|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Sad_Donkey: арт.:  спасибо,
у Вас дар, Александр Алексеевич, пишите! |
Спасибо, арт.! Пишу. Стараюсь. |
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14551 |
|
|
|
|
Гарно.
__________________________
Шахматная партия не лотерея. Проблему мотивации решает НОКАУТ |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14570 |
|
|
|
|
Предлагаемый читателю текст я обнаружил в интернетных архивах. Считаю уместным напомнить читателям, что он был написан Старым Семеном уже достаточно давно.Он был ответом на публикацию моей статьи о Ботвиннике и Бронштейне.
Еще раз хочу преклониться перед памятью моего друга, замечательного писателя, знатока шахмат и их истории, человека необыкновенного вкуса и такта. Его критика всегда была безукоризненной и доброжелательной.
Статья Льва Харитона "С любовью и горечью" (http://rsport.netorn.ru/ech/khariton/bron4.htm) производит большое впечатление. Вот что пишет автор, предваряя публикацию: "Предлагаемые раздумья, мучительные и довольно пространные, были записаны мной в 1996 году в Париже, но на русском так и не были опубликованы. В 1998 году их опубликовал на своем сайте ChessCafe американский издатель Ханон Расселл. Исключительно противоречивые в своей основе, они вызвали более чем трехмесячную бурную дискуссию на форуме сайта. Надеюсь, что и русскоязычный читатель не останется равнодушным".
Действительно, эта, совершенно блестящая на мой взгляд, статья вместе с тем вызывает желание поспорить. Особенно интересны мне были две затронутые автором темы: Бронштейн и Ботвинник, а также отношение Бронштейна к Ласкеру.
Бронштейн и Ботвинник
Начнем с Ботвинника. Лев Харитон укоряет - и во многом справедливо – Бронштейна в предвзятом и необъективном отношении к первому советскому чемпиону мира. Что говорить - давняя неприязнь Давида Ионовича к своему историческому сопернику, проявившиеся во многих статьях и интервью, приняла в последние годы жизни Бронштейна болезненную форму. Но, справедливости ради, нельзя не сказать, что и отношение Ботвинника к Бронштейну трудно назвать объективным. И неудивительно.
Вспомним, как говорится, историю вопроса. Ботвинник, как известно, перед ответственными соревнованиями специально настраивал себя на враждебное отношение к противникам. Так было с Кересом, Смысловым, Талем и Петросяном. Так было и в 1951 году – с Бронштейном. Интересно, что когда борьба заканчивалась, Ботвинник нередко налаживал с бывшими врагами нормальные человеческие отношения. Но в случае с Бронштейном этого не произошло. Не знаю, как воспринял Бронштейн во время матча откровенную враждебность партнёра. Но думаю, что тяжело. Возможно, этим и объясняется его участие в т.н. «бунте гроссмейстеров 1952года», результатом которого было исключение чемпиона мира(!) Ботвинника из олимпийской сборной.
Вражда между двумя великими шахматистами, к сожалению, сохранилась навсегда. Время от времени они обменивались мелкими уколами в шахматной прессе – Ботвинник прямым текстом, Бронштейн в завуалированной форме. И вот в 1969-м году Ботвинник начинает писать свои мемуары, наделавшие в своё время много шума. Откроем эту книгу(напомню, что первое издание - "К достижению цели" - было опубликовано в семидесятых годах, а до этого отдельные главы печатались в периодике) и посмотрим, что же писал М.М. Ботвинник.
Вот он, готовясь к предстоящему матчу с Бронштейном, идёт на приём к председателю Комитета по физкультуре генералу Аполлонову – нужно получить разрешение взять на дом из библиотеки Инфизкульта свежие иностранные шахматные журналы и книги. Как трудно, кстати, это сейчас понять молодым людям - чемпион мира из-за такой ерунды должен идти кланяться чиновнику высокого ранга. А иначе – никак, "зарубежное" советскому человеку не положено! И генерал отказывает, причём, на мой взгляд, просто по причине собственной некомпетентности. Ботвинник приводит замечательный диалог:
-А как раньше вы готовились? Изучали литературу?
-Конечно...
-Так зачем же вам снова изучать?
И Ботвинник пишет далее: "А ларчик открывался просто: и Бронштейн, и Аполлонов были в одном спортивном обществе..."
Далее, характеризуя Бронштейна: "... мне на пользу были человеческие и спортивные недостатки претендента: стремление к чудачеству, позёрство, наивность в спортивной тактике и пр."
И вот ещё одна цитата. "В девятой партии произошёл конфликт. После 41-го хода белых Бронштейн задумался и не заметил, как к нашему столику подошёл арбитр К.Опоченский (Чехословакия); заметил Бронштейн судью лишь после его слов "прошу записать ход"
Это было неприятно моему партнёру, так как он во время всего матча стремился к тому, чтобы ход записывал я. Расчет был простым: растренированный вообще и утомлённый после пяти часов игры в частности, Ботвинник долго будет обдумывать записанный ход, да и запишет скорей всего неудачный ход, затем последует мучительный ночной анализ, а при доигрывании ещё останется мало времени до контроля...
И далее: "Но Бронштейн расскандалился, и требовал, чтобы ход записали белые... Из зала неслись крики в мой адрес: "Позор!". Очевидно, это кричали коллеги (выделено мной - С.С.) моего противника"
Не говорю уж о прочем. Но как понимать слово «коллеги»? Гроссмейстеры и мастера? Нет, конечно. Ботвинник намекает на то, что Бронштейн состоял в спортобществе «Динамо», принадлежавшем милиции и госбезопасности. Т.е., здесь «коллеги» по Ботвиннику – это люди из «органов». Причём в первом издании было написано, если мне не изменяет память, «коллеги Бронштейна по обществу «Динамо», что звучало не так оскорбительно. И Ботвинник в последнем прижизненном издании изменил эту фразу - думаю, вполне сознательно, чтобы сильнее задеть. Разумеется, в своих мемуарах Ботвинник задел не только Бронштейна. Вспоминаю, как Петросян, выступая в одном из шахматных клубов, отвечая на вопрос о ботвинниковской книге, съязвил: - Михаилу Моисеевичу не повезло. Его всю жизнь окружали очень плохие люди.
А теперь спросим себя – каково было это читать Д.И. Бронштейну. Читать - и носить эту обиду в душе? Читать - и не иметь ни малейшей возможности публично возразить, напечатать ответ - ведь даже Ботвиннику, стоявшему неизмеримо выше Бронштейна в советской, если можно так выразиться, социально-спортивной иерархии, пришлось проявить невероятную настойчивость, неоднократно ходить на прием к высоким советским чиновникам, чтобы опубликовать свои, по тем временам неслыханно острые и откровенные мемуары?
И вот, спустя много лет, пожилой уже Давид Ионович получил, наконец, возможность высказаться, ответить ударом на удар. И он не сдержался, выплеснул на страницы книг и журналов накопившуюся обиду и злость. Да, нехорошо. Но стоит ли так строго его судить за предвзятость и необъективность? Не лучше ли, как говорится, всё понять, всё простить?
Бронштейн и Ласкер
Лев Харитон спорит с Бронштейном не о величии Ласкера - шахматиста – здесь он с Давидом Ионовичем полностью солидарен. Спор идёт о человеческих качествах Ласкера, о его репутации в шахматном мире.
Харитон пишет: «очень трудно разделять восхищение Бронштейна Ласкером. Второй чемпион мира требовал высоких гонораров от устроителей турниров и выбирал для своих матчей богатых и относительно слабых соперников. Бывали и долгие периоды, когда Ласкер не играл в шахматы, таким образом сохраняя за собой чемпионское звание.
После Первой мировой войны он абсолютно разорился и потому отправился в 1921 году в Гавану играть матч с Капабланкой. Несомненно, он знал, что не имел никаких шансов, играя против кубинского гения в привычной для того жаре и влажности. По сути он просто продавал шахматную корону»
При всём уважении к автору тут хочется поспорить буквально с каждым словом! Мнения, аналогичные тому, что высказал Лев, я неоднократно читал в разных книгах, журналах, на гостевых шахматных сайтов - и всегда они вызывали у меня удивление. Попытаюсь изложить и свой взгляд на Ласкера, не претендуя, разумеется, на истину в последней инстанции.
Да, Ласкер требовал(и добивался) высоких гонораров. И неоднократно публично объяснял свою позицию. Попросту говоря, он не хотел умереть в нищете, подобно Стейницу, да и многим выдающимся мастерам XIX века.
«Бывали и долгие периоды, когда Ласкер не играл в шахматы, таким образом сохраняя за собой чемпионское звание». Тут не соглашусь со второй частью фразы. Да, Ласкер годами не играл в турнирах. У него были в жизни и другие интересы – математика, философия, бридж, го и даже драматургия. Но разве в эти периоды Ласкер, получая вызов от того или иного соперника, его безосновательно отклонял?
«…выбирал для своих матчей богатых и относительно слабых соперников» Думаю, что Лев просто неточно выразился – вряд ли Маршалла, Яновского или Шлехтера можно назвать не то, что богатыми – обеспеченными людьми. Автор, видимо, имел в виду опять же большой призовой фонд, который обычно требовал Ласкер. Но – и тут Харитон бесспорно прав - все упомянутые замечательные шахматисты никогда не достигали уровня Чигорина, Пилсбери, Рубинштейна, матчи с которыми Ласкер так не сыграл, Тарраша, матч с которым состоялся лишь в 1908 году, когда «учитель Германии» уже прошёл пик своей силы и Капабланки, матча с которым Ласкер якобы всячески избегал. Именно это, как правило, ставится в вину Ласкеру.
Но есть ли она, эта вина?
Начнем с Чигорина. Как известно, после блестящего выступления русского шахматиста в Гастингсе (1895 г.) Петербургское шахматное общество предложило новому чемпиону мира сыграть матч с Чигориным, но Ласкер это предложение не принял. Уклонился? Да нет же, всё дело в том, что он и не мог принять этот вызов! Он был связан обязательством играть матч-реванш со Стейницем. После Гастингса кривая успехов Чигорина пошла резко вниз, и он уже и не претендовал на матч.
Пилсбери. Гениальный американец, выиграв Гастингс, стал явным претендентом на мировое первенство. Но его матч с Ласкером не состоялся. Есть ли в этом вина Ласкера? Нет, ни малейшей. Не буду повторять известное всем – во время матч-турнира в Петербурге Пилсбери тяжело и неизлечимо по тем временам заболел. Это ли было причиной, или что-то другое, но фактом является то, что Пилсбери Ласкера на матч не вызывал.
Рубинштейн Ласкера на матч вызвал. Переговоры шли долго, оба великих шахматиста проявляли упорство и несговорчивость, наконец, в 1914 году, была достигнута договорённость о матче. Помешала, как известно, мировая война. Не думаю, что длительность переговоров можно ставить в вину только Ласкеру. Рубинштейн тоже внёс свою лепту.
Тарраш тоже вызвал Ласкера на матч. Ласкер вызов принял. Матч не состоялся из-за того, что Тарраш, катаясь на коньках, упал, получил серьёзную травму и не смог играть. Следующий вызов Тарраш послал только через несколько лет. Почему – всем известно. Тарраш считал, что не он должен вызывать на матч чемпиона мира, а тот его.
И, наконец, Капабланка. Как известно, кубинец послал Ласкеру вызов сразу же после своего первого крупного успеха(Сан-Себастьян, 1911 г.). Ласкер вызов принял (хотя, замечу, мог и отклонить – формальные основания для вызова у Капы в 1911 году были ещё слабы). Дальнейшее известно. Переговоры закончились, едва начавшись – Капабланка употребил в письме пресловутое слово “unfair”, ссора, затем примирение в 1914 г. Поскольку Рубинштейн провалил турнир в Петербурге, то вполне был возможен и матч Ласкера с Капабланкой. Боюсь показаться назойливым, но всё же напомню о Первой мировой войне. Таким образом, вины Ласкера в том, что матч с Капабланкой не состоялся до войны я, опять же, не вижу.
Далее – матч в Гаване, 1921 год. Повторю мнение Льва: «После Первой мировой войны он абсолютно разорился и потому отправился в 1921 году в Гавану играть матч с Капабланкой. Несомненно, он знал, что не имел никаких шансов, играя против кубинского гения в привычной для того жаре и влажности. По сути он просто продавал шахматную корону!»
Мне кажется, что всё было сложнее. Да, Ласкер был разорён. Да и жизнь в Германии в то время была тяжела – гиперинфляция, безработица и пр. - не буду повторять всем известные вещи. Кроме того, устроители турниров Ласкера просто не приглашали – он представлял ненавистную и побеждённую страну. Вызов Капабланки прорывал этот бойкот. Кстати, отвлекаясь от темы - ситуация удивительно напоминает 1946 год и вызов Ботвинником Алёхина. Но вернемся к Ласкеру.
Не надо забывать, что он пытался сыграть этот матч в Европе – не получилось. Он публично отказался от титула в пользу Капабланки – шахматный мир не принял этого отречения. И я совсем не уверен в том, что отправляясь в Гавану Ласкер хорошо представлял себе климатические условия, в которых будет проходить матч. Во всяком случае, сам Ласкер в своей книге «Мой матч с Капабланкой» утверждает обратное. Более того, рискну предположить, что Ласкер ехал в Гавану не продавать титул, а бороться за победу. И что он не считал себя слабее Капабланки. И даже, уж совсем осмелев, добавлю, что турнир в Нью-Йорке, 1924 г. это доказал – Ласкер был всё ещё феноменально силён, несмотря на возраст. И очень жаль, что шахматный мир не увидел матч-реванш Капабланки с Ласкером
И напоследок о том политическом высказывании Ласкера, которое цитировал “British Chess Magazine” в 1915 году. Совершенно согласен со Львом в его оценке – «наивные, если не глупые, слова». Но я бы не стал так уж сурово осуждать Ласкера – шла жестокая война, англичане были врагами, да и Ласкер не был политическим мыслителем. Ещё раз повторю – всё понять, всё простить. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14609 |
|
|
|
|
ЛХаритон:
...
Далее – матч в Гаване, 1921 год.... рискну предположить, что Ласкер ехал в Гавану не продавать титул, а бороться за победу. И что он не считал себя слабее Капабланки. И даже, уж совсем осмелев, добавлю, что турнир в Нью-Йорке, 1924 г. это доказал – Ласкер был всё ещё феноменально силён, несмотря на возраст. И очень жаль, что шахматный мир не увидел матч-реванш Капабланки с Ласкером. |
ИМХО это вполне соотносится с оценкой Крамника.
| Владимир Крамник "От Стейница до Каспарова":... В 1921 году он [Капабланка] победил Ласкера. Кстати, Ласкер не так плохо играл в том матче, он все еще сохранял очень большую практическую силу. На мой взгляд, это первый матч на первенство мира, где оба соперника играли очень сильно. Это настоящий матч на первенство мира. Капабланка был моложе, энергичней и немножко сильнее. В последней партии Ласкер совершил грубейший зевок, но до этого шла равная и очень интересная борьба: плотная, вязкая. |
Интересно. Спасибо, что выложили.
__________________________
Чем дальше общество отделяется от правды, тем больше оно ненавидит тех, кто ее говорит. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14610 |
|
|
|
|
ЛХаритон:
Еще раз хочу преклониться перед памятью моего друга, замечательного писателя, знатока шахмат и их истории, человека необыкновенного вкуса и такта. Его критика всегда была безукоризненной и доброжелательной. |
Трудно не согласиться. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14611 |
|
|
|
|
История от Шендеровича, Старому Семёну понравилось бы.
Ужинаю, например, однажды и вижу, что девушка, сидящая за соседним столиком, меня узнала – и смотрит. А хороша, надо сказать, до мурашек по спине.
Ой, думаю. Сижу, преодолеваю соблазн познакомиться, пытаюсь есть медленнее, любуюсь тайком. А она, болтая с подружкой, нет-нет, да и стрельнет глазами. А глаза!..
К концу ужина успеваю влюбиться в девушку по уши – и в таком состоянии покидаю кафе. И когда уже стою с номерком у гардероба, она настигает меня сама. Обрыв сердца. Лет ей восемнадцать, и хороша...
– Простите, – говорит, – могу я попросить у вас автограф?
Господи, думаю, солнышко, да только ли автограф? Пишу ей что-то непозволительно нежное. Она читает, прижимает листок к своей груди, о которой ничего не пишу, потому что слов все равно нет, – и говорит:
– Господи, какая я счастливая!
Женюсь, думаю я. Вот прямо сейчас и здесь – женюсь, и меня оправдают.
– ...какая я счастливая, – говорит она. – Мне ведь сегодня утром и Укупник автограф дал. |
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14623 |
|
|
|
|
Тем, кто знает, что представляет из себя утром в пятницу улица Алленби, впадающая в самое базарное место Тель-Авива, ничего объяснять не нужно. Шум, беспрерывные сигналы сражающихся между собой за каждый дюйм автомобилей и автобусов, снующие во все стороны разноцветные толпы людей всех мастей и расцветок, снова шум. И жара.
Больше всего это походит на описание душного летнего Нью-Йорка из американских детективов полувековой давности.
Человек, очень хорошо знакомый с тогдашним Нью-Йорком и даже считающий пятидесятые лучшими в своей жизни, сидел в маленьком русском книжном магазине и подписывал свои книги.
О том, что там будет Шекли, я узал случайно, и первой мыслью было - надо же, жив еще...
Наш человек в Израиле и сейчас весьма занятой, а уж десять лет назад таким был и подавно. И все же, несмотря на все транспортные, экологические и эстетические неудобства, народ пришел. К столику, где сидел пожилой человек с сигаретой в одной руке и ручкой в другой, была очередь. Смотреть на него было приятно. И не только мне одному. Хорошая была атмосфера, благоговейная. Люди подходили, наклонялись, что-то говорили ему, он кивал в ответ и все повторял:"Thank you. Thank you." Я купил четыре книги, и, когда подошел мой черед, пока он ставил автографы, сморозил ему, типа того, что он, мол, Шакил О Нил в фантастике. Получил в ответ свое Thank you и отошел. Уходить не хотелось. Настроение было какое-то фантастическое, ну как будто попал в один из его рассказов. В голову пришла классная идея, я вышел, но - чудес не бывает - ни в одном из множества близлежащих букинистических лавок его старой потрепанной книги не оказалось.
И тут взгляд упал на миниатюрную уличную кафешку с напитками. Породистая барменша, по виду и возрасту - типичная наша солдатка в увольнении, с милым равнодушием согласилась помочь. Сделала Мохито, взяла подносик, и пошла за мной. Задуманную фразу хотелось крикнуть прямо с порога, но размеры бокала все-таки не располагали к пампезности. Мы подошли, девушка поставила поднос перед Великим Старателем, и промурлыкала:"Prospector's special for mister Sheckley". |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14624 |
|
|
|
|
Особый старательский?
__________________________
pr.ai PRAI Portal of Robotics and Artificial Intelligence |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14625 |
|
|
|
|
Не знаю, сколько бы отдал за то, чтобы Шекли сам дал мне автограф
Точно больше зарплаты
Как сейчас помню
горечь, когда я узнал о его смерти из заметки в "Если"
10 лет прошло |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14626 |
|
|
|
|
| BillyBones: девушка поставила поднос перед Великим Старателем, и промурлыкала:"Prospector's special for mister Sheckley". |
Красивая идея. Компенсировала ляпсус с Шакилом. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14627 |
|
|
|
|
| Кстати, пару недель назад напоролся в интернете на подборку (весьма неполную, к сожалению) Galaxy Magazin. И в номере за 59-й, кажется, год этот самый Prospector's Special с большим удовольствием перечитал. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14628 |
|
|
|
|
Нет-нет да вспомнится Сеня.
В стационаре, медсестра - добрая, очень хорошая - провожая домой моего соседа (палата на двоих), сказала ему добрые напутственные слова. Будучи человеком деликатным, она решила, что и мне, при этом, надо что-нибудь хорошее пожелать. И сказала, повернувшись ко мне: "Вам тоже желаю скорого и легкого ухода". "Спасибо" - ответил я. И вспомнил прекрасный рассказ Сени под названием "Уход".
Книга Сени, как я уже говорил, мне очень понравилась. Но вот название. Зная его происхождение, я долго не мог с этим названием смирится. Как-то оно "выпадало из контекста". Но потом осмыслил философски. Увидев, услышав или узнав что-либо мы можем очень по-разному к этому отнестись. И отношение наше зависит от очень многих обстоятельств. Так что, если у нас с кем-то разные мнения, то надо быть терпимым - всего никогда не знаешь. "Не суди строго...". Не знаю, что думал Семен, назвав книгу так, как назвал, но меня - вон куда унесло... |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14658 |
|
|
|
|
Многие читатели наверно и не знают предыстории названия
__________________________
pr.ai PRAI Portal of Robotics and Artificial Intelligence |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14659 |
|
|
|
|
| Пусть книгу прочитают - узнают. Но не у всех она есть. Ну, обращайтесь ко мне - объясню. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14660 |
|
|
|
|
| Пиррон, даже прочитав, не понял. За это Старый Семён выбрал его для написания введения к книжке. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14661 |
|
|
|
|
| Воистину, не знаешь, где потеряешь, где найдешь. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14662 |
|
|
|
|
Ко дню рождения Смелякова.
Возвращенная родина
17 сентября 1939 года
части Красной Армии
вошли в город Луцк...
Я родился в уездном городке
и до сих пор с любовью вспоминаю
убогий домик, выстроенный с краю
проулка, выходившего к реке.
Мне голос детства памятен и слышен.
Хранятся смутно в памяти моей
гуденье липы и цветенье вишен,
торговцев крик и ржанье лошадей.
Мне помнятся вечерние затоны,
вельможные брюхатые паны,
сияющие крылья фаэтонов
и офицеров красные штаны.
Здесь я и рос. Под этим утлым кровом
я, спотыкаясь, начинал ходить,
здесь услыхал — впервые в жизни!— слово,
и здесь я научился говорить.
Так мог ли я, изъездивший полсвета,
за воду ту, что он давал мне пить,
за горький хлеб, за легкий лепет лета,
за первый день — хотя бы лишь за это —
тот городок уездный не любить?
Нет, я не знал беспечного покоя:
мне снилась ночью нищая страна,
бетонною, враждебною чертою,
прямым штыком и пулей разрывною
от сердца моего отделена.
Я думал о товарищах своих,
оставшихся влачить существованье
в местечках страха, в городках стенанья,
в домах тоски на улицах кривых.
Я вспоминал о детях воеводства,
где на полях один пырей возрос,
где хлеба — впроголодь, а горя — вдосталь
и вдоволь, вволю материнских слез.
Так как же мне, советскому поэту,
не славить вас, бойцы моей земли,
за жизни шум — хотя бы лишь за это!—
хотя б за то, что в желтых тучах света
в мой городок вы с песнею вошли? |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14663 |
|
|
|
|
За счастье жить в родной стране, спасибо, партия, тебе
И это мы первоклашками на 1 мая читали аж в 1989-м
Родители сдержанно ржали, учителя блюли облико морале
Что уж говорить про Смелякова
В какой обители московской,
в довольстве сытом иль нужде
сейчас живешь ты, мой Павловский,
мой крестный из НКВД?
Ты вспомнишь ли мой вздох короткий,
мой юный жар и юный пыл,
когда меня крестом решетки
ты на Лубянке окрестил?
И помнишь ли, как птицы пели,
как день апрельский ликовал,
когда меня в своей купели
ты хладнокровно искупал?
Не вспоминается ли дома,
когда смежаешь ты глаза,
как комсомольцу молодому
влепил бубнового туза?
Не от безделья, не от скуки
хочу поведать не спеша,
что у меня остались руки
и та же детская душа.
И что, пройдя сквозь эти сроки,
еще не слабнет голос мой,
не меркнет ум, уже жестокий,
не уничтоженный тобой.
Как хорошо бы на покое,-
твою некстати вспомнив мать,-
за чашкой чая нам с тобою
о прожитом потолковать.
Я унижаться не умею
и глаз от глаз не отведу,
зайди по-дружески, скорее.
Зайди.
А то я сам приду.
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14664 |
|
|
|
|
| Смеляков был любимым поэтом В.В. Агеносова, ныне академика( если он еще жив). Этот Агеносов, помимо своих научных заслуг( о которых мне ничего не известно) примечателен тем, что успел поучить филологии не только меня, но и Илью Одесского. Когда-то я не просто обидел, но, можно сказать, довел до бешенства этого прекрасного человека( Агеносова, я имею в виду), на его семинаре по совлиту неубедительно, но красноречиво высмеяв его любимого поэта. И вот теперь, читая это стихотворение, я вижу, насколько я был не прав - и насколько был прав господин( в ту пору, впрочем, еще товарищ) Агеносов, беспощадно выгнав меня тогда со своего семинара. Впрочем, мы с ним скоро помирились, однако позже снова поссорились, и уже окончательно. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14665 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14752 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14753 |
|
|
|
|
| Ё-моё, детский ж возраст. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14754 |
|
|
|
|
Одно из многих писем Сени мне. Бережно храню их.
Дорогой Лева!
Может быть, я становлюсь с годами пикейным жилетом, но желание спорить даже по пустякам становится во мне все сильнее и сильнее. Вот и сейчас, получив твою статью о Тайманове, не могу удержаться.
Конечно, с основной твоей мыслью я согласен – Тайманов, издав свою брошюру уже при «новом режиме», мог бы и не повторять всю ту чушь, что мы были вынуждены читать о Фишере многие годы. Но, тем не менее, книжечка эта интересна для меня прежде всего подробно и во многом (для меня, во всяком случае) неожиданно прокомментированными партиями матча. Ты об этом, т.е. о шахматной части книги в своей рецензии не сказал ни слова.
И еще два мелких «несогласия» :
«Молодые таланты-эпигоны, воспитанные на компьютерных программах» – Лева, дорогой, ну нельзя сейчас играть на высшем уровне, не используя базы данных и игровые программы, не готовясь к партиям на компьютере, не проверяя на нем все новинки, не доводя анализы до 30-го хода – мне это тоже не нравится, но иначе сейчас наверху не удержишься – будь ты хоть Анандом, хоть кем. И почему эпигоны?
И вторая мелочь – сидеть на руках во время обдумывания. Ботвинник, советуя это, наверняка имел в виду импульсивность Тайманова во время игры и вспомнил Чигорина, который так пытался бороться со своими нередкими зевками. Разумеется, сидел бы Марк Евгеньевич на руках или просто на жопе – на результате это бы мало отразилось, но совет
вполне разумный, по-моему.
Извини за мелочность и пиши!
Семен
12.06.2004 |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14755 |
|
|
|
|
jenya: Интересно, как зовут отца Иа. Наверное, это про него.
Недавно, разгребая старые бумаги, нашёл бланк этой партии.
Чтобы подтвердить правдивость своих баек, привожу ходы (Светлов чёрными).
1.е4 Кf6 2.е5 Кd5 3.d4 d6 4.Kf3 Cg4 5.Ce2 Kc6 6.0-0 e6 7.c4 Kb6
8.ed cd 9.Rc3 C:f3 10.C:f3 K:c4 11.d5 (только незадолго до партии мне посчастливилось – я купил «Курс дебютов» Панова издания 1957 года. В то время вся шахматная литература было огромным дефицитом, её ловили по букинистическим магазинам. Так вот, получив источник, я смог подготовиться – выигрыш пешки Панов считал плохим из-за 11.d5. На этом моя дебютная подготовка закончилась) 11…R6e5 12.de K:f3+ 13.Ф:f3 fe 14. Ф:b7 Ke5
15.Cf4 Rd7 16.Kb5 Лb8 17.Kc7+ Крf7 18. Ф:a7 Л:b2 19.Фd4 Фf6 20. Фa4 Фd8 21.K:e6 (вот она, «жертва» коня) Кр:e6 22. Фc4+ Крf5 23.g4+ Крg6 24. Фe4+ Крf7 25. Фd5+ Крe8
26. Лfe1+ Ce7 27.C:d6 Kf6 28. Фc6+ Фd7 29. Л:d7 1:0 |
|
Ух! как-то пропустил
Покажу отцу :) |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14825 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14831 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14832 |
|
|
|
|
По просьбе ААМН помогаю с выставлением воспоминаний и фотографий
Год с небольшим назад я написал кое-какие воспоминания о Сене и обещал продолжение. Что же, лучше поздно, чем никогда.
Есть такое выражение: "Говорит, как пишет". А Семён в каком-то смысле писал, как говорил. Рассказчик он был замечательный, рассказывал всегда много, "вкусно" и с удовольствием, и в написанных им рассказах я слышу его голос. Пару раз он прежде, чем опубликовать рассказ на сайте, присылал мне по электронной почте, так сказать, на пробу, интересовался мнением. Ну, что вообще нужно художнику? Ясное дело, похвала! Вот у Гейне такой стишок:
О, если ты станешь моею женой,
Тебе позавидуют всюду.
Ты радость и счастье узнаешь со мной,
И денег жалеть я не буду.
Ты можешь пилить меня - буду я тих,
Прикрикнешь - останусь я нежен,
Но если стихов не похвалишь моих,
Знай твёрдо: развод неизбежен.
Понимая это, я всё-таки один раз его прилично крепко раскритиковал. Но развод не состоялся. Сеня, как говорится, завёлся и стал рассказ переделывать. И уже в переработанном виде он его вынес на публику. Всё-таки мне кажется, что этот рассказ был не из "самых-самых". Другое дело, что не могут все рассказы быть "самыми-самыми", больше того, это, наверное, и не нужно. Один мой приятель, тоже уже, увы, покойный, замечательно разбиравшийся в искусстве, как-то заметил, что "торичеллиевы пустоты" скрепляют форму целого намертво, как лучший цемент. А может быть и так, что я чего-то в рассказе не разобрал... Вообще мне кажется, что рассказы Семёна были двух видов. Одни взяты прямо из жизни, увидены, услышаны и так и перешедшие на бумагу. Другие же целиком придуманы автором: и сюжет, и герои, и ситуации. Мне также кажется, что рассказов второго вида становилось всё больше, особенно после того, как книга вышла. А в книге в основном слышанное и виденное. И я также полагал, что могу отличить одни рассказы от других. И чёрт возьми, я всё хотел спросить об этом самого Семёна, но забывал. Мы начинали о чём-то говорить, вживую или по скайпу, увлекались, и я забывал. Мало этого, теперь я в постоянном плотном контакте с Татьяной (тоже по скайпу), и тоже всё собираюсь её об этом спросить, а вдруг да она знает! И опять забываю. Теперь надеюсь на то, что она это прочитает и сама меня просветит.
Когда Сеня с Таней были у нас в гостях (об этом я писал год назад), то мы без конца трепались. У голландцев есть такое выражение: обо всём и кое о чём ещё.
Как-то я спросил Сеню: какое литературное произведение советского периода ты считаешь самым значительным или, проще говоря, лучшим? Сеня немножко подумал и сказал: всё творчество Шаламова (мой собственный ответ был "Жизнь и судьба"), что же, ответ вполне достойный. Интересно, что тот же вопрос я как-то задал ещё паре других людей. Боже, что я услышал! Молодой человек хорошо на третьем десятке, неглупый вроде бы, работает в солидной российско-швейцарской фирме, и мир уже успел повидать… Говорит: "Наверное, "Земля Санникова"". Хорошо жена Сени прокомментировала: "Ну, если бы ему 12 лет было, тогда понятно". Немолодая дама (моего поколения) сказала: "Что-нибудь Севелы". Столько неожиданностей…
Для Семёна эта поездка к нам была первым (и, увы, последним) путешествием на Запад. Израиль, куда они пару раз ездили, это всё-таки другое. И я довольно внимательно наблюдал за реакцией Сени на разные, подчас очень неожиданные впечатления. Вот пример. Ребята приехали к нам, в город Энсхеде, что на “Дальнем Востоке” Нидерландов, и оттуда мы несколько раз выбирались в разные места королевства, по большей части ездили на “Дикий Запад”, где находятся самые большие и важные города.
Площадь Макса Эйве в Амстердаме
А последнюю неделю провели на Терсхеллинге, это остров на, так сказать, “Крайнем Севере”, в Северном море. Каждый может, погуглив, почитать об этом месте и, посмотрев фотографии, составить представление об острове.
И там, на Терсхеллинге, мы как-то вчетвером попали в небольшой музей, представьте себе, находок с морского дна. То есть то, что было так или иначе вытащено или выловлено из моря после кораблекрушений.
Это посещение музея оказалось для Сени настоящим переживанием. Наверное, его воображение рисовало ему картины этих ужасных драм, гибели людей в открытом, бушующем море. На его лице было выражено живое страдание, и это в свою очередь явилось для меня, наверное, самым сильным впечатлением от посещения музея, и я даже толком не припомню, что я там такое видел. Помню, правда, что были какие-то артефакты российского происхождения. И вот когда в конце февраля 14-го года разразилась эта история с Крымом, Сеня тоже переживал ужасно. Это я ещё очень мягко выразился. Я не хочу здесь обсуждать само это событие: Сеня был против того, чтобы на его странице велись дискуссии политические. Я только хочу сказать, что Сеня был в глубокой депрессии, и даже рвётся у меня наружу мысль о том, что он этого просто не пережил. Конечно, такое нельзя утверждать с уверенностью, мы не знаем механизм возникновения болезней, но впечатление возникло именно такое, и не у меня одного. И это он ещё не дожил до ужасов Донбасса. Мне вспоминается, что когда всё это стряслось, начал Сеня потихоньку, очень потихоньку склоняться к мысли об отъезде. В таких вопросах никакая агитация и пропаганда не годятся, к этого рода решению каждый человек должен приходить самостоятельно. Я так понимаю, что для Сени очень тяжела была мысль о том, чтобы покинуть пространство русского языка. Ни на каких других он, как и большинство советских людей, не говорил (в скобках: я почти уверен в том, что в СССР преподавание иностранных языков в школах было поставлено специально так слабо: чтобы поменьше было контактов с врагами), а в его возрасте начинать через силу учить чужой язык – это препятствие сложное. И для чего? Не для того, чтобы смочь высказываться, что для писателя – жизненная потребность, а в лучшем случае суметь купить билет на поезд в железнодорожной кассе – недостойная задача. Всё же, хотя мы этот вопрос почти не обсуждали, мне показалось из какого-то, чуть ли не последнего разговора, что Сеня подумывает о том, чтобы как-то, может быть, частично, но поменять место жительства. Вроде как полгода жить в России, полгода где-то ещё, что-то такое. Но всё повернулось совсем по-другому...
Тот момент, когда я видел Сеню последний раз, до сих пор стоит у меня перед глазами. Было так. Прямо с острова поехали мы втроём в аэропорт Схиппол, ребята зарегистрировались, и я дошёл с ними до того места, откуда провожающим нельзя итти дальше. Мы с Сеней обнялись, я расцеловался с Таней, и они пошли на паспортный контроль, а я остался на месте. И тут проходящие мимо меня в большом количестве люди отодвинули меня немножко в сторону, метра на два. А ребятки шли к будке контроля и иногда оглядывались, но меня не увидели. Я пару раз помахал им рукой, но напрасно. Они скрылись, и больше я Сеню не видел.
Эту заметку мне хочется закончить теми же словами, с которых я начал год назад: до сих пор чувствую себя тяжело раненым. Второго мая позвонил я Тане и это сказал, и мы оба заплакали.
У каждого человека есть в жизни какие-то опоры. Вот с его смертью одну из таких важных опор я потерял. Ничего не поделать, надо жить дальше.
 |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14846 |
|
|
|
|
Огромное спасибо, ААМН и Макс!
Эти воспоминания, эти фотографии - все это очень важно и нужно! |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14847 |
|
|
|
|
Sad_Donkey: Огромное спасибо, ААМН и Макс!
Эти воспоминания, эти фотографии - все это очень важно и нужно! |
Плюсую, благодарю. Хорошо написано, и фотографии хорошие. |
|
|
| номер сообщения: 23-17-14848 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-17-14849 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2024 гг. |
|
|
|
