Памяти Исаака Максовича Линдера (20.11.1920 – 31.10.2015)
Горькая новость… Вроде понимаешь, что никто не вечен, но как же трудно смириться сердцу с уходом близких и дорогих тебе людей. Увы, с годами таких утрат становится всё больше, и каждый раз ощущение возникающей вокруг пустоты всё острее и неотвратимей.
Нет нужды перечислять все многочисленные книги Исаака Максовича, а тем более его звания и регалии. Оставим всё это на будущее, для официальных биографий и серьезных исследований вклада Линдера в историю российских и мировых шахмат. Сейчас нам важно просто осознать: ушел один из крупнейших отечественных историков 20-го века, усилиями которого сама тема «история российских шахмат» получила мощное развитие.
Он был прекрасный архивист. По себе знаю, какой это нелегкий и ответственный труд – работа в архивах. Выношу за скобки сложности доступа туда, особенно в советское время (все эти ходатайства с места работы, вечная проблема с копированием, из-за чего часами приходилось переписывать от руки, и т.д.). Но, даже попав в архив, сколько картотек надо просмотреть, папок перебрать, сколько ломких, рассыпающихся в руках бумажек бережно перелистать, пока сердце вдруг радостно замрет при виде искомой фамилии! Сколько таких бесценных документов извлечено на свет Исааком Максовичем за десятилетия неустанных поисков. А мы теперь пользуемся ими, как будто они всегда были, даже не задумываясь над тем, кто и каким трудом их добыл.
Но найти документ – это еще полдела. Важно уметь его осмыслить, соотнести с уже существующими документами, встроить в историческую канву… Для всего этого требуются знания! А они копятся годами, приходят с опытом. Тут наскоком не возьмешь, необходимы кропотливость, упорство, фантазия, страстное желание докопаться до истины – словом, всё то, что отличало Исаака Максовича как историка.
Настоящий историк – это всегда еще просветитель. А для написания статей и книг не только знания, но и литературный дар требуется, талант рассказчика. Мало проку вывалить груду фактов, даже очень интересных, – нужно еще уметь увлечь читателя, чтобы он не отложил книжку на пятой странице, разочарованно зевнув напоследок. Сравните написанное Линдером на протяжении многих лет – и вы увидите, как постепенно росло его литературное мастерство. С удовольствием вспоминаю работу над «Первыми русскими мастерами» (1979), книгой, с которой начинался мой редакторский путь. В маститом авторе не чувствовалось ни высокомерия, ни забронзовелости – он мгновенно улавливал суть моих замечаний и легко правил свой текст, не относясь к нему, как к иконе, которой нельзя касаться. Процесс поиска шел в нем постоянно, не давая ржаветь организму, – может, поэтому он и прожил так долго?
Я не встречал человека, более увлеченно рассказывающего о своем деле, чем Линдер! Как он загорался, даже еще совсем недавно, когда речь заходила о его любимых героях, будь то Петров, Яниш и Шумов или более поздние увлечения – Ласкер, Капабланка и Алехин. Ну и, конечно, «Пушкин, любовь и шахматы» – три слова, вынесенные им в заголовок одной из лучших книг, словно три счастливые карты его судьбы!
Сергей ВОРОНКОВ
