|
|
Блестящий текст Сутовского о Найдорфе в фейсбуке.
Сегодня 110 лет со дня рождения Мигеля Найдорфа. Это единственный большой шахматист того поколения, которого я неплохо знал лично, поэтому попробую рассказать о нём поподробней.
Но начну, как водится, с биографии. Маленький городок Гродзиск в 30 километрах от Варшавы, в начале 20-го века даже еще не считался городом. Такое местечко, в котором издавна селились евреи, чтоб не платить особый налог, который надо было платить за свою инакость в столице. Там и родился маленький Моше, еще не догадывавшийся, что весь мир будет знать его под другим именем. Впрочем, другое имя у него вскоре появилось - по неписаным законам того времени, у Найдорфа было и польское имя - Мечислав. Родным языком мальчика был идиш, но он очень быстро стал полностью двуязычным - впоследствии Моше-Мечислав-Мигель станет бегло говорить практически на всех основных европейских языках - включая русский. Найдорфу очень повезло с учителями - его главным наставником был знаменитый Давид Пшепюрка - чье имя мало известно за пределами шахматного мира, но чей вклад в польские, да и мировые шахматы, действительно трудно переоценить. Замечательный игрок, тренер, организатор, автор книг и журналист, стоявший среди прочего у истоков ФИДЕ, погибнет в одном из первых концлагерей. Но пока, счастливое время, конец двадцатых - и Пшепюрка помогает юному Найдорфу, который стремительно прогрессирует.
К середине тридцатых, Моше становится одним из сильнейших игроков страны, и в 1935 году дебютирует на Олимпиаде в составе сборной Польши. К 1939-му году он дорос до второй доски в сборной, позади лишь знаменитого Савелия Тартаковера, ставшего его вторым наставником. На Олимпиаде-1939 Найдорф выступает здорово, завоевывает золотую медаль, но конечно, главное, не это. Через неделю после начала Турнира Наций, начинается война. Большинство европейцев остаются в Буэнос-Айресе - как тогда считалось, временно, и Моше тоже принимает такое решение. В Польше остались его жена и дочь, которых он никогда больше не увидит...
Начинается новая жизнь теперь уже Мигеля Найдорфа - через несколько лет он становится гражданином Аргентины, и осваивает новую профессию. Мигель становится страховым агентом. Надо сказать, что его личные качества идеально подходили под эту работу. Говоривший на всех языках, энергичный, с отменным чувством юмора, легко сходящийся с людьми, да еще и чертовски обаятельный мужчина, он вскоре становится обеспеченным человеком. Но о шахматах не забывает - напротив, в начале сороковых в Южной Америке, пусть и не по своей воле, собрались многие сильные европейские мастера, и Найдорф оттачивает своё мастерство в крупных и мелких турнирах того времени.
Война заканчивается, и Найдорф вновь возвращается в профессиональные шахматы Когда в восстанавливающейся Европе проводят первый супертурнир, Гронинген - 1946, новоиспеченный аргентинец, к удивлению многих, на равных сражается с гигантами, и обыграв Ботвинника, Болеславского и Сабо (ничьи с Эйве и Смысловым), занимает четвертое место. Блестящий результат, который мог бы быть еще более впечатляющим, если бы не поражения и ничьи с уступающими классом соперниками. Увы, Найдорф отстает на очко от Смыслова, и это ему аукнется через два года, когда в матч-турнире на первенство мира появилась вакансия после отказа Файна, но советская федерация (есть версия, что лично Ботвинник) воспротивилась участию шестого игрока, которым неминуемо бы стал Найдорф, который после успеха в Гронингене победил еще в ряде турниров поменьше. Согласно данным чессметрики (это рейтинг, ретроспективно посчитанный для игроков дорейтинговой эпохи), Найдорф был вторым в мире, в период 1947-1949. Вторым!
Я в рейтинги особо не верю, тем более, что встреч с самыми топовыми игроками у Мигеля было мало, но то, что он имел все основания быть включенным как первый запасной в матч-турнир на первенство мира, для меня очевидно. Кстати, он подтвердил это в том же 1948 году, когда Эйве, уже после матч-турнира приехал в Южную Америку, и отстал от Найдорфа аж на 3.5 очка в сильном турнире в Мар-дель-Плате... Он не был теоретиком, хотя его именем и назван вариант, обросший рекордным числом анализов. Но нет, Мигель скорее был блестящим практиком с очень здоровым пониманием и отменной интуицией. Увы, в свои лучшие годы, Найдорф не получил возможности побороться за титул.
Через два года он уже минует свой пик, и дебютировав в 40 лет в Турнире Претендентов в Будапеште, становится лишь пятым. Пожалуй, именно тогда Маэстро принимает решение сфокусироваться на бизнесе, и перестает работать над игрой. Он, конечно не перестает играть, и играть на очень высоком уровне - колоссальный талант и многолетняя работа не проходят бесследно - и к тому же Найдорф просто очень любит шахматы. Его больше не воспринимают как претендента на победу в сильнейших турнирах, но любой, абсолютно любой игрок, вплоть до поколения Каспарова, знал, что дон Мигель (а во второй половине жизни его стали так называть всё чаще), очень опасен, и за шутками-прибаутками, всегдашним оптимизмом и поседевшей шевелюрой, кроется один из лучших шахматных умов. Уже шестидесятилетний Найдорф сыграет 2:2 с Талем в Матче Века. Я понимаю, что для многих - это динозавры одной эпохи. Но нет, Талю тогда было 33.
А в 72 года, Мигель, который в восьмидесятые-девяностые часто приезжал в качестве корреспондента на важнейшие турниры, за день до начала игры соглашается заменить недоехавшего участника, и достойно бьется в сильнейшем турнире года, Бугойно-1982. На этом, пожалуй, можно закончить рассказ о карьере Найдорфа-игрока.
Но у него было еще много ипостасей. Он был замечательный организатор и популяризатор шахматной жизни. Десятки лет он, успешный бизнесмен, организовывал в Аргентине на свои собственные средства крупнейшие турниры, в которых приняли участие чуть ли не все сильнейшие игроки мира. Десятки лет он вёл увлекательную шахматную колонку в газете Кларин. Миллионы людей в Аргентине и испаноязычном мире заинтересовались шахматами благодаря Найдорфу. Это не преувеличение - более того, Аргентина до сих в лидерах по интересу к шахматам. В моих словах слышится некая гипербола, но поверьте, её нет!
Мне довелось сыграть в самом последнем турнире, организованном Найдорфом. Более того, посчастливилось выиграть его. Турнир сам по себе был замечательным действом - он проходил с размахом, в одном из театров Буэнос-Айреса. На главной сцене сражались участники главного турнира, а на малой сцене и в фойе - детские турниры, сеансы... Сам Мигель - а ему уже было 87 лет - был на всех турах. Он внимательно следил за всеми партиями, и частенько проделывал следующий фокус - пока игрок вставал из-за своего столика, Найдорф садился за его место и вглядывался в позицию. В этом озорстве чувствовался и профессиональный такт - он никогда не делал этого во второй половине партии, в цейтноте. Дон Мигель активно участвовал в разборе партий, и надо сказать, очень живо соображал. Перемешивая языки, он продолжал жонглировать вариантами, именами знаменитых игроков прошлого, в чьих партиях встретилась эта или схожая позиция, и буквально наслаждался процессом, периодически восклицая "Bestia!"
В один из дней он пригласил меня на ужин в маленький уютный еврейский ресторанчик. С ним была его дочь, и мы провели теплый вечер вместе. Он расспрашивал про Израиль, в который некогда ездил регулярно, но к тому моменту давно не был. Но больше всё ж не спрашивал, а рассказывал. Говорили мы на английском, хотя он периодически вставлял несколько предложений на русском, а временами щеголял ивритским словом. Не знаю, как в молодости, но в эти годы, на всех языках чувствовался этот легко узнаваемый идишский акцент - который я хорошо помню от своей бабушки - фактически ровесницы Найдорфа. Мигель не был скромен, он охотно рассказывал, что потратил более миллиона долларов только на проведение турниров (и это тех долларов!), что финансировал различные программы, которые могли бы помочь появлению топового игрока в Аргентине, но увы, сетовал Мигель, они становятся гроссмейстерами, у них уже всё хорошо, и нет никаких амбиций. Я не скажу, что он был предельно энергичен и молодцеват - нет. Но он в свои годы продолжал получать удовольствие от жизни, продолжал строить планы и интересоваться.
Говорили и о шахматах - тогда только начали широко использоваться компьютеры и программы - и Найдорф, относясь скептически, всё интересовался, неужели они настолько сильные - за месяц до того Дип Блю обыграл Каспарова... Фоток совместных у меня не сохранилось, но я хорошо помню его голос, уже старый, подсевший, но в душе это был еще нестарый человек, и это была та старость, которой можно только позавидовать. Через год, во время поездки почетным гостем/корреспондентом на очередной турнир в Испанию, природа взяла своё. Маленький Моше, прошедший большую жизнь, и ставший знаменитым на весь шахматный мир Мигелем Найдорфом.
Светлая память! |
|
|
