Желчь, как и всякую иную жидкость, можно либо выпарить, либо излить. Когда Митя Яковенко пришел в пресс-центр показать свою ничейную партию с Иванчуком, Корчной сел отнюдь не в первом ряду. По идее, он вообще мало что мог увидеть. Тем более услышать. Но будьте покойны, то, что ему было надо, ветеран и видел, и слышал великолепно. Точнее, он ждал. Ждал, пока на доске появится вот эта позиция.

- Иванчук сыграл 20.Qc1, - сказал Митя.

- А надо играть 20.Qf1, - подал голос Мэтр.

- Я думаю, здесь много ходов, - подчеркнуто примирительно сказал Митя.

- Это вы так думаете, - взорвался Мэтр. - А я вам говорю, что надо играть 20.Qf1!

И без запинки продолжал:

- Вот вы не знаете Иванчука, а я знаю. Я видел, с каким лицом он сейчас уходил. Он считает, что это позорная партия. Вы понимаете? По-зор-на-я!

Не могу ручаться, о чем в этот момент подумал Митя. А я подумал вот о чем. Яковенко - он что, Иванчуку, семейный доктор? Психотерапевт? Какое ему дело до того, с каким лицом ушел Иванчук? Митя сделал ничью - черным цветом, пройдя через очень неприятную позицию. Его-то позор в чем? Ни в чем.

Так чего орать-то?

Я много снимал Корчного в этот вечер. А лучший снимок, считаю, получился именно тогда, когда он сидел в партере и подавал реплики. Очень выразительное лицо было в этот момент у Виктора Львовича.

Рядом с Корчным - журналист Евгений Суров. Он вроде как даже зажмурился от такого соседства.

Когда страсти улеглись, возобновился спокойный шахматный разговор. Уважающих друг друга людей. В ответ на 20.Qc1 Митя ответил 20...Qe6. Его секундант, гроссмейстер Денис Хисматуллин, предложил 20...Nd8. Логично: блокировать пешку на е6 идет не ферзь, а конь. Он, как известно, самый лучший блокер. Денис и сам чем-то напоминает хорошего блокера. Вполне мог бы играть в регби. Или в американский футбол.

Митя пояснил, что отказался от 20...Nd8 ввиду 21.a4. Но Денис продолжил вариант: 21...g6 (конечно, не сразу 21...Ne6 22.Bxf5) 22.ab Ne6 (важный промежуток, восстанавливающий игровые связи по последней горизонтали) 23.Rg1 ab, и черные в полном порядке.

Тогда Митя решил на пробу вскрыть позицию черных консервным ножом: 22.Rxg6!? (вместо ab) 22...hg 23.Qh6+ Kg8 (нельзя 23...Qh7 24.Qxf8+) 24.Rg1. Денис возражал: 24...Ne6 25.Rxg6+ Ng7 - все защищено, а ладья лишняя.

Митя не то, чтобы согласился, но и новых аргументов не выдвигал. А ведь, похоже, интуиция его не подвела. В заключительной позиции компьютер предлагает тихий ход 26.Bb3!? Без ладьи белые продолжают атаку. Есть шансы, что она окажется успешной.

Следующий важный момент, по мнению Яковенко, возник после 21.f4 Ne7 22.a4 c6 23.Bd3 Rac8 24.Qe3 Rb8 25.Be2 Rb7 26.Rag1 Rg8. Иванчук сыграл 27.Bd3.

- Вообще не понял, что за ход, - сказал Митя.

Правильный план, со слов Яковенко, выглядит так.

1. Вынудить черных пойти g7-g6.

2. Сыграв h2-h4, вынудить ответное h7-h5.

3. Переведя ферзя по маршруту е3-с1-а3-с5, захватить поля на ферзевом фланге.

И расшатывать, расшатывать, расшатывать... 

Жаль, нечетко помню, какой первый ход в исполнение всего плана предлагал Митя. Вроде бы 27.Qg3.

А после сделанного в партии 27...a5! акции черных резко пошли вверх.

28.Ra1 b4 29.cb Rxb4 30.Rgg1 Qh6 31.Rgb1. Ничья.

- Кто предложил ничью? - спросил Станислав Железный.

- Разумеется, Иванчук, - ответил Митя. - Я имею представление о шахматной этике. В такой позиции черные предлагать ничью не имеют права.

И не совсем логично добавил:

- Хотя еще чуть-чуть, и можно было бы поиграть на победу...

Остальные партии продолжались. Новостей не было. Пресс-центр пустел. Зашла в гости Саша Костенюк. По-моему, чуть уставшая. После Крита ли, или из-за малышки - не знаю.

На фотографии видно, что Саша все больше и больше походит на своего отца. И уже сама - мама. Посидела-посидела - и дальше пошла.

А пресс-центр опустел совсем. И на какое-то время стал напоминать то ли декорацию еще не сыгранного спектакля, то ли и вовсе черновой набросок, эскиз в мастерской художника по костюмам. Нет ни актеров, ни зрителей, и только детали реквизита стоят на своих местах.

Не хватает лишь обрывков афиш на полу. И зябкого ветра, гуляющего между стульев.

Я вышел в фойе. А там...

- Плакатик около входа в столовую видел? - прошипел он.

Видел я этот плакат, он еще в первый день привлек мое внимание: нарисована коричневая кобура красным шнуром, из нее торчит рукоятка нагана, рядом скрючилась когтистая волосатая лапа, и надпись в два метра: "Товарищ! Береги оружие! К нему тянется рука врага!"

- Видел, - сказал я понуро.

Это из фильма "Место встречи изменить нельзя". Вернее, из книжки, по которой был снят этот фильм. Книжка называлась "Эра милосердия".

Почему я вспомнил эту цитату - потому что в фойе на двери был пришпилен вот такой "плакатик".

Читатель, наверное, подумает, что фото получилось неудачное. Фото как раз получилось удачное. Если бы оно получилось неудачное - еще хуже было бы. Не верите? Приходите в ЦШК - сами увидите.

Только очень поздно не приходите. Такой "плакатик" кто поздно посмотрит - может отозваться ночным кошмаром. И на помощь позвать уже будет некого - из темноты выплывет судья Гийссен (на этом "плакатике" как две капли воды похожий на Фредди Крюгера) и, приложив палец к губам, скажет:

- Соблюдайте тишину! Товарищ!

Народ кучковался в фойе. Ориентиром служил большой... нет, не фонтан - монитор, на котором транслировались оставшиеся четыре партии. Партии складывались как на подбор: напряженные, с насыщенной борьбой. Все было очень неясно. Варианты, категорически подтверждавшие выгоду одной или другой стороны, не находились. Исход борьбы должен был решиться на флажках. Занять себя было решительно нечем.

- То-то и оно, - вздохнул доктор. - Тогда остается испытанный способ: беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет. Григорий Горин. "Формула любви".

Беседовали отец Карлсена (не знаю, как зовут) и Люк ван Вели. Оба высокие, сухопарые. Сдержанные. Нордического типа.

Беседовали главный тренер женской сборной Юрий Дохоян и Борис Наумович Постовский.

"Где Постовский, там победа!" Про Юрия Рафаэловича тоже пора чего-нибудь такое складное сочинить. Как-никак, принял команду - и привел ее к первому европейскому золоту.

А Бориса Наумовича соло я снимаю уже третий день. И всё неудачно. Даже знаю, почему.

Дело было так. В первый же день, только увидев Бориса Наумовича, я подошел к нему и сказал:

- Борис Наумович, хочу вас сфотографировать.

- Ребята! - почему-то во множественном числе отвечал Постовский, - что вы все так кинулись меня снимать? Я умирать пока не собираюсь.

Ваш корреспондент закусил губу. И, как боксер, зашел в клинч.

- Борис Наумович! А можно без под<.>бок? Я ведь просто хотел сделать хороший снимок.

- Можно, - легко согласился Постовский. - Но с одним условием.

У меня на сердце отлегло.

- Согласен на любые условия.

-Хорошо. Значит, делаешь снимок - и подписываешь его: "фотография без под<.>бок".

Что было делать? Слово есть слово.

Сделал снимок. И не один - много. А рука-то дрожит. Прихожу домой, смотрю кадры - нет ни одного удачного. Назавтра та же история. Я сразу понял, в чем дело. Подсознание не дает сделать хороший снимок Постовского. Сделаю - а потом придется выполнять обещанное.

Борис Наумович! Ну, так же нельзя. У нас ведь серьезный уважаемый сайт. Нам такие подписи нельзя делать.

Освободите меня от данного слова!

Беседовали Марк Дворецкий и... конечно же, Генна Сосонко.

Когда Дворецкий пришел, к нему вообще выстроилась очередь. Французы, еще какие-то иностранцы... Тот же отец Карлсена.

Все-таки Марк Израилевич - совершенно особый человек. Смотрите: никакой официальной должности он не занимает, так? А уважение - от всех! - предельное. Нетипичный случай для нашей страны. На современном этапе ее развития.

Тоже встал в общую очередь. Дождался своих минут аудиенции. Так хотелось высказать Марку Израилевичу восхищение подборкой этюдов Вотавы, которую он опубликовал на "Сhesspro".

Я действительно получил колоссальное удовольствие! Сперва решал по два этюда в день, потом подумал: слишком жирно, лучше буду решать по одному. Вотава - волшебник. Андерсен. Я будто вернулся в самое-самое свое шахматное детство. Когда каждая фигура имела свой запах, блестела лаком. Конь был - Конь, на него даже смотреть хотелось снизу вверх, положив щеку на край стола. А ладья была - Ладья, как крепость; за нее зайдешь, один глаз закроешь - кажется, что тебя не видно. А шахматная клеенка свежекупленная как пахла! А любая книга как пахла! Отец ее на Сретенке купит, домой принесет, ты сразу начинаешь вертеться волчком: где найти место, чтоб никто тебя не видел и не отвлекал, а самому - скорей почитать, почитать, что там про шахматы-то написано?!

Расставленная на клеенке начальная позиция была - как самое настоящее шахматное королевство. Сказка. А любая партия, пусть несерьезная, пусть даже самый маленький отрывок из нее - это было Путешествие.

А потом все это стало уходить, уходить... На это место пришли какие-то муляжи: "плюс-равно", "равно-плюс", "засушить", "покатать"... Ерунда какая-то.

Спасибо Вотаве. Низкий поклон просто. И Дворецкому.

Но хватит ностальгировать. Надо дальше что-то делать. Внизу я уже был, на втором этаже был, поднимусь-ка наверх. В редакцию журнала "64". Точнее - в кабинет главного редактора.

С июня месяца главный редактор "64" - Марк Глуховский. Открываем дверь...

И тут партии стали заканчиваться одна за одной! Образовался траффик. Одни выдающиеся гроссмейстеры показывают свои партии у демонстрационной доски - другие, не менее выдающиеся, терпеливо ждут своей очереди.

У доски Леко с Камским. Все внимание на них. А кто это там, чуть сбоку? В стильном пиджаке, характерно скрестил руки?

Это Владимир Борисович Крамник.

Леко с Камским сперва очень забавно на английском языке договаривались... что вести комментарий будут по-русски! А потом сосредоточились на таких супергроссмейстерских нюансах и мелочах, что я почти ничего не понял.

К примеру, в позиции, возникшей после ходов 1.e4 g6 2.d4 Bg7 3.Nc3 c6 4.h3 d6 5.Be3 Nd7 6.Nf3 Qa5 7.Qd2 Ngf6 8.Bd3 0-0 9.0-0 e5 10.a4 ed 11.Nxd4

черные сыграли 11...Re8, а белые в ответ - 12.Nb3 Qc7 13.Rad1. Так вот, оба сошлись на том, что 11...Re8 - неточность, а 13.Rad1 - грубая (так и было сказано) ошибка.

Чтобы это понять, надо, наверное, играть в их силу. Скажу, как запомнил. Вместо 11...Re8, по мнению Леко, сильнее 11...Nc5. Камский продолжил вариант: 12.b4!? Qxb4 13.a5 Nxd3 14.cd d5 15.e5 Nd7 16.f4. Леко только рукой махнул, не хочу, мол, дальше смотреть. Камский говорит: но ведь есть идея а5-а6. Леко уже двумя руками машет. Говорит: максимум - компенсация за пешку.

А вместо 13.Rad1, надо было ставить на d1 другую ладью: 13.Rfd1. А ладью с а1 никуда не убирать, пусть там стоит, мешает подрыву а7-а6 и b7-b5. А Камский говорит: тогда я пойду а7-а6 и b7-b6.

Ну, как такое можно понять?! Невозможно.

Очень забавный был у них диалог на самых первых минутах. Когда ставили ходы 1.e4 g6 2.d4 Bg7 3.Nc3 c6 4.h3 d6 5.Be3 Nd7 6.Nf3 Qa5, Камский говорит:

- Слушай, а хорошая идея - 7.Nd2 пойти?!

Леко говорит:

- О'кей, хорошая, но зачем?

Камский уверенно говорит:

- На с4 коня перевести.

А Леко снова говорит:

- О'кей, но зачем?

Этого Камский объяснить не смог.

На выходе из пресс-центра я догнал Петера. Всего один вопрос:

- Петер, у Вас уже очень крепкий русский язык, но почему Вы каждую фразу начинаете со слова "О'кей"?

- Автоматичке, - моментально отвечает Леко. И затем (видимо, не будучи уверен, что сказал правильное слово), добавляет:

- Рефлекс... 

А Гата Рустамович остался послушать, что Крамник с Гельфандом говорить будут.

Те много говорили. Просто сыпали вариантами. Но (может, я ошибаюсь, но мне так показалось) весь пресс-центр ждал, когда же они придут к заключительной позиции. Потому что самая главная красота была именно там.

В этой позиции соперники согласились на ничью. Если играть дальше, то, конечно, 31...cb.

После 32.Qxb4 Qd1+ 33.Kh2 Rfd8 черные не рискуют проиграть. Поэтому 32.Rxb4. Ловушка: на 32...ed - линейный мат: 33.Qxf8+! Kxf8 34.Rb8+ Rd8 35.Rxd8 X. Единственная защита - укрепить 8-й ряд: 32...Rdd8.

Теперь после 33.Qxe5 опять ничья: 33...Qd1+, и на 34.Kg2 есть 34...Qf3+, а на 34.Kh2 - 34...Qd2 с двойным ударом на f2 и b4. Если белые хотят играть на победу, они должны брать пешкой: 33.de. Вот так, шаг за шагом приближаемся к развязке.

Черные отвечают 33...Qd1+ 34.Kh2 Qf3. Белые защищают на f2: 35.Rb2, и опять ставят ловушку. А черные...  попадаются!

35...Rd1.

36.Qxf8+! Кажется, что мат: 36...Kxf8 37.Rb8+ Rd8 38.Rxd8 X. А черные отвечают 36...Kh7!! И ставят мат сами.

- Белых это не устроило, - подвел итог красивому варианту Борис Наумович Постовский.

Поэтому - ничья.

И в других партиях ничьи. Кругом ничьи. Такой получился тур.

Не тур вальса, конечно. Но и не эра милосердия.

Что-то посредине.