| Дагомыс. Репортаж |
|
Илья ОДЕССКИЙ, международный мастер |
|
ПИСЬМА ИЗ ДАГОМЫСА: ВСТУПЛЕНИЕ |
Свои репортажи из Дагомыса решил делать в виде писем. По двум причинам. Первая – фонетическая, а вторая – жанровая.
Первая причина та, что «Письма из Дагомыса» звучит, на мой слух, довольно приятно и даже завлекательно. Почти как «Письма с островов Зеленого Мыса». Кстати, такого государства вроде бы уже нет на политической карте мира. А вместо него – что-то непонятное; Кабо-Верде, что ли. И Берега Слоновой Кости тоже нет. И Верхней Вольты. Все, что я учил в школе по части географии, можно выбросить из головы. А мне нравилось. Верхняя Вольта… Берег Слоновой Кости… Себастьян Негоро, торговец черным деревом… Острова Зеленого Мыса…
А вторая причина… вторая причина та, что письма – они и есть письма. Сам жанр предполагает некоторую небрежность автора и хотя бы отчасти ее оправдывает.
Письма могут запаздывать. А потом приходить пачками сразу за все дни недели. В письмах можно перескакивать с пятого на десятое, рассказывать про бузину в огороде и про дядьку в Киеве. Можно рассказать про какого-нибудь Петра Григорьевича, про то, как раздобрела его хозяйка жена и как выросли детки, а потом спохватиться, что адресат не только про деток и про жену хозяйку ничего не знает, но и про Петра Григорьевича, пожалуй, в первый раз слышит. «Постой, – пишешь тогда в самом конце, – да ты, верно, ничего не знаешь про Петра Григорьевича? Ну, я уж в следующем письме расскажу, что это за человек. Это, брат, такой человек...»
Положа руку на сердце – все, что угодно можно написать в письмах. Что меня очень даже устраивает.
А еще к письмам прилагаются фотки.
Я прилетел в четверг ближе к вечеру. Куда? В Адлер, конечно. Сочинский аэропорт видели пока только члены Олимпийской приемной комиссии – ну, и телевизионные деятели искусств. А нормальные люди прилетают, как и год назад, и два, и три, в аэропорт Адлера.
Вид на привокзальную площадь был приятен.
В дороге все разговоры крутились вокруг Олимпиады, что пройдет в Сочи через 6 лет. Должна пройти. Хотя местные таксисты, как я понял, настроены скептически. Пробки в Сочи уже сейчас московские, то есть совершенно мертвые, с поправкой на местный колорит узеньких двухполосных дорог и трясучих трасс. Строительство крайне вялое. Инфраструктуры, по большому счету, никакой. И т.д.
Но это все политика. Пусть разбираются без нас. А вот то, что разобрали «Старый базар» – мое любимое сочинское кафе, с деревянными столиками в тени, изумительными хачапури и шикарным харчо – и на его месте налепили двухэтажную белиберду с башенкой – этого мы им никогда не простим. Хорошо еще, что ресторан «Сокол» на своем рабочем месте. Островок вкуса и хорошего настроения.
То ли пробки тому виной, то ли еще что, но в Дагомыс я приехал уже затемно. Тут все разговоры были про то, что какая-то «шэсээм» обыграла «тэпээс» или что-то в этом роде. В общем, невероятная сенсация. Про себя твердо решил, что пока не выучу составы команд, информацию в эфир гнать не буду. Чтобы не сесть в лужу, заботливо приютившую в прошлом году одного моего коллегу. Тот, едва приехав, с разбега наваял, что «команда абэце, ведомая Антоанетой Стефановой, обыграла…» Ведомая-то она ведомая, но, как позже выяснилось, в тот день болгарка на игру не выходила.
Остаток вечера прошел в праздности и неспешном знакомстве с протоколами матчей. Баскетбольной Евролиги и футбольного кубка УЕФА.
Утро началось с пробежки – с 14-го этажа на нулевой. Пробежку решил выполнить в лифте – по-моему, грамотно. Дальше – завтрак в приятной гроссмейстерской компании.
Гроссмейстер Хасин с сосиской.
Гроссмейстер Грабузова с сыром и сырниками.
Гроссмейстер Чернышов со всем необходимым.
На раздаче. Передний слева – всеми уважаемый питерский тренер Лукин.
Море – рядом, и прогулка с Костей Чернышовым очень кстати. В прибрежной зоне ничего не изменилось. Если называть вещи своими именами – пустырь. И пять, и восемь лет назад, когда я первый раз был в здешних краях, это был пустырь. Пустырь и остался.
«А море –как говорил герой культового фильма “Асса” – зовут Черное».
Правда, Чистые пруды когда-то тоже называли Грязными. А привели в порядок – и стали Чистые. Может, это море тоже когда-нибудь переименуют в Белое. И будет у нас два Белых моря. Как две станции Арбатская в московском метро. Кольцевая и радиальная. Нет, вроде бы даже две радиальных.
Единственное место на пляже, выглядящее как надо. И то, если снимать в верхней точке.
Странное дело. Уже несколько лет отдыхаю в горной Турции, в одном и том же месте. Очень похоже на Дагомыс, не удивлюсь, если окажется, что это даже одна широта. А по климату и по всему – точь-в-точь, как здесь. Гора, море и растительность. И с каждым годом все лучше и лучше – сервис, комфорт, я имею в виду. Кажется, уже некуда лучше – а на следующий год опять лучше. И никаких лозунгов не висит. Просто с каждым годом турки делают все лучше и лучше.
А у нас как-то… не выходит. Стабильность освоили, теперь бы освоить рост.
Дагомысская Венеция фактически. Так и ждешь, что под музыку Альбинони медленно выплывет лодка с каким-нибудь гондольером.
Тоже не выплывает пока.
Гостиничный комплекс «Дагомыс» чуть занавешен какими-то деревцами. Захотелось узнать – какими.
Тут-то меня и ждал кадр дня.
Представляете? Ликвидамбр. Тут даже не знаю, какие комментарии нужны.
На ликвидамбровой аллее нам встретилось множество прославленных гроссмейстеров. И все, как один, не захотели фотографироваться до партии. Сослались на то, что это может сбить фарт.
Суеверие? Может быть. Но и суеверие нужно уважать. Великий Рихтер под конец жизни признался, что много лет не выходил на сцену без пластикового осьминога в кармане.
Что такое отказ от фото в сравнении с пластиковым осьминогом?
И только Алексей Широв презрел условности. Воистину, нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
А в кустах ликвидамбра резвились чьи-то дети.
Кстати, детей на фото трое, а не двое.
И тур сегодня тоже третий. Для меня – первый рабочий. Закончился этот несуразный примерочный репортаж. Можно сказать, проверил аппаратуру. Все работает: ноутбук работает, камера работает, Интернет работает.
Пора и мне на работу.
|