|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Фильм о кинорежиссере Михаиле Калике:
http://vkinoteatre.net/dokumentalnyy-online/18690-kalik-v-cherno-belom-i-cvetnom-2003.html |
|
|
| |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2593 |
|
|
|
|
Шедевр Михаила Калика "И возвращается ветер":
http://www.vkino.net/video/2726-film-i-vozvraschaetsya-veter-1991.html |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2594 |
|
|
|
|
ВСПОМИНАЯ ТИГРАНА ПЕТРОСЯНА
Страсти под маской
/сожаления о растаявшем мороженом/
Всё меньше мест в Москве,где помнят наши лица,
Всё больше мест в Москве,где и без нас правы.
Булат Окуджава
Давным-давно, во времена, когда Петросян и Корчной сражались на подступах к шахматному трону, Виктор Львович сказал в одном из интервью,что при его шахматном стиле,обязывающем к напряженнейшей борьбе за шахматной доской он долго не протянет, тогда как Тигран Вартанович с его даром спокойного маневрирования и изощренной практичностью будет играть еще долго-долго. Желаю Корчному еще минимум двадцать лет здоровья и активнейшей шахматной жизни, но, по-видимому, все-таки никто не может предсказать судьбу.
Тем не менее, стереотипный взгляд на Петросяна как на слишком осторожного шахматиста, избегавшего даже малейшего риска и не вкладывавшего сердцe в каждую партию вселился в сознание так сильно, что и нынешние шахматисты воспринимают его как, скажем, самого трусливого чемпиона мира. Вспомним, что многие журналисты писали (и пишут!) о Петросяне как о мастере коротких ничьих, чувствовашим опасность в таких позициях, когда еще невозможно было заподозрить никакого риска или угрозы.
Много лет тому назад я написал статью для «Русской мысли» под названием «К победе на ничьих», в которой проанализировал шахматный стиль Петросяна именно с такой точки зрения. Многие из моих друзей, которые еще помнят Петросяна (некоторые знали его лично) не соласились со мной, и сначала я не мог понять, чем я вызвал их недовольство. Сегодня, по прошествии времени, я начинаю пересматривать некоторые свои взгляды и убеждения.
Проходит время, и неизбежно мы учимся многому, видя в ином измерении то, к чему мы раньше привыкли как к неизменному. Мы снимаем с полок то, на что так давно повесили ярлыки. В шахматном мире за прошедшие десятилетия появились новые имена и новые герои, в чем-то,а иногда и во многом, затмившие тех, кому мы поклонялись прежде.Анализируя партии современных шахматистов,зачастую встречаешь то, что можно назвать “déjà-vu”( уже виденным прежде), и это неожиданное открытие заставляет невольно переоценить давно установившиеся взгляды.Со мной, во всяком случае,это случилось. Вспоминаю, как накануне матча Широва и Крамника в 1998 году я написал, что оба шахматиста часто в своих партиях пренебрегают безопасностью их королей, оставляя их без рокировки в центре или даже пуская монархов в самое пекло в центре доски.Я воспринимал это как своеобразный шахматный героизм, как новое слово в шахматах и даже как новую тенденцию в шахматах. Но ведь именно Тигран Петросян – да,именно Тигран, гений осторожности! – любил порой отправить своего короля в опасное путешествие в центр доски под обстрел сил неприятеля, и при этом добивался ярчайших побед.
Ярлыки «непотопояемый»,»сверпрочный», «непобедимый», которые годами навешивались на Петросяна, были просто бессмысленными словами. Думаю, что время от времени, устав от того, что он постоянно носил маску осторожности и мудрости, ища, как и любой смертный, приключений – хотя бы на шахматной доске! – он бросался в омут комбинаций. Разумеется, он не был из тех, кто может произнести слова Одиссея «я знаю, что могу погибнуть, но для меня главное добраться до цели моего путешествия». Нет, Петросян был продуктом советской системы, советского общества и он, как могу предположить, ценил слова Оскара Уайльда – «я знаю слишком хорошо цену всему, ничего не ценя». Тигран знал, что недобрав каких-нибудь пол-очка в важном турнире, он мог вызвать недовольство, а то и гнев, своих начальников, и никогда не поедет больше ни на один зарубежный турнир. Это случалось с его коллегами, например, с гораздо более рисковым Талем, и Петросян не хотел быть еще одной жертвой власть придержащих. Поэтому весь его фантастический талант был съеден никогда не прекращавшимися расчетами –он точно знал, кого он победит в турнирах и с кем сыграет вничью. Ах, эти «плюс пять» или «плюс четыре»! Всё это пошло от Петросяна. Естественным следствием этого прагматизма стали необратимые изменения в характере человека, а возможно и в душе.
Думаю, теперь самое время рассказать об одном эпизоде, который я наблюдал собственными глазами много лет назад. Люди, которые были рядом со мной, давно ушли из этого мира. Но надеюсь, и в лучшем из миров они не будут на меня в обиде.
Всегда помню тот осенний вечер 1963 года, когда Григорий Ионович Равинский и я сидели в комнате ЦШК, которая тогда называлась «директорская» и анализировали одну из моих партий из четвертьфинала первенства Москвы. Равинский был замдиректора клуба и он знал меня с самого моего детства. Шахматный клуб в те времена, понятно, привлекал не только архитектурой и уютом. Я, да наверное и многие, чувствовал себя в нем в полном ажуре духовно. То была поистине золотая эпоха,задолго до того, как на шахматную авансцену вышел Карпов, а шахматные бюрократы с партбилетами превратили клуб в один из филиалов КГБ. Неожиданно наш анализ прервался, когда открылась дверь и в комнату вошел Юрий Бразильский.
Бразильский был в ту пору шахматным редактором московского издательства «Физкультура и спорт».Для меня, однако, гораздо более важным было то, что он был моим первым шахматным учителем. Сам же он когда-то учился шахматам у Равинского. Юрий Абрамович был замечательным человеком. Его преждевременная смерть в возрасте 46 лет летом 1975 года была тяжелейшим ударом, ужасной потерей для всех его многочисленных друзей. Всегда думаю о нем с непроходящей ностальгией. Этот тонкий, глубокий, светившийся умом и юмором человек отдавал мне всю свою любовь и внимание и когда я был еще ребенком и юношей, и потом, когда я повзрослел. С его потерей в сердце остался никогда не заполняемый вакуум, и пропасть лет, протекших с момента его кончины так и не заполнили пустоту. Бразильский был одним из тех шахматистов, которые так никогда и не стали очень сильными и тем более знаменитыми, но любовь которых к шахматам беспредельна. В 1952 году он окончил юридический факультет Московского университета, и он мог бы, конечно, впоследствии стать преуспевающим адвокатом. Но он выбрал шахматы. Видно, он хорошо понимал уже в те годы, что он не мог защищать правое дело в стране, в которой закон и справедливость существовали только на бумаге. Это противоречило его натуре,его честности и благородству.
Сейчас мало кто помнит, что именно по инициативе Юрия Абрамовича началась публикация большой серии книг «Выдающиеся шахматисты мира». Именно благодаря его настойчивости увидела свет книга Фишера «60 памятных партий», и я всегда с гордостью вспоминаю, что Бразильский поручил мне сделать ее перевод. Четверть века спустя Бобби жаловался, что редакторы в Москве обобрали его, но я могу в любом суде под присягой свидетельствовать,что Бразильский трудился за свою скромную редакторскую зарплату,не получив и лишнего рубля. Мне же издательство заплатило 600 рублей, чисто символические деньги даже по понятиям 70-х годов. Я смог на них купить себе костюм и пару скромных подарков для своей матери. Это был максимум того, что было возможно купить на эту сумму. Если бы Фишер или кто-либо знал, какую борьбу, - войну!,- Бразильский вел против начальства в издательстве за то, чтобы вышла книга Бобби! В то время Фишер рассматривался как враг СССР, и добиться публикации его книги было примерно так же трудно, как издать в России, скажем, книгу Солженицына!
Обменявшись приветствиями мы, теперь уже втроем, продолжили анализ моей партии. Но несколько минут спустя в «директорской» появился новый гость. Тигран Петросян! Лишь за несколько месяцев до этого он стал чемпионом мира, выиграв матч у Ботвинника. Появление Петросяна нас взволновало, и мы, оторвавшись от шахмат, стали говорить о разном. Я пишу сейчас «мы»,но я,понятно, молчал, полный уважения, скорее трепета, от того, что я находился в этот момент рядом с моими учителями и – чемпионом мира!
Особенно же я был взволнован, когда Петросян начал тоже анализировать мою партию! Но здесь я должен сделать, что называется, лирическое отступление.Бразильский и Петросян были знакомы с 1946 года, когда они оба играли в юношеском первенстве СССР в Ленинграде. Юрий Абрамович рассказывал мне, что после одного из туров, когда оба выиграли свои партии и были в счастливом расположении духа, они прогуливались по Невскому Проспекту и Тигран, на радостях от выигранных партий, купил два эскимо для себя и для Юры,чтобы, так сказать, отпраздновать триумф. Время тогда было голодное, и мороженое было роскошью. Петросян, как и почти все его соотечественники, был беден, и Бразильский навсегда с благодарностью запомнил этот эпизод, доброту Тиграна. Он всегда мне говорил о том, как прост был Тигран, как он умел шутить, какой легкий характер у него был. Он говорил об искренности Тиграна.
Вскоре Петросян совершил колоссальный скачок в шахматах, стал одним из лучших шахматистов мира. Конечно, Бразильскому было за ним не угнаться, и он всегда вспоминал ушедшую юность, дружбу с Тиграном, неизменно желая Тиграну успехов во всех шахматных соревнованиях. Помню, даже когда Петросян играл матчи со Спасским ( я, как и многие, желал успеха претенденту - Спасскому) Бразильский болел за Петросяна. «Мы с Тиграном одно поколение, мы – однокорытники» - говорил он.
Я немножко отвлекся. Да, наш анализ продолжался,как вдруг, добравшись до какой то сложной позиции, Петросян саркастически спросил, произнеся, словно в воздух, такие слова: «Как бы сыграл в этой запутанной позиции опытный кандидат в мастера Бразильский?». В комнате на какой-то момент воцарилось молчание, я бы сказал, легкое замешательство. Бразильский ничем не выдал, что он обижен, лишь чуть покраснело его лицо – вот, пожалуй, и всё. Для меня, хотя я был и юн, слова Петросяна оказались каким-то шрамом, оставшимся во мне и по сей день. Повторю: я был слишком молод, не очень разбирался в психологии; к тому же, я испытывал такое уважение ко всем этим взрослым и известным людям, анализировавшим мою партию. Но и сегодня я мучаюсь, когда вспоминаю петросяновский сарказм, всю унизительность для Бразильского вопроса Петросяна. Юрий Абрамович был его другом, никогда не испытывавшим по отношению к Тиграну ни тени зависти – уж я-то хорошо знал моего незабвенного учителя. Более того, Бразильский желал Петросяну только добра. Он понимал слишком хорошо, что как шахматист он не мог быть конкурентом или соперником Тиграна. Их дружба в юности была одним из самых дорогих воспоминаний его жизни. И вот прямо на глазах его ученика и его учителя Тигран растоптал эту дружбу, как топчут цветы люди, которым недорога красота...
Спрашиваю себя,что же мучило Тиграна? Какая, извиняюсь, муха укусила его? Как растаяло то мороженое, которым он когда-то угостил своего друга? Пытаюсь найти ответ. Наверное, жизнь умного, тонкого, восприимчивого ко всему человека, носящего многие годы маску, порой становится невыносимой и, страдая сам, он заставляет страдать других. Он должен сносить все противоречия нашей жизни, и слезы в его душе остаются невидимы миру. В своей игре, в своем призвании, в том, в чем он был королем - за шахматной доской - в минуты этой внутренней тревоги, духовной неудовлетворенности Тигран мог открыть клапаны и выпустить пар. И в такие моменты его осторожный стиль отступал, и воображение великого шахматиста создавало бесценные по красоте произведения.
Те, кто прочтут эти строки,опять будут то ли корить меня за ностальгию, то ли сопереживать вместе со мной. Но что с того, друзья? Ведь ушло всё – и тот уютный вечер в «директорской» ЦШК, и не очень располагающая к прогулкам осенняя погода за окнами, и вся арбатская атмосфера вокруг... И самое главное, уже давно нет на свете тех людей, которые сидели рядом со мной, тех людей, которых я неизменно вспоминаю и с радостью, и со щемящим чувством грусти. Но даже если у них и были какие-то обиды, недомолвки и недоговорки, то всё, чего мне хотелось бы ныне, то только помолить небеса в надежде, что «все они давно друг другом прощены»...Во всяком случае, там – на небесах. И если это так, то что важнее?
Да, забыл сказать еще кое-что – возможно, самое главное. Чуть позже, оторвавшись от шахматной доски, Тигран Вартанович спросил Григория Ионовича о том, что, наверное, и было целью его визита в шахматный клуб в тот вечер. Нельзя ли ему, чемпиону мира, сыграть в каком-нибудь турнире в Москве или где-нибудь, хоть в самом захолустье. «Вот выиграл у Ботвинника,-сказал, чуть не извиняясь, Петросян, - а играть больше негде. А руки, Григорий Ионович, просто чешутся. Может, в Москве какой-то турнир организуете?» Это тогда меня тоже поразило. Сильнейший шахматист мира, перед которым все трепещут, просит скромного клубного администратора устроить для него какой-нибудь турнир! И главное – не для того, чтобы «снять» лакомый приз, а просто так – потренироваться. Полагаю, что, слава Богу, такое сегодня сильнейшим шахматистам трудно представить! Думаю, что вся тигранова горечь, эта язвительность против Бразильского исходили из его разочарованности своим высоким титулом, за который он так долго сражался и который стал для него «золотым исчадием царя Мидаса», тяжелой обузой, ненужным крестом, гнувшим его к земле... |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2595 |
|
|
|
|
| Спасибо, Лев. Очень интересно. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2596 |
|
|
|
|
Спасибо, интересно.
Все-таки я те времена не очень понимаю: Петросяна не выпускали или не приглашали (чемпиона!?) ?
Лев, а сколько времени занял перевод книги Фишера?
__________________________
не надо шутить с войной |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2597 |
|
|
|
|
shcherb: Спасибо, интересно.
Все-таки я те времена не очень понимаю: Петросяна не выпускали или не приглашали (чемпиона!?) ?
Лев, а сколько времени занял перевод книги Фишера?
|
Тут, думаю, не совсем точна сама постановка вопроса. Не выпускали или не приглашали? Честно говоря, в те времена просто так за пределы СССР людей не выпускали. Надо было иметь какую-то путевку, чтобы поехать, скажем, в Венгрию или Болгарию. Или какую-то особую причину, чтобы поехать в капстрану. Приглашали? Да, Петросяна,разумеется, приглашали - и когда он стал известным гроссмейстером, и когда он завоевал звание чемпиона мира. Но думаю, что если бы его пригласили, допустим, в Израиль, тем более в те времена, то не уверен, что ему бы разрешили поехать в Тель-Авив. В 63 и 66 годах он ездил в Америку играть в турнире на кубок Пятигорских в Санта-Монике. Все эти поездки можно пересчитать на пальцах одной руки. Не то, что сейчас, когда шахматисты ездят, как бы между прочем, в Дубай, чтобы поблицевать - и за немалые деньги. Достаточно только взглянуть на всех этих нефтяных шейхов на фотоснимках рядом с чемпионами и лучшими гроссейстерами. А ведь большинству из них никогда не достичь той высоты в шахматах, на которую поднялся Петросян!
Насчет перевода книги Фишера.В августе 1971 года я на отдыхе в Пярну получил телеграмму от Юрия Бразильского. Он сообщил мне, что издательство "Физкультура и спорт" решило перевести книгу Фишера на русский, и Юрий Абрамович поручил мне сделать перевод. С начала сентября я занялся переводом и завершил работу к середине октября. Издательство торопило Бразильского, а он торопил меня - боялись, что Фишер выкинет какой-нибудь номер. Нужно отметить, что перевод делался в сенятябре , когда игрался еще финальный матч Фишера с Петросяном. И было еще не ясно: а вдруг Фишер не победит Петросяна, и нужна ли тогда будет книга проигравшего претендента Фишера? Так что времени у меня рскачиваться и прохлаждаться не было! "Дорога ложка к обеду!" - говорил мне Юрий Абрамович. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2598 |
|
|
|
|
самое смешное, что таки играл в 1964 году в Тель-Авиве, в одном турнире с Пахманом!
Но интересно другое: я думал, что став чемпионом он сам особо не стремился играть в турнирах, а получается его неохотно выпускали. То есть это была общая беда всех советских чемпионов за исключением 2х К и может быть Ботвинника?
__________________________
не надо шутить с войной |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2599 |
|
|
|
|
shcherb: самое смешное, что таки играл в 1964 году в Тель-Авиве, в одном турнире с Пахманом!
Но интересно другое: я думал, что став чемпионом он сам особо не стремился играть в турнирах, а получается его неохотно выпускали. То есть это была общая беда всех советских чемпионов за исключением 2х К и может быть Ботвинника?
|
Ботвинник в 30-40е годы имел такую славу, которую впоследствии не имел ни один шахматный чемпион, ни один чемпион ни в каком другом спорте. Да и вообще, ни один деятель науки или искусства. Перечисляю по памяти ( и наверное, ничего не упускаю) те поездки на Запад, которые были у Ботвинника в тот период времени: Гастингс 1934, Ноттингем 1936, АВРО-турнир в Голладии 1938, Гронинген 1946. Напомните, если я что-то упустил. Да, в 1948 году первая половина матч-турнира на первенство мира!
В 1974 году в течение двух летних месяцев я давал ему на его квартире уроки английского языка. Он собирался впервые(!) на североамериканский континент - в США и Канаду - по компьютерным ( а не шахматным!) делам. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2600 |
|
|
|
|
да, суровые были времена.
Про Бронштейна я читал, что он до глубокой старости играл в зарубежных турнирах (даже самых незначительных) именно потому что наслаждался этой свободой выезда без чиновников.
__________________________
не надо шутить с войной |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2601 |
|
|
|
|
shcherb: да, суровые были времена.
Про Бронштейна я читал, что он до глубокой старости играл в зарубежных турнирах (даже самых незначительных) именно потому что наслаждался этой свободой выезда без чиновников.
|
Не забывайте, что отец Бронштейна долгие годы находился в ГУЛАГе, а когда Давид играл в 51м году матч с Ботвинником, его отцу не разрешалось покидать 101-й километр, и тот тайно, по рассказам Бронштейна, приезжал на матч в Москве. Представляете, каково было играть Бронштейну матч на мирвое первенство!
В более поздние, уже предперестроечные, времена Бронштейн в течение 14 лет был невыездным. Пожалуй, Бронштейн был наиболее дискриминированным (не говорю о шахматистах, погибших в сталинских лагерях) советским шахматистом. Особенно если учесть масштаб его таланта и уровень его высших достижений.
Не удивительно, что для Бронштейна Свобода была не абстрактным словом, а вполне конкретной, абсолютно ощутимой субстанцией. Мне довелось общаться с ним больше, чем с Ботвинником, и это ощущение никогда не покидало меня. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2602 |
|
|
|
|
| Мне же издательство заплатило 600 рублей, чисто символические деньги даже по понятиям 70-х годов |
Все-таки по понятиям 70-х это была профессорская зарплата.
__________________________
не надо шутить с войной |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2603 |
|
|
|
|
ЛХаритон: shcherb: да, суровые были времена.
Про Бронштейна я читал, что он до глубокой старости играл в зарубежных турнирах (даже самых незначительных) именно потому что наслаждался этой свободой выезда без чиновников.
|
Не забывайте, что отец Бронштейна долгие годы находился в ГУЛАГе, а когда Давид играл в 51м году матч с Ботвинником, его отцу не разрешалось покидать 101-й километр, и тот тайно, по рассказам Бронштейна, приезжал на матч в Москве. Представляете, каково было играть Бронштейну матч на мирвое первенство!
В более поздние, уже предперестроечные, времена Бронштейн в течение 14 лет был невыездным. Пожалуй, Бронштейн был наиболее дискриминированным (не говорю о шахматистах, погибших в сталинских лагерях) советским шахматистом. Особенно если учесть масштаб его таланта и уровень его высших достижений.
Не удивительно, что для Бронштейна Свобода была не абстрактным словом, а вполне конкретной, абсолютно ощутимой субстанцией. Мне довелось общаться с ним больше, чем с Ботвинником, и это ощущение никогда не покидало меня. |
да, он об этом писал. Он еще числился тогда солдатом в дивизии Дзержинского и свой паек отдавал отцу.
__________________________
не надо шутить с войной |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2604 |
|
|
|
|
"Все-таки по понятиям 70-х это была профессорская зарплата."
Да, конечно. Но - разовая.
И в отношении эпизода с обращением Петросяна к Равинскому.
Не стоит забывать, что крупных турниров, достойных чемпиона мира, тогда и вообще было очень мало - не более 2 - 3 в год. А были и другие гроссмейстеры, которым тоже надо было где-то играть, и молодых надо было наигрывать в таких турнирах... Так что между приглашениями Петросяну было время затосковать по игре. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2605 |
|
|
|
|
fanatold: "Все-таки по понятиям 70-х это была профессорская зарплата."
Да, конечно. Но - разовая.
И в отношении эпизода с обращением Петросяна к Равинскому.
Не стоит забывать, что крупных турниров, достойных чемпиона мира, тогда и вообще было очень мало - не более 2 - 3 в год. А были и другие гроссмейстеры, которым тоже надо было где-то играть, и молодых надо было наигрывать в таких турнирах... Так что между приглашениями Петросяну было время затосковать по игре. |
Верно. Турниров, да к тому же звездных, как ныне, было очень мало. За период своего чемпионства с 63-го по 69-й годы Петросян вряд ли сыграл хотя бы в десяти турнирах. Обойма гроссмейстеров, выезжавших заграницу, была весьма ограничена: Смыслов, Геллер, Таль, Корчной, Спасский, Тайманов - может, кого-то забыл,но вряд ли. А "о молодых, которых надо было наигрывать", тогда и речи не было. Тогда в конце 60-х только начал выдвигаться Карпов. Были еще Тукмаков, Балашов, потом появился Белявский. Но это был еще не супер-калибр, и на Запад ездили только проверенные в боях гранды. |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2606 |
|
|
|
|
Документальный фильм о великой пианистке Марии Вениаминовне Юдиной:
http://www.youtube.com/watch?v=zF03KVIsrns |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2607 |
|
|
|
|
Здравствуй, Лёва!
Привет из глубины веков.
Заметка о Петросяне полезна с исторической точки зрения.
Чемпионы не обязаны быть ангелами.
Хорошо помню интеллигентного Бразильского Ю. А. и тебя с 1956 года, когда ты в 11 лет играл на третьей доске с Юдиным, а я с Кувалдиным на первой.
Кстати Юдин был подставным, так как родился в 1940 г. Как говорил Иуда в известном анекдоте: "Не сожалею, время было такое".
 |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2608 |
|
|
|
|
Владислав_Бутов: Здравствуй, Лёва!
Привет из глубины веков.
Заметка о Петросяне полезна с исторической точки зрения.
Чемпионы не обязаны быть ангелами.
Хорошо помню интеллигентного Бразильского Ю. А. и тебя с 1956 года, когда ты в 11 лет играл на третьей доске с Юдиным, а я с Кувалдиным на первой.
Кстати Юдин был подставным, так как родился в 1940 г. Как говорил Иуда в известном анекдоте: "Не сожалею, время было такое".
|
Дорогой Владик!
Очень рад был - бывают же приятные сюрпризы - получить весточку от тебя. Так мало друзей остается - тех, что с самого детства. Или мы их плохо ищем. Во всяком случае, прекрасно, что ты меня нашел. Напиши мне в приватку. Как дела, что делаешь, где обитаешь? - в общем - я очень жду.
Пытался вспомнить, кто такой был Юдин, с кем я играл, как ты написал, за команду дома пионеров. Хочу вспомнить, играл ли я с тобой в юношеских соревнованиях, или потом в кндидатских турнирах в ЦШК. По-моему, ты был в Киевском районе и играл за команду этого района. Еще помню, что ты дружил со Славиком Янкулиным. Был у вас и Юра Вассерман, и Миша Лифшиц - если помнишь их. С Мишей я перезваниваюсь, благо живем не так далеко друг от друга: я - в Бруклине, а Миша - в Нью-Джерси.
Видишь, я кое что вспомнил.
Да, еще вспомнил Николая Митрофановича Павлова-Пьянова. Он руководил кружком в вашем доме пионеров. Был самой историей шахмат - играл даже когда-то с Алехиным! |
|
|
| номер сообщения: 64-74-2609 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
