у меня был (хотя и с небольшим отрывом) наивысший рейтинг в стране. Я был молодым и перспективным шахматистом, поэтому было решено провести этот матч (состоялся в 2003 году – прим. интервьюера). Все получилось хорошо. По крайней мере, для меня и организаторов. Поэтому эта традиция сохранилась до сих пор. Хотя, честно говоря, у меня остались неоднозначные впечатления от этих матчей, так как из последних семи матчей я проиграл шесть. Становится как-то глупо… Думаю, пора что-то менять. С другой стороны, будет жаль, если традиция прекратится.

– Потому что матчи служат все-таки прекрасной школой?

– Да, но, к сожалению, иногда я думаю, что это не совсем так. Конечно, это полезно для меня, это помогает и это очень хороший шанс подняться наверх, но думаю, что не в полной мере воспользовался этим шансом. Если посмотреть, на каком уровне я находился восемь лет назад, и на каком теперь, то прогресса в принципе не видно.

Фото: Анежка Кружикова

– В 2003 году вы впервые вошли в число ста сильнейших гроссмейстеров мира, в 2006 перешагнули барьер 2700, который остается недостижимой мечтой для большинства гроссмейстеров. Но пока активное участие в борьбе за титул чемпиона мира вы не принимали. Попробуете сделать это в следующем Кубке мира?

– Вряд ли… Есть много сильных шахматистов, и я думаю, что здесь шансов у меня мало. У меня даже нет таких амбиций, я просто стараюсь играть хорошо. В следующем турнире, в следующей партии. Но у меня нет никаких «великих целей», просто стараюсь играть на своем уровне, чуть улучшаться, устранять какие-то свои шахматные или личные недостатки. И даже это не всегда хорошо получается. Нет такого желания стать намного более амбициозным… У меня был шанс попасть в турнир претендентов в 2011 году (речь идёт о Кубке мира в Ханты-Мансийске и матче с Александром Грищуком – прим. интервьюера). Я попал в восьмерку лучших, и в решающей партии мог выиграть практически в один ход и пройти в полуфинал, из которого трое выходило в претенденты. Шансы были, но я сильно устал, поторопился, сделал другой ход, что-то зевнул… Возможности еще сохранялись, но я играл уже плохо и проиграл без борьбы.

Фото: Владимир Барский

– Что стоит поменять в системе розыгрыша титула чемпиона мира?

– Трудно сказать, но думаю, что нужна какая-то стабильность этой системы. В последнее время она хоть в некоторой степени предсказуема. А пару лет назад этого вообще не было. Все время вносились какие-то изменения. Жаль! По-моему, это неправильно, система не должна меняться слишком часто и особенно в процессе розыгрыша цикла.

Также совершенно не понимаю систему розыгрыша женского первенства мира. Пытался в ней разобраться, но это трудно. Хотя, может, это преувеличение. Понимаю роль Гран-При, но до сих пор не разобрался, из каких именно чемпионатов Европы шахматистки выходят в теперешний чемпионат мира.

Фото: Владимир Барский

Фото: Анастасия Карлович

Фото: Анежка Кружикова

– Как закончится матч Карлсен – Ананд?

– Скорей всего победит Магнус Карлсен, но ему будет трудней, чем в прошлом матче. Думаю, что он победит с небольшим отрывом. Скажем, в очко-два. Но я плохой прогнозист. Слишком уж часто мои прогнозы не сбываются.

– И все же попробуем еще один прогноз: у кого наилучшие шансы сыграть следующий матч?

– Наверное, у Фабиано Каруаны. Он теперь великолепно играет, просто очень сильно. И он молодой, прогрессирующий игрок.

– Чем любит заниматься гроссмейстер Навара в свободное от шахмат время? Наверное, много читаете?

– Я думаю, что много читаю, и все-таки не считаю себя начитанным. Когда люди разговаривают о каких-то книгах, часто выясняется, что я почти ничего не читал, ничего не знаю. Быть может, книг так много, что человек просто не успевает за всем следить. Я признаю, что у меня довольно ограниченный, как и у многих, кругозор. Кроме шахматных журналов и книг читаю также социологическую, философскую и религиозную литературу. В общем, хотя читаю немало, не являюсь экспертом в какой-то области.

– Гарри Каспаров оставил практические выступления в сорок с небольшим лет. Вы можете представить свою жизнь без шахмат?

– Допустим, что могу. Но на данный момент нет ничего, чем я мог бы заменить шахматы. Скажем, когда я готовился к заключительным экзаменам в вузе, я почти не занимался шахматами. Но не думаю, что от этого моя жизнь стала лучше. Стал больше есть, меньше спать… И потом не думаю, что могу делать что-то более полезное. Я уже сказал, что не считаю шахматы самым полезным делом в мире, но с другой стороны, лучше хороший шахматист, чем плохой логик. У меня есть другие способности, но ни одна из них не развита настолько, чтобы я мог на хорошем уровне заниматься другой работой.

Беседу вел Сергей КИМ