Для желающих прочитать что-то хорошее - хотя и не модное - условия были очень неплохие. Одних только русских классиков можно, в принципе, читать всю жизнь. Но издавались в большом количестве и классики зарубежные. Бальзак, Стендаль, Флобер, Мопассан, Мериме, Гюго - книги этих авторов были в моей домашней библиотеке, хотя я уверен, что родители не предпринимали сверхусилий для их приобретения. Из британцев были Скотт, Филдинг, Джером, Конан Дойль, Дефо, Диккенс. Издавались в немалых количествах и книги хороших советских авторов - Трифонова, к примеру. Одно время было немало поклонников "деревенской" прозы - и книги Астафьева, Распутина, Белова тоже можно было найти без труда( я, правда, из "деревенских" читал одного Шукшина).
У моего школьного приятеля был шеститомник Майн Рида.
Я их даже не читал, а проглотил. Это было блаженство. У него же я зачитал первое издание книги Бронштейна, рассудив, что раз он шахматами не интересуется, то и книга ему не нужна. Так и вышло, про Бронштейна он не вспомнил. Потом я ему все же напомнил, а он только рукой махнул.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Для детского увлечения это было довольно накладным занятием. Даже не знаю как тот парень с одинокой матерью-уборщицей смог собрать на приличный фотоаппарат Фэд-4Л. Л- означало, что в стекло объектива добавлен редкоземельный элемент лантан. Это позволяло снимать с меньшими геометрическими искажениями. Кажется, рублей 50 стоил. А ведь у него еще было и другое оборудование. Этот ФЭД еще и крупнее немного снимал, чем моя Смена.
Он же дал мне почитать первую книжку по фотографированию. Кажется, это была «Фотография для школьника» Бунимовича. Многое стало проясняться, но нужна была практика, а у меня кроме Смены ничего не было. И вот он решил показать мне «мастер-класс». Пригласили еще одного друга, у него, кажется была «Чайка». Чайка имела вдвое укороченный кадр, что ухудшало качество при изготовлении больших фотографий, но зато кадров на пленке помещалось вдвое больше. Позже я узнал, что если снимать этой Чайкой боком, то такую пленку можно вставлять в фильмоскоп - размер кадра у нее, как у диафильмов. Конечно, пленка при этом должна была быть не негативной.
И вот мы втроем скинулись, чтобы кроме пленок купить все необходимые фотореактивы и фотобумагу, и отправились снимать … нет, не достопримечательности города, а в кинотеатр «Смена» мультик «Ну, погоди!» с экрана. Кажется, тогда был сделан только первый выпуск и он имел огромный успех у всех, детей и взрослых. Иметь дома фотографии с «Ну, погоди!» это было реально круто.
Большим любителем фотографии был мой дядя. Каждый год он ездил в отпуск в горы, на Памир, привозил кучу фото, делал из них слайды и часами нам их показывал. Горные пейзажи, цветы, какие-то люди с рюкзаками, речки, водопады... У него, понятно, с каждым фото были связаны какие-то воспоминания, а вот всеми остальными зрителями на этих сеансах владела неодолимая скука. Хорошо еще, что с тех пор, как я начал курить, я мог под этим предлогом выходить на балкон или даже во двор. У других зрителей такой возможности не было.
Курил я их не столько из уважения к дяде, сколько потому, что в армии у нас были сигареты только двух сортов - "Памир" и "Прима". Но, по-моему, "Памир" у нас стоил десять копеек, а вот "Прима" - двенадцать.
А офицеры что курили?
Я покупал кубинские сигареты с фильтром в офицерском буфете. Но не могу найти похожую пачку в интернете, чтобы вспомнить название. Вкус их табака мне казался слегка шоколадным. Цену тоже не могу вспомнить. Вроде эти (чисто внешне, не по названию)
Вообще, многие картонные пачки в развернутом виде лежали у нас дома на папином рабочем столе. Он же делал штампы для табачной фабрики. Какие-только названия я не знал еще в дошкольном возрасте. Десятки названий. Были и чисто одесские - папиросы «сальве», например. Это папиросы с небольшим ватным фильтром в глубине (не на конце).
Кажется, офицеры курили какие-то болгарские сигареты. Возможно, эти сигареты были тогда более высокого качества, чем сейчас - сейчас они такие, что их просто невозможно курить. Это, кстати, довольно странно. У меня на даче была неизвестно кем приобретенная книга под названием "Табак" Димитра Димова. Книга, кстати говоря, неплохая. Судя по тому, что в ней написано, болгары производством табака занимаются давно, и неплохо разбираются в этом деле. Почему они производят сейчас настолько убогие сигареты, непонятно.
Табачные поля быстро истощаются. Чтобы их удерживать плодородными нужны серьезные усилия и технологии. Говорят, что болгарские табачные поля вообще бурьянами поросли. После распада СССР спрос на болгарскую продукцию тоже ухудшился, ведь СССР был основным закупщиком. Появились совместные предприятия с российскими итд.
Из Вспоминалок. Первый раз закурить я попробовал в 7-ом классе. Мы занимались после отбоя оформлением декораций к школьному спектаклю, и меня угостил сигаретой кто-то из старших ребят. Я сел на подоконник, в туалете, затянулся и чуть не вывалился в открытое окно, так мне стало плохо. По-настоящему баловаться курением я начал только в 10-ом классе, пытаясь как-то отвлечься от сердечных невзгод. Курили мы в лесу с другом (сигареты «Столичные» и «Камея»). Теперь я не пытался затягиваться, поскольку при повторной попытке это сделать, мне снова стало плохо. К тому времени почти все у нас покуривали. Наша классная руководительница следила за этим. Обнюхав одного из учеников, который пытался замаскировать табачный запах тем, что съел апельсин, она сказала:
- Да ты не только курил, ты ещё и выпил.
Поступив в институт, я это занятие бросил: не было подходящей компании, а в той, что имелась, к моему удивлению, состояли одни девушки. Впрочем, теперь, в связи со сменой обстановки, и особой охоты курить у меня не было.
Без малого 75 лет назад я проснулся утром и увидел на столе огромную книгу.
Это был подарок родителей ко Дню рождения. Мне исполнилось 5 лет.
За свою долгую жизнь я прочел тысячи книг. Но "Что я видел" Бориса Житкова осталась главной
Pirron: Курил я их не столько из уважения к дяде, сколько потому, что в армии у нас были сигареты только двух сортов - "Памир" и "Прима". Но, по-моему, "Памир" у нас стоил десять копеек, а вот "Прима" - двенадцать.
Памир анаграмма Примы. Случайность?..
__________________________
Спасение там, где опасность.
Kazus: Табачные поля быстро истощаются. Чтобы их удерживать плодородными нужны серьезные усилия и технологии. Говорят, что болгарские табачные поля вообще бурьянами поросли. После распада СССР спрос на болгарскую продукцию тоже ухудшился, ведь СССР был основным закупщиком. Появились совместные предприятия с российскими итд.
Говорят китайцы много курят. ЗОЖ они презирают.) Надо на пачки лепить иероглифы и образ женьшеня и сбывать китайцам.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Эта книга — о вещах. Писал я её, имея в виду возраст от трёх до шести лет. Читать её ребёнку надо по одной-две главы на раз. Пусть ребёнок листает книгу, пусть рассматривает, изучает рисунки. Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живёт в ней и вырастает. Ещё раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала.
Кстати, о курении. Мальчишки в нашем дворе начинали курить очень рано и меня приучили еще в дошкольном возрасте. Отец, конечно, чувствовал, что от меня часто воняет табаком, но воспитательный процесс не форсировал и пытался меня напугать разными страшными рассказами про болезни курильщиков. Но бросил я курить не из-за рассказов. Однажды, выкурив четыре беломорины подряд, я почувствовал себя так плохо, что подумал: отец, видимо, прав и с курением надо завязывать. Бросил. И так крепко бросил, что ни в школе, ни даже в армии не курил. Начал опять курить в экспедициях от слишком чистого воздуха.
Между прочим, никогда отца не видел курящим. Только, уже будучи взрослым, узнал от мамы, что отец выкуривал по две пачки беломора в день до моего рождения. Бросил, чтобы не показывать мне дурной пример.
__________________________
Спасение там, где опасность.
Самые первые мои книги все были огромными по размеру, наверное, некоторые даже достигали см 30+. Я, думаю, что мама делала одолжения, дополнительно печатая разные документы людям и те, зная, что у нее есть маленький «Казус», который интересуется книжками, благодарили ее шикарными, презентабельными на вид детскими книжками. Деньгами тогда, наверное, было опасно благодарить.
Из самых первых очень больших книг запомнились «Пиноккио», «Дикие лебеди». А еще запомнился такой образ: на полу лежат кубики-азбука и рядом книга Чеповецкого «Радидон и Харитон». Это была книжка ужасов, там волшебник превратил мальчика в поросенка. Неприятная книжка у такого хорошего писателя (автор знаменитой книги «Непоседа, Мякиш и Нетак»).
Первый мой опыт курения был неудачным. К отцу пришли гости, выпили некоторое количество спиртного и вышли на балкон, оставив сигареты на столе. Я взял сигарету, тоже вышел на балкон и попросил прикурить. В этой просьбе мне не отказали, однако после первой же затяжки я получил от отца подзатыльник. К рукоприкладству я не привык, к тому же наказание показалось мне несправедливым: ведь я делал то же самое, что и взрослые - разве что водки перед этим не выпил. Едва сдерживая слезы, под обидный смех приятелей отца я удалился в свою комнату. С этих пор курение долго вызывало у меня неприятные ассоциации, и я не курил до девятого класса.
Эти двое ребят-интеллектуалов , с которыми я приобщался к фотографическому процессу, еще, как ни странно, дружили с третьим. Он был одним из немногих двоечников в классе. Все двоечники очень хорошо играли в футбол, а этот не играл. Потому что он был, как и его папа, настоящий амбал. У него первого в классе с опережением на год, а то и два, начали расти усы и борода.
Чем же он мог заинтересовать двух других мальчиков я даже не знаю. Позже он увлёкся ремонтом магнитофонов, в основном их механикой, конечно. Но на тот момент он еще ничем таким не интересовался.
Поскольку друг моих друзей это и мой друг, то я на переменках теперь с ним немного общался, заигрывал, шутя ставил «подножку» - знал, что мне ничего не будет, в отличие от других. Однажды перед началом урока, уже в классе, когда мы стоя ждали прихода учителя, он шутя, можно сказать, ласково, чтобы я отстал от него, дал мне ребром ладони по затылку. У меня закружилась голова, на глазах выступили слезы, восстановиться и начать воспринимать урок я смог только минут через пять. После этого я стал намного более сдержанным в общении с ним.
В восьмом классе нас всех перевели в другую школу, далеко от дома. Туда мне приходилось каждый день добираться двумя видами транспорта. В этой школе в класс добавили еще парочку двоечников. У одного потом обнаружили шизофрению, а другой просто плохо учился и курил в туалете на переменках. Больше ничего плохого я про него не знал. Мы не общались. У него иногда возникало просветление и он мог задать даже вопрос учительнице по изучаемому предмету. Однажды он спросил молодую учительницу по истории почему у Ленина не было детей. Училка покраснела как свекла и не нашла ничего умнее, как выставить любознательного подростка из класса.
Двое наших двоечников после школы вскоре оказались в тюрьме. Про остальных я не знаю.
Из моего класса одна девочка оказалась во Франции, другая - в Нигерии. Ещё одна умерла. Одного мальчика убили в 90-е гг. из-за квартиры, другой - стал участником известного в своё время теракта.
Продолжу о фотографировании «Ну, погоди!». Хорошо, что у нас было три фотоаппарата и мы непрерывно щелкали «в три ружья». Нас поджидало множество коварных неудач, но главный фотограф, если уж и не смог все предвидеть, но хотя бы потом их смог все объяснить.
Мы сидели все трое рядом, поэтому до экрана было у всех одинаковое расстояние. У ФЭД-4 имелся встроенный дальномер, так что наш шеф настроил один раз на резкость свою камеру и сообщил нам расстояние до экрана, которое мы выставили у себя на шкалах. Пленку по его совету мы купили самую высокочувствительную - 250 единиц, что позволило снимать быстро движущихся волка и зайца. Но потом выявилась проблема - при коротких выдержках и шторном затворе ФЭД-а снималось только часть кадра на экране. У меня в Смене хоть затвор был не шторка, а центральный и этой проблемы не было. Но с моим объективом изображение экрана было мелким, не на весь кадр. А в Чайке вообще мало что можно было разглядеть. Ни одного кадра с Чайки не пошло в дело.
Оставшийся день у нас ушел на проявку трех пленок. Для первой пленки мне все было в новинку, интересно - приготовление растворов из набора химикатов, но сама проявка и зарядка пленки в проявочный бачок были скучными - ничего же не видно. Да и делал не я. Остальные две пленки - я просто отбывал время за компанию.
Вот так выглядит бачок для проявки пленки. Взято с сайта Пикабу. В темноте пленка укладывается в спиральную канавку, чтобы эмульсия смачивалась раствором и при этом не касалась ничего. В этом же бачке происходит промывка и закрепление изображения, уже в другом растворе. Потом снова тщательная промывка. Все это долго, на каждую пленку мог уходить час и больше. В закрытый бачок свет не проникает. Можно сливать, менять растворы и промывать пленку в закрытом бачке на свету.
А вот с заправленной в спираль плёнкой (взято отсюда):
Но вот, к позднему вечеру все три пленки уже висят на веревочке и сушатся. Договорились завтра пораньше встретиться и заняться изготовлением фотографий. Шеф-фотограф сразу предупредил, что самая нужная вещь при печатании фотографий это мусорное ведро. И я голодный и уставший побежал домой оправдываться перед мамой и делиться первыми впечатлениями. Нужно же было ее еще подготовить к тому, что я захочу тоже сам все делать дома, чтобы не сидеть так долго в гостях.
Pirron: Для желающих прочитать что-то хорошее - хотя и не модное - условия были очень неплохие. Одних только русских классиков можно, в принципе, читать всю жизнь. Но издавались в большом количестве и классики зарубежные. Бальзак, Стендаль, Флобер, Мопассан, Мериме, Гюго - книги этих авторов были в моей домашней библиотеке, хотя я уверен, что родители не предпринимали сверхусилий для их приобретения. Из британцев были Скотт, Филдинг, Джером, Конан Дойль, Дефо, Диккенс. Издавались в немалых количествах и книги хороших советских авторов - Трифонова, к примеру. Одно время было немало поклонников "деревенской" прозы - и книги Астафьева, Распутина, Белова тоже можно было найти без труда( я, правда, из "деревенских" читал одного Шукшина).
На мой вкус Шукшин на порядок слабее Распутина и Астафьева. "Деньги для Марии" Распутина - гениально.
Kazus: Добавились некоторые воспоминания про книжки, попробую их оформить, тем более, что тема всех интересует.
Некоторые книжки доставались по наследству. Таким образом ко мне попали потрепанные книги большого формата от двоюродной сестры, которая была старше меня более, чем на 10 лет.
Среди них была книга «Андрюша идет в школу». Мне были очень интересны первые впечатления о школе, в школу я только собирался, но читать уже мог толстые книжки.
Из детской радиопередачи я узнал о книге «Андрюша идет в школу» — про школу, про первый класс, про то, как школьники готовились к семидесятилетию товарища Сталина. Очень захотел эту книгу прочитать, но родители не могли ее найти в магазинах. Выручила тетя Таня, соседка из квартиры над нами на 5-м этаже, она работала в «Доме книги» и книгу мне принесла.
Вопрос. Было ли в первых изданиях "про то, как школьники готовились к семидесятилетию товарища Сталина"? В новом издании этого нет.
