Владимир Багиров - Виктор Корчной
Сицилианская защита В42
Турнир ЦШК, Москва 1960

1.e4 c5 2.Nf3 e6 3.d4 cxd4 4.Nxd4 a6 5.Bd3 Nf6 6.0-0 Qc7 7.Qe2 Bd6 8.Kh1 Nc6 9.Nxc6 dxc6 10.f4 e5 11.Nd2 b5 12.a4 Rb8 13.c4 Bg4 14.Nf3 0-0 15.f5 bxa4 16.Rxa4 a5.

17.c5 Bxc5 18.Qc2 Bb4 19.Ne1 Nh5 20.Bc4 Qb6 21.Nd3 Nf6 22.h3 Nxe4 23.Kh2 Bxf5 24.Rxf5 Nd6 25.Rf1 Nxc4 26.Qxc4 Qb5 27.Qxb5 Rxb5 28.Nxb4 axb4 29.Ra7 f6 30.Rc7 Rbb8 31.Rd1 Rfc8 32.Rdd7 Rxc7 33.Rxc7 Rd8 34.Rxc6 Rd3 35.Rc7 h5 36.Kg1 Kh7 37.Kf2 Kg6 38.Rb7 Rb3 39.Rc7 h4 40.Rc8 e4 41.Ke2 Rg3 42.Kf2 Rb3 43.Rc2 Kf5 44.Re2 Rd3 45.Ke1 Ke5 46.Re3 Rd4 47.Rb3. 1-0

Борис Спасский - Владимир Багиров
Славянская защита D15
Чемпионат СССР, Ленинград 1960

1.d4 d5 2.c4 c6 3.Nf3 Nf6 4.Nc3 dxc4 5.e4 b5 6.Qc2 e6 7.g3 Bb7 8.Bg2 Nbd7 9.0-0 Be7 10.h3 a6 11.a4 Qb6 12.Rd1 c5 13.d5 exd5 14.a5 Qa7 15.exd5 0-0 16.d6 Bd8 17.g4.

17...Bc6 18.Re1 Qb7 19.Qf5 g6 20.Qf4 Nd5 21.Nxd5 Bxd5 22.Ra3 Bf6 23.Rae3 Qc6 24.h4 Rad8 25.Re7 Bg7 26.Rd1 Nf6 27.Ne5 Qxd6 28.Rxf7 Qe6 29.Ra7 Bxg2 30.Rxd8 Rxd8 31.Kxg2 Rf8 32.Nf3 Nd5 33.Qg3 Qe4 34.Rxa6 Nb4 35.Ra7 Nd3 36.Bd2 Bd4 37.h5 Ne5 38.Rg7+ Kxg7 39.Bh6+ Kxh6 40.hxg6 Qxf3+ 41.Qxf3 Nxf3. 0-1

Давид Бронштейн - Владимир Багиров
Французская защита C00
Чемпионат СССР, Баку 1972

1.e4 e6 2.Qe2 c5 3.g3 Nc6 4.Bg2 Nge7 5.h4 d5 6.d3 b6 7.Nc3 Nd4 8.Qd1 Bb7 9.h5 Qd7 10.Bf4 dxe4 11.dxe4 Nec6 12.Nh3 h6 13.0-0 Be7 14.Rc1 0-0-0 15.Re1 g5 16.hxg6 fxg6 17.g4 e5 18.Be3 Bg5 19.Nd5 Ne6 20.c3 Kb8 21.Qf3 Bxe3 22.fxe3 Ng5 23.Qg3 Bc8 24.Nf2 Qg7 25.b4 c4 26.Rcd1 h5 27.b5 Na5 28.Qh4.

28...Nf3+ 29.Bxf3 hxg4 30.Qf6 Qxf6 31.Nxf6 gxf3 32.N2g4 Rdf8 33.Kf2 Nb7 34.Kg3 Bxg4 35.Nxg4 Nc5 36.Nxe5 Nxe4+ 37.Kg4 Nf2+ 38.Kg3 Nxd1 39.Nd7+ Kc7 40.Nxf8 Rxf8 41.Rxd1 f2 42.Rf1 Kd6 43.Rxf2 Rxf2 44.Kxf2 Ke5 45.Kf3 Kf5 46.e4+ Ke5 47.Ke3 g5 48.Kf3 g4+ 49.Ke3 g3 50.Kf3 g2 51.Kxg2 Kxe4. 0-1

В 1961 году талантливый бакинский «мастер-полугроссмейстер» включается в состав сборной СССР, игравшей в командном чемпионате Европы в Оберхаузене. А в 1962 году он вместе с друзьями по студенческой сборной СССР, которую возглавлял тогдашний чемпион страны Борис Спасский, становится победителем Всемирной студенческой Олимпиады. Но вот дальше в этой так удачно начавшейся шахматной карьере наступают трудные времена. «Полугроссмейстером» Багиров будет оставаться еще долгих 18 лет, тщетно пытаясь повторить великолепный ленинградский успех 1960 года.

Не раз он был близок к цели, но она вновь и вновь оставалась недостижимой. Например, сильнейший по составу чемпионат страны 1963 года, являвшийся отборочным в новом цикле борьбы за мировую шахматную корону, Багиров начал превосходно. Уже в первом туре он в острой борьбе нанес поражение Бронштейну, применив черными защиту Алехина, которая на многие годы стала его излюбленным оружием и в развитие которой он внес неоценимый вклад, обогатив этот дебют новыми идеями и посвятив ему дважды издававшуюся специальную монографию, приобретшую широкую известность и в СССР, и за рубежом. Багиров верил в защиту Алехина настолько, что, помнится, в финале первенства ЦС «Буревестник» в 1969 году (проходило оно, кстати, в Баку) он во всех своих «черных» партиях в ответ на 1.е4 играл только 1...Кf6. Такого, я уверен, не позволял себе никто из самых ярых приверженцев защиты Алехина. Удачный старт в чемпионате-1963 вселял радужные надежды. Багиров долгое время шел в лидирующей группе, и даже болезненная осечка в партии с Суэтиным, где он в ответ на эффектную жертву ферзя, желая обязательно опровергнуть ее (в нем было задето самолюбие искусного мастера защиты), ушел от возможного повторения ходов и проиграл, не сбило его с настроя. Последовала победа над Бондаревским, и Багиров вновь вернулся в группу лидеров. Но вот дальше произошло нечто неожиданное, последовали три поражения кряду от Нея, Геллера и Спасского, которые отбросили его далеко назад. Особенно обидным был проигрыш Спасскому, против которого Багиров применил оригинальный дебютный план в сицилианской защите (эту идею Спасский позаимствует у своего соперника и спустя 6 лет использует в 19-й партии второго матча с Тиграном Петросяном, в которой добьется эффектной победы) и получил подавляющую позицию. В этот момент в пресс-бюро гроссмейстеры сходились на том, что Спасскому вряд ли удастся спасти партию, и лишь мудрый Бронштейн философски изрек, удивив коллег: «Выиграет Спасский, потому что он знает, чего хочет, а Багиров – нет». И, действительно, Багиров словно не знал, надо ли ему играть на выигрыш. Он промедлил, потерял нить игры и в итоге проиграл. Так превосходно складывавшийся турнир был безнадежно испорчен. И только в последнем туре Багиров вновь блеснул незаурядным мастерством – он черными великолепно провел партию (пожалуй, одну из лучших в своей карьере) с Леонидом Штейном и, внезапно перейдя в контратаку, буквально разгромил своего могучего соперника, кстати, ставшего в тот год чемпионом СССР.

Фото из архива «64»

Леонид Штейн - Владимир Багиров
Французская защита C05
Чемпионат СССР, Ленинград 1963

1.e4 e6 2.d4 d5 3.Nd2 Nf6 4.e5 Ng8 5.Bd3 c5 6.c3 Nc6 7.Ne2 Bd7 8.0-0 Qc7 9.Nf3 c4 10.Bc2 h6 11.Re1 0-0-0 12.b3 Na5 13.Nf4 Be8 14.Nd2 Kb8 15.Re3 Ne7 16.Qe2 g5 17.Nh5 Nf5 18.Bxf5 exf5 19.Nf6 f4 20.Rf3 Be7 21.Nxe8 Rhxe8 22.bxc4.

22...f6 23.cxd5 fxe5 24.dxe5 Rxd5 25.Rd3 Rxe5 26.Qh5 Bc5 27.Nf1 Qb6 28.Bd2 Bxf2+ 29.Kh1 Nc4 30.h3 Qc6 31.Rf3 Re2 32.Rd3 Be1 33.Bxf4+ gxf4 34.Rd8+ Kc7 35.Rd5 Kb8 36.Rd8+ Rxd8 37.Qxe2 Bg3 38.Rd1 Rxd1 39.Qxd1 Nd6 40.Qd4 a6 41.Nxg3 fxg3 42.Qe5 Ka7 43.Qxg3 Qc5 44.Qf4 h5 45.Kh2 Nb5 46.Kg3 Nxc3 47.Kh4 Nxa2 48.g4 hxg4 49.hxg4 Nc3 50.g5 Nd5 51.Qe5 Qf2+ 52.Kh5 Nf4+ 53.Kh6 Qh4+ 54.Kg7 Qxg5+. 0-1

В начале 70-х годов о Багирове стали говорить больше как о тренере, нежели как о шахматисте. В это время он стал постоянно сотрудничать со Львом Полугаевским, и их творческое содружество оказалось весьма полезным для обоих. Полугаевский получил в лице Багирова прекрасного советчика, надежного, преданного друга, способного помочь и во время подготовки к соревнованиям, и в ходе их (межзональные турниры в Петрополисе и Маниле, претендентские матчи с Карповым, Мекингом, Корчным). Ну а Багиров, постоянно общаясь с одним из сильнейших гроссмейстеров мира, каким, несомненно, являлся в те годы Полугаевский, многое почерпнул для себя, обогатил свою игру новыми идеями. И хотя Багирову было уже за 40, в его карьере произошел долгожданный скачок. В 1977 году он отлично выступил в турнире первой лиги всесоюзного чемпионата в Баку и уверенно попал в высшую лигу. И здесь, в компании лучших шахматистов страны, он оказался на высоте. Проиграв лишь одну партию (Полугаевскому), он разделил 5-7 места и спустя 18 лет вновь получил гроссмейстерский балл. Второй на этот раз не заставил себя долго ждать. Уже несколько месяцев спустя в зональном турнире с участием ведущих гроссмейстеров страны во Львове, куда Багиров был допущен по итогам выступления в высшей лиге чемпионата СССР, он выполнил, наконец, гроссмейстерский норматив, вновь напомнив всем о прочности «бакинской крепости». Трудной и долгой оказалась для него дорога к гроссмейстерскому званию. Мастером он стал в 1958 году, а гроссмейстером – в 1978-м. Дорога длиной в 20 лет! Но эти два десятилетия были, бесспорно, самыми плодотворными в его шахматной жизни. Все это время он был лидером азербайджанских шахмат, проиграв за 20 лет лишь один чемпионат республики (в 1965 году его опередил Султан Халилбейли). Он возглавлял сборную Азербайджана на пяти Спартакиадах народов СССР, будучи душой команды и вместе с Татьяной Затуловской ее главной ударной силой. Багиров был участником 8 финалов всесоюзных первенств, что само по себе является великолепным достижением, учитывая высочайший статус этих элитных турниров, собиравших, по существу, лучших шахматистов мира. Он встречался за доской со всеми советскими чемпионами мира – от Ботвинника до Каспарова. И сыграв вничью с Гарри (и отстав от него в итоге на очко) в своем последнем финале – турнире высшей лиги 1978 года, он понял, что отныне лидером азербайджанских шахмат становится этот 15-летний юноша, которому, без сомнений, уготовано блестящее будущее.

А в следующем году – 1979-м – в жизни Багирова произошли большие перемены. Он расстался с Баку, с городом, где родился, вырос, постигал во Дворце пионеров под руководством Сурена Теодоровича Абрамяна премудрости любимой игры, стал настоящим, большим шахматистом. Он расстался с городом, где у него было так много друзей, чью поддержку не переставал ощущать никогда. И он понимал, что старых друзей не обретешь вновь, их, выражаясь словами Сент-Экзюпери, не купишь в магазине готового платья. Но что поделаешь, спортивное руководство Азербайджана, к которому он много раз обращался с просьбой о содействии в улучшении жилищных условий, так и не смогло ничем помочь ему. Багиров даже пытался воспользоваться помощью моего шефа – директора Азеринформа Ефима Григорьевича Гурвича. Дело в том, что в 1978 году Багиров вместе с Гурвичем ездил в Италию в составе делегации Азербайджана, где и познакомился с ним. Возглавлял делегацию тогдашний секретарь ЦК КП республики по идеологии Рамиз Мамедзаде. Багиров, пользуясь случаем, обратился к нему с просьбой о помощи. Мамедзаде предложил поговорить на эту тему по возвращении в Баку. И вот перед тем, как звонить в ЦК, Багиров решил зайти к нам, в Азеринформ, посоветоваться с всезнающим Гурвичем. Я встретил Багирова в приемной Гурвича, он коротко рассказал мне о цели визита, я пожелал ему удачи, и он вошел в кабинет шефа. Беседовали они не очень долго. Ефим Григорьевич сказал Багирову, что позвонить Мамедзаде, конечно, нужно. Другое дело, даст ли что-нибудь этот звонок. Как и предполагал Гурвич, звонок секретарю ЦК ничего не дал. И тогда Багиров решился на отъезд из Баку. Он понял, что с появлением в Баку такой яркой звезды, как Каспаров, интерес к Багирову – многолетнему лидеру азербайджанских шахмат, отошедшему теперь как бы на второй план, пропал, и ждать прежнего отношения, внимания к тем или иным его просьбам больше не приходится. Вняв совету Таля, с которым он дружил много лет, Багиров переехал в Ригу. Таль, пользовавшийся огромным авторитетом и популярностью в родном городе, добился выделения для Багирова прекрасной квартиры в Риге. И Владимир Константинович сменил каспийские берега на балтийские. Латвия получила хорошего шахматиста и тренера, который работал и со сборной республики, и секундировал Талю в самых ответственных турнирах (в том числе и на московском межзональном 1982 года), и занимался с молодежью. Среди тех, кто проходил «багировскую школу», был, между прочим, и один из сильнейших гроссмейстеров мира Алексей Широв.

В 1979-м, прощаясь с Багировым, в последний раз прогуливаясь с ним по любимому всеми бакинцами Приморскому парку, я видел, как тоскливо ему, как не хочется уезжать, и у меня самого защемило сердце, и я едва удержался от слез. И уже в одиночестве возвращаясь домой, я всю оставшуюся дорогу вспоминал мысленно историю своего знакомства с Багировым, многие свои встречи с ним.

Я впервые увидел Багирова в сентябре 1960 года, когда студентом-первокурсником Азербайджанского Политехнического института пришел на практику на Бакинский машиностроительный завод имени лейтенанта Шмидта. Возле заводской проходной я почти столкнулся с очень высоким человеком в очках, удалявшимся в сторону от завода. Что-то знакомое почудилось мне в его умном, выразительном лице, и я долго смотрел ему вслед, силясь вспомнить, где его видел. И словно желая помочь мне, стоявший рядом рабочий сказал: «Это – Владимир Багиров, шахматист. Слышал, наверное?» Я кивнул головой. Слышал, конечно, и фото видел в газетах, оттого и лицо его показалось таким знакомым.

Как я узнал потом, то был последний рабочий день Владимира Багирова на заводе, куда он пришел в качестве инженера после окончания Азербайджанского индустриального института. Проработал недолго – всего год. Причину столь быстрого ухода спустя годы объяснил мне сам Багиров: «Понимаешь, после того, как я здорово выступил в чемпионате СССР 1960 года, получил гроссмейстерский балл, мне на заводе устроили торжественную встречу, дирекция тепло поздравила, даже организовали банкет в мою честь. Ну а потом мне дали понять, что шахматы – дело хорошее, но работа важнее. И иметь инженера конструкторского бюро, целый год разъезжающего по турнирам, заводу не очень выгодно. Словом, дали понять, что надо выбирать – завод или шахматы. Я выбрал шахматы».

Он ушел с завода и стал получать стипендию Спорткомитета СССР, которая назначалась ведущим шахматистам страны, и размер ее определялся масштабом спортивных успехов получателя. Стипендия была небольшой – кажется, всего 900 рублей (после хрущевской деноминации 1961 года – 90 руб.) и, в сущности, равнялась его окладу инженера. Но на эти весьма скромные деньги жить тем не менее в то время было можно. Однако стипендию с Багирова сняли через четыре года, когда решили, что он не оправдывает возлагавшихся на него надежд. И тогда Багиров занялся тренерской работой. Осенью 1964 года открылась руководимая им шахматная секция ДСО «Буревестник». И хотя я в ту пору занимался в шахматной секции Бакинского Дома офицеров у В.А.Макогонова, решил посещать и багировские занятия – интересно было посмотреть, как он ведет их. К тому же я был студентом-пятикурсником Политеха и имел формальное право ходить в секцию студенческого общества. Багиров, которому я сказал о том, что имею первый разряд и занимаюсь у Макогонова, не возражал против того, чтобы я был членом и его секции. Так что все устроилось, и я стал одновременно учеником двух лучших шахматистов Азербайджана – Макогонова и Багирова.

Багировская секция была не очень многочисленной и состояла в основном из студентов бакинских вузов. Хорошо помню всех тех ребят, кто вместе со мной составлял поначалу ее костяк и с кем потом я многие годы играл в бакинских турнирах. Это были Тофик Керимов, Акиф Велибеков и Алик Махмудбеков, Иосик Фишман, Гриша Левинский и Павлик Вайнтрауб, Каро Аскарян, Саша Багдасарян и Олег Кочарян, Коля Яковлев и Сережа Терехин. Как видно из этого перечня имен, то был типичный бакинский интернационал – были среди нас и азербайджанцы, и армяне, и русские, и евреи. Приходил одно время даже венгр – Науман, учившийся в Баку. Все мы очень любили шахматы и были одной дружной семьей. Сменялись поколения, одни ребята уходили, другие приходили, но интернациональный состав багировской секции оставался неизменным. В разные годы у Багирова занимались ведущие шахматисты Азербайджана – Эльмар Магеррамов (в ту пору мастер, а ныне международный гроссмейстер), мастера спорта Геннадий Говашелишвили, Айдын Гусейнов, Ашот Ованесян, чемпион Азербайджана Карен Григорян – тезка и однофамилец известного ереванского мастера, многие другие.

Багиров вел занятия интересно и весело. Он любил пошутить, рассказать околошахматные истории (а знал он их множество и был прекрасным рассказчиком) и, закончив анализ какой-нибудь партии или дебютного варианта, он обязательно делал паузу и, желая дать нам, а заодно и себе, расслабиться, предлагал поговорить на отвлеченные темы. Говорили о житейских делах, о бакинских новостях и, конечно же, о футболе. Футбол Багиров любил самозабвенно, болел (как и я) за ЦСКА и не пропускал ни одной футбольной телетрансляции.

Особенно интересными были рассказы Багирова о тех крупных турнирах, участником или свидетелем которых он становился. И прекратив уже играть в «серьезные» шахматы, перестав регулярно посещать занятия багировской секции, я тем не менее всегда находил время наведаться в «Буревестник», чтобы послушать Багирова, вернувшегося домой после очередной поездки и готового поделиться впечатлениями о закончившемся соревновании – будь то финал чемпионата страны, межзональный турнир или матч претендентов.

Столь же интересно и увлекательно рассказывал он о футбольных и теннисных матчах, которые ему доводилось смотреть. Теннис, кстати, и сблизил нас, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте и на то, что я, достигнув лишь кандидатского рубежа, рано оставил шахматы, и общих шахматных дел у нас с Багировым уже не было. Другое дело – теннис. Узнав о том, что я дружу с ракеткой, Багиров предложил мне как-то встретиться на корте «Буревестника», который располагался по соседству с шахматным клубом. Выяснилось, что мы играем примерно в одну силу, а значит, можем быть постоянными партнерами. Мы и стали ими. С тех пор (а было это в 1968 году) и до самого его отъезда из Баку мы продолжали наш теннисный спарринг.

Играл Багиров в теннис так же, как и в шахматы – очень цепко, упорно защищался, не отдавая без борьбы ни одного очка. А когда ему удавалось вытащить, казалось бы, совсем безнадежный мяч, он радовался этому так, словно отразил за доской атаку Спасского или Таля, и на его лице обязательно появлялась столь хорошо знакомая мне торжествующая улыбка. Улыбка истинного мастера защиты. Я видел ее много раз на его лице во время шахматных турниров, когда ему удавалось вырваться из хитро сплетенной противником матовой сети или из тисков позиционного зажима. Но одна такая партия мне запомнилась особо. Было это в 1983 году, когда, став уже рижанином, Багиров приехал в Баку на международный турнир. Игра у него не очень шла, и где-то в середине соревнования он встретился с лидером – 17-летним Найджелом Шортом, который демонстрировал высокий класс и в котором уже тогда угадывался будущий претендент на мировую шахматную корону. Багиров играл черными и попал в очень тяжелую позицию. Шорт медленно «душил» его, и я видел, с каким трудом сдерживает Багиров напор юного англичанина. Казалось, вот-вот «бакинская крепость» не выдержит и капитулирует. И вдруг Багиров сделал ход, который не видел никто, даже его соперник, – Фа7! Скромный, малозаметный, типично багировский ход. Я еще не успел оценить всю силу этого хода, как, взглянув на Багирова, понял, что партия спасена. На его лице была та самая довольная улыбка, которая выдавала торжество бывалого защитника, привыкшего выдерживать град ударов, не сгибаться под их тяжестью и упорно искать свой шанс. Торжество спокойное, полное достоинства и веры в себя, той веры, которая помогала ему в самые трудные моменты его шахматной жизни.

Найджел Шорт - Владимир Багиров
Защита Алехина B05
Баку 1983

1.e4 Nf6 2.e5 Nd5 3.d4 d6 4.Nf3 Bg4 5.Be2 e6 6.0-0 Be7 7.h3 Bh5 8.c4 Nb6 9.Nc3 0-0 10.exd6 cxd6 11.Be3 d5 12.c5 Bxf3 13.Bxf3 Nc4 14.Bf4 Nc6 15.b3 N4a5 16.Rc1 b6 17.cxb6 Qxb6 18.Be3 Rac8 19.Na4 Qb8 20.Nc5 Bxc5 21.Rxc5 Nb7 22.Rc3 Ne7 23.Rxc8 Rxc8 24.Qd3 Nd6 25.Rc1 Ndf5 26.Rxc8+ Qxc8 27.Bd2 Nc6 28.Bc3 a5 29.Bd1 Qb7 30.g4 Nd6 31.a4 g6 32.f3 Qb6 33.Kg2 Nb4 34.Qd2 Nc6 35.Qf4 Nb4 36.h4 Kf8 37.h5 Ne8 38.h6 Ke7 39.Be1 Nd3 40.Bh4+ f6 41.Qe3 Nb4 42.f4 Nc6 43.Bf2 Nd6 44.Bc2 Kf7 45.f5 exf5 46.gxf5 Nxf5 47.Bxf5 gxf5 48.Qg3.

48...Qa7 49.Qg7+ Ke6 50.Qg8+ Qf7 51.Qc8+ Qd7 52.Qg8+ Qf7 53.Qa8 Qc7 54.Bg3 Qd7 55.Qg8+ Qf7 56.Qc8+ Qd7 57.Qg8+ Qf7 58.Qa8 Qd7 59.Bf4 Kf7 60.Qh8 Kg6 61.Qg8+ Kh5 62.Qg3. Ничья.

Фото Бориса Долматовского

Непростой была не только его шахматная жизнь. Отца репрессировали в 1937 году, когда Володе не было и года. Детство было трудным, и, наверное, наложило отпечаток на его характер. Не избалованный жизнью, он научился дорожить достигнутым, не рассчитывать на случай, надеясь лишь на себя, свои силы, научился избирать самые надежные пути. Он не полагался на удачу – ведь она чаще всего его обходила – и привык защищаться от ударов судьбы. Так в нем выработался характер защитника, который и определил его шахматный стиль.

Своего последнего успеха Багиров добился в 1998 году, выиграв чемпионат мира среди «сеньоров» (шахматистов, чей возраст перевалил за 60), опередив таких именитых гроссмейстеров, как Ульман, Ивков, Тайманов, Суэтин.

Ветеранский турнир, Москва, 1991. На заднем плане Айвар Гипслис и Сэмюэль Решевский (спиной, в кепке). Фото Бориса Долматовского

А на следующий год, в июне 1999-го, мы встретились с Багировым в последний раз. Было это в Москве, куда он приехал на 70-летие Тиграна Петросяна. Вспоминали Баку, общих знакомых, добрые, старые времена. А потом Багиров сказал: «Хочу написать книгу, поможешь? Ты ведь всегда так тепло писал обо мне…»

Мне, действительно, всегда доставляло особое удовольствие писать о Макогонове и Багирове. Им я посвятил в разные годы несколько очерков. А о Макогонове написал в конце 80-х и книгу, выпущенную издательством «Физкультура и спорт». И вот теперь появилась возможность написать вместе с Багировым книгу его воспоминаний, издание которой кто-то обещал ему профинансировать. Мы договорились созваниваться по мере того, как станет ясной организационная сторона дела. После этого удалось поговорить по телефону два или три раза. Потом он заболел, перенес серьезную операцию, от которой вроде бы вполне оправился. Но, когда я позвонил в Ригу в августе 2000 года, к телефону подошла дочка – Вика. «А где папа?» – спросил я. «Папа? – как-то странно переспросила Вика и после небольшой паузы тихо сказала. – А папа умер…»

Случилось это, как я узнал потом, 20 июля в финском городе Ювяскюле, куда Багиров, несмотря на нездоровье, поехал на традиционный турнир «Сердце Финляндии». Предоставляю слово участнику того турнира гроссмейстеру Марку Тайманову: «После трех побед Багиров играл с финским шахматистом Т.Лаасаненом. Был обоюдный цейтнот. Партнеры бросили записывать партию и … немолодой организм не выдержал нервных перегрузок. Владимиру Константиновичу внезапно стало плохо, он потерял сознание, и хотя помощь пришла сразу же, медицина оказалась бессильна. Багиров умер спустя несколько часов. Такой финал подобен кончине генерала на поле боя. Багиров славно завершил свой жизненный путь».

Сразу после смерти Багирова гроссмейстер Евгений Свешников, многие годы друживший с ним, опубликовал на страницах «64» запомнившуюся мне своей сердечностью статью «Часовой без гражданства». В ней он, в частности, рассказал, что однажды Багиров поведал ему любопытную историю о том, как некая цыганка предсказала ему когда-то, что вся его жизнь будет связана с именем Алехина. И цыганка оказалась права. И не только потому, что Багирову обязана своим вторым рождением защита Алехина, которую, как справедливо написал Свешников, можно было бы назвать защитой Алехина – Багирова. Сама судьба Владимира Константиновича удивительным образом напоминает судьбу великого русского шахматиста. И он в итоге, подобно Алехину, оказался человеком без Родины, ибо в независимой постсоветской Латвии, где началось деление по национальному признаку на своих и чужих, он так и не стал «своим» и, прожив там 20 лет, столько сделав для латвийских шахмат, так и не получил латвийского гражданства. Так что Родиной его был и остался Советский Союз, ностальгия по которому всегда сквозила в наших с ним беседах.

А разве смерть Багирова не напоминает алехинскую кончину за шахматной доской в далеком португальском Эшториале?

И все же судьба Владимира Багирова была счастливой. Когда-то известный американский баскетболист Уиллард Хаззард сказал: «В свой последний час я хотел бы играть в баскетбол». Всю жизнь, почти до самого своего последнего часа Владимир Багиров играл в шахматы.