Суперфинал ЧР. Репортаж	Илья ОДЕССКИЙ, международный мастер
УКОЛ УПУЩЕННОГО СЛУЧАЯ

Александр Морозевич выиграл третью партию кряду. Пожалуй, это и есть главный итог дня. Причем победная серия вполне может быть продолжена. Поскольку в следующем туре ему играть с записным аутсайдером Тимофеевым.

Морозевич вышел в лидеры. Но не один, а в дележе с Евгением Томашевским. Это серьезная неожиданность.

Неожиданность тут всё сразу. И то, что Женя пока что лидер, и то, какая у него высокая результативность (нехарактерная для его основательного, не слишком активного позиционного стиля). И то, как он себя держит. Чувства собственного достоинства ему всегда было не занимать. Результата не было.

Отлично помню, как два года назад Женя Томашевский впервые принял участие в Суперфинале. Более всего он был похож тогда на ученика – старательного юношу, боящегося кого-либо обидеть или просто задеть. Казалось, он у всех готов просить прощения. Били его нещадно. Голову не мог поднять. Проиграл четырежды. Первая (и единственная) победа была одержана в одном из последних туров. Женя не слишком радовался этой победе. Во всяком случае, внешне. Он вообще скуп на эмоции. До сих пор прибавляет «к сожалению», когда говорит об ошибочном ходе соперника.

В тот год Томашевский уверенно занял в Суперфинале последнее место. Вернее, поделил с Волковым. Мы поговорили после турнира. Разговор опубликован, его можно найти в Интернете. Главное, что сказал Женя: не торопите меня! Погодите, это сегодня я ученик, посмотрим, что будет через год, через два...

Я тогда удивился: через год еще надо было заново пройти сито отбора.

Прошел. Вышел в главный финал года. И вновь не снискал лавров. Алексеев, Яковенко, Инаркиев – вот кто стоял на пьедестале почета. А Томашевский скромно расположился в районе «полтинника». Правда, набрал на полтора очка больше, чем в 2005-м. То есть двигался поступательно, не перепрыгивал через ступеньку. Это собственная его метафора, он часто ее использует. Главное, говорит, – не перепрыгивать. Идти вверх, но не перепрыгивать.

И вот – третий Суперфинал подряд. Теперь уже никто (ну... почти никто) не сомневается в том, что Томашевский – шахматист по-настоящему классный. Три раза подряд пройти мясорубку Высшей лиги – это, знаете ли, показатель.

Женя изменился. Повзрослел. Не сказал бы, что заматерел. Тот же интеллигент, что и прежде. Та же речь, те же манеры. Он не застенчив, просто очень хорошо воспитан. При таких родителях по-другому и быть не могло. Мне он говорит «Илья Бениаминович». Я, не будь дурак, тоже стал ему «выкать» и называть Евгением Юрьевичем. Как писал классик, «тут дворянин на дворянина наскочил».

Его папа, Юрий Болеславович Томашевский – доктор наук. Специальность и тему диссертации выговорить не смогу. Знакомы мы, страшно сказать, с прошлого века. Знакомство началось в очень странном месте: на стадионе маленького греческого городка, почти половину которого занимали, если не ошибаюсь, американские военные базы. Прямоугольник безукоризненного изумрудного поля топтали греческие (по-моему, все-таки греческие) любители. Лениво пинали мяч. Моросил дождик. Разметка на поле стала чуть подмокать. Мы сидели под одним зонтом. Смотрели футбол. Разговаривали... Потом к нам присоединился Женя.

С тех пор – и, надеюсь, до гробовой доски – я его болельщик.

Завтра у него очень важная партия с Грищуком. Ничего больше говорить не буду.

Посмотрим лучше фотографии. Все подряд, какие есть.

Наташа Погонина. Лидер женского Суперфинала.

Наташа играла сегодня с Таней Шадриной. Та – типичная «аматерша». Нет школы, нет серьезных знаний. Что есть? Хорошая рука, счет вариантов, а главное – бесстрашие. В душе, уверен, Таня считает себя не слабее куда более именитых участниц Суперфинала.

Я стал ловить себя на мысли, что в женском турнире симпатизирую именно Шадриной. Мне кажется, она полностью так и не реализовалась в шахматах. Но это отдельный разговор, и здесь ему не место.

Картина, ставшая привычной. Часы тикают, позиция ничейная, соперников за столом нет. Ищут судью.

Это партия Яковенко – Свидлер. Конец ее хотя и виден, но еще не близок.

Это кто такой красивый среди зрителей стоит? Это Женя Алексеев среди зрителей стоит!

И смотрит вместе со всеми партию Инаркиев – Дреев. Ох, чувствую, не за этим столиком играет будущий чемпион России. Хотя зарекаться не стану.

Привычно-сумрачный вид Андрея Рычагова. Позиция довольно сносная, мат не грозит. Максимум – чуть худший эндшпиль. Но Андрюша опять сидит, как будто килограмм лимонов съел.

Если Шадрина – главный аматер в женском турнире, то Рычагов, бесспорно, – в мужском. Как рассказала его супруга Ира Кудряшова, подготовка к одной из партий заключалась для Андрея в том... что он съездил в родную СДЮШОР №3 и провел очередное занятие с второразрядниками.

Андрей преподает шахматы в этой знаменитой школе. Проще говоря, во «Дворце». Много всякого народу считают себя питомцами «Дворца».

В том числе и ваш корреспондент.

Позиция диковинная. Возникла она на выходе из дебюта в партии Морозевич – Сакаев.

Глядя на эту позицию, я сразу же вспомнил партию Липницкий – Смыслов. Занятно. Вышел в фойе, где встретил Дворецкого. Тот глядел на мониторы. Транслировались четыре партии сразу. Я не вглядывался, какие.

– Марк Израилевич, – начал я издалека, – а не кажется ли Вам, что партия Морозевич – Сакаев чем-то похожа...

–...На партию Липницкий – Смыслов? – не давая мне договорить, перебил Дворецкий. – Ну, разумеется, – и махнул рукой так, как будто это дело давно решенное.

Наверное, нужно пояснить. Я имел честь реставрировать книгу Исаака Оскаровича Липницкого «Вопросы современной шахматной теории». А Дворецкий, думаю, знает эту книгу вообще наизусть.

Рядом с Дворецким сидели молодые гроссмейстеры. Возможно, мне показалось, но выглядело все так, что они не очень поняли, о чем идет речь.

Партия Гиря – Степовая. Я много сделал подобных снимков. А оставил только этот. Потому что не очень понимаю, что произошло.

Чтобы хоть приблизительно объяснить читателям, что происходит, нужен небольшой ретроанализ. Посмотрите на фото. Мысленно отмотайте пленочку назад. Представьте на поле b3 не пешку, а слона, а пешки – на полях с2 и d3. Степовая ладьей с b8 бьет слона b3. Гиря бьет ладью пешкой с2. Степовая бьет конем пешку d3. Позиция на фото готова.

И что? Выходит так, что Степовая пожертвовала качество за пешку. Но, во-первых, висят слон на f4 и пешка на b2. А, во-вторых, слон с а6 неприятным рентгеном просвечивает ладью f1.

То есть темповых отскоков у коня d3 хоть отбавляй. Кажется, что Степовая отыграет материал, да еще с приличным довеском. Легко выиграет партию. Буквально вот-вот. На деле же вышло не так. Гиря сумела каким-то образом отстоять пожертвованное ей качество. Степовая переключилась на длительную борьбу за ничью.

Почему так вышло – представления не имею. Может, оптический обман. Может, шахматные тонкости. Нужен анализ.

Продолжение истории о партии Яковенко – Свидлер (см. выше). Продолжение, но не конец. Пока что соперники, усталые, но довольные, подписывают бланки. Я на их месте подождал хотя бы до хода f7-f5.

Для симметрии.

Несравненный Эдуард Львович Дубов. Видный член Московского математического общества. Хотя в этом костюме – да еще с бабочкой! – он скорее напоминает крупье.

– Ожидаю приезда внука, – сказал Эдуард Львович. И добавил:

– А знаете, что такое внук? Внук – это вторая производная. Потому что первая производная – сын!

...Представляете, как шутят, например, хирурги?

Посмотрите на показания часов. Удивительное дело! Белыми играет Валя Гунина. Сделано всего-то двадцать два хода, а Валя продумала аж пятьдесят минут. Это подвиг. Обычно это время она тратит на весь турнир.

А знаете, кто обратил внимание на показания часов Вали Гуниной? Дворецкий. Вот так вот. Дворецкий высчитывает, сколько времени прошло на часах Вали Гуниной! Фантастика. Я решил, что должен сделать этот снимок.

Окончание истории про партию Яковенко – Свидлер.

Митю позвали телевизионщики. Попросили рассказать, что и как. Не приученный врать Митя рассказал все, как было на самом деле. Я слушал невнимательно. Затем прислушался.

– ...И возник эндшпиль. Я думал, он будет получше, а он оказался абсолютно равный. И мы решили согласиться на ничью, – говорил Митя.

– Но судья сказал: позиция игровая, поиграйте еще. И тогда мы поняли: чтобы согласиться на ничью, надо разменять все фигуры. И мы разменяли все фигуры. И тогда судья зафиксировал ничью, – закончил свой рассказ Митя.

– А я так и понял, что окончание партии получилось очень интересным, – сказал человек из телевидения. – А вот скажите, Дмитрий...v

Интервью продолжалось.

Дворецкий, гроссмейстер Володя Белов (тренер Лены Таировой) и уже свободный от игры Митя Яковенко на что-то смотрят.

То, на что они смотрят – на следующем фото.

Ничего особенного. Это мониторы. Просто в фойе должно быть темно.

На правом нижнем мониторе – позиция из партии Овод – Таирова. Кажется, что у белых вполне приличное положение. Скоро все разительным образом переменится. Конь е5 уйдет с доски, и белые недосчитаются пешки f2.

Лена Таирова в позе роденовского «Мыслителя».

Кстати, соперницы в этой партии долго повторяли партию Аронян – Гельфанд из чемпионата мира в Мехико. Ну, ту, где Аронян на полном серьезе пошел пешкой на g4. И проиграл.

Эту партию в онлайне сайта Chesspro.ru комментировал гроссмейстер Михаил Голубев. Вот здесь. Он же предложил на девятнадцатом ходу перевод коня на g3. Именно так сыграла Женя Овод.

Но Таирова все равно выиграла.

Фаррух Амонатов пытается выжать минимальный «плюс» в партии против Андрея Рычагова.

На доску мы смотрели вместе с главным судьей Суперфинала Игорем Болотинским.

– Скоро вас позовут, – ляпнул я, имея в виду, что ничья не за горами.

– Позовут, непременно позовут, – очень спокойно отвечал Болотинский, – но не сюда.

Я, как пишут в романах, недоуменно «воззрился» на судью.

– Пойдем расскажу, – и Болотинский вытащил меня в фойе. Там можно было говорить в полный голос. Там он все и объяснил.

– Я уверен, что конкретно эта партия будет продолжаться еще очень долго. А знаешь, почему? Потому что Амонатов больше всех по стилю напоминает Агзамова.

Прогноз Болотинского сбылся. Игра продолжалась до голых королей. Точь-в-точь как играл Агзамов. Был такой самобытный узбекский гроссмейстер в 80-е годы. Играл скучно, но очень качественно, и малейший перевес стремился воплотить в очко. Его партии задолго до «софийских» правил продолжались по 100 и более ходов. Оборонять против Агзамова изолированную пешку – значило почти наверняка обречь себя на стоходовую пытку.

А Рычагов оборонял изолятор на d5 неполных 60 ходов. Можно сказать, легко отделался. А я после разговора с Болотинским подумал: что, если вообразить историю с обратным знаком? То есть не игроки ищут судью, а судья приходит к игрокам и, как официант, просительно замирает в полупоклоне: «Может, ничью?» А те машут руками: «Нет, нет, мы еще не готовы. Приходите позже». И снова углубляются в позицию.

Привидится же такое.

«Милицанеры», как сказал бы Дмитрий Александрович Пригов. Впрочем, уже не скажет.

Кто в эту тему не въезжает – тем сюда.

Самое известное произведение «Милицанерского» цикла можно процитировать в репортаже:

Когда здесь на посту стоит Милицанер
Ему до Внуково простор весь открывается
На Запад и Восток глядит Милицанер
И пустота за ними открывается
И центр, где стоит Милицанер –
Взгляд на него отвсюду открывается
Отвсюду виден Милиционер
С Востока виден Милиционер
И с моря виден Милиционер
И с неба виден Милиционер
И с-под земли...
Да он и не скрывается

Это рука Никиты Витюгова. В руке он зажал своего слона и неприятельского коня, которого только что съел. Все-таки чуден, чтобы не сказать – бредов русский шахматный язык.

Сейчас состоится обмен. Партия перейдет в ладейное окончание. Будет ничья, Никита придет в пресс-центр и начнет рассказывать про это окончание. Будет скучно. Мне будет немножко стыдно за себя. И я тихонечко выйду из пресс-центра. Чтобы поснимать еще.

Опять Женя Алексеев. Действующий чемпион России. Титул ему осталось носить ровно семь дней.

Судя по улыбке, это его нисколько не печалит.

Тут любопытно другое. Незадолго до старта Суперфинала мы с Женей обменялись письмами. По совершенно постороннему поводу, и тем не менее, получив от него письмо, я был в полной уверенности, что увижусь с Женей на открытии турнира. Как вдруг назавтра (отсчитывая со времени получения письма) повсюду распространяется новость, что Алексеев выходит из игры!

Я оторопел. Еще раз перечитал письмо. Еще раз сильно удивился.

Человек Женя еще очень молодой. Но шифровальщик уже сейчас первоклассный. В разведку я бы с ним не пошел. Но если бы был его командиром – отправил.

По воле Жени Томашевского доска второй день подряд играет какими-то геометрическими узорами. Вчера, если вы помните, в его партии с Сакаевым семь фигур уместились на одной вертикали «h». Фото я поместил здесь

Сегодня узор попроще, но тоже притягивает взгляд. Три коня и слон стоят подряд, на клетках с d2 по d5.

Чем-то похоже на перетягивание каната.

А это окончание той же партии, Томашевский – Тимофеев. Только что черные побили на b7, и...

– Черным мат в шесть ходов, – вдруг рядом со мной высказался совершенно безвестный любитель шахмат.

Вдоль пиджака змеился тоненький шнур. Один конец утопал в кармане, другой тянулся к уху. В ухе – какая-то штука. Похожа на наушник, но не наушник. Ободок есть, а самой кругленькой блямбы – нет. Я не технарь, не знаю, как объяснить точнее.

Еще можно понять: игроки-читеры, но чтобы болельщики-читеры?! Это уже слишком.

К тому же, машинка у товарища барахлила. Мат – но не в шесть ходов. А в восемь.

А может, то была штука от глухоты? Жалко, я ее не заснял.

У этого болельщика уши чистые. В смысле, чистые от всяких приспособлений. Я его часто вижу на турнире.

Нет никаких сомнений, что любовь этого человека к шахматам абсолютно бескорыстна. Вглядимся же в него, как он вглядывается в эндшпиль из партии Гунина – Косинцева.

А это сам эндшпиль. Я пожалел, что в этот момент рядом со мной не оказалось Олега Первакова. Живого гения этюда. Только что он был здесь, и даже, кажется, спрашивал – не происходит ли чего интересного. Так вот же – пешечный эндшпиль, с обоюдными проходными! а его нет.

В партии белые проиграли «в одну калитку». Мне хочется верить, что все не так просто. Но без Олега я и пробовать не стану. Одному тут не разобраться.

Последние мгновения партии Инаркиев – Дреев.

Сейчас придет Дреев. Тогда Инаркиев остановит часы в знак сдачи и... почему-то не пожмет Дрееву руку.

Неприятный инцидент. Я спросил у Дреева, почему так вышло – Алексей переадресовал меня к Инаркиеву. А тот быстро оделся и ушел. Надеюсь, у меня еще будет возможность выяснить все обстоятельства. Не могу поверить, что Эрнесто без причины так себя повел. Тут что-то не то.

Потом Дреев пошел в пресс-центр.

Судя по объяснениям уважаемого гроссмейстера, партия получилась довольно путаная. В дебюте Дреев не то, чтобы подловил соперника на вариант, но, во всяком случае, заставил того играть практически незнакомую позицию. Как это часто бывает, в незнакомой позиции сильный шахматист начинает играть нестандартно и свежо. Так случилось и на этот раз. Инаркиев, вопреки официальной теории, разыграл что-то свое и... получил большой перевес. Ему удалось полностью выключить из игры белопольного слона Дреева. Фактически Инаркиев играл с лишней фигурой.

Тогда Дреев пошел ва-банк, подготовив жертву коня. Причем нельзя сказать, что свои приготовления он как-то закамуфлировал. Нет, он ясно дал понять сопернику: готовлю, мол, жертву коня на h3. Посмотрите его 26-й ход Rf8-g8. Яснее некуда.

И тут Инаркиев сплоховал. Недооценил комбинацию Дреева, а может, переоценил свои силы. Он мог сделать довольно очевидный профилактический ход 27.g3! После чего замысел черных можно было сдавать в утиль. А других идей, как признался Дреев, у него и не было.

Алексеев жестко оценил позицию: после 27.g3 у белых – технический выигрыш. Я ему верю.

Последние ходы последней партии в пятом туре. Сейчас Костя Сакаев уведет ладью на b8. В ответ пешка переползет на е7... В ферзи она не пройдет. Но только потому, что не успеет. Черные сдадут партию раньше.

И сразу же между игроками завяжется разговор. Вроде Сакаев мог съесть какую-то пешку. Или, наоборот, не мог. Но должен был. Я не очень понял. Просто смотрел на Костино лицо. И вспомнил одну из тех цитат, что прочно сидят в моей голове.

«... Он почувствовал то, что пошлее всего на свете: укол упущенного случая».

Тур закончился, тура больше нет. Конец фильма. Пора готовиться к следующему.