Энциклопедия. 1948 год. 16-й чемпионат СССР	Сергей ВОРОНКОВ, журналист, историк
ЗОЛОТО ДЛЯ КОСМОПОЛИТОВ

По закону истории
народ-победитель
Всегда принимает идею
тех, кто побеждены.
А.Межиров. «Потому что непреодолима граница…»

Хотя чемпионат был намечен на начало 1948 года, состоялся он лишь в ноябре. Оно и понятно – слишком уж насыщенным был тот год: весной прошел матч-турнир на первенство мира, закончившийся триумфом Михаила Ботвинника, летом – первый в истории межзональный турнир, принесший победу Давиду Бронштейну. Отныне эти два имени будут всегда соседствовать в истории шахмат, словно подтверждая старую истину, что противоположности сходятся.

В худеньком, улыбчивом молодом мастере Ботвинник обрел опасного противника. Он сразу это почувствовал, проиграв ему первую партию (в 13-м чемпионате) и с трудом сведя вничью вторую (в 14-м), поэтому в дальнейшем старался сделать так, чтобы их пути не пересекались. Вероятно, именно этим было вызвано неприглашение Бронштейна в турнир памяти Чигорина в декабре 1947-го, хотя его участие, несомненно, украсило бы турнир. «Я знаю, что Ботвинник меня побаивался, – рассказывал мне Давид Ионович. – И когда меня куда-то не пускали, я это воспринимал как должное». Даже в межзональный турнир он попал только благодаря зарубежным шахматным федерациям, так как родная советская вообще не включила его в кандидатский список!

Но это так, к слову. Гораздо важнее другой вопрос. Если уж Ботвинник решил создать стройную систему розыгрыша первенства мира, зачем он так спешил с матч-турниром, состав которого был определен, минуя всякий отбор? Ведь с момента АВРО-турнира прошло уже десять лет, и за эти годы шахматную элиту пополнил не только Смыслов. «Несправедливо, конечно, что в матч-турнир не включили Найдорфа (он был 4-м в Гронингене, на пари победив Ботвинника), особенно после отказа Файна, – убежден Бронштейн. – А почему не был включен Болеславский, который в двух подряд чемпионатах СССР (1945 и 1947) был вторым? (Для сравнения: Смыслов там занял 10–11-е и 3–4-е места.) Конечно, было бы логичней провести межзональный турнир, а потом, спустя полгода-год, турнир претендентов. Я не говорю, что Болеславский, Найдорф или я его выиграли бы, но, конечно, результаты были бы другими».

Говоря о Болеславском, Давид Ионович, помню, обронил с горечью: «Исаак никогда не жаловался мне: он тоже понимал, что обладает какими-то минусами в глазах Ботвинника, а может быть, к сожалению, и общества…» Намек слишком прозрачен, чтобы не понять, о чем речь. Как раз в те годы развернулась борьба с «безродными космополитами».

Миф об опасности космополитизма стал усиленно внедряться в общественное сознание со второй половины 47-го года. Маховик холодной войны набирал обороты, в стране нагнеталось ощущение осажденной крепости, а газеты бойко лепили образ нового врага – «реакционного американского империализма», который «сделал космополитизм своим идеологическим знаменем». Конечно, простому советскому человеку было невдомек, кто такие космополиты, но ему доходчиво разъяснили, что это – всякие там интеллигенты и евреи, которые не любят русский народ, не ценят наши достижения и вообще занимаются «низкопоклонством перед Западом». Одним словом, антипатриоты. И началось…

В январе 48-го по личному указанию Сталина был тайно убит (раздавлен грузовиком) знаменитый актер и режиссер Соломон Михоэлс, а затем разгромлен возглавлямый им Еврейский антифашистский комитет. Круг замкнулся: страна, победившая нацизм, сама вступила на путь нацизма. В том же году кибернетику объявили лженаукой, а «народный академик» Лысенко устроил погром «вейсманизма-морганизма-менделизма» в биологии. Была задумка ударить и по «эйнштейнианству» в физике, но Курчатов вовремя объяснил Берии, что если отказаться от теории относительности и квантовой механики, то придется отказаться и от атомной бомбы…

В шахматах до погрома «космополитов», к счастью, не дошло. Хотя спешное, ни к селу ни к городу – в честь 40-летия со дня смерти (?!) – проведение «Шахматного турнира славянских стран памяти М.И.Чигорина» симптоматично. Почему шахматы не накрыла волна государственного антисемитизма? Скорее всего, охранной грамотой им послужили впечатляющие успехи на международной арене: звание чемпиона мира завоевал еврей Ботвинник, межзональный турнир выиграли евреи Бронштейн и Болеславский. Вот стань чемпионом мира Решевский, а турнир в Стокгольме выиграй Найдорф, не исключено, что Спорткомитету могли бы и указать сурово на «засилье евреев» в советских шахматах (и Спорткомитет взял бы под козырек: даром, что ли, в апреле 1948 года его председателем назначили генерал-полковника госбезопасности А.Аполлонова).

Но на бытовом уровне проблем на национальной почве, разумеется, было не избежать. Вот два характерных свидетельства.

      Корчной: «В 16 лет (то есть в 1947 году) я должен был получить свой первый паспорт. Я отправился к управдому. В паспорте в пятой графе следовало проставить национальность. Я рассудил, что благодаря своей матери-еврейке я точно на 50% еврей; другие проценты, с отцовской стороны, были менее убедительны. Поэтому я попросил управдома записать меня евреем. Когда я пришел домой, моя мачеха-еврейка устроила мне скандал, накричала, что я дурак, побежала к управдому и уговорила того записать меня в паспорте русским» (из книги «Шахматы без пощады», Москва, 2006).
      Авербах: «В 1949 году, когда в стране усиленно насаждались антисемитские настроения, я должен был впервые выехать за рубеж для участия в матче Москва – Будапешт. В отделе кадров Спорткомитета мне предложили заполнить объемистую анкету, в которой я должен был поведать всю подноготную о себе и ближайших родственниках до третьего колена. Просмотрев мою анкету, работник отдела кадров, помню, что его фамилия была Павлов, спросил:
      – Разрешите сугубо конфиденциальный вопрос: почему в графе национальность вы пишете «еврей»?
      Пришлось объяснить. В первом паспорте, выданном мне еще в школьные годы, было написано: отец – еврей, мать – русская. Однако позже, когда я стал совершеннолетним и менял паспорт, мне объяснили, что так писать нельзя и следует указать только одну национальность. Для меня национальность никакой роли не играла – и дома, и в школе я воспитывался в интернациональном духе, поэтому ответил: пишите по отцу.
      – Но у вас же мать – русская! – воскликнул Павлов. – Хотите совет старого, опытного человека? Немедленно поменяйте национальность. По закону вы имеете право выбора.
      Придя домой, я сообщил родителям об этом разговоре. Мать поддержала идею поменять национальность, отец ничего не сказал, но мне показалось, что он обиделся.
      Вскоре я отправился в милицию с соответствующим заявлением. Прочитав его, начальник отделения, мордастый подполковник, ухмыльнулся:
      – Что это все евреи захотели стать русскими?
      – Разве то, что я делаю, незаконно? – ответил я вопросом на вопрос.
      – Нет, нет, всё в порядке! – заторопился он, накладывая резолюцию…» (из книги «Шахматы на сцене и за кулисами», Москва, 2003).

Готовя статью, я спросил Авербаха, ощущался ли антисемитизм в шахматной среде. Он ответил: «В шахматах борьба с космополитизмом не носила столь жесткий характер, как в других областях культуры. Может быть, потому, что здесь, в отличие от литературы или музыки, где многое зависит от личных пристрастий, есть жесткий критерий: выигрывает тот, кто сильнее, и против очка в таблице не поспоришь. Тем не менее антисемитизма хватало и в шахматах. Например, Котов, хотя мы были в прекрасных отношениях, упрекнул меня после чемпионата в том, что у него я выиграл, а обоим его основным конкурентам – Бронштейну и Фурману проиграл. Прямо он не сказал, но в его упреке чувствовался национальный подтекст».

СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ

На лацкане пиджака Давида Бронштейна – первая в советских шахматах золотая медаль чемпиона СССР

До войны никаких медалей, а уж тем паче золотых, в нашем спорте не было. Обычно награждали дипломами, жетонами, грамотами или «ценными призами» вроде часов, радиоприемников, бюстов вождей и т.п. Но после войны, когда Советский Союз вступил в ряд международных спортивных организаций, в том числе в 1947 году в ФИДЕ (которую до этого четверть века в упор не видели), ситуация изменилась. Теперь советскому спорту надлежало стать лучшим в мире, наглядно демонстрируя преимущества советского образа жизни. Летом 47-го было принято постановление, которое «Шахматы в СССР» назвали «ярким доказательством величайшей заботы партии и правительства и лично товарища Сталина о развитии советской физической культуры и спорта». В нем, в частности, говорилось: «Совет Министров СССР в целях поощрения роста достижений советских спортсменов постановил учредить золотую и серебряную (позолоченную) медали, а также серебряный и бронзовый жетоны… По шахматам победитель мужского первенства СССР награждается золотой медалью, а победительница в женском первенстве СССР – серебряной…»

Оставим в стороне дискриминацию шахматисток по металлу (хотя непонятно, какую медаль собирались давать им за второе место – бронзовую?) и поговорим о том, о чем не сообщалось в печати. Оказывается, постановление было «с начинкой». Слово Авербаху:

«К нему прилагалось секретное постановление, определявшее финансирование спорта. Лучшим спортсменам устанавливались специальные стипендии, которые должны были им позволить полностью отдавать себя спорту, не думая о хлебе насущном. Решение о государственном финансировании спорта несомненно способствовало его подъему, хотя, строго говоря, противоречило тогдашней позиции Международного олимпийского комитета, считавшего спорт делом любительским. Именно поэтому в Олимпийских играх имели право участвовать только спортсмены-любители. Но, как известно, шила в мешке не утаишь, и уже на Олимпиаде в Хельсинки в 1952 году наших спортсменов прозвали “государственными любителями”…»

По свидетельству Юрия Львовича, гроссмейстерская стипендия была 2000 рублей (для чемпиона мира – 3000), мастерская – 1200. Много это или мало? Судите сами: средняя зарплата инженера составляла 1400 рублей, начальная – всего 800… Однако получали стипендию не все мастера, а только самые лучшие и перспективные. Вдобавок при любом неуспехе шахматисту могли урезать стипендию или вообще «снять с довольствия».

СЮРПРИЗЫ «БЕРГЕРА»

Хотя гроссмейстеров на сей раз освободили от отбора, накал борьбы в полуфиналах оказался выше, чем в прошлом чемпионате. Чему удивляться: тогда из каждого турнира выходило по пять человек, теперь – лишь по три (из свердловского и вовсе два). Илья Кан предостерегал на страницах журнала: «Сейчас мы имеем 11 гроссмейстеров, и число это, безусловно, вырастет в ближайшем будущем. Если всех персонально приглашать в финал чемпионата СССР, отборочная система полуфиналов, в последнее время начинающая напоминать «лотерею», может стать вообще бессмысленной».

Итогом ожесточенной рубки, в которой сошлись 38 мастеров и 7 кандидатов, стала неудача многих испытанных бойцов: Кана, Дубинина, Чеховера, Сокольского, Микенаса, Гольдберга, Вересова, Каспаряна, Равинского, Чистякова, Уфимцева… А все три первых «приза» завоевали молодые мастера!

Юдович: «Судьба первого места в Московском полуфинале была решена задолго до финиша. Набрав в первых трех турах скромные полтора очка, Авербах выиграл затем шесть партий подряд, и это сделало его почти недосягаемым: 1. Авербах – 11,5 из 15; 2. Панов – 10; 3–4. Константинопольский и Холмов – по 9 (в финал допустили обоих, так как «Бергер» – редкий случай – оказался абсолютно одинаковым!); 5. Петросян – 8,5; 6. Равинский – 8; 7–9. Кан, Каспарян и Симагин – по 7,5 и т.д.

Наряду с превосходной теоретической подготовкой Авербах показал выдающееся искусство как в маневренной позиционной борьбе, так и в ведении острых атак. Как нам кажется, недостатком молодого мастера является его стремление к знакомым схемам развития. Поставленный перед неожиданностью, он играет слабее…

Успех Холмова весьма знаменателен. У нас уже определилась правильная система, позволяющая совершенствоваться молодежи; всесоюзные турниры первой категории, турниры кандидатов в мастера стали подлинной школой мастерства. Эту школу прошел Ратмир Холмов и в полуфинале уже играл, не уступая признанным мастерам. Он отстает еще в изучении дебютных тонкостей, но побеждает остроумием шахматных идей, яркостью своей фантазии.

Норму, установленную для получения звания мастера, выполнил также Тигран Петросян. Ему надо еще основательно поработать, чтобы подтвердить свой класс мастера. И прежде всего ему надо играть смелее...» (бюллетень «Три турнира. Полуфиналы XVI шахматного чемпионата СССР», 14 ноября 1947).

Алаторцев: «Борьба в Ленинградском полуфинале была напряженной с самого начала. До конца турнира нельзя было предугадать победителей, в группе лидеров было до семи претендентов… В итоге право выхода в финал завоевали Аронин (11 из 15), Тайманов (10,5) и Лисицын (9,5), оказавшийся выше Бронштейна по таблице Бергера. Далее были: 5–6. Васильев и Загоровский – по 9; 7. Чеховер – 8; 8–9. Жуховицкий и Сокольский – по 7,5 и т.д.

Сильно провел весь турнир мастер Аронин, одержавший девять побед. За последний год он вырос как в практической игре, так и в области теоретических исследований.

Впервые выходит в финал ленинградец Марк Тайманов. Он самый молодой участник полуфинала: ему 21 год. Тайманов – ученпк Ботвинника и Сокольского. Он единственный не проиграл ни одной партии. От Тайманова можно ожидать дальнейших успехов…

Многочисленные поклонники шахматного таланта Бронштейна желали видеть его во главе турнира. Первую половину он играл хорошо и в ряде партий продемонстрировал высокий класс. В конце состязания будущий гроссмейстер явно сдал» (там же).

      Бронштейн: «Если бы я не выиграл межзональный турнир в Стокгольме, то не участвовал бы в этом чемпионате СССР, поскольку не очень удачно выступил в полуфинале… Но когда за межзональный мне присвоили звание гроссмейстера, федерация нашла-таки для меня место в финале» (из книги «Ученик чародея», Москва, 2004).

Бонч-Осмоловский: «Итак, борьба в Свердловском полуфинале закончилась: 1. Фурман – 9,5 из 12; 2–3. Иливицкий и Новотельнов – по 8,5; 4. Чистяков – 8; 5–6. Геллер и Сайгин – по 7; 7. Шамаев – 6; 8. Уфимцев – 5,5; 9. Дубинин – 5 и т.д.

Мастер Фурман добился большого успеха. Позиционный шахматист, он хорошо знает дебюты, далеко и тонко рассчитывает варианты. Он действительно играл лучше всех…

Приятной неожиданностью явился крупный успех свердловского кандидата в мастера Георгия Иливицкого. Он цепко защищается и хорошо разыгрывает эндшпиль. Хотелось бы пожелать молодому мастеру большего кругозора шахматного мышления.

Чемпион РСФСР Новотельнов хорошо подготовился к турниру. Это изобретательный шахматист, одинаково хорошо разыгрывающий все стадии партии. Мастер Чистяков, не выступающий за последние годы в турнирах, сумел проявить в полуфинале лучшие стороны своего творчества. По богатству интересных идей он первый в турнире…

Кандидат в мастера Ефим Геллер – атакующий шахматист, прекрасно комбинирующий, но в некоторых партиях у него чувствуется отсутствие опыта. Вместо простого пути к выигрышу он избирает более сложные, подчас связанные с риском…

Игру Уфимцева и Дубинина в этом турнире буквально нельзя было узнать. Уфимцев по-прежнему избирал запутанные и рискованные дебютные схемы, однако от былой его изобретательности не осталось и следа. Дубинин проявлял чрезвычайную нервозность и часто проигрывал в результате грубых зевков» (там же).

Из прессы: «Начинающийся сегодня XVI чемпионат СССР явится новым крупнейшим этапом на пути дальнейшего роста и процветания советского шахматного искусства. Турнир подведет итог более чем полуторагодового периода, прошедшего с момента проведения предыдущего первенства.

      Левенфиш: «Эти месяцы были насыщены крупнейшими соревнованиями: тренировочный турнир в Пярну (1. Керес, 2. Котов, 3. Лилиенталь, 4–6. Болеславский, Бронштейн и Смыслов), матч СССР – Англия, турнир памяти Чигорина (1. Ботвинник, 2. Рагозин, 3–4. Болеславский и Смыслов, 5. Котов, 6–7. Керес и Новотельнов), матч-турнир на первенство мира, турнир в Стокгольме… Большинство участников XVI чемпионата или сами играли в этих состязаниях, или были заняты в качестве тренеров и таким образом прошли глубокую теоретическую подготовку».

По составу турнир чрезвычайно интересен. Наряду с чемпионом СССР П.Кересом, ветераном советских шахмат, 11-й раз играющим в первенстве страны, Г.Левенфишем (по утверждению Г.Сосонко, единственный из всех гроссмейстеров, кто не получал стипендию), хорошо известными всему миру гроссмейстерами Д.Бронштейном, А.Котовым, А.Лилиенталем, И.Бондаревским, С.Флором и В.Рагозиным принимает участие большая группа молодых талантливых шахматистов, впервые завоевавших право оспаривать первенство Советского Союза. Это – 22-летний чемпион Ленинграда М.Тайманов, чемпион РСФСР Г.Иливицкий, москвич Ю.Авербах, ленинградец С.Фурман, известный по турниру памяти Чигорина Р.Холмов; к этой же группе должен быть отнесен участник предыдущего первенства Л.Аронин. Среднее поколение мастеров представляют опытные турнирные бойцы В.Алаторцев, А.Константинопольский, Г.Лисицын, В.Панов и А.Толуш» (бюллетень «XVI шахматный чемпионат СССР», 11 ноября 1948).

      Регламент в турнире был вполне щадящий, если, конечно, не накапливать отложенных партий. Трудовая неделя выглядела так: два тура, день доигрывания, снова два тура, день доигрывания – и день отдыха.

Керес: «На этот раз в чемпионате СССР участвуют, к сожалению, не все сильнейшие шахматисты. Я имею в виду прежде всего чемпиона мира Ботвинника, а также гроссмейстеров Смыслова и Болеславского, которые не смогли выступить. Но все же, по-моему, турнир будет интересным и пройдет в напряженной борьбе.

Большой интерес придает участие в турнире шахматной молодежи и старых, опытных мастеров Алаторцева и Толуша. К первенству мира Алаторцев тренировал Смыслова, а Толуш – меня. Оба мастера, конечно, во время этой тренировки немало приобрели и сами.

Лично я хорошо отдохнул после матч-турнира на первенство мира и готов к шахматным боям» (там же).

АНТИНИЧЕЙНЫЙ БУНТ

Бюллетень «московского» чемпионата, выходивший (по данным английского журнала «Chess») тиражом в 25 тысяч экземпляров, оказался ничем не лучше «ленинградского». За исключением одного «ноу-хау», которое наверняка пришлось по вкусу читателям: отчеты о турах всякий раз делал новый автор. Какая палитра имен и мнений! Причем половину авторов составляли не сторонние наблюдатели, а сами участники: Левенфиш, Флор, Рагозин, Лисицын, Панов, Фурман, Аронин, Тайманов, Холмов… Посмотрим, возьмут ли на вооружение эту идею на следующих чемпионатах СССР?

Роль «зрителя Б.Сергеева» из ленинградского бюллетеня взял на себя некий Б.Галич (скорей всего, тоже псевдоним). В целом он справился с задачей достойно; если в чем и не дотянул до «оригинала», так это в чувстве юмора. Но по сравнению с чахлыми обзорами в «Шахматах в СССР» (оттуда и процитировать-то нечего!) репортажи Б.Галича – настоящие оазисы живого слова. Недаром его антиничейный бунт, поддержанный Петром Арсеньевичем Романовским, так пронял шахматистов, что в итоге процент ничьих (45) в этом чемпионате даже не дотянул до предыдущего (49).

Б.Галич: «Говорят, что первые встречи самые неизгладимые. Не знаю. Пока что этого мы не обнаружили. В уютном зале Центрального дома культуры железнодорожников довольно прохладная атмосфера, и в этом нельзя винить только истопников и дирекцию. Температуру зала, где происходит Всесоюзный шахматный чемпионат, определяет накал борьбы. Жаркие схватки согревают душу любителей и делают шахматную погоду прекрасной в любое время года. И наоборот – сухие ничьи сушат шахматный климат. Когда же они заключаются на 19-м ходу, зрители испытывают холодок разочарования.

Этих дней, которые определяют лучшего шахматиста страны, всегда с нетерпением ждут миллионы любителей. Ведь, что говорить, такую «могучую кучку» не может собрать сейчас ни один международный турнир за границей. Вспомним хотя бы Стокгольм этим летом. Столица Швеции увидела сильнейшую двадцатку мира. Кого там не было? Лишь Ботвинника – чемпиона мира, Смыслова – второй доски планеты, Кереса, Решевского и Эйве. Все остальные были налицо.

И что же получилось? Некоторые взрослые дяди после турнира побежали жаловаться Международной шахматной федерации, как в детстве бегают жаловаться к маме: «Нас побили, как маленьких!» Но ничего нельзя поделать с турнирной таблицей – она отразила правильное соотношение сил. Из семи участников, представлявших Советский Союз, шесть оказались в группе победителей (1. Бронштейн, 3. Болеславский, 4. Котов, 5. Лилиенталь, 6–9. Бондаревский и Флор, 14. Рагозин).

Сейчас победителей Стокгольмского турнира во главе с Бронштейном мы видим перед собой на сцене ЦДКЖ. Бронштейн успел даже как-то посолиднеть. За год он стал старше на полноценный успех, который мог бы украсить биографию любого первоклассного шахматиста. Многообещающий мастер не обманул ожиданий. Теперь мы хотим посмотреть, как играет самый молодой гроссмейстер?

Вот в первом туре он садится за стол против старейшего обладателя столь же высокого звания. Интересно, что они нам покажут? Если юный Бронштейн повзрослел, то мы с радостью отмечаем, что наш ветеран Левенфиш не признаёт власти годов: он был участником Всероссийской олимпиады 1920 года, он играет и теперь в XVI чемпионате СССР 1948 года. Ему по праву принадлежит честь первого хода: Григорий Яковлевич двигает вперед королевскую пешку – е2-е4, и мы узнаём старого турнирного бойца – он любит сражаться с открытым забралом. Бронштейн, кажется, принимает вызов – е7-е5. Рванулась вперед конница – все четыре коня сразу вступают в игру. Отлично! Что же последует дальше? А дальше… ничего не последовало. На 9-м ходу «противники» мирно разменяли ферзей. Потом они делают еще с дюжину ходов, несколько разменов и с тем же спокойствием, с каким сели за стол, подымаются из-за него, пожимая друг другу руки.

Как же так? Где же неизгладимая встреча? Ладно, не будем столь нетерпеливы. Посмотрим, что произойдет в дальнейшем. Московским шахматным любителям хорошо знакомы те волнующие и увлекательные минуты, когда по залу словно проносится волна, вскипающая всё выше и круче: на доске завязалась острая схватка, смешались в кучу кони, пешки, и дух борьбы витает над головами полководцев, склонившихся над своими шахматными армиями. В кулуарах идут тогда бурные дебаты, мелькают в руках карманные шахматы, а у демонстрационных досок самые ярые болельщики разыгрывают «фантастические» комбинации.

Мы очень любим своих гроссмейстеров и мастеров. Но пока что в этом турнире они скупо дарят нас такими минутами. Вот во втором туре Лисицын с Таймановым соглашаются на ничью после 20 ходов, в третьем туре – Бондаревский с Толушем после 21 хода. Но и эти «рекорды» бьют Константинопольский с Бронштейном. Быстро сделав всего 19 ходов, они заключают мир…

Как же так? – снова невольно напрашивался вопрос. Не много ли «гроссмейстерских» ничьих у новоявленного гроссмейстера? Обидно за Бронштейна. Обидно и за нас самих, поклонников его шахматного таланта. Он стал старше, солиднее – хорошо, но к чему же сухость и успокоенность!..» (турнирный бюллетень, 18 ноября 1948).

Романовский: «Удивительный турнир! Всё в нем необычно, начиная с состава участников и кончая его своеобразным течением, которое уже вызвало десятки недоуменных вопросов любознательного московского зрителя. В чемпионате не играют Ботвинник, Смыслов, Болеславский – эти замечательные шахматные бойцы и художники, всегда определявшие дух того турнира, в котором они участвовали. И сейчас, наблюдая ход событий в первых восьми турах, зритель, вероятно, не раз вспомнил славные имена лучших шахматистов Советского Союза и, может быть, не раз пожалел об их отсутствии. Если бы они участвовали, едва ли так беззаботно удалось бы некоторым участникам турнира строить свои бесконечные изгороди из заветных половинок.

      Гольдберг: «Многие сожалеют, что в чемпионате не участвует Ботвинник. Это сожаление достаточно обоснованно, но, с другой стороны, без чемпиона мира спортивный интерес значительно возрос, так как совершенно неясно, кто будет первым в турнире» (там же, 27 ноября).

Среди необычных событий турнира следует в первую очередь отметить, что тон такой компромиссной ничейной линии задал не кто иной, как Керес (начавший турнир с пяти ничьих!). Нельзя сказать, что чемпион СССР играл свои партии с заранее обдуманным намерением свести их вничью. В большинстве партий Кересу удавалось даже добиваться инициативы, но – увы! – из этого ничего не получалось. Вот в партии с Холмовым он всё время «жал» своего неискушенного противника и делал это по всем правилам искусства. Такой же вид имела и встреча с Авербахом. Однако в первой из них Керес просмотрел элементарный пат, а с Авербахом свел дело к ничейному коневому эндшпилю…

      Флор: «Бодро занимает место за столиком мастер Толуш и с улыбкой говорит своему противнику – чемпиону СССР Кересу:
      – Здесь, в этом зале, я с вами встретился впервые 10 лет назад. С тех пор мы сыграли четыре партии, причем я всегда играл белыми…
      Но судя по результатам этих встреч, играть белыми против Кереса не такое уж преимущество – Толуш проиграл все четыре партии.
      – Продолжайте в том же духе: вы сегодня опять играете белыми, – шутит Керес.
      В новоиндийской защите экс-секундант проявил мало «уважения» к своему грозному противнику и начал штурм на королевском фланге. Однако Кересу удалось заблокировать позицию и разменять тяжелые фигуры, после чего было достигнуто мирное соглашение.
      – Первая ничья! Значит, я все же немного научился у вас во время матч-турнира на первенство мира, Пауль, – заявляет довольный Толуш» (там же, 14 ноября).

Необычен старт Бондаревского: семь ничьих! Но и в данном случае отнюдь нельзя сказать, что гроссмейстер искал этого результата. В нескольких партиях он блеснул тонкой, целеустремленной игрой и волей к победе. Но всё это делалось без всякой, хотя бы малой, доли риска и с тонкой предусмотрительностью путей для отступления.

Третьим бесспорным носителем ничейного духа в турнире является Флор. Эту роль он принял на себя, впрочем, давным-давно, и его шесть ничьих из семи встреч, пожалуй, уже никого не удивляют.

Мы вместе со зрителями решительно осуждаем этот каскад половинок, ярым врагом которых всегда был знаменитый русский шахматист Чигорин…

Необычных событий было много, всего не перескажешь! Отметим лишь сохранение Котовым лидерства, несмотря на два рядовых поражения (от Толуша и Авербаха), и чересчур скромное начало Рагозина и Лилиенталя, высокий класс игры которых всегда вызывал восхищение у многочисленных поклонников их талантов.

Хорошо, что в турнире было немало и обычных, сопутствующих всякому советскому соревнованию явлений и событий (эка загнул!), и они-то как раз позволяют нам строить радужные перспективы в отношении итогов чемпионата. Из этих обычных событий в первую очередь хочется отметить свежую, творчески глубокую игру Левенфиша. Его прекрасные победы над Лилиенталем и Толушем напоминают лучшие достижения его молодости. Обычны и пять рядовых побед Котова – одна лучше другой; его творческая линия резко разошлась с попытками установить в чемпионате суверенитет ничьей.

      Панов: «Похвалы заслуживает самый стиль побед Котова. Многие наши гроссмейстеры и мастера склонны переоценивать роль шахматной логики в ущерб шахматной фантазии. Они не думают, а вычисляют, они не столько стремятся к победе, сколько к тому, чтобы не допустить ошибки. Котов же по-настоящему играет; может быть, рискованно и небезошибочно, но зато творчески и интересно…
      Левенфиш допускает ту же принципиальную ошибку, что и Керес. Оба они – блестящие комбинационные мастера и знатоки теории. И это знание теории, как ни странно, иногда играет отрицательную роль. Гроссмейстеры ставят партию по последнему слову шахматной науки, требующей «уравнения позиций», но благодаря этому теряют возможность создавать сложные ситуации, в которых наиболее полно и ярко могла бы раскрыться индивидуальная специфика их шахматных дарований» (там же, 18 ноября).

Все же, видимо, ничейный дух стал вызывать неудовлетворение и у ряда участников. Так или иначе, но после пяти ничьих разразился двумя победами Константинопольский, после трех ничьих стал выигрывать Бронштейн, несколько ничьих вдохновили на рядовые победы Авербаха, и скоро, пожалуй, не найдется ни одного участника, у которого в таблице не появилась бы обнадеживающая единица.

После Котова, отставая от него на очко или полтора, в лучших шансах находится целая группа участников. В первую очередь Бронштейн, затем Фурман, Авербах, Иливицкий, Лисицын, Флор, Константинопольский. На 50 процентах держатся Керес, Бондаревский, Левенфиш, а еще ниже Рагозин и Лилиенталь – всё гроссмейстеры Советского Союза.

Не очень удается пока игра самому молодому участнику турнира Марку Тайманову: не так просто, впервые попав в столь опасную компанию, правильно ориентироваться и найти верную боевую линию. Смелее, Марк! Так хочется посоветовать ему.

      Желание подбодрить дебютанта читается и в шутливых строках Г.Гольдберга:
      «Тайманов в известной теоретической позиции задумался над 10-м ходом на 1 час 10 минут. Вряд ли он рассчитал все варианты до конца партии. Но за такой продолжительный срок можно было успеть вспомнить всю историю возникновения защиты Нимцовича…»

Впечатление умной, четко спланированной игры остается от партий Иливицкого и Фурмана. Хорошо, именно хорошо – иного слова не придумаешь, но не слишком ли уж «строго» играет Авербах. Изобретателен Холмов, тонко, но с некоторым налетом рутинерства ведет свои партии Аронин…» (турнирный бюллетень, 25 ноября 1948).

Верлинский, чемпион СССР 1929 года: «Меня, старого мастера, особенно радует несомненный и большой рост шахматной молодежи. Прежде всего выделяется Фурман. Это – определившийся шахматист. Еще неясен стиль игры Иливицкого, который, однако, продемонстрировал превосходную игру в ряде партий. Отлично играет также Авербах.

Наилучшие шансы на первое место, по-моему, имеет Котов. Флор за последние десять лет еще никогда не играл так хорошо. Поражает неуспех Рагозина, в недавнем прошлом известного как «гроза гроссмейстеров». Явно ниже своих сил играет в первой половине турнира Керес» (там же, 30 ноября).

ДИФИРАМБ МИТТЕЛЬШПИЛЮ

Б.Галич: «Турнир вступил в благословенную пору миттельшпиля. Хочешь не хочешь, надо отбрасывать в сторону соображения осторожности. В предчувствии большого цейтнота, когда уже не хватит времени для «догона», отважно бросаются в битву те, кто отстал. Ну, а лидерам и подавно нельзя сбавлять темпа: каждая партия приобретает теперь то же значение, что и каждый ход в середине игры, когда один темп, как известно, решает многое, часто всё!

Блестящей иллюстрацией этого явилась партия Бондаревского с Котовым из 10-го тура. Зрителям она доставила много волнений – представляю себе, что же переживали участники. Когда Котов, железному спокойствию которого нельзя не удивляться, встал из-за стола, в лице у него не было ни кровинки. Он победил, но победа далась ему нелегко. Тем дороже и ценнее для него полученное очко: оно закрепило за ним положение лидера. А ведь судьба партии висела на волоске. Дело специалистов выяснять, что в ней произошло: Бондаревский ли в атаке потерял важный темп, Котов ли остроумно выиграл его в защите. Для нас важнее другое: психологическая победа Котова. Еще раз победила его колоссальная выдержка, умение держать себя в руках. Это очень важное качество турнирного бойца. Котов не дрогнул в момент опасности, как и в предыдущем туре, при встрече с Кересом, у него не закружилась голова в момент успеха.

Это тоже была партия высокого давления. К началу пятого часа игры у обоих противников на 20 ходов оставалось меньше чем по получасу. Котов наступал. Ему принадлежала инициатива. Он должен был отыскивать пути к выигрышу. Это приятное положение, но оно требует времени для раздумья: какой именно путь выбрать, чтобы действовать наверняка.

Цейтнот нарастал: у Котова на часах уже повис флажок. Правда, и Керес обладал всего минутой больше. Зал замер. Демонстратор не успевал передвигать фигуры. Напряжение достигло высшего предела. И лишь один человек, казалось, сохранял спокойствие. Это был сам Котов. Он не только делал ходы, но еще аккуратно записывал их. И только после 40-го контрольного хода, когда гроссмейстер встал, облегченно вздохнув, можно было догадаться, чего ему стоило это спокойствие. Он прошелся по сцене, сдерживая улыбку: партия была выиграна. И верно: на следующем ходу чемпион СССР сдался.

Да, на турнире наступили большие дни. Если в первых турах мы жаловались на ничьи, то теперь перед любителями другая трудность – у них разбегаются глаза. Это была очень боевая неделя. Переполненный зал ЦДКЖ был свидетелем ожесточенных сражений. «Звон мечей» острой шахматной мысли смешивался с сухим треском фигур, слетавших с демонстрационных досок, и взволнованным шепотом зрителей, гудевших, как переполненный улей.

Что особенно радует сейчас? Это наличие острых схваток в середине партии. Конечно, дебют есть дебют и эндшпиль есть эндшпиль. Мы охотно отдаем должное и тому и другому. Но это дань уважения к большим теоретическим познаниям, требуемым начальной и конечной стадиями партий. Душой же и сердцем нас влечет к миттельшпилю, ему мы дарим свою любовь: это стихия творчества, бурных взлетов фантазии, обетованный край подлинного искусства, где не всё поддается точному анализу и перед талантом шахматиста открываются беспредельные возможности. Здесь, ничейную смерть поправ, цветет вечное древо жизни, борьбы, не отцветающей красоты комбинаций. Вот почему москвичи так торопятся поскорее к середине партии, стараясь побыстрее миновать дебют и не желая заглядывать в туманные дали эндшпиля. Здесь мы чувствуем себя, как рыба в воде, и хотя часто «плаваем» в оценке скрытых возможностей позиции, зато бодро окунаемся в самую пучину страстей и искренне восхищаемся развязкой, когда всё тайное становится явным и партия предстает перед нами как завершенное произведение.

Последние туры были в этом отношении урожайными. Здесь было всё, что нужно, вплоть до красивых и эффектных жертв, которые щедро приносились участниками и давали истинное наслаждение зрителям. Началось всё с «данайского дара» Левенфиша, который отдал ферзя Лилиенталю и несколькими блестящими ходами добился победы. В другой раз столь же великую жертву и с тем же результатом принес мастер Алаторцев, разбив позицию Авербаха…

Существует неплохая старая пословица: «Побеждает тот, кто хочет победить». Пока не сломлена воля, далеко еще не всё потеряно. Можно терять очки – это плохо, но все же поправимо. Нельзя терять веры в свои силы – это морально разоружает и часто оказывается непоправимым.

Флор жаловался на страницах этого бюллетеня, что разучился выигрывать. «Старею, что ли?» – недоуменно спрашивал он. Полагаю, это было временное малодушие. «Лет до ста расти вам без старости», уважаемый гроссмейстер! И сам Флор это блестяще подтвердил в сильно проведенных партиях с Фурманом и Левенфишем» (турнирный бюллетень, 30 ноября 1948).

ГОРЯЧЕЕ ДЫХАНИЕ ФИНИША

Романовский: «Как мы и предполагали, центральная часть турнира прошла в ожесточенной борьбе. Не только не осталось ни одного участника, который не одержал хотя бы одной победы, но нет и таких, которым удалось бы избежать горечи поражений.

Дольше всех держались Флор и Бронштейн. В 14-м туре, обменявшись ничейным рукопожатием, они, довольные, улыбающиеся, и не подозревали того, какая участь ожидает их завтра. А завтра их ждал 15-й тур, в котором Флор и Бронштейн потерпели жестокие поражения (соответственно, от Рагозина и Кереса).

В 15-м туре потерпел поражение и Фурман от Иливицкого, в то время как Котов хладнокровно принял жертву фигуры у Алаторцева и одержал очень важную победу, может быть, более важную, чем это казалось ему самому. Так или иначе, но после этого удачного для себя дня Котов заметно укрепил пошатнувшееся было лидерство и на целое очко опередил главных конкурентов – Бронштейна и Фурмана.

Крупная неприятность ожидала все же и Котова и притом уже в 16-м туре. Играя белыми с Константинопольским, он несколько недооценил в староиндийской борьбе шансов противника в центре, и контрнаступление черных пешек «е» и «f» вынудило его поступиться качеством. В трудном и напряженном эндшпиле Котов, несмотря на героическое сопротивление, в конце концов проиграл.

Бронштейн, правда, сделал в этот день только ничью, но Фурман выиграл, после чего спортивная интрига чемпионата вновь крайне обострилась. Дело в том, что как-то незаметно к лидерам стал прокрадываться Лисицын, набравший уже 9 очков, в то время как у Бронштейна только 9,5, а у Фурмана с Котовым лишь по 10 очков (из 15 партий маловато!).

За четыре тура до финиша Котов опережал ближайших преследователей – Фурмана и Бронштейна на очко

Всем лидерам осталось играть по три партии, причем особенно трудные дни предстоят как раз Лисицыну, которого едва ли с мирными намерениями поджидают три гроссмейстера – Флор, Керес и Бондаревский

Григорий Яковлевич Левенфиш – живая легенда советских шахмат

(Петр Арсеньевич не ошибся: Лисицын взял лишь пол-очка)… Котову предстоят Иливицкий (крепковатый орешек!), Панов (от него всегда можно ожидать неприятных неожиданностей) и… Бронштейн (в последнем туре). Бронштейну надо пройти еще и через Фурмана (прошел, и эта партия стала украшением турнира!), в то время как последнему предстоит встреча с Рагозиным, оставившим, кстати, в последних турах крайне неприятные осадки в душах Флора и Кереса.

Кроме первой четверки в сравнительно лучших шансах находятся Толуш, Константинопольский и Флор с Иливицким. Очень хорошо также подтянулся Холмов, достигший 50 процентов, но зато гроссмейстерская группа – Бондаревский, Лилиенталь, Левенфиш, Керес, Рагозин – всё еще не может выбраться на поверхность и хотя бы добиться уравнения в шансах с… вдохновенным представителем литовских шахмат (Холмов в чемпионате представлял Вильнюс).

Из этой группы, пожалуй, следует все же выделить Левенфиша и вовсе не потому, что он, как любят нынче говорить, является «ветераном шахмат», а вследствие интересной, содержательной игры, которой полны почти все его партии, независимо от результата. Его же чудесные победы над Котовым и Бондаревским вызвали восхищение многочисленных зрителей, подлинных и лучших ценителей шахматного искусства в СССР. Есть, конечно, что можно и следует покритиковать в игре маститого гроссмейстера, но в этом бурном турнире никого нельзя оставить вне критики, даже лидеров.

Ведь плохо, когда в таком молодом и талантливом шахматисте, как Бронштейн, начинают в 24 года проскальзывать уже нотки скептицизма. Еще немного, и он, чего доброго, скажет: «Я – уже в прошлом». У Котова в глубокий и интересный стиль иногда просачивается странная надежда на плохую игру партнера. Фурман подчас бывает уж чересчур наивен, но все же он дал, пожалуй, больше всех хорошо задуманных и в импонирующем стиле проведенных атак…

Одной из особенностей финиша является выяснившаяся для каждого из участников необходимость решительно позаботиться об улучшении своих спортивных достижений. За исключением одного-двух участников, все недовольны своими результатами.

Отчасти поэтому, но главным образом в силу инерции оставшиеся три дня, бесспорно, будут наполнены творчески насыщенной, острой, содержательной борьбой. Это будут богатейшие дни турнира» (турнирный бюллетень, 9 декабря 1948).

ДАВИД ПРОТИВ ГОЛИАФА

Б.Галич: «…Окончательное решение ехать на турнир созрело в тот момент, когда Вадим Синявский в семь часов сообщил по радио (тур начинался в 5.30), что Бронштейн на шестом ходу пожертвовал пешку Котову. Правда, эта жертва была отклонена, но Синявский добавил, что на доске разыгрывается один из острейших вариантов ферзевого гамбита и что находящиеся в зале мастера предсказывают ожесточенную борьбу.

Тут уже медлить было нельзя. Предсказания многих, что всё дело закончится мирной гроссмейстерской ничьей, рушились к удовольствию всех и в первую очередь самих предсказателей. Лучше ошибиться в прогнозе, чем лишать себя возможности увидеть настоящую яростную схватку двух шахматных титанов.

В зал ЦДКЖ удалось пробраться не без труда. Ощущение плотно блокированной проходной пешки охватывало нас еще у входа, где десятки во всем разуверившихся болельщиков спрашивали потерянными голосами: «Нет ли у вас лишнего билетика?» Кто-то громко взывал: «Вызовите мне заслуженного мастера спорта Петра Арсеньевича Романовского!» Кто-то смутно бормотал, уверяя окружающих, а больше всего, видимо, себя: «Мой друг опаздывает, но он обязательно будет. Я звонил, он уже выехал». Но все, как это ни странно, были прекрасно осведомлены о том, что делается в зале.

– Бронштейн жмет! – говорили одни.

– Но почему он медлит с ходом с5? – спрашивали другие.

– Не беспокойтесь, – отвечали третьи. – Не забудьте про черного коня.

В вестибюле грозный гул голосов волнами окатывал демонстрационную доску. При каждом новом ходе, который приносил сверху запыхавшийся демонстратор, обязательно раздавался чей-нибудь ликующий возглас:

– Ага! А что я вам говорил!

И вслед за ним сыпались столь же обязательные ответы – скептический: «Но это мы еще посмотрим!», иронический: «Вы, я вижу, играете в силу гроссмейстера?», полемический: «А вот мы сейчас в ответ передвинем слоника», одобрительный: «А все же Котов пошел правильно, чихать он хотел на вашего слоника, у него свой слон с усами».

В надежде поскорей увидеть усатых слонов мы поспешили протискаться в зал. Он весь был напитан жарким воздухом боя. Невольно вспомнились первые туры, когда здесь же царила весьма прохладная атмосфера. И публики было меньше, и зал, что ли, хуже отапливался, и множество тихих ничьих как-то невольно охлаждали настроение.

Но это был, как теперь выяснилось, лишь вяло разыгранный дебют. За ним вдруг последовала бурная стадия середины турнира, когда взрывы следовали за взрывами, взлетали и гибли фигуры и пешки, приносились коварные жертвы и смертельные атаки сокрушали королей. Бурно колебалась почва и под ногами участников; турнирная судьба то возносила их высоко, то вновь бросала в пучину поражений…

Итак, их осталось двое. Бронштейн и Котов? Котов или Бронштейн? А быть может, вместо одного «или» получится два «и»: и Котов и Бронштейн?

Партия, определившая бронзового призера

Представляете, что делалось в зале? Уже Фурман сделал ничью с Арониным и тем обеспечил себе третье место. Уже Флор «дожал» Холмова и завоевал четвертый приз. Уже Толуш, запутав Авербаха, одержал эффектную победу и стал пятым в турнирной таблице. А первая – главная партия, определяющая чемпиона, еще продолжалась.

Это была схватка не на жизнь, а на смерть. Как его легендарный тезка, Давид Бронштейн пытался протаранить могучего соперника пущенной из пращи пешкой с4. Когда же двинет он ее вперед, – мы все сгорали от любопытства! Но осмотрительный Давид не торопился. Он хотел действовать наверняка, а черные стояли каменным утесом. «Они не пройдут!» – словно начертал на своем знамени Котов, глядя на грозные пешки Бронштейна, стремившиеся в ферзи.

И они действительно не прошли! Котов оказался Голиафом выдержки и хладнокровия, и Давид не смог его свалить. Одно время казалось, что вот-вот всё рухнет: над позицией черных нависали не только грозные фигуры белых, но и жесточайший цейтнот. Вот уже судья уселся рядом за столик и гипнотическим взглядом смотрел на циферблат часов, где котовский флажок держался на последней ниточке минутной стрелки.

На висячем флажке. За исходом решающей партии наблюдают Александр Толуш, Пауль Керес и судья Петр Арсеньевич Романовский

И снова, как не раз в этом турнире, сказалась железная выдержка Котова. Буквально на последней секунде он делает свой контрольный сороковой ход, встает из-за стола и уверенной походкой уходит со сцены.

Еще ничего неизвестно. Еще Бронштейн обдумывает ход, который он собирается записать. А в зале уже раздаются аплодисменты: любители определили исход напряженнейшей схватки.

И они оказались правы. Утром гроссмейстеры без игры согласились на ничью. Но эту партию никак не назовешь «гроссмейстерской ничьей». Нет, это была ничья советских гроссмейстеров, гроссмейстеров СССР (не хватает еще: «настоящих большевиков», но взять верхнюю ноту автору не позволила беспартийность Давида), которые сражаются до конца, во всю мощь своего таланта, со всей непреклонной волей к победе.

Об этой партии можно сказать, что белые были достойны победы, но черные стяжали себе славу непобедимых. Великолепный финал Всесоюзного чемпионата, который хотя и не определил нам чемпиона страны, но зато дал много великолепных партий и обещает дать их еще сверхпланово в предстоящем матче Котов – Бронштейн» (турнирный бюллетень, 17 декабря 1948).

ТУРНИР ГЛАЗАМИ ЧЕМПИОНОВ

Бронштейн: «Последние два года советские гроссмейстеры с успехом защищали спортивную честь СССР в международных турнирах, но сравнительно редко принимали участие во всесоюзных соревнованиях. Возникали опасения, что класс игры наших мастеров, лишенных регулярных встреч с гроссмейстерами, несколько снизится.

XVI чемпионат СССР рассеял эти сомнения. В нашей стране больше 50 мастеров, и лучшие из них встретились в прошедшем соревновании с первой десяткой, составляющей сборную команду СССР. Из этого единоборства мастера вышли с честью, а гроссмейстеры оказались несколько потрепанными. Турнир показал, что общий класс игры значительно повысился и разница между гроссмейстерами и ведущими мастерами сведена до минимума. Это приятное явление позволяет ожидать, что семья советских гроссмейстеров в ближайшее время значительно увеличится.

14 декабря 1948 года. Торжественное закрытие чемпионата в Центральном доме культуры железнодорожников

Отрадно отметить, что наряду с творческим успехом молодежи – Фурмана, Холмова, Иливицкого, Авербаха – на первых местах оказались такие опытные мастера, как Толуш и Лисицын. Что касается моего первого учителя по шахматному клубу киевского Дворца пионеров и постоянного тренера – мастера Константинопольского, то его результат, несомненно, мог быть еще лучше. Загруженность литературной и тренерской работой помешала ему провести турнир более ровно.

      Симагин: «Константинопольский добился парадоксального результата: 6 очков из 8 против гроссмейстеров и всего 3,5 из 10 против мастеров. Он шутит: в турнире играло мало гроссмейстеров. А что было бы, если бы среди участников были кандидаты в мастера?» (там же, 11 декабря).

Наиболее значительного успеха добился молодой ленинградский мастер Фурман. В каждой партии он уверенно боролся за победу, не смущаясь отдельными неудачами. Если Фурман будет играть так же и в дальнейшем, его ждут большие успехи.

Гроссмейстер Котов в середине турнира испытал на себе возросший класс игры советских мастеров и потерпел от них несколько чувствительных поражений. Однако большая выдержка и самообладание позволили ему успешно довести турнир до конца. Немалую роль сыграл, конечно, и на редкость удачный старт – пять рядовых побед!..

Семен Фурман, Александр Котов и Давид Бронштейн на закрытии чемпионата

Я слишком спокойно и миролюбиво начал турнир. Боевое настроение пришло лишь в середине дистанции, и поэтому дележом первого и второго мест я вполне удовлетворен.

Сейчас я начал готовиться к будущим соревнованиям. Прежде всего мне предстоит сыграть ответственный матч за почетное звание чемпиона СССР с Котовым. Такие матчи обычно проводятся не менее чем из десяти партий. Я предвижу серьезную борьбу с опасным «противником», который, вероятно, тоже начал готовиться к матчу» (турнирный бюллетень, 21 декабря 1948).

      Но матч отменили, причем по-тихому: никаких сообщений в прессе мне найти не удалось. Также по-тихому, вероятно, состоялось и вручение золотых медалей, поскольку на закрытии турнира обоим победителям были вручены только дипломы 1-й степени. По мнению Авербаха, инициатором отмены мог выступить Котов, который, в отличие от Бронштейна, ни словом не обмолвился о предстоящем матче. Во всяком случае, если бы он хотел играть, матч бы состоялся: Александр Александрович был на короткой ноге с руководством Спорткомитета, и к его мнению там прислушивались…
      Бронштейн: «Сперва нам с Котовым предложили сыграть матч за звание чемпиона СССР, но затем решили выдать золотые медали обоим. Фурман получил бронзовую медаль и набрал свой первый гроссмейстерский балл» (из книги «Ученик чародея», Москва, 2004).

Котов: «Результат Давида Бронштейна явился как бы подтверждением его недавней блестящей победы в Стокгольме. Самый молодой гроссмейстер мира сделал в этом году очень удачный «дубль».

Интересно, что средства к достижению успеха и в Стокгольме и в Москве у него были одни и те же. Скромная игра на старте, в результате чего начинать турнир приходилось где-то в первой пятерке, затем нажим в «миттельшпиле» и бурный финиш. И там и здесь исход турнира решали две последние партии. И Бронштейн с честью вышел из финишных битв. Такой постепенный разгон является показателем воли к победе, причем немалую роль играют здесь, конечно, свежие силы молодости.

Поражает эволюция стиля игры Бронштейна, происшедшая буквально в течение года. Сейчас Бронштейн – это не пылкий мастер головоломных комбинаций, каким он был в прошлые годы. Бронштейн сегодня – это спокойный гроссмейстер с большим тяготением в сторону позиционной, маневренной борьбы. Он приобрел огромную непробиваемость: из 37 партий двух последних турниров Бронштейн проиграл лишь одну – Кересу. Зато в его графе турнирных таблиц появилось обилие ничьих: в Москве и Стокгольме он сделал 21 ничью, в то время как даже «чемпион мира» по ничьим Флор в тех же турнирах сделал их «всего» 28. У Бронштейна сейчас нелегко выиграть партию, но и ему победы стали даваться труднее. Он понял истину турнирных побед – «поменьше проигрывать» – и твердо придерживается этой истины.

      Холмов: «Из всех шахматистов прошлого впечатление наибольшей силы производит на меня игра Алехина. С этим мерилом в оценке игры я подхожу и к участникам XVI чемпионата СССР. Больше других мне нравится Фурман, а затем Бронштейн в нескольких выигранных ими партиях. Молодой мастер и молодой гроссмейстер показали в них игру, напоминающую, по-моему, алехинский стиль» (там же, 7 декабря).

Третье место Семена Фурмана – неожиданность для всего шахматного мира. Но это ни в коей мере не является случайностью. Наоборот, только случайность на финише помешала ему стать еще выше. Смелая, полная фантазии игра, точный расчет самых сложных вариантов, природная скромность снискали Фурману заслуженную славу. Практика чемпионатов СССР показала, что подобные высокие взлеты никогда не бывают случайными. Такое достижение может быть только у человека, хорошо владеющего шахматной техникой, изучившего до тонкостей все стороны шахматного искусства (по мнению И.Кана, отличная подготовка Фурмана – «плоды творческого содружества с гроссмейстером Левенфишем»).

      Фурман: «Меня считали шахматистом позиционного стиля. Начав играть в чемпионате, я понял, что добиться успеха может только разносторонний шахматист. Обладая высокой техникой, надо уметь вести позиционную борьбу и сильно проводить атаки. Как видно, мои предположения оправдались» (там же).

Непробиваемый Сало Флор: как и Бронштейн, он потерпел всего одно поражение

Четвертое место занял «ветеран шахматных битв» Сало Флор. Это очень хорошее место, но я не могу осмелиться назвать его «достижением» применительно к Флору (выпад в адрес Рагозина, написавшего в обзоре, что «четвертое место в столь сильном по составу турнире Флор может причислить к списку своих достижений»). Еще свежа память его незабываемых былых побед. Мне кажется, что мы еще увидим «старого» Флора на самых больших шахматных высотах… Он уже хорошо вспомнил, как нужно не проигрывать, но еще не совсем восстановил былое умение выигрывать.

      Флор подтвердил характеристику, данную ему в бюллетене межзонального турнира в Стокгольме:
      «У Флора чрезвычайно развито чувство позиции, одержать над ним победу трудно даже самым сильным шахматистам, ибо интуитивно он предвидит возможную опасность и задолго до ее приближения переводит игру на другие рельсы. К этому надо прибавить филигранную технику – область, в которой он почти не имеет себе равных».

Ленинградский мастер Александр Толуш скоро будет считать пятое место в чемпионатах СССР своей собственностью – уже дважды он его завоевал, в XV и XVI чемпионатах. Стиль игры Толуша всё тот же, что и десять лет назад, но играть он стал значительно сильнее. Та же уверенность в лучших позициях – в итоге чего легкие и быстрые разгромы противников, – и вялость в защите, приводящая часто к бесславным поражениям.

      Но главной причиной, не позволившей Толушу занять более высокое место, стала серьезная болезнь, испортившая ему финиш. Если в первой половине турнира он набрал 7 очков из 10, то во второй всего 3 из 8!

Защита не в характере Толуша, он не любит защищаться и защищается неудачно. Зато атака – его стихия, здесь он в состоянии развернуться серией самых ослепительных комбинаций. Новый успех ставит Толуша в ряды первых мастеров Советского Союза.

Самая большая неожиданность турнира – неуспех чемпиона СССР Пауля Кереса (дележ 6–9-го мест). На мой взгляд, это является следствием двух причин. Первая – внутренний разлад в творчестве Кереса, в котором происходит борьба между комбинационными наклонностями прошлых лет и стремлением к простым схемам и к выжиданию ошибок, характерным для его игры последнего времени (а вот Кан видел главную причину неудачи Кереса «в недооценке силы мастеров – особенно молодых»). Другая причина – это некоторая подавленность неудачным результатом в матч-турнире на первенство мира, куда были устремлены мечты многих лет в шахматной жизни Кереса. Но последние партии на финише чемпионата, полные свежести и энергии, говорят о том, что дух прошлого Кереса – мастера сложной, комбинационной игры – еще живет в творчестве талантливого таллинского гроссмейстера.

      Керес: «У каждого шахматиста бывают периоды, когда он играет либо очень хорошо, либо посредственно, и это вполне естественно. Мне кажется, что спад моей спортивной формы начался уже во время турнира памяти Чигорина и продолжался в последующих состязаниях. Так, например, в XVI чемпионате СССР мне просто ничего не удавалось. Несчастья начались уже в первом туре, когда в партии с Холмовым я просмотрел изобретательную патовую комбинацию противника… И лишь на финише ценой больших усилий мне удалось поправить свои дела и сыграть несколько хороших партий. Наиболее интересной из них была, несомненно, встреча с Бронштейном…» (из книги «Сто партий», Москва, 1966).

Гроссмейстер Игорь Бондаревский стал во многом напоминать Кереса. В нем также значительно меньше боевого задора, чем в прошлые годы. Только когда дела становятся плохи, на помощь призывается оружие прошлого – нажим, атака, стремление обязательно победить. Но и в Стокгольме и в Москве даже бурный финиш не мог полностью исправить плохого старта.

      Кан: «Бондаревский, по-видимому, переживает сейчас своеобразный творческий кризис, заключающийся в переходе от комбинационного стиля игры к позиционному. Этим объясняются его неровные результаты в последние годы» («Шахматы в СССР» № 1, 1949).

Александр Константинопольский – один из самых лучших наших теоретиков. Этот очень сильный мастер – грозный противник для любого шахматиста мира. Только отсутствие полной мобилизованности мешает ему достигать высот шахматных побед.

Мастер Георгий Лисицын после многолетней «спячки» вновь вступил в строй. Он удивлял всех перед турниром, заявляя, что проанализировал 3000 партий. Кто-то сострил, что этого хватило всего на 9,5 очка в чемпионате СССР и что подбрось Лисицын еще пару тысяч партий – первый приз был бы ему обеспечен! Игра Лисицына хорошо известна, и мне кажется, что за «годы молчания» она не изменилась. Это очень крепкий и сильный мастер, напряженно борющийся за каждые пол-очка.

Гроссмейстер Андрэ Лилиенталь достиг скромного результата (дележ 10–11-го мест). По-моему, это является итогом малопродуманного режима во время турнира (загадочная фраза, которую каждый истолкует в меру своей… фантазии). Иначе нельзя объяснить, почему его творческие взлеты чередовались с обидными неудачами. Все же, несмотря ни на что, Лилиенталь является одним из сильнейших шахматистов нашей страны.

Чемпион РСФСР Георгий Иливицкий показал себя зрелым мастером, с полным правом вступающим в единоборство с лучшими шахматистами мира. Несомненно, за ним хорошее шахматное будущее.

Мастер Ратмир Холмов (12-е место) заметно вырос уже со времени Чигоринского турнира. Чувствуется влияние опытного тренера – литовского мастера Микенаса.

      Кан: «Значительно уступая Авербаху и Иливицкому в знании теории, Холмов выделяется своим большим дарованием, которое позволило ему быстро проделать путь от шахматиста первой категории до мастера».
      Зубарев: «Для него это крупный и показательный успех. Но Холмову надо много работать над собой, повышать свою шахматную культуру» (турнирный бюллетень, 17 декабря).

Гроссмейстер Вячеслав Рагозин (13–15-е), на мой взгляд, в последнее время был перегружен тренерскими и общественными обязанностями как вице-президент ФИДЕ. Это не могло не сказаться на его результатах в Стокгольме и в этом чемпионате.

Московскому мастеру Юрию Авербаху просто не хватало хорошего напора, чтобы выигрывать даже выигранные партии.

      Кан: «Авербах – очень одаренный и обладающий большой эрудицией в области шахматной теории молодой мастер. Его результат несколько снижен вследствие несчастного случая в партии с Лисицыным, где Авербах неожиданно просрочил время из-за неисправности часов».
      По мнению Н.Зубарева, на Авербахе «вредно сказалось стремление не рисковать», а «его основной ошибкой является недооценка своих сил».

Игра старейшего гроссмейстера страны Григория Левенфиша была свежа и весьма содержательна. Но все же физические силы порой подводили его и не дали возможности достичь более высокого результата.

Мастер Василий Панов (16–17-е) заметно устал и сдал на финише.

      Этот финал чемпионата страны стал пятым и последним для Василия Николаевича. Он еще четырежды пытался пробиться через полуфиналы, но безуспешно.
      Панов: «Неудачное выступление в чемпионате СССР 1948 года показало мне, что я уже не могу с прежней энергией работать на два фронта, совмещать напряженную журналистскую работу с успешными шахматными выступлениями…» (из книги «Сорок лет за шахматной доской», Москва, 1966).

Обидна неудача способного мастера Владимира Алаторцева, которому различные посторонние причины (очередная «фига в кармане») мешают достигать более высоких мест в турнирах.

      Чеховер: «Алаторцев и Толуш еще недавно были секундантами-тренерами в матч-турнире на первенство мира. Но в то время как Толуш, судя по многим его партиям, извлек много полезного для себя из совместной работы с Кересом, Алаторцев почерпнул очень мало из тренировки Смыслова» (турнирный бюллетень, 11 декабря).
      Поражает «стабильность» Алаторцева: в трех чемпионатах подряд (14, 15 и 16-м) он набирает по 7,5 очка – не больше и не меньше. Словно зарок дал!

Мастер Лев Аронин (18–19-е) растерялся, когда ему нужно было сохранить самообладание, а способный чемпион Ленинграда мастер Марк Тайманов как-то с самого начала турнира чувствовал себя обреченным.

Несколько слов о своем результате. Когда-то неосторожные выступления в турнирах в период напряженной производственной деятельности кончались моим провалом. Поэтому мне пришлось быть очень осторожным в послевоенных турнирах, чтобы оправдать и реабилитировать себя за прошлые неудачи в глазах шахматного мира. Мне, кажется, удалось это сделать в ряде турниров, включая Стокгольмский, последовательно добиваясь удачных результатов.

В XVI чемпионате СССР мне захотелось уже сыграть смелее, рискуя и не боясь проигрышей, тем более что моя дружба и тренировка с талантливым чемпионом Москвы мастером Владимиром Симагиным обогатила мой стиль игры свежими идеями. На старте я выиграл пять сложных и содержательных партий, а дальше допустил тактическую ошибку. Вместо того чтобы сделать несколько ничьих и «отдохнуть» перед финишем, я продолжал играть на выигрыш. В итоге у меня просто не хватило сил, чем и объясняются грубейшие просмотры в партиях против Левенфиша, Константинопольского, Панова. Все же я доволен тем, что сумел сохранить лидерство от первого до последнего тура.

В нашей печати было много выпадов против ничьих. Я, пострадавший от отсутствия таковых в этом чемпионате, голосую теперь за разумный «отдых на дистанции» – за нужные и своевременные ничьи» (турнирный бюллетень, 21 декабря 1948).

ТЯЖКОЕ БРЕМЯ ВЫБОРА Ну никакой уверенности в завтрашнем дне! Вдохновленный списками лучших партий на прошлом чемпионате, я был уверен, что изнурительную работу по отбору шедевров (с драмами уж как-нибудь сам) возьмут на себя отныне компетентные жюри. Разложат всё по полочкам, аргументируют свое высокое мнение, и мне останется лишь прислушаться к нему… Ага, размечтался. Какие там списки – на этот раз вообще не было объявлено ни одного специального приза! Сие выглядело настолько невероятным, что я даже еще раз перелистал внимательно турнирный бюллетень. Но обнаружил только «глас вопиющего в пустыне» Б.Галича: «С нашей точки зрения совершенно непонятно: почему Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта установил призы только за высшие спортивные успехи. А как же с красотой партий, с глубиной их идей, с новаторством? В положении о турнире эти качества никак не отмечаются. А разве это не соответствовало бы еще больше самому духу нашего советского шахматного искусства?» Да конечно, соответствовало бы. Но вот почему упрек адресован Спорткомитету? В 15-м чемпионате, напомню, один спецприз был установлен Ленинградским горсоветом, два других – журналом «Шахматы в СССР». Что мешало московским властям и руководству журнала (в лице главного редактора т. Рагозина) проявить аналогичную инициативу? Если не сообразили заранее, могли бы уже в ходе турнира что-нибудь придумать, тем более что красивых атак, дебютных откровений и тонких эндшпилей хватало… Короче, из-за этих чиновных разгильдяев целый день ушел у меня только на просмотр комментированных партий. А их, доложу я вам, набралось (в турнирном бюллетене, в журнале и в сборнике «Шахматы за 1947–1949 гг.») необычайно много – 85 штук, вдвое больше, чем год назад. Жесткий отбор сократил количество кандидатов до минимума, но и тот не лез ни в какие ворота. Пришлось «резать по живому». Остается надеяться, что ничего лишнего (в смысле ценного для советских шахмат) я не отрезал. КУБИК РУБИКА Б.Вайнштейн: «По поводу этой партии справедливо заметил Болеславский, что она была наиболее сложной и головоломной в 16-м первенстве СССР. Если бы существовали объективные критерии «головоломности», она, вероятно, завоевала бы приз не только в одном 16-м первенстве, но и во всех шестнадцати». Одна из судьбоносных партий в карьере Давида Бронштейна. Слева Сало Флор Вдобавок партия была исключительно важной в спортивном отношении: она игралась за два тура до финиша и решала, кто из соперников продолжит борьбу за медаль чемпиона СССР. Бронштейн отставал от Котова с Фурманом на пол-очка, и ему терять было нечего. Фурману было что терять, а это зачастую лишает бойца необходимой решительности… Как ни странно, сам Бронштейн прокомментировал судьбоносный поединок только полвека спустя, для книги «Ученик чародея». Но поскольку за основу он явно взял анализ Болеславского полувековой давности, уместнее будет привести «первоисточник». БРОНШТЕЙН — ФУРМАН Защита Нимцовича E51 Комментирует И.Болеславский 1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nc3 Bb4 4.e3 d5 5.a3 Be7 6.Nf3 0-0 7.Bd3 b6 8.0-0 c5 9.b3 Bb7 10.Bb2 Nc6. Партия свелась к одному из вариантов ферзевого гамбита, с той разницей, что белая пешка стоит на а3. Это обстоятельство имеет как положительное, так и отрицательное значение: черному коню недоступно поле b4, но пункт b3 у белых несколько ослаблен, так как на естественный ход 11.Qe2 последовало бы 11...Na5 с нападением на пешку b3. Сейчас заслуживало внимания 11.Qc2. 11.cxd5 exd5? Серьезная позиционная ошибка. При висячих пешках «d» и «с» положение коня на с6 оказывается весьма неудачным. Здесь конь загораживает дорогу ладье а8 для защиты пешки с5 и слону b7 для защиты пешки d5, в случае же ухода коня, например на а5, в руках белых остается важное поле е5. Нормальное положение коня при висячих пешках – поле d7, откуда он защищает пешку с5 и пункт е5. Черным следовало, конечно, сыграть 11...Nxd5, и после 12.Nxd5 Qxd5 13.Qc2 Qh5 они стояли бы отнюдь не хуже. 12.Ne2! Этот тонкий ход укрепляет пункт d4 и ставит черных перед угрозой неприятного для них перевода коня на f5; черным очень трудно создать встречную игру. Лучше всего было, по-видимому, 12...а5 с последующей жертвой пешки на а4; в этом случае пешка «с» становилась проходной и черные могли рассчитывать на контригру. После естественного, но неудачного выпада конем дела черных еще более ухудшаются. 12...Ne4 13.dxc5 bxc5 14.Qc2 Qb6 15.Ng3. «Если 15.Nf4 Na5 16.Nxd5 Bxd5 17.Bxe4 Bxe4 18.Qxe4, то ходом 18...Rfe8 черные отыгрывают пешку» (Бронштейн). 15...f5 16.Nh5 Rf7 17.Rab1! Прежде чем организовать решающее давление на пешку d5, белые лишают черных последнего контршанса – атаки на пешку b3. К тому же теперь (при случае) будет угрожать b3-b4. 17...Rd8 18.Rfd1 Rd6 19.Nf4 Kh8? Профилактический ход оказывается тактической ошибкой. Заслуживало внимания 19...a5, чтобы предупредить хотя бы угрозу b3-b4. Этот ход проигрывал после 20.Bf1! (например: 20...Nd8 21.Be5 Rd7 22.Bc4!, 20...Qd8 21.Ne5 или 20...Na7 21.b4!). Лучшим шансом было, видимо, 19...Bf6. 20.Bf1 Qd8. Проигрывает пешку, но положение черных уже безнадежно. На 20...Nd8 последовало бы 21.b4 c4 22.Be5 Rd7 23.Bd4 и Ne5. 21.Nxd5. Еще проще 21.Rxd5 – в случае двойного взятия на d5 последует, конечно, Bc4. 21...Bh4. Черные реализуют свою единственную угрозу. Сомнительно, чтобы после простого 22.g3 они могли использовать ослабление диагонали a8-h1, но белые предпочитают другой ход, форсированно ведущий к упрощениям. 22.Nxh4 Qxh4 23.Nf4 Rfd7 24.Nh3. Безусловно, не сильнейшее. Теперь черным удается создать большие осложнения. Между тем 24.Rxd6 Rxd6 25.Nh3 выигрывало без особого труда. Например: 25...Rd2 26.Qc4 Rxf2 27.Qf7 или 25...Rg6 26.Qc4, и на 26...Qxh3 решает 27.Qf7. 24...Nd2! 25.Qxf5. «Ферзь стремится на f8, но сильнее было 25.Qxc5. В этом случае конь не смог бы взять ни одну из фигур, так как ладья d6 была бы атакована дважды. А вот белые грозили бы ходом 26.Rxd2» (Бронштейн). И впрямь, после 25...Ne7 26.Rxd2 (но не 26.Bc3? Nf3+) 26...Rxd2 27.Bd4! h6 28.Rc1 Qg4 29.Qb4! черным пришлось бы вернуть качество и перейти в проигрышный эндшпиль: 29...Rd3 30.f3 R3xd4 (плохо 30...Bxf3? 31.Qb8+ Kh7 32.Nf2) 31.Qxd4 Qxd4 32.exd4 и т.д. 25...Ne7 26.Qf7! Ошибочно 26.Qf8+? Ng8 27.Rbc1, так как после 27...Rg6 атака черных неотразима. Вместо 27.Rbc1? сильнее 27.Bc3, но после 27...Nxf1! 28.Rxd6 (28.Rxf1? Qxh3) 28...Qe4! 29.Nf4 Qxb1 30.h3 Ng3+ черные дают вечный шах. 26...Qh6. Ни игроки, ни комментатор не заметили реплики 26...Qg4!, вынуждающей белых жертвовать качество – 27.Rxd2 (иначе Nf3+) 27...Rxd2. Если теперь 28.Nf4 Ng8 29.Qf8 Be4! 30.f3 (неясно 30.Re1 Rd8!), то у черных снова есть вечный шах: 30...Bxf3 31.Bc3 Rc2 32.Bc4! Rxg2+ 33.Kf1 Rg1+ и т.д. 27.f4! Пользуясь связанностью черных фигур (27...Nxb1? 28.Rxd6 Rxd6 29.Qxe7 с легким выигрышем), белые обеспечивают чрезвычайно важное поле g5 для своего коня. Техничный компьютер предлагает здесь жертву ферзя за ладью и слона – 27.Be5! Ng8 28.Bxd6 Rxf7 29.Rxd2 Rf5 30.Rc1 с превосходной компенсацией. 27...Ng8. Проигрывающий ход, но и после 27...Qg6 28.Qxg6 hxg6 29.Nf2 Nxb1 30.Rxb1 Re7 31.b4! защита черных трудна. 28.Qf8? Это прозаическое отступление выпускает выигрыш, который, как доказывают следующие варианты, достигался комбинационным выпадом 28.Ng5! Например: 1) 28...Nxb1 29.Rxd6 Rxd6 30.Qxg7+ Qxg7 31.Nf7 #; 2) 28...Qxg5 29.Qxd7, и белые выигрывают; 3) 28...Bd5 29.Bxg7+ Qxg7 30.Qxg7+ Kxg7 31.Rxd2; 4) 28...Qg6 29.Qxg6 hxg6 30.Be2 Nh6 31.Be5! Rd5 32.e4 Nxe4 33.Nxe4 Rxd1+ 34.Rxd1 Rxd1+ 35.Bxd1 Bxe4 36.Bd6; 5) 28...Nxf1 29.Qxg7+! Qxg7 30.Rxd6 Nf6 (30...Qxb2 31.Rxb2 Rxd6 32.Nf7+ Kg7 33.Nxd6 Ba6 34.Ne8+ Kf7 35.Nc7 Bd3 36.Rf2 Nxe3 37.Rf3) 31.Bxf6 Rxd6 32.Bxg7+ Kxg7 33.Kxf1 с легким выигрышем. «У нас оставалось менее двух минут на 13 ходов. Поэтому я не решился на ход 28.Ng5!, требовавший точного расчета. Редкий случай, когда я не доверился своей интуиции» (Бронштейн). 28...Nxb1. Взятие ладьи оказывается для черных гораздо более опасным, чем это кажется на первый взгляд. Учитывая сильный цейтнот, благоразумнее было 28...Nxf1, что после 29.Rxd6 Rxd6 30.Rxf1 Rd2 31.Rf2 Rd1+ приводило к ничьей повторением ходов. Дальнейшая игра до контроля времени проходила в молниеносном темпе. 29.Rxd6 Rxd6 (конечно, не 29...Qxd6? 30.Bxg7+) 30.Ng5 Bd5. Нельзя 30...Rd7 31.Nf7+! Rxf7 32.Qxf7 с двойной угрозой Qxb7 и Bc4. 31.e4! «Начало психической атаки» (Бронштейн). Имея на ладью меньше, ничего другого не остается! 31...Bxb3? Уже то, что этот естественный ход проигрывает, доказывает, насколько рискованным было взятие ладьи на 28-м ходу. Возможно, имея больше времени, черные нашли бы задачный ход 31...Rf6!, резко изменяющий течение партии. В этом случае белые могут либо сразу взять ладью, что после 32.Bxf6 gxf6 33.Qxh6 Nxh6 34.exd5 fxg5 35.fxg5 Nf7 приводит к эндшпилю с хорошими шансами на ничью у белых, либо ответить 32.Qb8, что выглядит очень опасно для черных, так как слон d5 не имеет хорошего отступления. Однако вторым задачным ходом 32...Nd2! (33.exd5? Qxg5) черные вынуждают взять ладью. После 33.Bxf6 gxf6 34.exd5 fxg5 35.Qe5+ Qg7 36.d6 Nf6 37.fxg5 Nd7 38.Qe8+ Qf8 получался аналогичный эндшпиль с ничейными возможностями у белых. 32.e5. Нагнетая давление! К проигрышному эндшпилю вело 32.Bxg7+ Qxg7 33.Qxd6 Qd4+. 32...Rd1. Имей черные минутой больше, они, вероятно, избрали бы ход 32...Rd7. Хотя после 33.Qf5 Re7 34.Qxb1 белые стоят на выигрыш, но игра не носила бы такого форсированного характера. Тактика белых оправдалась! Как обнаружил позднее Б.Вайнштейн, после 33...Rd1! 34.e6 Bxe6 35.Nxe6 Nd2! черные выигрывали. Таким образом, ход 31...Bxb3 заслуживает не вопросительного, а восклицательного знака! 33.e6! Интересен пробег пешки с е3 до е6 с непрерывными угрозами. 33...Bxe6 34.Nxe6 Rd4. Отчаяние! На 34...Rd7 решает 35.Nxg7 Rxg7 36.Bc4. 35.Bxd4 cxd4 36.Ng5. Черные просрочили время (из журнала «Шахматы в СССР» № 12, 1949). Удивительную запись нашел я в архиве Давида Ионовича, в толстой тетради под названием «Шахматные партии Д.Бронштейна. Всесоюзные чемпионаты» – видимо, он хотел прокомментировать лучшие партии, но дальше кратких заметок дело не пошло: «Сёме не повезло, мы еще не очень дружили, и я играл сердито. Правда, счастье ему улыбнулось, но он не заметил. После партии я хотел позвать его ужинать, но он, как зачарованный, двигался в сторону, ничего не соображая, и я тихо удалился в испуге. А вообще – одно из лучших интуитивных достижений; когда сыграл е3-е4, то думать ведь было некогда, все ходы мы делали молниеносно до конца, и публика первый и последний раз в моей жизни кричала «бис!!» и требовала от демонстраторов повторения». А БЫЛ ЛИ ЭТЮД? Флор: «Позиция Котова оказалась критической. В этот момент оба противника попали в цейтнот. В этой области Аронин считается блестящим практиком. Но одно дело играть «пятиминутки» в шахматном клубе и другое дело – в чемпионате СССР. Котов переиграл партнера и отложил партию в лучшем эндшпиле. По мнению некоторых участников, Котов должен выиграть. Но Аронин заявил, что он пока не видит проигрыша». АРОНИН — КОТОВ Комментирует А.Котов 41.Rh8! Единственный шанс! Проигрывало 41.Rb7 Nd5 42.Nc4 Bc5! 41...Nd7! Необходимо сохранить активного коня. В случае 41...Nd5? 42.Nc4! шансы белых не хуже (тут важен порядок ходов: после 42.Rh6+! Kd7 43.Nc4 об уравнении пришлось бы думать уже черным!). 42.Rxh5 Kd5! План черных прост: невзирая на материальные потери, они бросают все силы в решительную атаку. 43.g4! Лучшее. Белые стремятся уничтожить опасные пешки черных, жертвуя фигуру. В случае 43.Bd8 черные имели этюдный выигрыш: 43...Nxb6 44.Bxb6 (44.Rxf5 Nc4! еще хуже для белых) 44...Rxb6 45.Rxf5 Rb2! 46.f4 d3! 47.fxe5 Bb4 48.e6+! Kxe6 49.Rf2 Kd5 (49...Bxd2 50.Rf3!) 50.Rf5+ (добавлю 50.Kc1 Rc2+ 51.Kd1 Ra2 52.Kc1 Ba3! 53.Kb1 Rb2+ 54.Ka1 Rc2 и Bb4) 50...Kc6! (50...Kd4 51.Rf4+ Ke5 52.Nc4+) 51.Rf6+ Kb5 52.Rf5+ Ka4 53.Rf2 Bc3! 54.Rf4+ (54.Kc1 Rc2+ 55.Kd1 Ra2) 54...Kb5 55.Rf5+ Kc6 56.Rf2 Kd5 57.Rf5+ Kd4 58.Rf4+ Ke5! и т.д. Увы, машина холодно разрушает этюдную идиллию. Вместо 46.f4? к ничьей ведет 46.Rg5! Например: 46...d3 47.Rg8! Ra2 48.Rc8 или 46...Ra2 47.Rg8! Bb4 48.Rd8+ Ke6 49.Nc4! Rxg2 50.Re8+ Kf6 51.Nxe5 d3 52.Nxd3 Rd2+ 53.Ke1 Rxd3+ 54.Ke2 и т.д. 43...e4. Объективно сильнее было 43...fxg4! 44.hxg4 Rxb6, сохраняя небольшой перевес. 44.Bh6. На 44.gxf5 следует 44...e3! с форсированной ничьей: 45.Bxe3! dxe3 46.f6+ Kc6 47.Rxb5 Kxb5 48.Nf1. 44...e3 45.Rxf5+ Ne5 46.Bxe3! Единственное. Если 46.f4, то 46...Rb2! с выигрышем. Чистый нокаут: 47.fxe5 Rxd2+ 48.Ke1 Bb4! Красиво завершало борьбу и 46.Ke2 exd2 47.f4 d3+! 48.Kxd2 Rb2+ 49.Kc1 d2+! 46...dxe3 47.f4 Rb2 48.Nf3 Ke4! 49.fxe5 Ba3!! Создавая скрытое нападение на поле с1. 50.e6. Проигрывает сразу. Упорнее было 50.b7. В этом случае неясно 50...e2+ 51.Kc1 Rxb7+ 52.Kc2 Rb2+ 53.Kc3 Ke3 54.Ne1! Bb4+! 55.Kxb2 Bxe1 56.e6 Bc3+ 57.Kxc3 e1Q+ 58.Kc4 с шансами на ничью у белых, но 50...Rxb7! 51.e6 Rb1+ 52.Kc2 Rc1+ 53.Kb3 Be7 дает черным решающее преимущество. Ход 50.b7 не «упорнее», а спасал белых! Продолжим (с помощью машины) первый вариант: 58...Ke4 59.e7 Qc1+ 60.Kb5 Qc8 61.Rf1! Qd7+ (или 61...Kd3 62.Re1!) 62.Ka5 Qc7+ 63.Ka6 Qc6+ 64.Ka7 Qd7+ 65.Kb6 Qe6+! 66.Kb5 Kd3 67.Rf3+ Ke2 68.Rf5 Qxe7 69.Kc6! Qe3 70.Rh5, и черному королю не перейти через 5-ю линию. Второй вариант еще проще: 54.Kb2! Rc6 55.h4 Rxe6 56.h5 Rf6 57.Ne1! Rxf5 58.gxf5 или 54...Rh1 55.Kc2! Rxh3 56.Ng5+ Bxg5 57.Rxg5. 50...e2+! 51.Kc1 (51.Ke1 Ke3! 52.Nd2 Rb1+! 53.Nxb1 Bb4+ с матом) 51...Rb5+ 52.Kd2 Rxf5 53.gxf5 Kxf3 54.b7 Bb4+! Последняя тонкость! Король оттесняется от поля е1. 55.Kc2 Bd6. Белые сдались (из бюллетеня «XVI шахматный чемпионат СССР» № 6, 1948). НОВИНКА ДВУХЛЕТНЕЙ ВЫДЕРЖКИ Панов: «Партия Лилиенталь – Котов стала украшением 4-го тура. Противники избрали вариант славянской защиты, который впервые ввел в турнирную практику Ботвинник. Эта система, рассчитанная на любителей головоломной, обоюдоострой игры, по последним теоретическим данным расценивалась скорее в пользу белых. Однако, как сообщил после партии хмурому Лилиенталю весело улыбающийся Котов, прошло уже около двух лет, как им было заготовлено радикальное усиление игры черных». Бессменный лидер чемпионата Александр Котов ЛИЛИЕНТАЛЬ — КОТОВ Славянская защита D44 Комментирует А.Котов 1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 c6 4.Nf3 Nf6 5.Bg5 dxc4 6.e4 b5 7.e5 h6 8.Bh4 g5 9.Nxg5 hxg5. Вариант 9...Nd5 10.Nxf7 Qxh4 11.Nxh8 не оправдал себя в партиях Рагозина (черные) против Смыслова и Лилиенталя в предыдущем чемпионате СССР. 10.Bxg5 Nbd7 11.g3. Так же играл Лилиенталь и против Ботвинника (13-й чемпионат СССР), где эта система получила боевое крещение. Партия продолжалась: 11...Bb7 12.Bg2 Qa5 13.exf6 0-0-0 14.Qf3 Nb6 и закончилась победой черных. Впоследствии в чемпионате Москвы (1946) Лилиенталь играл против меня 11.exf6 Bb7 12.Be2 (12.g3!) 12...Qa5 13.0-0 0-0-0 14.Qc2 Qc7 15.f4, но также не добился успеха. Теперь он снова возвращается к старому продолжению, возможно, заготовив в домашнем анализе усиление игры белых. 11...Bb7 12.Bg2 Qb6. Этот ход не встречался еще в ответственных соревнованиях. Черные готовят немедленное вскрытие центра. 13.exf6 c5 14.dxc5! Лучше всего! Соблазнительное 14.d5 плохо из-за 14...0-0-0. 14...Bxc5 15.0-0 0-0-0! Парадоксальное положение. Черные пожертвовали пешку, а позиция их рокировки ослаблена, и тем не менее вскоре становится ясно, что они имеют хорошие контршансы в центре и на ферзевом фланге. 16.Qe2 Bd4! На этом маневре построена вся игра черных. Конь готовится к прыжку на d3. 17.Rad1. Заслуживало внимания 17.a4. Могло последовать 17...Bxc3 18.bxc3 Bxg2 19.Kxg2 Qc6+ 20.Kg1 bxa4 и Nb6 со сложной игрой. Необходимо начать с 17...Bxg2, так как 17...Bxc3 плохо из-за 18.Bxb7+! Qxb7 19.bxc3, и черные у разбитого корыта. 17...Nc5. Плохо было 17...Ne5 18.Rxd4 Qxd4 19.Nxb5, жертвуя качество, но приобретая сильную атаку. 18.Bxb7+ Qxb7 19.Rxd4. Правильное решение! Иначе черные могли закрепить слона на d4 ходом e6-e5. 19...Rxd4. 20.Qe5? Это уже ошибка. Правильно 20.Be3! Re4 (плохо 20...e5 21.Bxd4 exd4 22.Qe5!) 21.Nxe4 Qxe4 22.Qd2 Nd3 23.f3 Qc6 24.b3 с обоюдоострой игрой. Теперь инициативой овладевают черные. 20...Rd5 21.Nxd5 Qxd5 22.Re1. В случае 22.Qxd5 эндшпиль благоприятней для черных, например: 22...exd5 23.Be3 Nd3 24.Bd4 Kd7. У них активные конь и – что особенно важно – король, тогда как белым трудно реализовать пешечный перевес на королевском фланге. 22...Qc6! (угрожая Nd3) 23.Qe3 Nd3 24.Rb1 Rd8 25.h4? Решающая ошибка. Следовало играть 25.f3 Kb7 26.Qe4, и хотя после 26...Rd5 преимущество на стороне черных, все же белые могли еще упорно бороться. Возможно было и 26...Qxe4 27.fxe4 Rd4, отыгрывая пешку с хорошим эндшпилем. 25...Nxb2! (безнаказанно забирая самую важную пешку) 26.Qxa7 Nd3. 27.Rd1? Проигрывает сразу. Нельзя было 27.Qxf7 Ne5! 28.Qe7 (с угрозой Qxd8+) 28...Nf3+ 29.Kf1 Nxg5 30.hxg5 Qh1+ 31.Ke2 Qe4+ и т.д. Не спасает и более упорное 28.Qh5 Nf3+ 29.Kf1 из-за 29...c3! 30.Rc1 c2 31.Rxc2 Rd1+ 32.Kg2 Rg1+ 33.Kh3 Rh1+ 34.Kg4 (34.Kg2 Ne1 #) 34...Ne5+ 35.Kf4 Qxc2 36.Qe8+ Kc7! 37.Qe7+ Nd7 и т.д. Лучше всего было 27.Qe3 (или 27.Kh2!), хотя и в этом случае черные, надвигая пешку «с», должны выиграть. 27...Rd7! Этот ход Лилиенталь, вероятно, не заметил. Теперь при отступлении ферзя сразу решает 28...Nf4!! с угрозой мата на d1 и g2. Белые сдались (из турнирного бюллетеня № 5, 1948 и сборника «Избранные партии», 1962). ЖЕРТВОВАТЬ, ТАК ФЕРЗЯ! Гольдберг: «Всю партию Левенфиш провел с огоньком, как в свои былые годы. Зрители тепло приветствовали первую, но весьма элегантную победу старейшего гроссмейстера. Это, пожалуй, лучшая партия первых пяти туров». ЛЕВЕНФИШ — ЛИЛИЕНТАЛЬ Защита Грюнфельда D70 Комментирует Г.Левенфиш 1.c4 Nf6 2.d4 g6 3.Nc3 d5 4.cxd5 Nxd5 5.e4 Nb6. Продолжение 5...Nxc3 6.bxc3 c5 7.Be3 Bg7 8.Bc4 ведет, по-моему, к нелегкой для черных игре. Позднее Григорий Яковлевич признал, что «предпочтительнее 5...Nxc3 6.bxc3 c5 ». 6.Nf3 Bg7 7.h3. Препятствуя 7...Bg4, что сразу облегчило бы игру черных. 7...0-0 8.Be3 Nc6. Неудачный маневр. Лучше 8...Be6 и Bc4, стремясь ослабить белые поля в лагере противника (а если 9.d5, то 9...Bd7 и c7-c6). 9.Be2 e5. В защите Грюнфельда освобождающим ходом является с7-с5, а при е7-е5 черным всегда становится тесно. 10.d5 Nb8 11.a4 a5 12.0-0 Na6 13.Qb3 Nd7. Черные собираются играть Ndc5, b7-b6 и Qe7, получая крепкую оборонительную позицию. Этому необходимо воспрепятствовать. 14.Bxa6! bxa6. После 14...Rxa6 15.Rac1 и Nb5 черные были бы зажаты, теперь же они получают некоторую контригру по линии «b». 15.Rfd1 Rb8 16.Qa2 Nb6 17.Rac1 Re8 18.Nb1. Белые хотят заняться пешкой а5. Поэтому черные должны форсировать события. 18...Bd7. Плохо 18...Bf8 19.Bd2 Bb4 20.Bxb4 axb4 21.a5 Nd7 22.Qc4 Rb5 23.Qxc7 Qxc7 (23...Rxa5!?) 24.Rxc7 Rxa5 25.Rdc1 и т.д. 19.Bg5! Qc8. На 19...f6 следует не 20.d6+ Be6!, а 20.Bd2. 20.d6. В бюллетене Левенфиш не комментирует этот ход, но в книге «Избранные партии и воспоминания» (1967) согласился с Пановым: «Совершенно ненужная спешка. Продолжение 20.b3 Bf8 21.Bf6! Bd6 22.Qd2 Bb4 23.Qg5 вело к выигрышу пешки. Теперь игра осложняется». Однако после 20...Qb7! черные, как это ни странно, держатся: 21.Qc2 Rec8 22.Qc5 c6 23.d6 f6 24.Be3 Be6 25.Nbd2 Bf8, и компьютер обиженно пыхтит, не в силах нащупать брешь в обороне. 20...c5 21.Be3 Be6! 22.b3 Nd7 23.Nbd2 Qc6 24.Nc4! «Вероятно, сильнее было сразу 24.Ng5! Qxd6 25.Nc4 Qc7 26.Nxe6 Rxe6 27.Qd2 Re7 28.Nxa5 » (Панов). Машина тоже выводит 24.Ng5 на первую строчку, но с оценкой – у белых чуть лучше. В приведенном варианте сильнее как 24...h6 25.Nxe6 Rxe6, так и 27...Nf6! 24...Qxe4. «На 24...Bxc4 25.Rxc4 Re6 (= Панов) могло последовать 26.Qd2, и если 26...Rb6, то 27.Bxc5 Nxc5 28.d7 », – пишет Левенфиш в книге, не заметив реплику 26...Bf8! 27.Qc2 Rxd6. К преимуществу вело 26.Bxc5! Nxc5 27.Qc2 Rxd6 28.Rxd6 и Rxc5. 25.Ng5 Qc6 26.Nxe6 Rxe6 27.Nxa5 Qb6. 28.b4! Вот в чем смысл комбинации, задуманной белыми на 24-м ходу. 28...Qxb4. Черные попадаются на главный вариант комбинации. Впрочем, и после 28...Rxd6 29.Rxd6 Qxd6 30.bxc5 Qc7 31.c6! пешка «с» должна решить партию. 29.Nc6 Qb3 (этот ход спасает качество, но не партию) 30.Nxb8!! За пожертвованного ферзя белые получают только ладью и коня, но пешка «d» становится грозной силой. 30...Qxa2 31.Nxd7 Re8 32.Bg5! Грозит смертельный шах на f6. Спасенья нет. 32...Ra8 33.Nb6 Ra7 34.d7 Rxd7 35.Nxd7 h6 36.Nf6+ Kf8 37.Rd8+ Ke7 38.Re8+ Kd6 39.Ne4+. Черные сдались: 39...Kd7 40.Re7+ Kc6 41.Rxc5+ Kb6 42.a5+ и т.д. (из турнирного бюллетеня № 6, 1948 и сборника «Избранные партии и воспоминания», 1967) ОСЕЧКА ЛИДЕРА Феноменальный старт Котова – 5 из 5! – произвел фурор. Среди поверженных были Рагозин, Аронин, Лисицын, Лилиенталь, Холмов. Но в 6-м туре нашла коса на камень. Поражение от Толуша так подействовало на Котова, что в следующем туре он еще «по инерции» проиграл Авербаху, и у конкурентов затеплилась надежда настичь лидера… ТОЛУШ — КОТОВ Защита Грюнфельда D87 Комментирует А.Толуш 1.d4 Nf6 2.c4 g6 3.Nc3 d5 4.cxd5 Nxd5 5.e4 Nxc3 6.bxc3 c5 7.Bc4 Bg7 8.Ne2 0-0 9.0-0 Nd7. Система защиты, избранная черными, была в свое время предложена Ботвинником. «Как выяснилось после партии, – пишет в дебютном обзоре Г.Лисицын («Шахматы в СССР» № 3, 1949), – Котов не знал о системе Д.Ровнера, ставящей под сомнение избранный им вариант, и поэтому не подозревал о грозящей опасности». 10.Be3. В матче на первенство мира с Ботвинником (1951) Бронштейн применил ход 10.Bg5!, который был указан Фурманом и получил высокую оценку соперника: «Очень хорошо сыграно! Обычно играли 10.Be3, после чего у черных есть некоторая контригра». 10...Qc7 11.Qc1. Оригинальный маневр ленинградского мастера Ровнера. Цель хода – защитить слона с4 от угрозы 11...cxd4, подготовить размен чернопольных слонов, что ослабит позицию черного короля, и, наконец, этот ход освобождает место для ладьи, что имеет весьма существенное значение. 11...b6 12.Nf4 e6 13.d5. На 13.Bxe6 могло последовать 13...cxd4!, но не 13...fxe6 14.Nxe6 Qd6 15.Nxg7 Kxg7 16.Bh6+ Kg8 17.Bxf8 Nxf8 18.Qe3, и у белых ладья и две пешки против двух легких фигур при хорошей позиции. 13...e5. На 13...Ne5 белые ответили бы 14.Be2 и с3-с4, создавая мощный пешечный центр. Если же черные сами сыграют 14...c4, то последует 15.Bd4 с активной позицией. В партии Борисенко – Лилиенталь (полуфинал 18-го чемпионата СССР, 1950) черные достигли равной игры путем 15...Re8 16.dxe6 fxe6, после чего ход 11.Qc1 вышел из практики. 14.d6! Ничего не давало 14.Ne6 fxe6 15.dxe6 Nf6 16.e7+ Rf7. 14...Qb8? Следовало взять пешку, как было в партии Ровнер – Толуш (чемпионат Ленинграда, 1947). Хотя та партия и закончилась победой белых, но было бы весьма интересно еще раз проверить правильность жертвы пешки. Отказываясь от немедленного принятия жертвы, Котов, на мой взгляд, допускает решающий промах. 15.Nd5 Qxd6 16.Bg5. Вот в чем дело. Теперь выясняется, что у черных единственный ответ – отступление ферзем обратно. Почему единственный? Компьютер настаивает на 16...Bf6, подкрепляя свой выбор вариантом 17.Rd1 Bxg5 18.Qxg5 Kg7 19.Rab1 Rb8 20.Nxb6 Qf6. Впрочем, какая разница? Желающих проверить на практике «маневр Котова» все равно вряд ли найдешь... 16...Qb8 17.Rd1 Kh8 18.Be7. По-видимому, еще сильнее было 18.Rd3, и 18...f6 проигрывает из-за 19.Ne7! 18...Re8 (или 18...Rg8 19.Bb5) 19.Bb5 Qb7. На 19...a6 последовало бы 20.Bc6 Ra7 21.Rb1 b5 22.a4, и черным нечем двигаться. 20.Rb1 a6 21.Bxd7 Qxd7 22.Bf6. Выигрыш качества после 22.Nxb6 Qxe7 23.Nxa8 был бы слишком малым достижением при наличии у противника двух слонов, в то время как продолжение в партии приводит к цели в несколько ходов. 22...Rb8 23.Qh6 Rg8. 24.Qh4. Хорошо было и 24.Ne7 Qxe7 25.Qxg7+ Rxg7 26.Bxe7 с выигрышем качества в благоприятной обстановке. Но мне хотелось закончить партию атакой на короля. 24...Qe6 25.Rd3 Rf8. На 25...h5 белые форсируют победу следующим способом: 26.Qg5 Kh7 27.Bxg7 Kxg7 28.Ne7 Re8 29.Nf5+ Kg8 30.Rd6 и Rxg6+. 26.Rh3 h5 27.Qg5 Qxf6 (грозил мат после 28.Qh6+, а на 27...Kg8 выигрывает 28.Ne7+) 28.Nxf6 Bxh3 29.gxh3. Черные сдались (из турнирного бюллетеня № 9, 1948). «ВАМ МАТ В ПЯТЬ ХОДОВ!» Уже по этому анализу можно было понять, что Авербаху очень близок эндшпиль, – и догадаться, что именно он в скором будущем приступит к созданию фундаментального труда «Шахматные окончания»! КОТОВ — АВЕРБАХ Комментирует Ю.Авербах 42.Rg1. Записанный ход. Если теперь 42...Re1, то 43.Qc8+ Kf7 44.Qf5+ Ke7 45.d6+ Kxd6 46.Qf8+, и черные после 46...Kc7 должны согласиться на вечный шах, так как иначе они рискуют даже проиграть (46...Re7 47.c5+! bxc5 48.Rd1!). 42...Ne4! На 42...Qc5 следует 43.d6! Ne4 (если 43...Qxd6, то 44.Qc8+ Kh7 45.Ba4 с острой игрой) 44.Qf3 Qxd6 (ошибочно 44...Nf2+? 45.Qxf2 Qxf2 46.dxe7) 45.h3, и, несмотря на лишнюю пешку, выигрыш черных далеко не прост ввиду необеспеченного положения их короля. 43.Qc8+. Проигрывает форсированно. Не спасало и 43.Qf3 ввиду 43...Qh4! 44.Ra1 (если 44.h3, то 44...Nf2+ 45.Kh2 Re3, выигрывая) 44...Nf2+ 45.Kg1 Ng4. Теперь на 46.h3 выигрывает 46...Re1+ 47.Rxe1 Qxe1+ 48.Qf1 Qe3+ 49.Kh1 Nf2+ 50.Kh2 Qg3+ 51.Kg1 Nxh3+ 52.Kh1 Nf2+ 53.Kg1 Ng4 54.Qf3 Qe1+ 55.Qf1 Qe3+ 56.Kh1 Qg3. Если же 46.Qxf4, то 46...Re1+ 47.Rxe1 Qxe1+ 48.Qf1 Qe5! 49.Qd3 (49.g3 Qd4+ 50.Kh1 Ne3! с выигрышем ферзя, а на 49.Qf3 решает 49...Qd4+) 49...Qf4! 50.c5 Qc1+ 51.Qf1 Qxc5+ 52.Kh1 Nf2+ 53.Kg1 Nd3+ 54.Kh1 Qxb5 с лишней фигурой. «Поражает изумительная координация действий ферзя и коня черных, в то время как белый слон выступает в качестве статиста, – пишет Авербах в книге «Шахматы на сцене и за кулисами» (2003). – Однако вело к цели и более прозаическое 44...Ng3+ 45.Kg1 Ne2+ 46.Kh1 Re3 (указано англичанином К.Нитом)». Лучшим продолжением было 43.d6, после чего игра сводилась к ладейному эндшпилю: 43...Nxd6 44.Qf3 (иначе Re1) 44...Qxf3 45.gxf3 Nxb5 46.cxb5 Re3! (позднее Авербах нашел более четкий путь: 46...Re5! 47.axb6 axb6 48.Rb1 Kf7) 47.axb6 axb6 48.Kg2 Rb3 49.Rd1 Rxb5 50.Rd4 Rb2+ 51.Kh3 g5, и черные должны выиграть, хотя и не без трудностей. 43...Kh7 44.c5. На 44.Bd7 следовало 44...Nd6 45.Bf5+ g6 46.Bxg6+ Kxg6 47.Qg8+ Kh5 48.h3 Qg3 49.Qf8 Qg5 с лишней фигурой. «Не помогало и 44.Qf5+ g6 45.Qf8 Rg7 с неотразимой угрозой Qe3», – добавил Авербах в книге. Но верный ход – 45...Qh4!, поскольку на 45...Rg7 белые отражали «неотразимую угрозу» ходом 46.Qa3, серьезно затрудняя черным достижение победы. 44...Qe3 45.g3. «Здесь я не удержался, – поведал Авербах годы спустя, – и воскликнул: “Вам мат в пять ходов!” После чего сыграл 45...Qf3+ 46.Rg2 Nf2+ 47.Kg1 Re1+. Белые сдались: 48.Bf1 Nh3+ 49.Qxh3 Qxf1#. (из журнала «Шахматы в СССР» № 2, 1949 и сборника «Шахматы на сцене и за кулисами», 2003) Расписавшись на бланке, Котов с ехидцей заметил: “Эх ты, матовала. Ведь мат можно было дать проще. Без фокусов и в три хода!” Действительно: 45...Nf2+ 46.Kg2 f3+ 47.Kf1 Qe1#. После этого случая я никогда уже вслух мат не объявлял!» ПАТ ИЗ-ЗА ПАЗУХИ Е.Ильин: «Когда в день доигрывания судьи вскрыли конверт, Керес пожал плечами и дал естественный шах. Видимо, эстонский гроссмейстер решил, что неопытный противник записал слабый ход. Сам он дома думал лишь о том, как обеспечить победоносное продвижение своей проходной». КЕРЕС — ХОЛМОВ Комментирует Р.Холмов 44.Qe7+ Kh6 45.Qxf6 Qh3+ 46.Kg1? Не замечая коварного замысла черных. После 46.Ke2 белые сохраняли все шансы на выигрыш, хотя реализация преимущества после 46...Qd7 была еще нелегким делом. 46...Qg4+!! Гром среди ясного неба! Теперь уже черным ничья обеспечена. 47.Kh2. Белых не устраивает 47.fxg4 с патом, и они по «инерции» продолжают игру на выигрыш. 47...Qh5+ 48.Kg2 (красивая дуаль: 48.Kg3 Qg4+!) 48...Qg4+ 49.Kf1 Qxa4 50.Qf8+ Kg5 51.Qe7+ Kh6 52.Qe3+ Kg7 53.Qe5+ Kf7 54.Kg2 Qe8 55.Qf4+ Kg8 56.Kg3 Qe7 57.Qc4+ Kg7 58.f4 Qd7 59.Qc3+ Kg8 60.Qe5 Kf7 61.Qh8 Qd3+ 62.Kh4 h5 63.Qc8 Qd5. Ничья (из турнирного бюллетеня № 4, 1948). Это курьезное окончание обошло журналы всего мира и...  выбило из колеи чемпиона СССР: после осечки в 1-м туре Керес в следующих семи партиях набрал всего 2,5 очка! ТРЕТИЙ КОНЬ Романовский: «Закончив первые пять партий вничью, Керес в 7-м туре пытался нарушить это ничейное равновесие сверхоригинальной, но позиционно явно порочной дебютной игрой в партии с Фурманом. Ленинградский мастер, естественно, наказал за это своего противника и превосходными ударами разгромил его позицию». ФУРМАН — КЕРЕС Комментирует С.Фурман 19.Nxd5! Этой маленькой, но очень важной разменной комбинацией белые расчищают себе линию «с» для вторжения в лагерь соперника. 19...Nxd5 20.exd5 cxd5 21.Qc7 Ra7. Ничего лучшего не видно: 1) 21...Qe7? 22.Qxe7 Bxe7 23.Rc7; 2) 21...Qa6 22.Nd7 Rfc8 23.Nxf6+ gxf6 24.Qd7; Ход 22.Nd7? явно плох из-за 22...Bxd4+! 23.Rxd4 Rfc8. Правильно 22.Rc5! Rac8 23.Qd7. 3) 21...Rfb8 22.Rc5! (ошибочно 22.Nd7? Bd8!, но не 22...Qe3+ 23.Kh1 Rc8 24.Qxb7 Rxc1 25.Qxa8+ Kh7 26.Nxf6+ gxf6 27.Rf1 и т.д.) 22...b4 23.Rb5 Bd8 24.Qd7, и материальные потери для черных неизбежны. 22.Qc5! Обходя ловушки: 1) 22.Nc6 Rc8 23.Qb6 Ra6 с контригрой; 2) 22.Nd7 Qe3+ 23.Kh1 Rc8, и белые должны форсировать ничью путем 24.Qxc8+ Bxc8 25.Rxc8+ Kh7 26.Nf8+ с вечным шахом. 22...Ra6 23.Qxb5 Rb6 24.Qe2 (но не 24.Qxa5 Ra8 с контригрой) 24...Be7 25.Rc2 Rd8 26.Qh5. Выиграв пешку, белые приступают к атаке королевского фланга. 26...Bd6 27.Bh3 Qf6? «Этим ходом черные, по существу, сдают партию. Необходимо было 27...Qe7 28.Re2 Bxe5, хотя и здесь белые сохраняли опасную атаку» (Панов). 28.Ng4. Отказываясь от выигрыша качества путем 28.Nd7, что после 28...Rxd7 29.Bxd7 Qe7 давало черным возможность осложнить борьбу. Но как? Достаточно сыграть 30.Ba4 Qe3+ 31.Kg2, и у черных безнадежная позиция. Теперь же борьба затягивается. 28...Qe7 29.Re2 Qf8 (29...Qxe2?? 30.Nxh6+) 30.Ne5 Ba6. Защищаясь от угроз 31.Nxf7 Qxf7 32.Be6 и 31.Nd7. 31.Rf2 Bb5 32.Rc1 Bb8 33.Rfc2 g6. Ослабляет убежище короля. Надежнее 33...a4!?, и если 34.a3 Rb7 35.Rc8, то 35...Bxe5 36.fxe5 Bc4. 34.Qh4 Kg7 35.a3. Не допуская вылазки ферзя на b4 (35.Rc8? Rxc8 36.Rxc8 Qb4). 35...Bxe5 36.fxe5 Bd3. 37.Rc6! (37.Rc8 g5! Панов) 37...Rxb2. От решающей угрозы Qf6+ нет защиты, и черные пытаются создать хоть какую-то контригру. 38.Qf6+ Kg8 39.e6! Вело к цели и 39.Rc7 с неотразимой угрозой Rxf7 и Be6. 39...Rdb8 40.Rc8. Была возможность выиграть простым путем 40.e7 Qe8 41.Rc8, но белые соблазнились комбинацией с эффектным превращением пешки в коня. 40...Rxc8 41.Rxc8 Rb1+ 42.Kf2 Qxc8 43.exf7+ Kh7. 44.f8N+! При всех других продолжениях белые даже проигрывали (44.Bxc8? Rf1+). 44...Kg8 45.Be6+ Qxe6 46.Qxe6+ Kxf8 47.Qxd5. Здесь партия была отложена, и черные могли спокойно сдаться. Керес, очевидно, решил проверить «технику молодежи». 47...Bf5 48.Qxa5 Kf7 49.a4 Ke6 50.Qe5+ Kd7 51.g4 Rb2+ 52.Kg3 Rb3+ (последняя ловушка: 53.Kh4?? g5+ 54.Kh5 Rh3 #) 53.Kf4 Be6 54.Qg7+ Kd6 55.Qf8+ Kd7 56.Qxh6. Черные сдались (из турнирного бюллетеня № 9, 1948 и журнала «Шахматы в СССР» № 1, 1949). ИСКУССТВО КОНТРАТАКИ Романовский: «Бронштейн добился отличных возможностей и даже выиграл пешку. Эстонский гроссмейстер, однако, не только не растерялся, но смело и энергично ринулся в контратаку и показал во всем блеске «прежнего» (сороковых годов!) Кереса. Красиво и точно проведя эндшпиль уже с лишней пешкой у себя, чемпион СССР разбил давно непобедимого Давида». Эффектная победа над одним из победителей чемпионата была слабым утешением для экс-чемпиона СССР БРОНШТЕЙН — КЕРЕС Комментирует П.Керес 29...d5! Этой новой жертвой пешки черные разрушают планы белых (сыграть d4-d5); черные фигуры занимают повсюду господствующие позиции. Несмотря на перевес в две пешки, белые не могут в дальнейшем сохранить это преимущество. 30.Nxd5 Bd6 31.Bd2. Белые всё еще надеются сохранить свой перевес и отказываются от уравнения путем 31.Re1 Rc2+ 32.Re2 Rxe2+ 33.Kxe2 Rxe6+ 34.Kf2 Nf5 35.Bd2 и т.д. Сохранение обеих ладей выгодно черным, получившим сильную атакующую позицию. Замысел черных опровергался рискованным на вид ходом 31.Kg3!! Найди Бронштейн этот ресурс, у него были бы все шансы одержать победу: 1) 31...Nf5+ 32.Kg4 g6 33.Nb6! (вот она, силиконовая изюминка!) 33...Rc2 (33...Rc6 34.Nd7! Rxe6 35.d5, насаживая на вилку обе ладьи) 34.d5 Rxh2 35.Nc4 Bc5 36.Bd2. Черным удается создать опасную на вид контригру – 36...h5+ 37.Kf3 (37.Kg5? вело к мату) 37...Rf2+ 38.Ke4 Ng3+ 39.Kd3 Rd8, но пешка «d» оказывается отравленной: 40.d6! Bxd6 41.Bc3+ Kh7 42.Nxd6 Rxd6+ 43.Ke3 Re2+! 44.Kf3 Rdxe6 45.Rd7+ Kg8 46.Be5! (но не 46.Kxg3? R6e3+ 47.Kh4 Rg2) 46...h4 47.Rc1 с выигрышной позицией; 2) 31...g5 32.e7! Ng6 33.Kg4. Плохо теперь 33...Nxe7 34.Nf6! Rf8 35.fxg5 hxg5 36.Bxg5 Rc2 37.h4. Упорнее 33...gxf4! 34.Re1 Kg7 35.Re6 Rc6, но белые форсируют переход в выигранный ладейный эндшпиль: 36.Bxf4 Nxf4 37.Nxf4 Bxf4 (37...Bxe7 38.Rae1) 38.Rxc6 bxc6 39.Kxf4 Rxe7 40.Rg1+ Kf7 41.Rg2 и т.д. 31...Rxe6 32.Rac1 Rf8 33.Re1 Rg6 34.Rg1 Rf5 35.Rxg6 Nxg6 36.Nc3. Точнее 36.Nb6, поддерживая продвижение d4-d5; при случае конь может встать на с4. В сборнике «Сто партий» (1966) Керес заменил эту рекомендацию вариантом 36.Rc8+ Kh7 37.Nc3. Компьютер одобряет оба пути. 36...Nxf4 37.Ke3? Белые теперь сами теряют пешку и получают при этом худшую игру. После 37.Bxf4 Bxf4 38.Rc2 или 38.Rd1 они также теряли пешку, но благодаря проходной пешке «d» сохранили бы вполне достаточные контршансы. «Лучше всего было смелое 37.Kf3!, ибо у коня нет активных отходов» («Сто партий»). 37...Ng2+ 38.Kd3 Bxh2 39.d5 Rf3+. В цейтноте – обоюдные неточности. Лучше было немедленное 39...h5 или 39...Kg8. 40.Ke4 Rf2 41.Rd1. Здесь черные записали ход. Позиция для них, вероятно, выиграна, хотя достижение победы связано с большими практическими трудностями. Белая пешка «d» очень опасна. 41...Kg8. Лучше было сразу 41...Nh4, вводя коня в игру. Ход в тексте дает белым контршансы. 42.Na4. На мой взгляд, больше всего трудностей создавал черным ход 42.Be3. Теперь, конечно, нельзя 42...Rxb2 из-за 43.d6. После 42...Nxe3 43.Kxe3 эндшпиль вряд ли выигран для черных, так как проходная пешка «d» очень сильна (позднее Керес пришел к выводу, что «у черных многообещающий эндшпиль»). 42...Nh4 43.Be3 (43.Nc5 Re2+) 43...Rg2. Этот ход неплох, так как ввиду угрозы Rg4+ выигрывается вторая пешка. И все же после 43...Rf7 выигрыш достигался проще, ибо проходная пешка блокировалась (нельзя 44.d6 Bxd6 45.Rxd6 Re7+ 46.Kd3 Rxe3+). 44.Nc5! Видимо, лучший практический шанс. 44...Rxb2? Взятием пешки черные существенно затрудняют себе достижение победы; их фигуры теперь вынуждены занять пассивные позиции, и белая пешка «d» становится очень опасной. Правильно было 44...b6, и после 45.Nxa6 Rg4+ 46.Kd3 Bg3 у черных легко выигранное окончание; если же 45.Nd7, то 45...Rg4+ 46.Kd3 b5, и пешка «d» задержана. При подготовке сборника Керес заметил, что 46...Bg3? плохо ввиду 47.Bxb6 Rg6 (a4) 48.Bc7!, и уточнил оценку варианта: 46...Ra4 47.Rh1 Bg3 48.Rh3 Nf5 49.Rxg3! Nxg3 50.d6 «с превосходными шансами на ничью». 45.Rd2! Конечно, не 45.d6? Rb4+ 46.Kd5 Bxd6. Если теперь черные разменивают ладьи, то они теряют реальные шансы на выигрыш. 45...Rb4+ 46.Rd4 Rb6 47.Ne6 Bd6? Потеря темпа. Гораздо лучше было 47...Kf7. 48.Bf4! Необходимо вытеснить слона с поля d6. Ничего не давало 48.Rc4 Rb1 49.Rc8+ Kf7 50.Rd8 Be7 51.Rd7 Re1! Это допускает 52.Nxg7! Kxg7 53.Rxe7+ и Rxb7. Поэтому надо включить 51...g5! 48...Ng6 49.Bxd6 Rxd6. 50.Kf5? Слабый ход, который сводит на нет все предыдущие усилия белых. Разумеется, следовало играть 50.Rc4! с превосходными шансами на ничью. Если, например, 50...Ne7, то 51.Rc7 Nxd5 (51...Kf7 52.Nxg7) 52.Rxg7+ Kh8 53.Rg6 с ничьей (проще 53.Rxb7). Если же 50...Rd7, то 51.Nc5 Re7+ 52.Kd4 (не 52.Ne6 Kf7 и Rd7), и у черных нет другого выбора, как перейти к трудной защите путем 52...Nf8 53.d6 Rf7. После хода в тексте борьбы уже, по сути дела, нет. 50...Kf7 51.Nc5 Rf6+ 52.Ke4 b6 53.Nxa6 Ke7 54.Nc7 Nf8 55.Nb5. Если сразу 55.d6+, пытаясь получить взамен одну из черных пешек (55...Rxd6 56.Rxd6 Kxd6 57.Ne8+ или 55...Kd7 56.Nd5! Rxd6 57.Nxb6+), то просто 55...Kd8! 55...g5 56.d6+ Kd7 57.Ke3 Ne6 58.Rb4 (на 58.Ra4 следует предварительно 58...Kc6) 58...Ng7. Теперь гибнет пешка «d», причинявшая столько хлопот черным. 59.Nd4 Rxd6 60.Ra4 Ke7 61.Ra6 (или 61.Ra7+ Kf6 62.Rxg7 Rxd4) 61...Kf6 62.a4 Nf5+ 63.Nxf5 Kxf5. На 64.a5 следует 64...Re6+. Белые сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 11, 1949 и сборника «Сто партий», 1966). Это поражение едва не перечеркнуло надежды Бронштейна на чемпионскую медаль. Накануне они с Фурманом наконец-то догнали лидера, но в 15-м туре оба, как на грех, проиграли, а Котов, одолев Алаторцева, снова ушел вперед. Пришлось догонять заново! ФЛАНГОВАЯ СТРАТЕГИЯ Микенас: «В партии с Фурманом, которая, кстати сказать, была лучшей в 6-м туре, мы увидели прежнего Флора, не только грозного в позиционных схватках, но и обладающего прекрасным чутьем комбинационной борьбы». ФЛОР — ФУРМАН Комментирует С.Флор 17.h4! Очень сильный ход. При спокойной игре черные успели бы поставить ладьи на с8 и е8 и сыграть Nf6-e4. Белые правильно оценили, что у черных ослаблен королевский фланг (g6) и что надо атаковать короля, позиция которого плохо защищена. 17...Rac8 18.Qd3 Rc4. Вероятно, лучше было 18...Nf6 19.Bg5 Rfe8. Тогда черные имели бы лишний темп и ладья на с8 принимала бы участие в обороне. 19.Bg5 Nf6 20.g3 Re8 21.Bxf6 gxf6 22.h5 Kg7 23.Kg2. У белых много ресурсов для ведения атаки, которая, как обычно, при разноцветных слонах бывает очень опасной. 23...Bd2. Если 23...Rh8, то 24.Rh1 Rcc8 25.Qb3!, и белые выигрывают пешку или захватывают линию «h». 24.Rh1 Qb4 25.hxg6 fxg6 26.Rh4! Bg5. Ясно, что иначе белые успели бы сдвоить ладьи по линии «h». 27.Bxd5 Rc7 28.Rh2 Re1. Имелся еще заманчивый ход 28...Re3. На это последовало бы эффектное 29.Rah1! Rxd3 30.Rh7+ Kf8 31.Rh8+ Ke7 32.R1h7+ Kd6 33.Rd8+ с матом. 29.Rxe1 Qxe1 30.Rh1 Qb4 31.b3 Rd7 32.Bc4. 32...Qd2. Проигрывает быстро, но позиция черных уже безнадежна. Упорнее всего было 32...Qe7, но после 33.f4 Bh6 34.Kf2 и Re1 черный слон выключен из игры. На 32...Re7 красиво выигрывает 33.Rh8! Kxh8 (или 33...f5 34.Rg8+ Kh7 35.g4! Qd2 36.Qh3+ Bh6 37.Qh4 Qg5 38.Qxg5 Bxg5 39.gxf5 Rg7 40.fxg6+) 34.Qxg6 Rg7 35.Qe8+ Kh7 36.Bd3+ Kh6 37.Qh8+ и т.д. 33.Qe4! Qa5 34.Rh8 (быстро решало и 34.Qe6 Qd8 35.Qh3) 34...Rd8. Или 34...Kxh8 35.Qe8+ Kh7 36.Qxd7+ Kh6 37.Bg8 с матом. 35.Rxd8 Qxd8 36.Qxb7+ Kh8 37.Qxa7 Bd2 38.Qf7 g5 39.Qh5+ Kg7 40.Qf7+ Kh8 41.Bd3. Белые повторили ходы в сильном цейтноте «на всякий случай», поскольку я не знал, сделано ли уже 40 ходов. Теперь цейтнот кончился, и черные сдались (из турнирного бюллетеня № 7, 1948). ОШИБКА ПРЕСС-БЮРО Лисицын: «В эндшпиле Алаторцеву удалось активизировать свои фигуры и пешки на ферзевом фланге. Контригра Бондаревского привела к сложной обоюдоострой позиции, правильная оценка которой требует точного анализа». БОНДАРЕВСКИЙ — АЛАТОРЦЕВ Комментирует И.Бондаревский Контрольным ходом (40...Nf2-g4) черные защищаются от 41.Ne5+ и Ra6+, что ведет к мату. На первый взгляд может показаться, что контригра черных увенчалась успехом и они не только отыграли пешку, но благодаря лучшей пешечной позиции имеют хорошие шансы. Интересно отметить, что даже сводка пресс-бюро оценивала положение в пользу черных! Накануне дня доигрывания Алаторцев предложил мне ничью, которую я отклонил. 41.h3! Записанный ход, который приводит к форсированной победе. 41...Ngf6. Нельзя 41...Ngxe3 из-за 42.Ne5+ Kh6 (42...Kf6 43.Ra6+ с матом) 43.Ra6+ Nf6 (43...g6 44.Bf8 #) 44.Rxf6+ gxf6 45.Bf8 #. Лучший шанс заключался в жертве коня за две пешки: 41...Rxg2 42.hxg4 fxg4. Однако, играя 43.Nf8+ Kf5 44.Bd6, белые в конце концов должны одержать победу (например: 44...Rg1 45.Rf7+ Nf6 46.Rxg7 Rh1+ 47.Kg3 Nh5+ 48.Kg2 Nxg7 49.Kxh1 h5 50.d5!). 42.Ne5+ Kh6 43.Bf8 Nc7. На 43...Rc7 следует 44.g4. Красиво выигрывают белые после 43...Rxg2 44.Ng4+!!, например: 44...Nxg4 45.Rxg7, и нет защиты от мата. Проигрывает и 43...Nh5 44.g4 fxg4 45.Bxg7+!! Nxg7 46.Ra6+ Ne6 47.Rxe6+ Kg7 48.Nxg4 и т.д. 44.g4 fxg4 45.hxg4 (ускоряло развязку 45.Rxc7! Rxc7 46.hxg4, и перед нами позиция после 48-го хода белых) 45...Rh2+ 46.Kg3 Rc2. 47.Rxc7! Rxc7 48.Kh4 Nxg4. Единственная защита от угрозы 49.g5#. Теперь белые легко выигрывают благодаря своей проходной пешке. 49.Kxg4 Rc1 50.Be7 Rg1+ 51.Kf4 Kh5 52.d5 g5+ 53.Kxe4 g4 54.d6 Rf1 55.d7 g3 56.d8Q g2 57.Qg8. Черные сдались (из журнала «Шахматы в СССР» № 2, 1949). ПЕШЕЧНЫЙ ПАСЬЯНС Симагин: «Левенфиш превосходно разыграл первую часть партии и стоял явно лучше благодаря двум сильным слонам. Однако осложнения, затеянные им в миттельшпиле, оказались не в пользу черных…» КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ — ЛЕВЕНФИШ Комментирует А.Константинопольский 18.c4. Пользуясь тем, что один из слонов вышел из игры, а другой еще не развит, белые атакуют центр, чтобы заблокировать пешечную позицию. 18...d4. Препятствовало планам белых 18...exf4 19.exf4 b5 20.cxd5 Bb7!, активизируя слона. 19.Nf3 exf4. Позволяет противнику образовать мощный пешечный центр. Сохраняло небольшой перевес 19...e4 20.Ne5 Qd6. 20.exd4 Bd7. Черные стремятся быстрее развить ладью на линию «е», где у белых слабый пункт е3. После 20...cxd4 21.b4 Bb6 22.c5 Ba7 23.Nxd4 у белых хорошая игра. Путем 23...b6! 24.Qf3 Bb7 25.c6 b5! (pointe, как писали в старину) 26.cxb7 Bxd4+ 27.Nf2 Rad8 28.Rbc1 Qd7 черные получали встречную игру, а главное – разбивали белые пешки. 21.dxc5 Rfe8 22.Qf2 Bb4 (грозило 23.a3) 23.d4 Bc6 24.a3! Плохо, конечно, 24.d5? Bxd5 25.cxd5 Bxc5 26.Nd4 Qb6 (26...Qe5!). Белые жертвуют пешку, чтобы освободить путь коню d1. 24...Bxa3 25.Nc3. Ничего не давало белым 25.b4 a5! 26.b5 Be4. 25...Re3 (25...Rad8? 26.b4) 26.Nd5 Bxd5 27.cxd5 Bb4. Препятствуя b3-b4, после чего грозило бы Qa2. На 27...Rae8 могло последовать 28.Qh4 и d5-d6, а при случае и Ng5. 28.d6. Сильнее было 28.Qh4, грозя d5-d6 и Qxf4. Если 28...Re4, то 29.Ng5 Rxd4 30.Ne6 Qe5 31.Nxd4 Qxd4+ 32.Kh1 Qxd5 33.Rbd1! с преимуществом белых. Здесь при точной защите можно и не выиграть. А вот после 28.Ng5! Rae8 29.Ne6 R8xe6 30.dxe6 Rxe6 31.Qc2 компьютер однозначно рисует «строчку». Например: 31...b5! 32.Rbc1 Re3 33.Qf2! g5 (33...Rxb3? 34.Qa2 Qf7 35.c6) 34.g3 Qd8 35.c6 Rd3 36.Rfd1 и т.д. 28...Qc6 29.Rbc1. И сейчас лучше 29.Qh4. Белые надеялись использовать ферзя для тактических ударов по диагонали a2-g8, но черные, конечно, могли парировать эти угрозы. 29...Qd5! Здесь ферзь занимает превосходную, неуязвимую позицию. 30.Rc4. Ловушечный ход, который черные расценили как просмотр. 30...Rxb3? Необходимо было 30...a5 31.Ne5 b5 32.Rcc1 Bc3 33.Rcd1 Bxd4 34.Nf3 Rxf3 35.Rxd4 Rxf2 36.Rxd5 Rc2 37.Rxf4 Rd8 38.d7 Kf7 39.Rfd4 Ke7 40.Rd3 a4 41.bxa4 bxa4. 31.Qc2! Rxf3. Вынужденно. Плохо 31...Rb2 32.Qxb2 Qxc4 33.Ne5! Qc3 34.Qa2+ Kh8 35.Qd5 Qe3+ 36.Kh1 Qe2 37.Rg1 с выигранной позицией. 32.gxf3 Bd2 33.Qxd2 Qxc4 34.Re1. После 34.Qxf4 Re8 черные могут защищаться. 34...g5 35.Re5. Сильнее было, пожалуй, 35.Kh1, и если 35...Qd5, то 36.Qe2! Qxd4 (или 36...g4 37.Qe6+ Qxe6 38.Rxe6 a5 39.Re7 и Rc7) 37.Qe6+ Kh8 38.d7, и белые выигрывают. 35...Rf8 36.Re2 Rf7 (грозило Rg2) 37.Rg2 h6 38.h4. Слабее 38.Qxf4, так как пешка f4 здесь не имеет значения. 38...Rg7. После размена ферзей партия проиграна, но как играть черным? Если 38...Kf8, то 39.hxg5 hxg5 40.Rxg5 Rg7 41.Rxg7 Kxg7 42.Qxf4, и нельзя 42...Qd5 ввиду 43.Qe5+ Qxe5 44.dxe5 Kf7 45.Kf2 и т.д. В других случаях получается проигранный ферзевый эндшпиль. 39.Qa2! Qxa2 40.Rxa2 Rd7. Угроза белых – Rc2, d4-d5 и c5-c6. От этого нет защиты. 41.hxg5 Rg7. Или 41...hxg5 42.Rc2 Kf7 43.d5 Ke8 44.c6 bxc6 45.dxc6 Rd8 46.d7+ (46.Re2+! и с6-с7) с выигрышем. 42.d5 Kf7 43.Re2 Rxg5+ 44.Kf1. Черные сдались (из сборника «Шахматы за 1947-1949 гг.», 1951). КОРОЛЬ БЕЗ ФОРТОЧКИ Лисицын: «Гроссмейстер отлично использовал преимущество двух слонов, несмотря на то, что Аронин упорно защищался. Ход за ходом последовательно усиливая давление на позицию противника, Лилиенталь добился решающего превосходства… Эта партия, на мой взгляд, является лучшей из сыгранных в 12-м туре». ЛИЛИЕНТАЛЬ — АРОНИН Комментирует А.Лилиенталь 16.a5! Интересная жертва пешки. Лишь к упрощениям вело 16.Nxd5 Nbxd5 17.Bxd5 (17.exd5 e4!) 17...Nxd5 18.Rxd5 Rfd8 и т.д. 16...d4? Опасно для черных 16...dxe4 17.Nxe4 Nxe4 (17...Nbd7? 18.Bg5) 18.Qxe4 Nc8 19.Qg4, и за пожертвованную пешку белые получают неотразимую атаку. Мне кажется, что лучше всего здесь 16...Bxc3 17.bxc3 Nbd7! (но не 17...dxe4? 18.Qe3 и Ba3). Хотя белые сохраняют двух слонов, но их нелегко использовать. Например: 18.Ba3 Nc5 (но не 18...dxe4? 19.Bxe7 exf3 20.Ba4!) 19.Bxd5 Rac8 20.Rab1 Qc7 21.Rb5 Nfd7. 17.axb6 dxc3 18.bxc3 Bc5 19.Rxa7. В партии Холмов – Геллер (21-й чемпионат СССР, 1954) белые сыграли 19.bxa7! и после 19...h6 20.Be3 b6 21.Bd5 Rxa7 22.Rxa7 Qxa7 23.Bxh6 довели партию до победы. 19...Rxa7. Упорнее защищаться черные могли после 19...Bxb6. 20.bxa7 Bxa7 21.Bg5 Rd8 22.Bd5 Rd6 23.Rb1! Белые могли выиграть пешку, но вряд ли партию путем 23.Bxb7 Rxd1+ 24.Qxd1 h6 25.Bxf6 Qxf6, и ввиду разноцветных слонов у черных хорошие шансы на ничью. 23...Bb6. Гораздо упорнее 23...Rb6! (24.Ra1 Ra6) с той же идеей, что в предыдущем варианте. При ладьях черные быстро гибнут. 24.c4 Qc7. 25.c5! Вскрытие линии «с» позволяет создать решающие угрозы по 8-й горизонтали. 25...Qxc5 26.Rc1 Qa5 27.Bxf6 Rxf6. Не спасало и 27...gxf6 28.Rc8+ Rd8 (или 28...Bd8 29.Qh5 Rxd5 30.exd5 Qxd5 31.Qh6! Qd6 32.Rc3) 29.Qh5! Qxd5 30.exd5 Rxc8 31.Qg4+ и т.д. 28.Rc8+ Bd8 29.Qc3 (сразу решало 29.Qd1!) 29...Qb6 30.Qb2! Qd6 (30...Qa5 31.Qb5!) 31.f4! После 31.Qxb7 Kf8 32.Qa8 Ke7 задача белых была бы не так проста. Только не для машины: после 33.Kh2! она легко находит маневр Rb8-b7+, затем Bb3-a4+ и Rd7. 31...exf4 (конечно, на 31...Rxf4 выигрывает 32.Qxe5) 32.e5 Qd7 33.Qxb7 Qe8 34.Qb8 Rd6. Последний шанс. Если 35.exd6?, то 35...Qe1+ с вечным шахом. 35.Qxd6 Bb6+ 36.Qxb6 Qxc8 37.e6 g5 38.e7 Kg7 39.Bc6. Черные сдались (из турнирного бюллетеня № 14, 1948). «ЛАДЬЮ-ТО Я И НЕ ПРИМЕТИЛ…» Если в предыдущей партии ферзь только предлагал себя в жертву, то в этой он был реально принесен на алтарь атаки. Мотив комбинации белых тот же – слабость 8-го ряда. АЛАТОРЦЕВ — АВЕРБАХ Комментирует В.Алаторцев 20.Na4. Конечно, слабо сейчас 20...Bxa4 21.Qxa4, после чего слон f3 мог бы причинить немало неприятностей. Лучше всего 20...Rxd1 21.Qxd1 Qb5, так как на 22.Be2 есть сильный маневр 22...Qg5! 20...Qb5 21.Rxd8+ Bxd8? Авербах здесь долго обдумывал создавшуюся ситуацию, но так и не заметил главной угрозы белых (22.Rc5!). Необходимо было 21...Rxd8, на что белые могли путем 22.Bxc6 создать слабую изолированную пешку на с6. 22.Rc5! Bd5. Лучший шанс. Коня брать нельзя из-за связки ладьи. Отступлений у ферзя тоже нет, а на 22...Qa6 следует 23.b5 с выигрышем фигуры. Черные надеялись на 23.Bxd5 Rxc5 24.bxc5 Qe2!, и под ударом оба слона. Однако белые могут добиться победы, жертвуя ферзя. 23.Rxc8! Bxb3 24.Rxd8+. Черные сдались. На 24...Ne8 решает 25.Nc3, и у ферзя нет удовлетворительного отступления (из турнирного бюллетеня № 13, 1948). ДРАМА НА ФИНИШЕ Рагозин: «Перед началом тура Котов сказал со свойственным ему оптимизмом: “Я уже имею опыт таких решающих встреч. В 11-м чемпионате СССР перед последним туром у Ботвинника и у меня было по 11,5 очка. Тогда я был новичком и не выдержал экзамена. Победу одержал Ботвинник. В сегодняшней партии Бронштейн выступает в роли новичка, впервые претендуя на звание чемпиона СССР. Посмотрим, выдержат ли его нервы напряженную борьбу”. Своим глубоким содержанием партия оправдала предсказания Котова и ожидания многочисленных (две тысячи!) зрителей, заполнивших в этот день до отказа все уголки турнирного зала». БРОНШТЕЙН — КОТОВ Славянский гамбит D31 Комментирует Д.Бронштейн 1.d4 d5 2.c4 e6 3.Nc3 c6. Этот порядок ходов встречался еще в партиях Чигорина. В настоящем первенстве большинство противников Котова отвечали 4.e3 или 4.Nf3. 4.e4! Я глубоко убежден, что только таким путем можно использовать пассивные ходы 2...е6 и 3...с6. 4...dxe4 5.Nxe4 Bb4+ 6.Bd2. Конечно, потеря пешки d4 вряд ли может смутить белых. А между тем именно поэтому ход 4.е4! признан теорией некорректным. 6...Bxd2+. Избирая вариант 3...с6, черные должны быть готовы к отражению атаки. Тот факт, что Котов отказывается в столь ответственной для него партии принять жертву двух пешек (d4 и g2) или одной (d4), после 6...Qxd4 7.Bxb4 Qxe4+ и т.д., характеризует весь этот вариант с лучшей стороны. Очевидно, даже в домашнем анализе нелегко найти совершенно безопасные пути для черных! Ходом 6...Bxd2+ черные заранее обрекают себя на долгую и трудную защиту. Комментируя партию в журнале, Бронштейну пришлось слукавить. На что он ловил соперника, видно из записи в упомянутой уже тетради, найденной в его архиве: «Увы, Котов думал 15 минут и не попался в сети. А ведь был убежден, что можно играть Nh6. И все же поверил, что я что-то знаю. Симагин его ругал-ругал! Но Котов был счастлив, когда Симагин с Сёмой (Фурманом. – С.В.) специально потратили три дня, чтобы найти, что я «спрятал», и нашли-таки Bxf6! (Бронштейн – Сили, Москва – Будапешт, 1949)». Вот что ожидало Котова: 6...Qxd4 7.Bxb4 Qxe4+ 8.Be2 Na6 9.Bc3 f6 10.Qd6! «Дебютные руководства того времени отдавали предпочтение маневру 10...Nh6 с переводом коня на f7, – пишет Б.Вайнштейн в книге «Импровизация в шахматном искусстве» (1976). – Рассказывают, будто Котов высказал сожаление, что он не взял у Бронштейна гамбитную пешку. Но он, вероятно, не знал, что после 11.Bxf6!! gxf6 12.0-0-0 Nf7 13.Bh5 чемпионом ему вряд ли удалось бы стать...» Сили ответил 10...Bd7, но после 11.0-0-0 0-0-0 12.Qg3 Qg6 13.Qe3 b6 (13...c5!) 14.Nh3 Qh6 15.f4 продержался недолго: 15...Ne7 (15...e5 16.Rxd7!!) 16.g4 e5 17.Bd2! Nc5 18.Qa3 e4 19.Nf2! (19.f5 e3!) 19...Kb7 20.f5 Qh4 21.Be3 Nd3+ 22.Nxd3 exd3 23.Rxd3 Nxf5 24.Rhd1! 1-0. 7.Qxd2 Nf6 8.Nxf6+ Qxf6 9.Nf3 0-0 10.Be2. Преимущество белых заключается в несколько лучшем развитии. Рано или поздно черные сыграют с6-с5. В этом случае слон на е2 будет расположен лучше, чем на d3. 10...Nd7. Опасно терять темп на 10...Rd8. Белые могли ответить 11.0-0-0! с грозной атакой. 11.Qe3 b6 12.0-0 c5. С этим ходом можно было и не торопиться. Возможно, что черные опасались после 12...Bb7 ответа 13.c5. 13.Rad1 Bb7 14.dxc5 Nxc5 15.b4 Na6 (нехорошо 15...Na4 16.Ne5 или 15...Ne4? 16.Rd7) 16.a3 Rfd8 17.Ne5. Черным удалось удовлетворительно разрешить проблему развития фигур, но теперь у белых вырисовываются новые преимущества: во-первых, их фигуры оказались на более удачных местах, во-вторых, по мере уменьшения количества фигур на доске всё большее значение приобретает пешечный перевес белых на ферзевом фланге. 17...Nc7 18.Bh5. Вызывая ослабление пешечного расположения черных: они не смогут долго выдерживать давление коня е5, и поэтому неизбежен ход f7-f6, ослабляющий 7-ю горизонталь. В этом случае белым желательно перевести партию в ферзевый эндшпиль: в таких окончаниях необеспеченное положение короля позволяет часто с большим эффектом (при помощи шахов) форсировать движение проходной пешки. В таком плане и протекает дальнейшая часть партии. 18...g6 19.Be2 Ne8 20.f3 (ограничивая действие слона b7) 20...Qe7 21.Rxd8 Rxd8 22.Rd1 Rxd1+ 23.Bxd1 f6 24.Nd3 Nc7. Была возможность активной обороны: 24...Nd6!? 25.c5 Nf5 26.Qf4 Qd8 и т.д. 25.Bb3 Kg7. Король уже начинает чувствовать себя неуютно. На g7 он в относительной безопасности, но теперь весь королевский фланг черных находится в замороженном состоянии, так как любое пешечное продвижение может оказаться роковым. Между тем у белых на ферзевом фланге вскоре образуется проходная пешка. 26.a4 Qd6 27.c5 bxc5 28.Nxc5 Bc8? Черные добровольно «убивают» слона, значительно ухудшая свою позицию. Обязательно было 28...Bd5!, предлагая размен слонов и сохраняя возможность упорной защиты. Тогда белым было бы намного труднее организовать движение проходной пешки «b». 29.b5. «Приколачивая» к месту пешку а7, так как ни теперь, ни позже невозможно а7-а6? из-за b5-b6! 29...e5. Еще больше увеличивает радиус действия белых фигур, но что было делать черным? После ошибки на предыдущем ходу их положение затруднительно. 30.Ne4? Белые в свою очередь допускают грубый промах. Уверенные в победе, они соблазняются форсированным продолжением с выигрышем фигуры. Правильным был простой ход 30.Kf2. Черным нечего предпринять против марша белого короля на ферзевый фланг, так как их фигуры фактически находятся в цугцванге. Плохо, например, 30...Qb6 31.Ke2 или 30...Nd5? 31.Ne4! 30...Qb6! Единственный ход. Плохо 30...Qb4? 31.Kf2 с угрозами Qxa7! и Qc1! 31.Qxb6. Ход 31.Kf2 уже запоздал ввиду 31...Be6 32.Bxe6 Nxe6, и черный король вовремя поспевает на помощь. 31...axb6 32.Nd6 Bd7 33.Bc4 Na8. Грозило а4-а5, от чего не спасало 33...Kf8 ввиду 34.a5 Ke7 35.axb6! Kxd6 36.b7!! 34.Bd5 Nc7. Только тут белые увидели, что «запланированный» выигрыш коня 35.Bb7! Be6! 36.a5 bxa5 37.b6 Nd5! 38.Bxd5 Bxd5 39.b7 Bxb7 40.Nxb7 ведет после 40...a4 41.Kf2 a3 42.Nc5 a2 43.Nb3 Kf7 44.Ke2 Ke6 45.Kd3 Kd5 (проще 45...Kf5) лишь к ничьей: конь прикован к пешке а2, а если белые захотят уничтожить ее королем, то черный король прорвется к белым пешкам. 35.Bc6 Be6. После 35...Bxc6 36.bxc6 коневой эндшпиль белые должны выиграть (точнее, пешечный: 36...Kf8 37.Nb5 Nxb5 38.axb5). 36.Nb7 Kf7 37.a5 bxa5 38.Nxa5. Теперь уже подавно нельзя «выигрывать» коня: 38.Nc5? Nd5! 39.Bxd5 Bxd5 40.b6 Ke7 41.b7 Bxb7 42.Nxb7 a4, и черные побеждают. Очевидный глюк: после 43.Nc5 на доске ничья! 38...Ke7 39.Kf2 Bd7. Проще всего вело к ничьей 39...Kd6 40.Nb7+ Ke7 41.Na5 Kd6 42.Nb7+ и т.д. Теперь же после 40.b6 Na6 белые могли разменяться на d7 и получить несколько лучший коневой эндшпиль, который, правда, при правильной защите должен окончиться вничью (41.Bxd7 Kxd7 42.Ke3 Nc5 43.f4 exf4+ 44.Kxf4 Kd6!). Утомительная борьба отняла, однако, много сил, и поэтому белые решили записать спокойный, ни к чему не обязывающий ход, чтобы на досуге иметь возможность более тщательно всё продумать. 41.Bb7. Ничья. Черные не могут подступиться к пешке b6, но и белые не могут усилить свою позицию. Если же черные захотят уничтожить пешку b6, то они рискуют потерять одну-другую пешку на королевском фланге и поставить тем самым себя под угрозу проигрыша (из журнала «Шахматы в СССР» № 1, 1949). XVI чемпионат СССР – 1948 год (10.11 – 13.12) Участники  1   2   3   4   5   6   7   8   9  10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Очки Место 1. Д.Бронштейн (Москва)   = 1 = 1 = 0 = = 1 = = 1 = = = 1 1 1 12 1–2 2. А.Котов (Москва) =   = = 0 1 1 0 1 = 1 1 0 0 1 1 1 1 1 12 1–2 3. С.Фурман (Ленинград) 0 =   0 0 = 1 1 0 0 1 1 1 1 = 1 1 = 1 11 3 4. С.Флор (Москва) = = 1   = = = = 1 = = 1 = 1 0 = = = = 10,5 4 5. А.Толуш (Ленинград) 0 1 1 =   = = 1 0 1 = 0 1 0 = 1 0 1 = 10 5 6. И.Бондаревский (Ленинград) = 0 = = =   = = = 1 = = = 0 1 1 0 1 = 9,5 6–9 7. П.Керес (Таллин) 1 0 0 = = =   0 1 = = = = 1 0 = 1 1 = 9,5 6–9 8. А.Константинопольский (Москва) = 1 0 = 0 = 1   = 0 1 1 = 1 = 0 = = = 9,5 6–9 9. Г.Лисицын (Ленинград) = 0 1 0 1 = 0 =   0 1 0 1 = 1 1 = = = 9,5 6–9 10. Г.Иливицкий (Свердловск) 0 = 1 = 0 0 = 1 1 0 1 = 0 1 = = = = 9 10–11 11. А.Лилиенталь (Москва) = 0 0 = = = = 0 0 1   = 1 0 = = 1 1 1 9 10–11 12. Р.Холмов (Вильнюс) = 0 0 0 1 = = 0 1 0 =   0 1 1 = = 1 = 8,5 12 13. Ю.Авербах (Москва) 0 1 0 = 0 = = = 0 = 0 1 = = 0 1 = 1 8 13–15 14. Г.Левенфиш (Ленинград) = 1 0 0 1 1 0 0 = 1 1 0 =   = 1 0 0 0 8 13–15 15. В.Рагозин (Москва) = 0 = 1 = 0 1 = 0 0 = 0 = = = = 1 = 8 13–15 16. В.Алаторцев (Москва) = 0 0 = 0 0 = 1 0 = = = 1 0 =   = = 1 7,5 16–17 17. В.Панов (Москва) 0 0 0 = 1 1 0 = = = 0 = 0 1 = =   = = 7,5 16–17 18. Л.Аронин (Московская обл.) 0 0 = = 0 0 0 = = = 0 0 = 1 0 = =   1 6 18–19 19. М.Тайманов (Ленинград) 0 0 0 = = = = = = = 0 = 0 1 = 0 = 0   6 18–19