12 мая отмечается 100-летие со дня рождения гроссмейстера, чемпиона СССР 1940 года, заслуженного тренера СССР Игоря Захаровича Бондаревского (1913-1979). Самый знаменитый воспитанник Бондаревского, десятый чемпион мира Борис Васильевич Спасский по просьбе Сhesspro поделился воспоминаниями о наставнике.

Мои лучшие шахматные годы были связаны с Игорем Захаровичем. Мы начали сотрудничество в 1961 г. во время чемпионата СССР. Тогда он только вернулся с рождественского турнира, проходившего в Гастингсе. Моя партия со Штейном была отложена. После ее тщательного анализа стало ясно, что эндшпиль безнадежен. Я отказался доигрывать ее и сдался. Мне не удалось попасть в следующий отборочный цикл. Так началась наша совместная работа, которая закончилась в 1969 г. выигрышем у Петросяна.

А познакомились мы еще в Ленинградском дворце пионеров году в 1954-55, он жил в Ленинграде на проспекте Стачек. Бондаревский был очень требовательным тренером. Потом мы стали совместно вести занятия для кандидатов в мастера, т.е. я оказался его помощником.

Как тренер он не был безупречен. Но он чувствовал запас прочности с моей стороны. Его можно было назвать «живым компьютером» за способность анализировать отложенные позиции, что очень важно для развивающегося шахматиста. Как только в моем распоряжении появился такой «аналитический модуль», сродни современным компьютерам, я почувствовал уверенность в себе. Более того, не имея, в отличие от Крогиуса, специального образования и подготовки, он был тонким психологом. Он прекрасно чувствовал мое состояние и состояние моего противника.

После первых лет совместной работы он написал небольшую книгу «Борис Спасский штурмует Олимп», калужского издательства, которая сейчас уже является редкостью. Тогда он поверил в меня, что я могу сместить Петросяна.

Матч 1969 г. оказался для меня непростым в том плане, что трудно было психологически принять идею сменить шахматного чемпиона и занять его место. Конечно, во время матча у нас с Бондаревским возникали отчаянные споры и конфликты, которые свойственны любому процессу подготовки, но это не мешало нам продуктивно работать.

Я называл его «фатер», как инсургенты называли батьку Махно. Его отношение ко мне можно назвать отеческим. Когда я разводился с женой, я остался без жилья, мне негде было жить, и он предложил остановиться у него в Ленинграде. Тогда он мне оказал большую поддержку.

Многие думают, что я совершил ошибку, расставшись с ним во время матча с Фишером. Но я так не считаю. Это было уже другое время, и я должен был принимать собственные решения. Мы возобновили наше сотрудничество после чемпионата Советского Союза в 1973 г.

Когда я жил уже во Франции, Спорткомитет посылал Бондаревского помогать мне готовиться. Так, например, мы работали во время матча против Корчного в Белграде в 1977-78 гг.

Работа с ним – большое наслаждение, он был блестящим аналитиком. У нас было много приключений, мы часто бывали на сборах… Он был живым, любознательным человеком, при этом очень упрямым и самолюбивым. Считал, что никогда не ошибается… И тем не менее, нам это не мешало. Я ему очень благодарен.